18. Pick up the phone (1/1)

Блондинки приходят в забегаловку в большом количестве, Фред знает, что ищут они или утешение или работу. Фред не имеет ничего против. Трое из пяти находят то, что ищут. Одна возвращается к рутине, а одна пропадает навсегда. Это такой заведенный порядок. Пять минут, и готово — легко раскусить очередную блондинку, понять, что ей нужно, и как она закончит свой недолгий путь. Фред не циник, он просто реалист. Он за стойкой стоит лет двадцать, понабрался опыта. Может, не самого лучшего, ну а что делать? Собачья жизнь и собачьи привычки. Эта конкретная блондинка такая же, как и все остальные. Пришла за утешением. Ей что-то между двадцатью и тридцатью годами, точнее не скажешь, такие, как она, хорошо умеют скрывать свой возраст, свои корни, свои настоящие чувства. Она носит детскую прическу — два высоких хвостика по бокам. У нее тонкие белые пальцы все в кольцах и застаревших шрамах. У нее красная помада, майка, оставляющая мало пространства для воображения, тугие низкие джинсы. Она — воплощение американской мечты из трейлерного парка. Красивая, да. Усталая, тоже да. Она проебала свое ?долго и счастливо?, всенепременно. Как и все в забегаловке. Блондинка садится за барную стойку, достает свой розовый айфончик и начинает беспрестанно печатать сообщения, лазить по сети, вести свою богатую виртуальную жизнь. Она много улыбается, много пьет кофе, иногда перебрасывается парой слов с официанткой Мартой, которая дежурит в ночную. Фред с удивлением отмечает, что этой блондинке не хочется помогать. Нет в ней этой жалостливой удрученной кособокой трагедии. Точнее, глаза у нее грустные, но это и все. Она не ноет, не жалуется, не плачет. Она просто залипла в свой телефон, занимается своими делами. На самом деле она пришла не за утешением. Она пришла, чтобы побыть с людьми, в толпе, чтобы легче было переварить гребаный пиздец, случившийся в ее жизни. Это еще один тип блондинок, но он вымирающий, встречается очень редко. Фред не подумал бы, что эта девчонка из таких.- Эй,тебе кофе подлить? - спрашивает он, когда на часах почти полночь, даже самые поздние посетители разбрелись по своим норам, но блондинка продолжает сидеть за стойкой как ни в чем не бывало. - Харли, называй меня Харли, все так зовут, - усмехается блондинка. У нее не хватает переднего четвертого верхнего. Смотрится не пугающе, а так, будто не успела на прием к дантисту. Понятно, что этот зуб кто-то ей выбил, по-другому у блондинок не бывает. - Ок, Харли, тебе кофе-то подлить? - снова спрашивает Фред. Она улыбается щедро накрашенными губами, кивает головой и соглашается. Сидеть, видимо, ей еще долго.Телефон пронзительно звонит. Фред от неожиданности чуть не подпрыгивает и не выливает кипяток себе на ноги. Мелодия назойливая, но не попсовая. Что-то там про то, что мужик любил девчонку, но пришлось похоронить ее на заднем дворе. С — сарказм. Фреду же становится не по себе. Харли трубку не берет, пялится на дисплей, приподнимает бровки домиком, кривит губы в неприятной гримаске, но трубку не берет. Звонок обрывается, а за ним начинают приходить сообщения, словно пулеметная очередь. Харли лениво тянет кофе из чашки, оттопырив пальчик практически аристократическим движением, и также лениво листает сообщения указательным. Не отвечает, просто читает и кривит губы. Наконец, откладывает телефон, просит Фреда принести тортик. Фред вздыхает. Ей нужен сахар после такой массированной атаки. Всем девушкам требуется что-то сладенькое после ссоры с бойфрендом. А то, что это парень, Фред понимает сразу же. Но он хотя бы названивает и написывает, в отличие от других таких же. Харли, может, повезло чуточку больше. Ей есть, куда возвращаться, ей не нужна работа, не нужно утешение. Ей нужно просто переждать бурю. Выбитый зуб Харли и пальцы в шрамах говорят совершенно об обратном, но Фред уже привык к тому, что поспешных выводов делать не стоит. Иногда вот таким блондинкам лучше с их агрессивными мужиками, чем одним. Эти мужики их поколачивают, но в то же время в обиду не дают. Не доставайся же ты никому, вроде как так. И это херовые мысли, неправильные. Но в этом месте других им не положено, потому что беднякам выбирать не приходится. И если уж он названивает, Харли бы лучше взять трубку или хоть ответить на сообщение. Фред ставит перед Харли тарелку с яблочным пирогом и новый кофе. Телефон снова призывно тренькает, начинает надрываться прилипчивой саркастичной мелодией. Парень поет о том, что скучает по девчонке, а потому похоронил ее совсем рядом, на заднем дворе, чтобы всегда была под рукой, так сказать. Харли снова не отвечает на звонок. Телефон проигрывает песню от начала и до конца, затем замолкает, а через секунду начинает снова названивать. Может быть, Харли не так уж и повезло, может, не стоит ей быть рядом с этим парнем? Эта мысль жалкая и тщедушная, но незримый собеседник уж больно настойчив. - Эй, милочка, может, ты возьмешь трубку? - спрашивает Фред с надеждой, его нервирует постоянно звонящий телефон, нервирует эта прилипчивая саркастичная песенка, нервирует уже и сама Харли, беспечная, спокойная, безразличная. - Да ну нахер, перебьется, - смеется Харли своим шикарным красивым смехом. Монро бы обзавидовалась такому тембру. Фред вздыхает, а телефон продолжает настойчиво звонить. Хоть бы на беззвучку что ли поставила. Харли только смотрит на экран, ухмыляется. Зараза. Фред бросает короткий взгляд на дисплей. ?Пирожок? и сердечко. Он так и думал, что это мужик. Ладно, он не мозгоправ, в конце концов, пусть сами разбираются. А может быть, именно поэтому у Харли выбит зуб и пальцы в шрамах? Потому что она не может взять чертову трубку? Харли доедает второй кусок пирога. Заведение предсказуемо пустеет, даже дальнобои покидают столики и идут отсыпаться в машины. Фред бы с удовольствием отправил и Харли восвояси, но не может — забегаловка у них круглосуточная, девчонка вправе сидеть столько, сколько захочет, а она, по всей видимости, уходить не собирается. Фред чешет толстый затылок, задумчиво жует губами. Эта стерва ему еще много крови попортит. Когда он так думает, дверь хлопает, и на пороге появляется незнакомец. Он зажимает между ухом и плечом телефон, лица не видно, но весь он дерганный и нервный, это понятно сразу. Тренч смят, уголки фетровой шляпы опущены вниз. Он роется в карманах, пытаясь что-то найти, про себя чертыхается. Его невидимый собеседник на том конце провода то ли молчит, то ли не отвечает. - Возьми гребаный телефон! - не выдерживает мужчина и практически шипит, задушенно и яростно. Харли подскакивает на своем месте и оборачивается. Она замирает, словно загнанный зверь, руки трясутся, чашка с кофе почти падает, но она вовремя придерживает ее за дно. Фред сначала не понимает, что именно происходит, но потом его озаряет — конечно же, вот так совпадение — это же и есть мужик Харли! Фред больше всего ненавидит разборки, а они будут, кто бы сомневался. Мужик Харли сюда пришел только за этим. Возможно, отследил ее по геолокации, возможно, еще как-то нашел, но суть в том, что пришел он не с добрыми намерениями. Это понятно сразу. И потому Фред аккуратно хватается за бейсбольную биту, лежащую под прилавком. - Так-так-так, - сообщает мужчина, снимает шляпу, разматывает шарф. Фред почти не удивлен. Или удивлен, но осознание приходит не сразу. Это, мать вашу, Джокер, готэмский серийник. И это тоже херовое совпадение. Харли Квинн не так узнаваема, как ее пирожок, но все же Фред мог бы и догадаться. Сейчас отступать уже некуда. Ладони на стойке вспотели, будто приклеились к поверхности. Наверное, ему все-таки страшно. - И какого же хера, тыковка, ты не берешь гребаный телефон? - вкрадчиво спрашивает Джокер, подходит ближе. Харли не ежится и не мнется, смотрит на него прямо и несколько устало. - Не хотела, тебе разве не очевидно, пирожок? - Харли изгибает темную бровь, просто смотрит на него, упрямо и совершенно без стыда. Что бы между ними ни произошло, ей плевать. Это очевидно, и в то же время она заслуживает уважения. Её бесстрашие перед лицом очевидной опасности. Джокер сжимает и разжимает кулаки, кожа перчаток зловеще поскрипывает в тишине. Вентилятор крутится под потолком, часы тикают на стене, а он все еще стоит и пялится на нее прожигающим взглядом. Харли соскакивает со стула, подходит совсем близко, открывает накрашенный рот и улыбается, тычет Джокеру пальцем прямо в грудь. - Вот, пирожок, смотри, что, мать твою, ты сделал! Нравится тебе, мудак?! - орет она ему в лицо, показывая поломанный зуб. - И ты говоришь, что это я должна была взять трубку?! Фред наблюдает из своего уголочка, как Харли Квинн нападает и щерится на Джокера. Фред хотел бы провалиться сквозь землю, честное слово. В его руке короткий нож, и он применит его, если захочет, но пока просто елозит пальцами по ручке. Фред не знает, что будет дальше, и боится этого. Не Джокера и не Харли. Их этого чудовищного вместе. - Получишь новые, с цацками, - отмахивается Джокер, нож не выпускает. - Ты охренел? - тише спрашивает Харли, все еще тычет пальцем, но уже более спокойно. Первая волна негодования прошла, и теперь она тоже замечает нож в его ладони. - Я охренел разыскивать тебя по всему городу, - признает Джокер, его черные глаза горят словно у адского монстра, маслянистые и нечеловеческие. Он на грани, и даже Харли это понимает. Тычок в грудь превращается в ладонь на сердце. Харли бросает на Фреда виноватый взгляд из-под ресниц. - Прости, пирожок, - медово тянет Харли, -я не слышала, что ты звонил. Фред задерживает дыхание. Самая дурацкая отмазка, которую можно было придумать, особенно после того, как Джокер названивал Харли прямо здесь. Брови готэмского серийника ползут вверх, глаза вылезают из орбит. Он похож на клоуна из фильма ужасов. А потом его рваные губы кривятся в усмешке, он запрокидывает голову и хохочет резко и громко. Фред снова вздрагивает. На этот раз от облегчения. - Пошли, - выдает Джокер, приобнимая Харли за плечи. Она усмехается и в кольце его рук следует на выход.Двери хлопают. Фред замечает, что на стойке остался лежать розовый айфончик. Фред неприятно сглатывает, подцепляет телефон салфеткой, словно ядовитого скорпиона. Вряд ли Харли за ним вернется, но береженого, как говорится, бережет бог. Если она вдруг позвонит, ища пропажу, он точно возьмет трубку.