Глава 2 "Расплата" (1/1)

Рыжий цвет волос у эльфов — необычайно редкое явление, но в нашей семье этим никого не удивишь: у половины моих домочадцев огненная шевелюра. И я как раз отношусь к этой половине.Классическая внешность нолдор — темные волосы и светлые глаза. Ваниар имеют золотистые косы, что и служит отличительным внешним признаком. Наконец телери известны бело-серебристыми локонами. Но, похоже, я отношусь к какому-то невиданному племени. Кроме рыжей косы, доходившей уже до пояса, у меня была еще одна часть внешней индивидуальности среди родственников: глаза. У большинства квенди цвет колебался от серого до светло-голубого, или даже зеленого, как у Майтимо и Нерданель. Ещё у одной знакомой девочки были ярко-синие глаза, потому что ее родители большую часть времени проводили в плаваниях, вот море и подарило ей свою частичку. Темно-синие были и у моего кузена Финдекано. У меня же в наследство от бабушки Мириэль были карие глаза. Стоит ли говорить, что наша семья сильно выделяется.Помню, как-то давно один глупый мальчишка, не знавший, что я его принцесса, подразнил меня, мол, я совсем не похожа на нолдор (а это оскорбление, в Тирионе особенно). Когда я пришла домой и решила узнать, чем я не достойна своего рода, Турко удивился и спросил, с чего это такие мысли пришли мне в голову. Я с чистыми глазами пересказала ему беседу с мальчишкой, оказавшимся сыном пекаря, и Тьелькормо его побил… Неделю мальчишка ходил с фингалом и вспухшей губой, а потом родители его увезли за город, и больше я его не видела.Я задумалась, размышляя над тем, что могло с ним случиться, и больно дернула колтун. Закончив болезненную процедуру, я заколола прядь серебряными заколками. Папа хотел было отобрать у меня одну, чтобы она у него была в сохранности, но я его переспорила и теперь довольно разгадывала свое отражение. Однако, любоваться мне некогда. Долг зовет! Сегодня истекал последний день наказания, а посему я с легким сердцем пошла будить остальных провинившихся.Так странно было ходить по тихому дому: все спят и видят сны, одна я иду, как призрак, в полутьме! Ведь на работы нам приходилось вставать раньше всех. Поначалу для меня это было пыткой. Но я собрала силу воли в кулак и с мыслями о том, что скоро я поломаю этот режим к балрогам, вставала в несусветную рань. Ой! Теперь бы только с лестницы в темноте не упасть. Я на ощупь побрела по коридору к спальне Курво, она была ближе всех к моей. Открыла дверь и первым дело убедилась, что зашла в нужную комнату. Заваленный инструментами стол, разбросанные по комнате железки и камушки, вечно зашторенное окно (как только он может работать при отсутствии нормального освещения?). Все правильно, это и есть комната Атаринкэ. Подойдя к окну, я раздвинула тяжелые шторы:— Проснись и пой!Ответом мне было какое-то бурчание.— Курво, вставай! Сегодня же последний день! — я радостно протянула последние слова. Наконец-то этот кошмар закончится!— Угу, — братец перевернулся на другой бок и накрылся одеялом с головой.— А ну поднимайся! — я ухватилась за край одеяла и изо всех сил потянула его с кровати. Куруфинвэ продолжал упорно защищаться. Наконец я изловчилась и сдернула одеяло с постели, вот только с ним на пол грохнулся еще и младший брат…— Я пыталась поднять тебя по-хорошему, но ты сам виноват.Выпалив это, я юркнула за дверь, так как Курво уже выпутался из одеяла и с быстротой кошки прыгнул на меня. Еле сбежала!Теперь я на всех парусах неслась к комнатам близнецов, точнее, к комнате. Эти двое не пожелали разлучаться и теперь живут в самой большой спальне вместе.Чуть не сорвав дверь с петель, я тут же с треском ее захлопнула: из коридора слышались шаги разгневанного Курво. Я лихорадочно соображала, чем бы подпереть дверь, замка-то тут не было. Но тут от непривычного с шума зашевелились Амбаруссар.— Спасайте! — прошептала я им, таща кресло к двери.Близняшки и Курво были очень непохожи как характером, так и поведением. Особенно ярко это проявлялось во время подъема: Питьо и Тэльво могли хоть через секунду после пробуждения оценить обстановку и действовать, тогда как их черноволосый братец долго не желал возвращаться в реальность. Правда, если его побуждение было неприятно-необычным, как сейчас, то…Вот и теперь Амбаруссар мгновенно вскочили с кровати и принялись помогать, чем могли. Мы с Тэльво двигали кресло, а Питьо толкал шкаф, стоящий ближе от входной двери.— Кена! — вопль сопровождается глухими ударами в дверь.— Курво, я же случайно!Вместо ответа последовала новая попытка выбить дверь (или открыть?). Только кресло сдерживало натиск. После наших совместных усилий удар на себя принял еще и шкаф.— Что это с ним? — спросил у меня Питьо.— Г-головой ударился! — я нервно наблюдала за трясущейся дверью.— Думаю, дверь долго не протянет… — Тэльво меланхолично потянулся.— Эй! — я гневно взглянула на брата. — А из комнаты есть другой выход?— Да! — ответил мне дружный дуэт, указывая руками на окно, — туда!— Ну, терять мне все равно нечего…В нашем замечательном доме было три этажа, я жила на последнем, а близнецы — на втором, и, хоть отсюда до земли было ближе, чем из моей спальни, перспектива приземления в колючие кусты шиповника меня не очень прельщала.— Мда… Ладно, встречусь с врагом лицом к лицу.На этих словах дверь не выдержала и в комнату влетел, с грохотом опрокинув шкаф, злой Куруфинвэ и бросился на нас. С громким визгом мы разбежались в стороны, опрокинув небольшой диванчик (сколько же мебели у них в комнате!). Но, прежде чем я успела выбежать за дверь, Курво повалил меня на пол и началась драка. Амбаруссар не могли упустить такой возможности и присоединились.— Атаринкэ, как нехорошо! Драка с утра! — хохотала я, отбиваясь от яростных атак брата.На этот раз близнецы были на моей стороне, и вместо эпичного равного боя получилась куча-мала.Мы бы так и катались по полу хоть все утро, но вдруг чья-то фигура заслонила проход:— Что же это такое? — раздался насмешливый голос Карнистира.— Это месть за несправедливое унижение! — пропыхтел Курво.— Морьо, присоединись к обороняющимся! — призывала я на помощь брата.— Еще чего! Вы и так втроем против меня! — обиженно сопел Куруфинвэ-младший.— Морьо, что э-э-это за шум? — Майтимо безуспешно пытался подавить зевок.— Доброе утро. Тут, видишь ли, драка! — рассмеялся Морьо.— Между кем же?— Объединенная команда рыжих против нашего искусника!— Рыжих? — Майтимо заглянул в комнату. — Так-так, неравный бой!— Нельо, помоги же ты мне! — Курво все агитировал братьев.— Нет кровопролитию! — вместо помощи в борьбе, старший, как самый благоразумный, оттащил нас друг от друга за шиворот.Теперь у меня был шанс отдышаться и осмотреться. Красавица, нечего сказать! Рукав платья отодран, волосы растрёпаны, на щеке неприятно жгло, наверное, и лицо поцарапала!Когда миротворческие действия брата закончились, я заметила, что Курво, конечно же, досталось больше всех. Пижама больше напоминала лохмотья, руки все красные от царапин, зато глаза горят.— Успокоились? — все так же насмешливо спросил Морьо.Только теперь до нас дошло, что эти же, смеявшиеся над нашей бедой, стоят прямо тут! Безоружные. Сработало коллективное мышление, и мы вчетвером, забыв недавние обиды, обрушились на старших.Хоть нас и было вдвое больше, все же возрастное превосходство дало о себе знать. Майтимо был почти уже взрослым юношей (ему было уже пятьдесят), тогда как Амбаруссар — почти детьми. Морьо был не сильно старше меня, но зато был мужчиной, следовательно, физической силы у него было больше. Конечно, Нельо не дрался, только пытался разнять спутавшийся комок принцев и принцессы Первого Дома, но все же и ему досталось. Похоже, он осознал свою вину и не сопротивлялся ?избиению?. Сражение все равно кончилось боевой ничьей. Зато как мы душу отвели! Когда мы спускались вниз к завтраку, между нами царили мир и дружба.Мама, правда, увидев нас, распереживалась. Побежала за коробочкой с лечебными примочками и по очереди всех обработала, попутно читая лекцию о вреде драк в семье и драк вообще.За едой Турко с интересом слушал пересказ утренних приключений и хохотал до слез.— А я-то думал, что это был за грохот. Все ясно: это Кена так по утрам ходит! — все вселился он. — Ну ты же девушка! А как же врожденная грация и неспешность движений?— Вот побегай от злых братьев по темноте в Час Смешения Света, а потом говори про грацию! — огрызнулась я.— Майтимо, ну почему же ты не остановил их? — все вопрошала мама.— Я пытался! Но они как вцепились…Мать укоризненно посмотрела на Нельо, он тяжело вздохнул и замолчал, поняв, что Нерданель переубедить невозможно.— Да ладно тебе, мам! Мы же шутя! — младшим детям стало жаль брата за несправедливые упреки.— Да-да!— Вы посмотрите, какая у нас дружная семья!В дверях стоял отец и улыбался, видно, только что из мастерской. На ходу снимая грязный фартук и стряхивая пыль со штанов, он подошел и плюхнулся на место во главе стола.— Доброе утро, отец, — мы дружно поприветствовали Феанаро.— Доброе, вы не забывайте, что у вас все еще день наказания! — папа не мог не испортить счастливый момент воссоединения семьи после ночной разлуки и дать детям позавтракать спокойно.— Спасибо, что напомнил, — мы с Атаринкэ насупились.— А у нас, между прочим, еще две недели рабского труда! — тут же пожалели себя Амбаруссар.Все это с тяжелым характером отца (да и детей тоже) могло вылиться в новую семейную потасовку, но мама вовремя вмешалась, напомнив одно из самых скучных, но очень полезных в нашей семье, правил: когда я ем, я глух и нем. Всем пришлось уткнуться в тарелки и выгребать ложками овсянку с курагой…