II. Раб (1/1)

Статический шум.Пятый приходил в себя некоторое время. Голова вновь ужасно гудела, от стенок черепа отскакивали эха знакомых голосов, причиняя боль и порождая сомнения. Сбитое колено ужасно болело, вывихнутое плечо пульсировало неприятной болью, было тяжело дышать из-за, кажется, сломанного носа.Как только Пятый полностью пришел в себя, его горло внезапно было сжато в тиски рвотными позывами из-за неприятного вкуса и предмета, заполнявшего большую часть пространства во рту. Когда ему удалось привести свой желудок и глотку в порядок, Пятый был рад тому, что ничего не успел съесть – так как вырви он сейчас, он банально захлебнулся бы своей блевотиной, которая не смогла бы покинуть рот из-за кляпа, торчавшего в нем.Он понял, что находится в одном из фургонов каравана. Повозка медленно покачивалась в такт движения тащивших ее лошадей. Почти все пространство повозки было заполнено всяческими ящиками, сумками и металлическим хламом, ко всему прочему тут очень дурно пахло. Пятый попытался пошевелиться, но обнаружил себя связанным – запястья сковывали тугие и тонкие веревки, которые больно впивались в кожу при любой попытке пошевелить руками, ноги были обмотаны ржавой стальной цепью, которая противно гремела; на самой цепи болтался такой же ржавый и довольно увесистый замок.

В полумраке который царил тут, Пятый едва смог рассмотреть силуэты людей, которые ехали вместе с ним. Эти не были связаны, но вид у них был далеко не самый лучший – первым ему на глаза попался худой мальчишка с грязным лицом и длинным растрепанными волосами, которые доходили ему до плеч. Волосы были черными как сажа, местами заплетенные в косички неравной длины, на конце которых болтались разные предметы – бутылочные крышки, перья и ракушки. Вся эта конструкция смешно зазвенела, когда парень встретился взглядом с Пятым, повернув свою голову в его сторону, а потом сдержанно улыбнулся. Лицо его было гладким и молодым – на вид лет четырнадцати – тело же было худым и худобу эту не скрывали просторные грязные лохмотья, которые были на нем. Под усталыми глазами, цвета которых Пятый разглядеть не мог, были большие черны круги, что лишний раз говорило о том, что живется ему не сладко.

Вторым и третьим обитателями этого места были две девушки – совсем маленькая чернокожая коротышка и высокая крепкая девушка, которая, возможно, была старше Пятого на год или два. Маленькая внимательно рассматривала Пятого своим единственным глазом – на второй была накинута большая черная повязка, закрывавшая половину лица. Ее худые руки быстро перебирали деревянные четки, которые едва слышно звенели. Девушка постарше не обращала на Пятого ровно никакого внимания. У нее было безразличное лицо и отсутствующий взгляд, который она вперила в только ей одной известную точку. Скулы ее были покрыты густыми крапинками веснушек, медового цвета волосы были стянуты в пучок на затылке. Одна рука, которая виднелась из-под черного плаща накинутого на нее, лежала на плече у одноглазой девочки.Cловив на себе взгляд Пятого малышка встала и на четвереньках двинулась в его сторону, продолжая сжимать в одной из своих ручек деревянные четки. Рука веснушчатой мертвой змеей сползла с ее удаляющегося плеча и шлепнулась на лежащую рядом сумку.

- Куба запретил с ним говорить, - сказал худой мальчик, скорее поддразнивая ее, чем предостерегая. – Да и сам он тебе ничего ответить не сможет, - добавил он с усмешкой.Одноглазая ничего нему не ответила. Она доползла до Пятого и села напротив него, не сводя взгляда с его глаз.

- Привет, - сказала она.Пятый не нашелся с ответом по известной причине. Он протянул к ней связанные руки, движение это вызвало очередное открытие ран на запястьях, но ему было все равно. Свободной рукой одноглазая мягко оттолкнула его ладони.

- Нельзя, - покачала она головой. –Меня зовут Уголек.

Пятый лишь продолжал на нее смотреть. Кляп бы вынула хотя бы, думал он. Он громко выдохнул через нос, снова ощутив неприятное и непривычное ощущение, когда воздух покидал его ноздри. Точно перелом.

- Я могу помочь с этим, - внезапно сказала она и потянулась ручкой к его лицу. У Пятого не было сил отшатнуться и голоса, что бы возражать.Вспышка боли, длившаяся всего мгновение, неприятный хруст отозвался вибрацией аж в затылке, а из правой ноздри потекла кровь. Но дышать стало явно легче. Пятый кивнул ей и одноглазая улыбнулась.

- Не беспокойся о том, куда ты попал, - сказала она. – Мы все сначала думали, что это плохо. Но это не так. Здесь – лучше.

Эти слова Пятому очень не понравились. От них на него волной накатила паника. Пятый оттолкнул девочку руками и стал стучать ими о стенку фургона. Он громко замычал и затопал ногами. Он хотел посмотреть на того, кто его связал. Спросить, чего им от него надо, почему его везут непонятно куда, что за это за место вообще. Столько вопросов, которые только прибавлялись с каждой минутой, вызывая одно лишь нетерпение.

Брезент в хвостовой части фургона разъехался в разные стороны и в проем влезла фигура здоровяка с железной мордой, которого Пятый недавно сшиб с холма. Пятый замычал в его сторону, но тот ничего не сказав, заехал ему кулаком в висок и парень снова провалился в забытье.- У тебя все получится. Тебе нужно только постараться.- Поднимайся!- Это он? – снова эти голоса из тумана. – Эй, очнись? Ты тут? Не отталкивай…- Подъем!Пятый неуверенно разлепил глаза, отгоняя очередной сон в тумане. Каждый раз во время пробуждения он слышал те же самые обрывки, тот же голос старался достучаться до него, взывая к заблокированным уголкам памяти. Все это причиняло неимоверную боль, посему Пятый старался выкинуть все это из головы как можно скорее. Раньше ему мешала только боль, но теперь этого требовало и его положение.Он стоял на коленях в маленькой комнате. Четыре голые стены и потолок, битая штукатурка кучками валявшаяся тут и там. Бетонный пол был холоден и шершав. У двери стоял парень, на поясе у которого висел широкий нож, сам он был закутан в черный плащ с накинутым на капюшоном голову, его лицо скрывал черный платок. Он был воином – об этом свидетельствовала его высокая и сильная фигура, пристальный взгляд, оружие. Но он не смотрел на Пятого со злобой. За спиной у Пятого стоял ненавистный ему уже детина с железным лицом, и приводил его в чувство пинками.- Хватит, - сказал человек в кожаной куртке без рукавов, когда он заметил, что Пятый раскрыл глаза. Он был единственным, кто сидел тут на стуле (который, по сути, являлся маленькой раскладной табуреткой, но все-таки).Он был таким же воином, хотя в плане физической подготовки, на первый взгляд, проигрывал доброму человеку в платке (и уж точно проигрывал злобному детине). У него было лицо идеально круглой формы, небольшой подбородок, от кончика которого до верхней губы тянулась тонкая змейка аккуратно выстриженных черных волос. На его голове волосы были так же аккуратно выстрижены, представляя собой причудливую прическу, напоминавшую ирокез. Все элементы его одежды были кожаными – куртка, штаны, перчатки без двух пальцев. Одежда выглядела просторной и удобной, не обтягивающей тело и не сковывавшей движений.

В одной руке парень держал толстую книжку, на которую он указал взглядом, когда Пятый на него посмотрел.

- Собственность, - он открыл книжку на закладке и принялся читать содержимое, - Имущество, находящееся во владении, в полном распоряжении кого или чего-нибудь, принадлежащее кому или чему-нибудь, - он захлопнул книгу одной рукой. Затем медленно продолжил: – Толстый, увесистый труд одного доброго человека. Раньше книги уважали. И дураку понятно, что книга не врет. Но когда я зачитал этот отрывок одному человеку и обозначил его своей собственностью, то он со мной не согласился, - парень пожал плечами и встал со стула, положив на него книгу. Его голос звучал спокойно и размеренно и он был немного выше, чем Пятый ожидал, но его движения были более… женственными. Тем временем мужчина подошел вплотную к Пятому и, взяв его одной рукой за подбородок, вторую сжал в кулак и занес для удара. – Потому я выбил ему несколько зубов, - вдруг он щелкнул пальцами и отошел от узника на пару шагов. – Я собрал их и положил в карман, предложив этому ублюдку поспорить с тем, что они-то уж точно теперь мои. Фактически, я мог бы лишить его любой части тела по собственному желанию и разложить все по карманам. Но этот человек был не совсем дурак и не захотел, что бы я так делал. Так вот, я задам тебе один вопрос: стоит ли тебе объяснять то, что определение ?собственность? применимо именно к тебе, или мне стоит отрезать тебе несколько пальцев, сломать челюсть и съесть твои глаза, что бы ты понял, что. Ты. Принадлежишь. Мне.Он подошел к Пятому вплотную и смотрел прямо в его глаза. Они почти касались кончиками своих носов, Пятый ощущал теплое дыхание этого человека на своем лице. Его зеленые глаза являли собой два беспристрастных озера спокойствия и уверенности в себе. Подведенные черной тушью они ярко выделялись на его красивом лице.- Почему?Человек внезапно хмыкнул ему в нос, детина заржал.- Такого вопроса мне еще никто не задавал, - сказал парень, усмехаясь. Какое-то время он медлил, а затем продолжил с той же улыбкой на лице. – В древности, одни народы завоевывали другие, - он снова подошел вплотную к Пятому, но теперь он не садился на корточки что бы поравняться с ним, а просто презрительно глядел сверху вниз. – Потому что одни, были сильнее других.Пятый не заметил момент удара – он был слишком истощен, что бы сохранять бдительность. Парень сильно ударил его ногой в грудь, так что Пятый повалился на землю и захрипел.

- Стоявшие на коленях задавали тот же вопрос, - тем временем продолжал он, но его голос уже звучал куда выше, злее и Пятому даже становилось страшно. – Их убивали за это, - еще удар. Пятому оставалось лишь бессильно стонать. – Одного за другим, - голос оратора сорвался на крик, он нанес еще один удар, с размаху ударив Пятого по голени, так что ему показалось, что кость треснула. – Потому, что они имели право. Потому что они были сильнее. Потому что они имели право! Право сильного! Имели право!Удары прекратились. Пятый слышал лишь свое сердце, которое громко стучало, отзываясь эхом в ушах. Тело посылало сигналы боли из разных точек, но мозг умело блокировал их, заглушая и превращая их в тихие стоны, едва ощутимые, но заметные.

- Риордан. Уведи это дерьмо. Свяжи его, как и прежде. Напои. Но не корми и не смей развязывать его до тех пор, пока эта вещь не упадет на колени и не потребует того…Он подошел ближе к Пятом и ногой повернул лицо того, что бы его видеть.- Пока вещь не потребует, настойчиво не потребует того, что бы слизать свою кровь с моих ботинок.