Three Days Grace: Never Too Late (1/1)

Ты готова?

Скажи мне, готова ли ты?

Подумай хорошенько. Подумай, выдержишь ли, выстоишь ли, справишься ли со всем тем, что… Нет, вовсе не с тем, что я собираюсь тебе рассказывать. Вовсе не с этим.

Справишься ли ты с тем, что тебе пережить предстоит? Я буду сопровождать тебя, я проведу тебя, я буду рядом, мой голос будет звучать у тебя в ушах, в голове, в сердце, в душе, будет эхом отдаваться в каждой клеточке твоего тела, заставит сердце биться в ритм, заставит его биться. Жизнь начинается сейчас, так ведь? Жизнь начинается, не бойся, не пугайся, не надо. Проснись, подчини меня, сделай своим, присвой себе, сделай частью себя – впусти меня в свои мысли. Впусти меня, я стану твоим болеутоляющим, когда тебе будет больно, когда будет плохо, ты просто знай, что ты не одна, что я не предам тебя, что буду с тобой. Видишь ли, чувствуешь ли – я пылаю, как пылаешь ты, сгораю, как сгораешь ты, я боюсь, как боишься ты, я такой же – я совсем как ты, я родился таким, как ты. Мой дом – это всего лишь помещение, а не уют, и я все время, раз за разом пытаюсь убежать от такого холодного мира, но бежать некуда, нет дома, нет приюта для меня, я тону и захлебываюсь, словно опутанный цепью по рукам и ногам. И только страдание не покидает меня, как самый верный друг, только страдание остается со мной – оно меня любит, искренне, от всего своего печального сердца. Во рту горький вкус, на земле меловый контур и битое стекло – осколки ожиданий, контур от мертвых надежд. Я последним узнал об этом, ты будешь смеяться, но я действительно последним об этом узнал, я стоял и пытался опознать свои надежды на будущее по контуру, нарисованному мелом на асфальте… Я узнал, да, узнал, то были мои надежды, я понял, что все кончено, абсолютно все. Лекарство не действует, наркотики не помогают, и внутри нарастает злость, чувствуешь? Злость на всех, кто унижал, на всех, кто разбивал мечты, на всех, кто предавал, на всех вокруг, кто проходит мимо и даже полустертого мелового контура от моих надежд на земле не замечает. И я понимаю – сейчас или никогда. Если я хочу выбраться отсюда живым, мне придется бежать, в том числе от самого себя, потому что злость превратила меня в зверя, посмотри на чудовище, в которое я превратился. Посмотри – я бездушен, я автомат, машина, зато теперь мое сердце невозможно разбить. Меня не сокрушить, меня никому не одолеть, все оставшееся время я проведу один, сам по себе, сам буду отвечать за все, что в моей жизни происходит, потому что жизнь моя и ничья больше. Та, кому я отдавал свою жизнь, ушла навсегда, и я пытаюсь убедить себя, что так и нужно, что это к лучшему, что она не нужна мне, что мне лучше без нее. Больше никогда я не открою никому свое сердце, потому что лучше одному. Намного лучше одному. В конце концов, чувства переоценили, слишком сильно переоценили, они бесполезны. Я отгорожусь от мира, потеряю лицо, имя, стану одним из неизвестных, одним из анонимов. Когда передо мной пройдет еще один одинокий день, я буду только рад. Моя жизнь станет хорошей, мы с моим внутренним чудовищем прекрасно ладим, мы пойдем вперед по широкому прямому пути к счастью, и ничто нас не остановит. А ты – да, ты, слышишь меня – я вижу, как ты себя ведешь, как ты действуешь, ты падаешь, падаешь и падаешь, и не остановить тебя, ты не хочешь останавливаться. Мне лучше без тебя, намного лучше без тебя! Я ненавижу тебя, ненавижу все в тебе, абсолютно все, дай мне только причину, дай повод перестать тебя любить. Раз за разом, словно бегая по кругу, я возвращаюсь к тебе, и хоть я все в тебе ненавижу, сам не понимаю, почему люблю тебя. Только поздно, поздно! Я не хотел, чтобы наши отношения умерли, но я просто больше не могу терпеть, мне не вынести, это жизнь, настоящая жизнь, а не кино по телевизору, где герои прочувствованно произносят красивые слова, не ощущая ничего. Я потерялся в тебе, да, потерялся, я думал, ты та, кому не все равно. Ошибся. Бывает. Но ничего, мне уютно с тем зверем, в которого я превратился. Мы с ним наконец вырвались на свободу, и теперь нас ничто не остановит, мы поднимем восстание, и знаешь что? Давай к нам, давай с нами! Да, я обращаюсь к тебе, сейчас обращаюсь к тебе, к той, которая слушает, к той, кому не все равно, а не к той, что ушла навсегда. Ломай, круши, рвись на свободу – ломай стены клетки, в которую загоняешь себя, круши препятствия на своем пути, ты одна из нас, из тех, кто не сдается, из тех, чьи надежды были убиты, а ожидания рассыпались стеклянными осколками, из тех, кто поднимается обратно, когда их сбивают с ног. Мы одно целое. Отдайся мне, стань со мной единым целым, услышь меня, услышь мою боль, услышь мою любовь, услышь все то, что я пытаюсь донести до тебя, сказать тебе, докричаться до тебя. И настанет то время, когда клетка будет разрушена, когда крылья раскроются, настанет смертный час для чудовища, в которое я превратился, и я не умру – я уже знаю, что я не умру, я знаю, что я выживу, потому что я уже знаю, я уже понял, лучше чувствовать боль и быть живым, чем не чувствовать ничего. И мне будет больно, о да, мне будет смертельно больно, но я жду этого с замиранием своего несокрушимого сердца, потому что после смерти чудовища во мне я воскресну. Мое сердце станет живым, когда с него слезет каменная оболочка, и пусть будет больно – мне нравится, когда болит, когда все жестко, когда все по-настоящему, потому что это доказывает, что я жив. Слышишь? Слышишь меня? Не смей сдаваться. Это ничего не даст. Никогда не поздно начать с начала. Никогда не поздно попытаться выжить. Никогда не поздно подняться на ноги и сделать еще один шаг вперед. Никогда не поздно. Да, будет больно, да, будет казаться, что умираешь, что легче умереть, чем терпеть боль, но запомни мои слова – никогда не поздно.