4. (1/1)

По векам Грелля пробежались непонятные вибрации. Он небрежно дёрнул головой подобно людям, которые даже при самом плачевном состоянии говорят, что всё в полном порядке и гордо отказываются от помощи.— Всё от-лич-но. —?пошатываясь протянул он, пытаясь одновременно не смотреть на незнакомца и понять, кто всё-таки стоит перед ним.— Да Вы очень бледны, мистер.. — Сатклифф. —?кивнул Грелль и мелкими шагами попятился куда-то в сторону, сгорая от стыда и некомфортного чувства, что появилось поблизости вместе с приходом этого злосчастного добряка.Даже толком рассмотреть его у молодого человека не получалось: всё вокруг казалось мутным и зелёным, пахнущим болотной трясиной и настолько отвратным, что всё внутри выворачивало наизнанку.-Я же вижу, что Вам нехорошо. —?не унимался голос. —?Вот, присядьте.Словно по волшебству, откуда ни возьмись рядом нарисовался стул. Вероятно, он стоял там и раньше ненужный и пыльный, но вот настал его звёздный час.Не успев ничего возразить, Грелль вновь ощутил тепло. Ощутил бережную игру чьих-то пальцев на своей талии и плечах, и оттого помимо дурноты внутри появилось что-то приятное, разливающееся по всему телу и так сладостно щекочущее нервы.Он разместился на этом убогом стульчике, усаженный, словно ребёнок, и такой же беспомощный. От стыда и дурноты, перемешавшийся с нахлынувшими чувствами, хотелось расплакаться и провалиться сквозь Землю.Поёрзав на стуле, Грелль закряхтел и выдал кокетливый, но весьма истеричный смешок, раздавшийся эхом где-то в коридоре. Послышались тихие шаги. — Мистер Сатклифф, как Вы? Я принёс Вам воды.— А Вы уходили? —?удивился Грелль и лукаво посмотрел исподлобья на незнакомца. —?Мне казалось, что.. Ах, не важно.Зрение потихоньку начинало возвращаться, а все вокруг окрасилось прежними цветами; запахло новой тканью и чем-то зловонным, кислым.Набравшись смелости, Грелль поднял голову вверх и не пожалел: перед ним стоял высокий и стройный парень, чья молодость горела и воодушевляла всё вокруг. Она была в каждом миллиметре его тела: в чёрных волосах с отливом холодного серебра, в кроваво-карих глазах и даже в ещё не успевшей устать груди.Этот парень словно сошёл с полотна какого-нибудь греческого живописца и, не взирая на его дешёвый прикид, состоящий из грубо сотканной рубахи и небрежно заправленных брезентовых штанов серого цвета, можно было визуально снять всё это и поместить его прямиком на Олимп.Разинув рот от восхищения, Грелль не мог сказать ничего внятного в течение нескольких минут, и потому безнадёжно покачивался на стуле. В его тонкой руке всё ещё находился полупустой стакан с водой, который он сжал посильнее, будто боялся разбить.Дабы развеять это неловкое молчание, симпатичный незнакомец усмехнулся:— Так и будете молчать? Что ж, тогда я начну первым. Разрешите представиться?— Мэйсон Тейлор, ну, а для знакомых просто Мэйси. —?радостно заявил парень и протянул руку в сторону Сатклиффа, который, к слову, сначала жеманно помотал головой прежде чем её взять.— Мэйси, значит.. —?мечтательно повторил Грелль и плавно встал со своего трона, поравнявшись с новым приятелем. -?Великодушно благодарю Вас за заботу, это очень мило с Ваш... — Ну к чему эти официозные замудрённые фразочки?! —?не вытерпел Мэйсон. —?Любой, будь он настоящим человеком, поступил бы точно так же. Фабрики?— это сущий ад, который отравляет сознание похлеще любого Стрихнина.Рассматривая его лицо, Грелль совсем перестал понимать, о чём говорит этот прекрасный человек со столь серьёзным и забавным видом, но тем не менее вся эта ситуация вызывала у него искреннюю улыбку. Да, он наконец улыбнулся за долгое время драматичного отчаяния.— Вот Вы улыбаетесь, а мне горько смотреть на то, как изгемогают люди! —?не унимался Мэйси. —?Мне хочется помочь каждому в этом треклятом помещении.За долю секунды его самоотверженная суровость сменилась на смущение, и он, словно ребёнок, опустил свои тёмные глаза вниз.— Не сочтите за грубость или что-то в этом роде, но поначалу я чуть было не принял Вас за девушку. —?выпалил он и понизил голос. —?Ну, знаете, эти английские задорные девчонки ?из простых?, что так мелодично смеются и острижены коротко, прямо как Вы? Есть в них что-то необъяснимое и пленительное...И Грелль, подобно этим девицам, тут же прыснул смехом от комичности сего необычного диалога, который произошёл между совершенно обычными рабочими. Тем не менее, данное сравнение ему весьма польстило.— Не доводилось встречаться с такими особами, но охотно поверю Вам на слово. —?хмыкнул Сатклифф и нарочно отдалился от своего собеседника, сделав вид, что очень увлечён работой. —?Кстати, не советую стоять здесь без дела, ибо любая леность наказуема, знаете ли.— А Вы, я смотрю, придерживаетесь самых честных правил и свято верите в Её Величество? —?спросил Мэйсон, который хоть и приступил к работе, но всё же, по-видимому, и от Сатклиффа отставать не собирался.В тёмных глазах появилось что-то хищное, заискивающее. Словно демон-искуситель, он морально давил на молодого человека и дразнил его, желая вывести на эмоции. Объяснить подобное поведение можно было только тем, что молодой мистер Тейлор впервые в жизни увидел перед собой поистине интересную личность, чья манера нести себя в обществе была экстравагантна и мила с самой первой секунды. А эти ярко-рыжие короткие волосы, что одновременно напоминали шёрстку сказочных лисиц и вишнёвые сады на закате... Если бы не крепкие плечи и характерная резкость в движениях, он бы действительно сошёл за очень симпатичную девушку. С другой стороны, спутать его с представителями прекрасного пола было сложно, ибо несмотря на все ужимки от Грелля веяло чем-то невероятно сильным, а при расслабленном выражении лица и вовсе жестоким. В его зелёных глазах мерцали огни необъяснимой обиды. Да, такие люди вполне могут свести с ума и оставить в памяти неизгладимый след. Но вернёмся к нашим рабочим. Как истинной ?девушке из Лондона?, Греллю хватило секундного осуждающего взора, чтобы погасить пыл Мэйси. Конечно же, это осуждение было наигранным, и под ним скрывалось нечто непристойное, чего читателю знать конечно же не стоит.— Я свято верю, что если наш разговор зайдёт в тупик и я вдруг откажусь реагировать на Ваши реплики, то это будет только по Вашей вине. А вообще, ничего святого во мне нет, раз уж на то пошло.— И почему же?— Потому что я так захотел.На фабрике упорно кипела работа, кругом как всегда бегали назойливые дети, а сквозь трещины в стенах просачивался едва уловимый свет. Впереди ещё так много часов, состоящих из риторических восклицаний, ругани и вздохов. Даже такая муторная работа как здесь изредка напоминала музыку, и теперь в её ритм бились два юных сердца, которых судьба связала не просто так.