5 Серия. Отряд Путина: подготовка. (1/1)

В прохладой лаборатории баловал глаза мягкий белый свет, вдоль стен тянулись трубы, наполненные бурлящей водой, стекающиеся к охладительной станции, на пластиковых столах располагались почти голографические мониторы в тонкой оправе, подключённые к мощным микроскопам. Свинцовая дверь, ведущая в холодное хранилище, занимала целую стену, десятки тысяч образцов крови, эмбрионы, искусственные организмы в пробирках покоились на стеллажах. Отдельно стоял гигантский стол полтора метра высокой ‐ рабочее место леди Димитреску, с широким монитором, микроскопом размером с небольшую исследовательскую станцию, множество колб с разными препаратами, в ящиках под столом?— идеальный порядок, рядом с монитором лежал окровавленный платок.Сама Альсина склонилась над микроскопом, задумчиво вглядываясь в окуляр, сквозь линзу отчётливо виднелось движение клеток крови, капля которой растекалась по стеклу. На компьютере программа генерировала цепь ДНК, высчитывала количество составляющих крови: лейкоцитов, тромбоцитов, эритроцитов, устанавливала группу, резус фактор и прочее. Образец в изначальной форме ничем не отличался от обыкновенной человеческой крови, тогда женщина, вытащив стекляшку из-под объектива капнула крови из шприца, результат вызвал на лице приятную улыбку: кровь Александра полностью поглотила чужую, искоренив любые клеточные отличия, полезные вещества, отзеркалив свои собственные на образце другого человека. При соединении крови, цепь ДНК мальчишка, куда более плотная, чем у обыкновенных людей и даже обладателей способностей, достраивала цепь сопряженного объекта, буквально создавая один кровоток и один организм на двоих, где один носитель абсолютно доминирует над другим, меняя структуру состава.Леди Димитреску перевела взгляд на монитор, показатели оказались не совсем человеческие, биологические старение обходило парня стороной, при этом клетки не отмирали, не походя ни на живые, ни на мёртвые, словно в генах Лихтенберга присутствовало что-то искусственное, по крайней мере, структура, не принадлежащая людям. Сама Альсина могла похвастаться такой особенностью, поэтому и выглядела молодо уже несколько веков, однако, из-за мутаций, чтобы тело выдерживало сверхчеловеческие нагрузки, женщина обрела рост под три метра, крепкую, плотную кожу и невероятную физическую силу вместе со способностью вытягивать жизненные силы из людей, восполняя собственный недостаток веществ, которые отмирали с течением времени. Иными словами, главнокомандующая обладала способностью абсолютного восстановления, её способности распространялись в обе стороны: с помощью управления кровью, она могла затягивать раны других людей, принудительно ускоряя выработку организмом лейкоцитов до невероятного уровня. С годами Альсина развила способность до невероятного уровня, что фактически имела возможность управлять телами людей за счет кровотока, который настраивала по своему желанию.Женщина поджала губы: она?— последнее население древних, которых сама и уничтожила столетия назад, откуда же тогда в современном мире взяться человеку с аналогичными навыками, если Димитреску из-за генетики и экспериментов над её телом не могла иметь биологических детей. Оставив образцы на рабочем месте, Альсина широкими, тяжёлыми шагами, направилась в кабинет, просмотреть базу данных.Если бы не кровать, то комната Леви ничем не отличалась бы от кабинета: рабочий стол, вычищенный до блеска, где в ровную стопку сложены папки с документами, ноутбук, полки с книгами и коробками чая, надстроенные над столом, однотонные, бежевые обои и широкое кресло с темно-коричневой обивкой, где и сидел, уткнувшись в планшет, хозяин, никаких лишних вещей, создающих уют. В подземном комплексе, где нет окон и везде горит одинаковые белый свет, нельзя даже примерно понять время суток, но комната командира окутана полумраком, Леви, включив настольную лампу, заботливо дал возможность подчиненному выспаться.Александр очнулся от ноющей боли в спине, матрас на кровати оказался невероятно жёстким, казалось, будто подросток сутки валялся на голых досках, мышцы неистово болели, перед глазами застыл липкий туман, в голове до сих пор главенствовала пульсирующая боль. Жадно впился губами в бутылку с водой подросток, казалось, что нежные стенки горла от сухости разошлись рваными ранами, выглядел школьник безумно, растерянно, пробудившийся после ночного кошмара, самым краем сознания он надеялся, что весь вчерашний день?— затянувшийся сон, и сейчас он очнется где-нибудь в номере отеля, как обычно, после попойки и с похмелья отправиться на фотосессию или в студию, но реальность безжалостно разрушила мнимые надежды. На кресле сидел Аккерман, холодный и спокойный, как и вчера, в его глазах?— пустота, движения, мимика точные, грубовато-изящные, на фарфоровое лицо падал голубой свет от экрана, в полуосознанном состоянии Александр загляделся на статичное лицо, подловив себя на мысли, что впервые разглядел чужую красоту.—?Смотрю, ты любитель на дровах спать. —?Недовольно прошипел Лихтенберг, поднявшись с жёсткой кровати, чувствуя себя страшно измотанным и грязным.Леви хладнокровно проигнорировал жалобу, продолжая листать в планшете личные дела солдат особого подразделения, глаза слегка покраснели, видимо, военный потратил долгие часы на свое занятие, пытаясь найти среди тысяч кандидатов идеального.—?Даже не спросишь, как я себя чувствую? —?Лихтенберг хитро улыбнулся, встав напротив Аккермана, попытался выудить из его рук планшет, обращая внимание командира на себя. —?Не предложишь после ночи на твоей деревянной кровати массаж?—?Если хватает сил болтать без умолку с самого пробуждения?— значит, чувствуешь себя прекрасно. —?Леви вернул устройство обратно, тяжело вздохнув, мальчишка умел раздражать. —?Иди в душ и собирайся, я уже подготовил тебе комплект экипировки. —?Мужчина указал на аккуратно сложенную стопку чёрной одежды.—?Что? —?Протянул подросток, брезгливо оценив невзрачную форму. —?Я не давал согласия на вступление в армию. Только на особых условиях, командир. —?Ядовито прошелестел школьник, покачивая пальцем перед лицом военного. —?И ты должен мне.—?Я понял, что разговаривать с тобой бесполезно. —?Леви отложил планшет и подхватил тонкое тело на плечо, удерживая растерявшегося Лихтенберга, направился в ванную.Александр не сопротивлялся, позволяя себя раздевать, всячески изображал на лице стеснение и невинность, прикрывался руками, сводил ноги, но Аккермана не интересовала красота юного тела, движения быстрые, резкие, будто ему не впервой доводилось мыть людей насильно. Грубо толкнув школьника в ванну, засучив рукава, командир включил душ, обдавая голову жертвы струёй тёплой воды, мелкие раны на руках неприятно жгло, засохшая корочка оставляла на коже багровые подтеки, на щиколотках отрывалась, засохшая после прогулки по рву, грязь. Расстроившись холодному отношению со стороны Леви, подросток обиженно поджал колени к груди, приобняв себя, позволяя поливать себя водой, как бы школьник не пытался заставить себя держать маску ублюдка, настроение на редкость поганое, воспоминания об овощном монстре вызывали печаль. Александр прикрыл глаза, сквозь мутный туман показывалось испуганное лицо Сонечки, её последние слова, молитва о помощи, которую услышал школьник, но никак не мог помочь, более того, собирался убить своих обратившихся друзей, острое чувство тоски и сожаления, пронзило сознание. Смерть подруги воспринималась больнее, чем понимание того, что родная мать Лихтенберга, наверняка, мертва, ведь Соня спасла его от самоубийства, от дна, куда мальчик падал, уже готовый стать жертвой пороков. Девушка спасла Александра, подарила ему цели и смелость идти вперёд, когда целый мир был в врагом, когда родная мать всеми силами пыталась извести подростка, заставить покончить с собой, потому что сама?— не могла убить, лишь замахивалась армейским ремнём, банкой, книгой, но смертельный удар по разбитой голове не наносила, в благодарность школьник позволил подруге умереть, у него хватило знаний и опыта, чтобы помочь.Из мыслей вывели прикосновения тёплых пальцев, Александр ощутил запах хвои, кожу головы, волосы поглаживал Аккерман, растирая шампунь, от неожиданности подросток вздрогнул, рефлекторно свёл ноги, понимая, что слишком очевидно смутился, румянец на бледной коже выступал особенно ярко. Горячая вода расслабила мышцы, реальность покидала измученное тело, Лихтенберг будто растерял волю: ничего не говорил, не сопротивлялся, чуть слышно дышал, только его тело реагировало на ощутимые касания. По тонкой шее стекала пена, по лицу скатывались струи горячей воды, ванная наполнялась, хоть мышцы и расслабились, но Александру впервые так тяжело, что одеревеневшие конечности отказываются подчиняться, освинцевавшая голова, как гигантский колокол, тянется вниз.Леви тишину не нарушал, мальчик ему нравился, когда молчал, не дергался и не требовал от военного бесполезных вещей, сейчас школьник казался покладистым, безобидным, похожим на красивую куклу, беспрекословно исполняющую желания. Пальцами мужчина скользнул вниз обводя контур шеи, подушечками больших пальцев прошёлся по позвонками, к тонким, обмякшим плечам, разминая мышцы. Кожа подростка гладкая как шёлк, нежная, приятная на ощупь, волосы гладкие, мягкие, Лихтенберг умел заботиться о своей внешности, даже острые костяшки не мешали Леви не брезговать исполнять общение, он даже получал смутное удовольствие от своих действий, радуясь скорее тому, что чужое тело гладкое и чистое.—?Губами. —?Приглушенно попросил Александр, не оборачиваясь, сам не понимая, зачем просит и чего добивается.Аккерман проигнорировал просьбу, продолжая массировать плечи, размазывал по коже остатки пены, проминал область над ключицами, возвращаясь к шее, странно-нежными движениями надавливал на позвонки. Тело под руками казалось таким хрупким, одно движение и юная жизнь оборвется, то, какое количество сил скрыто в мальчишке необъяснимый факт. Леви, конечно, уже получил полный отчёт о подчиненном, особенностях его крови, объяснение которым Альсина не дала, приказав осторожно получить информацию у самого объекта, ведь отца найти в базе данных главнокомандующей не удалось.—?Не расскажешь? —?Вдруг спросил военный, поглаживая чужие плечи.—?О чем? —?Сухо ответил Александр, бездумно смотря за колыханием воды, кажется, действия Леви не вызвали никакого эффекта.—?Причина, по которой ты заткнулся и перестал изводить меня своим нытьём. —?Нежно изучать человеческие души мужчина был не обучен, предпочитая для допросов шантаж, пытки и психологическое давление.—?С каких пор тебя это интересует? —?Подросток хитро ухмыльнулся, откинув голову назад, чтобы рассмотреть бесстрастное выражение лица Аккермана. —?Я ведь нравлюсь тебе молчаливым,?— мальчик прикусил нижнюю губу, опустив руки мужчины на уровень груди. —?Хочешь узнать об отце?Лихтенбергу игра быстро наскучила, подсознательно он боялся воздействовать на Леви, боялся лишних действий со своей стороны, заглядывая в синие кристаллики льда в чужих глазах, мальчик не видел в них ничего, кроме службы и долга перед государством, командиру глубоко плевать на подростковые чувства. Александр рефлекторно ухмылялся, не смея удерживать ладони Аккермана, что медленно, слишком нежно продавливали мышцы, стимулировали чувствительные точки на шее и плечах. Оба опасались эмоциональной привязанности, если Леви легко совладал со своим внутренним миром, то подросток внутренне сходил с ума от скользкой, растекшейся смолой между внутренностями, боли.—?Да. —?Бессовестно признался военный, выполняя полученный приказ, чувства подчинённого не имели веса.—?Пустая трата времени. —?Лихтенберг пожал плечами, окончательно расслабившись от умелых прикосновений, горячих рук, ловко играющихся с воспаленными усталостью мышцами. —?Моих потенциальных отцов больше, чем людей на базе. Всё, что я знаю об отце лишь то, что в сравнении с ним я бездарное ничтожество, не достойное жизни. —?Мальчик улыбнулся, ни печали, ни радости в жесте не было, лишь оттенок лёгкого безумия. —?Знаешь, мне отвратительна мысль, что кто-то из ублюдков, приходящих в квартиру?— мой биологический родственник.—?И чем вызвано презрительное отношение к родне? —?С ноткой заинтересованности спросил Аккерман.—?Шлюху и её клиентов роднёй не называют. —?Слишком спокойно, с полным смирением, изъяснился Александр. —?Если тебе нужен мой отец, то придется сделать анализ ДНК половине города.Слова мальчика вызывали раздражение, образ строгого инструктора, женщины, взрастившей десятки убийц в воспоминаниях Леви противоречил словам Лихтенберга, не верилось, что непоколебимая Ирина могла опуститься на социальное дно. Военный был многим обязан матери Александра, именно она обуздала природную жестокость мужчины, приспособила таланты на благо общества и стала одной из немногих, кого Аккерман уважал.Подросток смахнул с плеч чужие руки, упоминание о матери бесило, воспоминания обжигали, травили чёрную душонку, часть повседневной жизни, быта, где Лихтенберг существовал хотелось уничтожить. Александр ненавидел прошлое, полное отчаяния, страха перед неизбежным, самого себя, не способного повлиять на ситуацию, воспоминания губили разум. Усталость в мышцах, оцарапанные руки, ужас сжимающий грудь вернулись, разрушили иллюзорный мир, где подросток был счастлив, где был успешным, прекрасным ублюдком, которому не нужно решать мировые проблемы, не нужно жить в подземной базе и сражаться против жировых титанов, даже от подобных мыслей вязкая ярость струилась под кожей, сжигала внутренности под рёбрами.В отражении зеркала Лихтенберг смотрел на своё измученное лицо, по которому, спускаясь по тонкой шее, стекали капли воды, мальчик казался таким хрупким, совершенно не способным на войну, которой не избежать. Противоречия в подсознании не давали покоя: подросток решал, как ему лучше подохнуть?— сгнить в убежище с толпой людей, делить пространство с которыми не хотелось или в лапах жирового титана, морщась от омерзения.—?Леви? —?С внутренней яростью позвал Александр, рассматривая в зеркале милое личико, прежде приносившее столько денег.—?Что? —?Мужчина остановился в дверях, посчитав, что исполнил своё обещание.—?Ты интересуешься отцом из-за моих способностей? —?Влажная кожа переливалась в белом свете, розовый румянец обжигал щеки, обнажённое тело подростка, аккуратное и хрупкое, казалось слишком привлекательным. —?В любом случае, из меня информацию выпытаешь либо ты, либо верхушка. Ты мне нравишься больше. —?Подросток ухмыльнулся, закидывая влажную чёлку наверх, полностью открывая нежное лицо.—?Прекрасно, что ты это понимаешь и мне не придется вытирать сопли после слезливой истории обиженного подростка. —?Сообщил Леви удивительно холодно, будто издевательства часть будничной манеры речи, на красоту подчинённого он не обращал никого внимания, молча наблюдая, как мальчишка надевает форму.—?Не сложно догадаться, когда кормишь аудиторию заговорами секретного мирового правительства. —?Александр продолжал улыбаться, находясь в мрачной реальности своего прошлого, внешние раздражители совершенно его не касались. —?Если критерий оценки моих способностей?— количество литров водки, которую я способен выпить, то возможный отец действительно меня превосходит и слова той женщины оправданы. Она всегда говорила, что я жалкая подделка, фальшивка, бездарная копия отца, слабое ничтожество, бесполезный урод, ошибка эволюции, жертва деградации. —?Перечислял подросток оскорбления, медленно натягивая одежду. —??У тебя такие же глаза, такая уже улыбка, уродливые чешуйки под глазами, нечеловеческие красно-чёрные волосы, но ты карлик, не унаследовавший даже капли способностей, слабый плакса, не достойный даже ненависти. Страшный ублюдок, порожденный грехом высших сил и человека, но не получивший ничего, кроме смазливого лица. Когда отец вернётся?— прикончит столь жалкое существо, как ты.? Поэтому ищите ?крутого? специального агента, похожего на меня. —?Кончил мальчик голосом, переполненным льдом, слова Ирины со временем перестали иметь значение.—?Твоя мать всегда была богата на оскорбления. —?Аккерман в глубине сознания посочувствовал мальчику, смягчил взгляд, грубо растрепав влажные волосы в знак благодарности. —?И чем ты заслужил её гнев?—?Боже, а как ты думал будут относиться к нежеланным детям. —?Фыркнул Лихтенберг, после чего вопросительно уставился на командира, уловив в словах скрытый подтекст. —?Что, когда сумасшедшая умудрилась и тебя обосрать? —?Мальчик внимательно рассматривал юное лицо командующего. —?Нет… Ты не можешь быть знаком с этой алкоголичкой.—?Твоя мать?— мой бывший инструктор и первый командир отряда особого назначения.—?Чего?! —?Александр едва удержался на ногах, зажимая рот от приступа истерического смеха. —?Да эта женщина в жизни не работала! —?Захлебывался мальчик в яростном безумии. —?У нас разница в возрасте от силы лет пять, я бы… Я бы знал! Пять лет назад, как и сейчас, женщина находилась в глубоком запое, наполняя своё чрево хуями всех алкоголиков ближайших дворов, какая нахрен армия?! Какой отряд особого назначения, Леви?! —?Подросток изломил губы в оскал. —?Может, ты ещё и окажешься моим потенциальным отцом?! Да моя мать ненавидит сраное правительство, весь гребаный мир!—?Успокойся. —?Приказал Аккерман, когда, поддавшись безумию, мальчишка истерически смеялся, оттягивая свои волосы, изламывал мальчик, облизывая растянувшиеся в ухмылке губы. —?Заткнись!Лихтенберг пришел у себя на полу, горячие струйки крови расплывались по подбородку, от удара болел нос, а мир вокруг стал темно-мутным. Леви возвышался над подчинённым, заставив последнего содрогнуться от властно взгляда, полного отталкивающего холода, обижать подростка военный не хотел, использовав самый действенный метод подавления истерики. Не верилось, что Ирина могла столь низко пасть, глядя на Александра мужчина не видел ничего похожего на бывшего инструктора, только потерянного подростка, старающегося справиться со внутренней яростью, бегущего от прошлого в созданный им мир. Перед Аккерманом вправду сидел ребенок, отрезанный от войны, истерзанный матерью, чей образ явился крайне расплывчатым, зажимал разбитый нос, покрасневший, готовый разорваться от обилия эмоций, заполонивших сознание.—?Да ты идеальный кандидат мне в папаши! —?Со злобой закричал мальчик, отползая назад. —?Жестокий ублюдок! Урод! Вы бы спелись с этой шлюхой, если бы тебе было лет тридцать, я бы с лёгкостью поверил, что она залетела от тебя!—?Прости. —?Леви опустился на одно колено, собираясь вытереть с красивого личика кровь. —?Иного выбора, чтобы успокоить тебя не было.—?Не трогай меня! —?С силой Лихтенберг ударил по руке командира. —?Я ненавижу боль, чёртов гандон! —?Подросток закрыл ладонями лицо, растирая кровь.—?Перестань, ты всё здесь испачкаешь.Мужчина насильно убрал чужие руки, принимаясь вытирать кровь белоснежным платком, легко подавляя сопротивление дрожащего тела. С характером и дисциплиной у Александра оказалось куда больше проблем, чем у Эрена, первый был эмоционально нестабилен, обладал способностью, разрушающей носителя, нуждался в мягком отношении, которое Леви из-за специфики характера дать не мог, главной трудность другом: последнее, о чем мечтает сам Лихтенберг?— стать солдатом. Управлять волей мальчишки невозможно, Александр прекрасно умел принимать решения, терпеть не мог подчиняться, любил и ненавидел жизнь, будто ком противоречий, сильнейшего подросткового максимализма упал на голову командира. Несмотря на все факторы, подросток обладал качествами, нужными солдату, какую бы мразь не играл?— умел поставить чужую жизнь выше своей, принимал себя и боль, в тоже время судорожно отторгал её, словно мечтал умереть героем в глазах окружающих, будто жил ради чужой любви и признания, ведь никогда не получал этого от тех, к кому испытывал чувства сам. Мальчик любил мир и был к нему жесток, любил себя и презирал, хотел уничтожить, только бы чаша весов, затаенных в душе, перестала бешено колебаться.—?Александр. —?Неожиданно мягко позвал Леви, аккуратно вытирая остатки крови. —?Без толку рыться в твоих детских травмах без причины, но мне нужна информация о твоём отце.—?Спроси у этой женщины, если вы такие хорошие знакомые или ты не способен выудить сведения из старой алкоголички? —?Презрительно попросил Лихтенберг. —?Конечно, легче ведь надавить на слабого подростка, чьё мнение априори не учитывается. Будь ты хоть генералом, хоть президентом, командир Аккерман, не смей относиться ко мне, как у куску дерьма, которого собирался сделать безмозглым овощем, бегающим по твоему первому приказу.—?Нет нужны подавлять твою волю. —?На заявление Леви отреагировал с присущим хладнокровием. —?У тебя достаточно данных, чтобы действовать на своё усмотрение. Моя задача?— возвести твои навыки в абсолют.—?Да ну? —?Саркастично поинтересовался Александр, вновь натягивая фальшивую улыбку. —?По-моему ты спишь и видишь, как я превращаюсь в исполнительную боевую машину, не смеющую тебе перечить. Зачем солдатикам мозги?—?Командиры не всегда принимают правильные решения, и я не исключение. Мне неизвестно, какие последствия будут у моих приказов, я не вижу будущего и не говорю, что мои решения?— единственно верные. Ты сам имеешь право сделать выбор: последовать за мной или своим путём.—?Только у меня нет выбора. Вам нужны проклятые способности, информация и ты, лично ты, заставишь меня осваивать то, что приносит мне адскую боль! —?Подросток схватил командира за воротник. —?Я далеко не наивный идиот, я вдоволь нажрался бюрократического говна и иллюзорной свободы, я знаю, как лгать, знаю, как нужно себя продавать! Тебя, как личность, как человек я не интересую, только способности! Ты никому не нужен, если ничем не обладаешь и ничего из себя не представляешь.—?Да. —?Согласился мужчина. —?Пустота никому не интересно, но, Александр, ты ведь не пустота, поэтому оставь подростковый бред о том, что ты никому не нужен и тебя никто не понимает. Будь ты пустышкой, мы бы не говорили и я бы не возился с тобой.—?Я не просил об одолжениях! —?Продолжал спор Лихтенберг, разрываясь от противоречивых чувств: придушить военного или рухнуть на его грудь в слезах, погрузиться в непостижимый холод, кажущийся единственным безопасным местом в хаосе, из которого сейчас состоял мальчишеский мир. —?Тебе нужна моя способность, а не я! Или же, ты должен моей шлюхе-матери! Что вас вообще может связывать?!—?Ирина спасла мне жизнь, когда я был ребёнком. —?Нехотя ответил Леви, догадываясь, как упомянутый факт отразиться на Александре. —?Тогда произошла первая глобальная вспышка биотерроризма.—?И как тебе ублюдок спасительницы? —?Насмешливо заметил подросток, подавляя очередной приступ безумной ярости, банальной обиды, разум упорно навязывал мальчику, что Ира?— его родная мать, что у него обязаны быть чувства к женщине. —?Леви… первая вспышка произошла в 1998… —?Лихтенберг мечтал забыть отвратительный разговор, был готов слушать об отвратительных похождениях Спермозуньева, лишь бы не о матери.—?Тогда мне было двендцать.—?Сколько?! —?Александр внимательно посмотрел на статичное лицо командира, обманчиво юное и мрачное, затем обратился к мысленный расчётам и снова?— взглянул на мужчину. —?Да ты выглядишь не старше двадцати! Получается, ты старый карлик. —?Зловредно рассмеялся мальчик.—?Александр. —?Аккерман проигнорировал оскорбление. —?Информация.—?Я рассказал всё. И тебя за удар не простил.—?Ты в праве меня ненавидеть. —?Командир посмотрел на электронные часы. —?Думаю, есть время ввести тебя в курс дела.—?Отказываюсь.Лихтенберг демонстративно рухнул на кресло, вальяжно закинув ногу на ногу, полное моральное истощение, усталость и отвратительное настроение, ранящую боль от поступков Ирины, когда она не была пьяным тираном, подросток скрывал за вредностью. Сейчас он был способен лишь лежать, погруженным во тьму, без надежды на спасение, разъедая сознание ядом, впитывая отраву в кровь, лишь бы осадок на душе прошёл, исчез, оставив лишь чувство самолюбия и удовлетворения, хотелось опьянеть от чужого негатива, насытиться вдоволь ненавистью. Конечно, подсознательно Александр хотел утешения со стороны, тепла, что получает каждый ребёнок, даже любви, ненавистной всеми фибрами гниющего подсознания, если мальчик и мечтал быть особенным, то тем, каким он предстаёт перед публикой, а не человеком со сверхспособностями, за которым пристально будет наблюдать государство (Россия).Аккерман опустился рядом, мальчик дернулся от неожиданности, опустив момент, когда тяжёлые руки командира легли на плечи, когда подросток сам потянулся к чужому теплу, носом уткнувшись в шею, вдыхая приятный аромат парфюма и хвои. Рядом с командиром спокойно, яростно безумие постепенно успокаивалось, сменяясь тяжестью бремени обязательств, внезапно рухнувших с начавшейся войной, глупость, из-за которой погибли Сонечка и Егор, заставляла страдать не только чрезмерное самолюбие, но и остатки добрых чувств, живущих в ублюдской душе. С завистью Лихтенберг исподлобья глядел на Леви, в тёмные, ледяные глаза, где отражался голубой огонь от экрана планшета, сомкнутые персиковые губы, что не улыбнуться, казалось, мужчина эмоциональных переживаний не ощущал, будучи счастливым в стальных оковах, куда себя загнал. Никакие трагедии не разрушат мрачную бесстрастность на лице Аккермана, чью силу Александр ощущал каждой клеткой своего тела, содрогался перед ней, готовый стать её частью, утонуть во льду, лишь бы собственная боль исчезла навсегда.—?Не выгоняешь из-за матери, да?—?Из-за того, что ты проешь плешь в голове, узнав, что кадеты живут в казармах с общим туалетом и душем. —?Механически ответил Леви, взмахами свободной руки в очередной раз просматривая карточки солдат. —?Сам же хотел вступить на особых условиях в мой отряд.—?Типо ты меня утешаешь?—?Да.—?Может скажешь хоть что-то в знак поддержки? —?Молчать Александр не умел, изводя командира тупыми вопросами и поведением стервозной девицы.—?Чтобы я не сказал?— ты начнёшь спорить.—?Не начну.—?Уже начал. —?Констатировал факт Аккерман, не выказывая эмоций в сторону подчинённого.—?Если тебе не нравится, что я спорю?— соглашайся со мной во всем. —?Гордо заявил Лихтенберг, порадовавшись столь гениальной мысли, сошедшей с уста.—?Есть и другой способ занять твой рот. —?Тяжело вздохнув, мужчина выпустил школьника из объятий, потянувшись к ящикам рабочего стола за платком, стопка которых идеально сложена.—?Я не готов к такому… —?Мальчик прикусил нижнюю губу, состроив гримасу максимальной невинности. —?Будь нежен со мной, Леви.—?Хорошо.Достав начищенные до снежного блеска платки, Аккерман с выражением абсолютного спокойствия на лице, затолкал кляп в приоткрытый рот Александра, закрепив результат туго затянутой лентой на затылке. Мальчик едва успел выкрикнуть что-то в протест, сорвать намордник, как его руки оказались за спиной в крепкой хватке, шелковистая ткань больно впивалась в кожу до синяков, пока военный умело связывал обнаглевшего подростка. Извращенный жест вызывал у Лихтенберга смешанные чувства: разум будоражили морально истощающие игры, волнение вызывала холодность и грубость со стороны Леви, но беспомощность разжигала в груди яростное пламя. Выглядел Александр как жертва извращенной игры, влажные волосы, прилипшие ко лбу, промокший от слюней кляп, тонкие руки, грубо перевязанные за спиной, полный вражды и непокорности взгляд, подрагивающие от напряжения мышцы.Аккерман оценивающе оглядел свое творение, казалось, мальчик прожжет в груди командира дыру ненавидящим взглядом. Громко мычащий, слабо дергающийся Лихтенберг, барахтающийся в кресле, нравился Леви куда больше, и имей мужчина проблемы с самооценкой, то получил бы удовольствие от унижения слабого подчиненного, однако, военный всего лишь избавил себя от обязанности участвовать в конфронтации с вредным школьником. На мгновение Аккерман растерялся, понимая, что откровенно разглядывает заложника, изгибы напряженных плеч, вытянутую шею, поджатые ноги, блестящие кристаллики голубых глаз. Александр с чистой совестью мог гордиться нечеловечески красивой внешностью, заставившая даже командира потерять концентрацию от вида соблазнительной жертвы.—?Удобно? —?Издевательски поинтересовался Леви, сложив руки на груди.Мальчик протестующе замотал головой, поддавшись вперед в попытке наброситься на злостного захватчика, от унизительного положения щеки вспыхнули кровавым румянцем. Раздавить и быть раздавленным?— подросток разрывался от противоборствующих желаний, ощущение тотального контроля сводило с ума, тело содрогалось от тягомотных импульсов, разрывающих изнутри, пока разум и подсознание кричали о противоположном: борьбе, желании унизить обидчика, довести его до истерики, каждое действие Аккермана буквально разрывало психику подростка на две конфликтующих части. Понимание , что Александр находится на месте жертв своей травли, болезненно впилось в душу, ощущение, что ржавый код пронзает грудную клетку, заставило школьника неестественно передернуться, выпрямиться до хруста позвонков, словно сбросив с тела невидимые оковы. Зубами Лихтенберг терзал ткань кляпа, изворачивал руки, лишь бы отпустил навязчивый синдром жертвы, проклятый подростком миллионы раз, он желал видеть жертв в окружающих, но не в себе самом. Глаза застекленели, бесконтрольное безумие властвовало в мозгу, вынуждая пленника всячески вырываться, причиняя себе боль, задыхаться от нехватки кислорода.Леви среагировал мгновенно, конечно, грубостью и доминацией подростка от внутренних травм не вылечить, но мужчине в принципе с трудом удавалось быть нежным, понимающим собеседником, хотя он прекрасно понимал моральное состояние своих подопечных. Осторожно мужчина извлёк изо рта мокрый платок, развязал затекшие руки, обнаружив тусклые синяки на запястьях, пока Лихтенберг трясся от переизбытка эмоций.—?Я в рот имел твои показательные примеры! —?Прошипел Александр, впиваясь пальцами в чужие плечи. —?Думаешь, сломаешь меня?! В этом мире?— я король абьюза и я буду травить людей!—?Хорошо. —?Дал согласие командир. —?Учти, я не буду делать тебе поблажки, если будешь продолжать попытки меня задеть.—?Да ты первый, кого я мечтаю уничтожить! —?Измученно кричал подросток, когда чувства превзошли все адекватные пределы, просачиваясь через кожу. —?Ты делаешь со мной вещи, что я ненавижу всем сердцем! Я не желаю знать о том, что моя система координат?— не единственная в мире, ты заставляешь принимать мою неправоту, подрываешь самооценку уровня Бога, зачем?! Я достаточно похавал дерьма в своей жизни, чтобы делать дерьмо другим, я не хочу становиться мотиватором и просветителем, помогать заплаканным малолетним мудакам избавиться от комплексов?— спасибо, обойдусь, человека может изменить лишь он сам и не пытайся изменить меня, чёртов Леви, я?— самовлюбленный мудак с самым милым лицом во всем мире?— таким и люби меня! В нашем дуэте выживет только…Смысл сказанного в истерике дошёл до Александра не сразу, в паническом припадке, мальчик зажал себе рот, испуганно-злобно смотря на невозмутимое лицо командира, выслушивающего яростный монолог. Косвенное признание в симпатии Леви, кажется, пропустил сквозь себя, как бесполезный набор звуков, без тени упрёка наблюдая за эмоциональными колебаниями подчиненного. От части Аккерман виновен в нагрянувших на подростка мучениях, заставив его вспоминать о прошлом, военный пробудил умело подавляемую боль, комплексы и ненависть к окружающему миру.Лихтенберг готовился расшибить лоб о стену, Леви априори не мог ему нравится, как человек, тем более, как партнёр, мужчина, школьник в принципе не испытывал чувство эмоционального влечения. Командир вызывал сильные чувства, доводил до морального и физического истощения, но подросток не должен влюбиться и разумом прекрасно понимал образовавшуюся между ними модель отношений, которая не может пересечь грань между сотрудничеством и любовью. Склад характера Александра не позволял полюбить человека превосходящего самого школьника по всем критериям, ему в принципе отвратительны люди лучше себя, подобные кадры хотелось ломать, топтать, превращая в безвольный мусор, находящийся под абсолютным моральным контролем. Противовесом для разумной логики стала единственная модель взаимоотношений, известная Лихтенбергу: абьюз одной из сторон, дома?— матери и её посетителей, в остальном?— школьник сам являлся моральным садистом, коррелируя на грани между сумасшествием и внутренней гармонией, образовавшей в глубине подсознания сгусток слабостей и комплексов, успешно подавляемых чувством собственного величия. Отсутствие грани между ролями насильника и жертвы разрушало шаткий баланс психики, вызывало огромное количество противоречий, из которых соткан характер мальчика.—?Александр,?— Тихо ответил Аккерман. —?Ты сам доводить себя до такого состояния.—?Заткнись! Заткнись! Неужели так сложно подстроиться под меня?!—?Зачем?—?А какая разница, ты всё равно ничего не чувствуешь! Если на все плевать, то почему бы тебе не вести себя так, чтобы угодить мне?! Я и так превысил лимит добродетели, спасая Эрена, я испытал то, что не поддаётся объяснению, благодаря мне у вас есть доступ к одному из экспериментов Синяка! Думаешь, можно без последствий выпотрошить подноготную моего прошлого и потом связать, лишь бы не вступать в диалог, да?! Так ведь проще?— заткнуть рот!—?Я отношусь к тебе с огромным снисхождением. —?Констатировал Леви, позволяя мальчику бить себя в грудь, цепляться, растягивать одежду, впиваясь пальцами в кожу через ткань. —?Я?— твой командир, а не школьный дружок и никакие подвиги не дают тебе право общаться со старшим по званию в подобном тоне, исключая разрешение со стороны высшего чина.—?Только я не солдат! Если буду прислушиваться к твоим приказам?— исключительно в боевой обстановке! —?Парировал Александр, пытаясь добиться эмоциональной реакции от глыбы льда.—?Пытаясь вывести меня, ты не удовлетворишь свою потребность в негативе. Успокойся, иначе не оставишь мне иного выбора, как держать тебя связанным с тряпкой во рту. —?Бесстрастно отчеканил Леви. —?Принеси миру пользу и заткнись.—?Аргументы опровергать нечем? —?Насмешливо прошелестел Лихтенберг, продолжая улыбаться.—?Для начала разберись с бардаком в головешке. Здесь ты не особенный, если хочешь, чтобы твои высказывания имели хоть какой-то вес?— заслужи. В текущей ситуации никого не волнует твоё прошлое.—?Особенный. —?Уверенно заявил подросток, демонстративно повторяя позу Леви, скрестив руки на груди. —?Для тебя.Мужчина молча схватил Александра за форменную рубашку и поволок к двери.—?Пусти! —?Требовал мальчик, перепугавшись казарм, двухярустных коек и толпы сумасшедших солдат. —?Ладно-ладно, я буду молчать! Клянусь, только не выгоняй меня!С силой Аккерман швырнул подчиненного, чье поведение раздражало, в угол комнаты, стремительно надвигаясь к обнаглевшему субъекту, одним лишь смертоносным взглядом подавляя волю к сопротивлению, из-под бровей виднелись яркие осколки синих глаз. Мгновение и Леви бы свернул Лихтенбергу шею настолько молниеносно, что последний бы и звука издать не успел, распахнув глаза.—?Прости… Прости… —?Школьник забивался в угол, стараясь погрузиться в толстую стену подземного бункера, слиться с металлом, лишь бы не видеть разгневанного командира. —?Леви, пожалуйста… —?Взмолил школьник, закрывшись руками.—?Жалкий трус. —?Свинцовым шёпотом проговорил военный, его нога замерла в паре сантиметрах от блока из трясущихся ручонок. —?Значит, с тобой можно беседовать только в унизительной форме? Человеческое отношение столь важную персону,?— иронизировал юноша,?— не привлекает.—?Прости…Александр даже прикусил язык, лишь бы не ответить очередной колкостью командующему, грозно нависшему над ним, всеми силами подавлял неукротимое желание конфликта. Не услышав ответа, застыв во времени, подросток боязливо опустил руки спустя несколько минут после произошедшего, распахнув зажмуренные глаза, увидев капитана сидящим в кресле с планшетом. Осторожно, стараясь не шуметь, школьник поднялся на одеревеневших ногах, придерживаясь за гладкую стену.—?Леви?.. —?Почти шёпотом позвал он, маленькими шагами приближаясь к креслу. —?Можно я?..Аккерман, не произнося ни слова, не поднимая головы, позволил подчинённому сесть рядом, уткнувшись лицом в плечо командующего. Допущение подобной близости командир объяснил просто: мальчик вполне подходил по стандартам чистоты, продемонстрировав искреннее желание не пачкаться лишний раз, в сложившейся ситуации, неуместное, но Леви посчитал подобное стремление достойным. До сего момента, запуганный постоянными наказаниями за драки, Эрен единственный, кто соблюдал стандарты уборки брезгливого командующего. Тихий, послушный Александр производил на Аккермана приятное впечатление, порой переходящие границы дозволенного, подростка приятно касаться, ощущать свежий запах кожи, лёгкий аромат парфюма, не успевшего выветриться, заглядываться на красивое лицо, идеальное, чистое, подобно розовому полотну из чистого шелка.Просмотрев личные дела почти пятиста солдат, Леви не пришёл к конечному решению, кем заменить членов его прежнего отряда, Йегер, бывший изначально потенциальным кандидатом, вряд ли сможет оправиться, а Микасы, хоть она и лучшая, недостаточно для полноценной группы. Мешки под глазами почернели от бессонной ночи, целого дня бесконечного рассматривая личных дел из раза в раз, капилляры плойки паутиной обвивали белки, слизистую будто засыпали песком. Отсутствие времени, давление высшего руководства раздражало: подготовка замены Эрена, даже под руководством лучшей из всех кадетов?— занятие слишком длительное, а действовать необходимо немедленно.Отложив планшет, понимая, что просматривать личные дела по четвёртому кругу результатов не принесёт, Леви взглянул на подопечного, молча лежащего у него на плече. Военный не представлял, как подготовить мелкое чудовище, со складом ментальных проблем и отвратительным характером, к службе. Марать руки и чудесное личико?— идея отвратительная, Аккерман отчётливо понимал, что в приступе гнева Александр окажется неуправляемым, а учитывая специфику способностей?— станет потенциальной угрозой для солдат. Командир хотел было сообщить о необходимости скорейшей подготовки, но мальчишка уже сопел и казался безобидным, хрупким существом с добрыми глазами, нежной улыбкой, полной наивности?— но нет, в реальности прекрасный цветок стал для Леви персональным чудовищем похуже неугомонного Эрена.Опустившись на нижний уровень подземной базы, Аккерман бесшумно шагал по широкому коридору, ведущему в гигантским отсекам, созданным для проживания сотен тысяч гражданских. Громадные помещения, отдельно напоминающие склады, обитые толстым слоем титановых стен, вмешали бессчетное количество коек, прикрытых пронумерованными ширмами, растянувшихся на длинные ряды. Конечно, для особенно важных персон имелись отсеки с отдельными комнатушками с персональными синтетическими коммуникациями, стандартные солдатские казармы, вмещающие от десяти до пятидесяти человек?— проживали там в своем роде счастливчики, что первыми прибыли в самую безопасную зону. Для остальных существовал лишь огромный лагерь, заточенный в титановой клетке, где располагались исключительно спальные места, парочка кухонь, охранных пунктов, что не могли в полной мере обслужить нескончаемый поток людей.Под потолком рассекали воздух огромные вентиляторы, спрятанные за решёткой, прикрытые тенью от лам, висящих на длинной цепи. Тихий гул голосов растекался сбивчивой трелью по всему помещению, единственная нота, присутствующая у каждого?— страх, страх, коим пропитался тяжёлый воздух, какой поселился в глазах людей, особенно тех, кто воочию наблюдал за бешенством жировых титанов. Боялись, что зона эвакуации?— не безопасно, кто угодно мог таить в себе монстра, любой мог обратиться жировым чудищем, Игорь Синяк за день вогнал народ в панику, некоторые страшились пить и мыться, опасаясь, как бы компоненты ?Golden Butterfly? не просочились в организм за счет воды и мыла. Поникшими слонялись граждане между коек, то и дело донимая солдат, занимающихся распределением выбравшихся из, утопающей в жире, Москве, где непрерывно гремели бои. Искали своих знакомых, близких, плакали, уткнувшись лицами в матрасы, в панике цеплялась за спасенные вещи, шептали молитвы в объятиях друг друга?— военные не утешали, поэтому люди, тянулись друг к другу, разделяя общий страх, общее горе, иные, в непрекращающемся гоготе, пытались уснуть. Змеевидные очереди около различных пунктов, растекались на два потока, неторопливо следующих друг против друга: кто-то уже получил своё?— комплект одежды, порцию еды, номер койки, другие?— ждали этого момента, будто смертельные приговоров, опустив печальные взгляды в пол. Благо, солдаты справлялись слаженно, молниеносно расправляясь с потоком народа, мощь армии, её готовность к чрезвычайным ситуациям сыграли свою роль и большая часть москвичей оказалась в пределах безопасных зон, ни одна жировая тварь не проникла в людскую обитель.Леви продвигался вдоль стены, провожая взглядом белые, уже покрывшиеся пятнами, ширмы с порядковыми номерами. Заранее понимая, что затея обречена на провал, юноша решил понадеяться на удачу, да и проверить слова Александра относительно инструктора Ирины следовало бы. Конечно, будь женщина солдатом, Аккерман использовал бы навыки допрашивающего, выбивая информацию силой при необходимости, но трогать гражданское лицо сейчас?— чревато последствиями, сохранившееся в памяти чувства уважения, понимание личности допрашиваемого, не принесли бы нужных результатов. Только разговор тет-а-тет двух старых знакомых, расставшихся много лет назад в хороших отношениях.Заглянув за ширму, Леви вскинул бровь от увиденного, столь сильных метаморфоз изощренная фантазия убийцы представить не могла. Ирина валялась на матрасе в драном, холщовом халате, принт которого безнадёжно выцвел, по всей ткани виднелись бурые пятна алкоголя, дыры, прожжённые сигаретами. Сквозь ткань проглядывалась небольшая, обвисшая грудь, кожа, прежде эластичная, сморщилась, острые волоски по всему телу смахивали на звериный покров, между складками виднелись тёмные вкрапления грязи и пота, пахло от женщины салом, спиртом и другими ароматами человеческих выделений, под обгрызенными ногтями?— грязь, ноги, руки?— покрыты градом синяков. Аккерман поморщился от отвращения, прежде крепкая, ухоженная девушка превратилась в сгусток обрюзгшей кожи с сальными патлами, расселившимися по пустому, заплывшему лицо, глаз почти не было видно под огромными мешками, набитые веки почти полностью застилали роговицу.—?Гляжу, жизнь тебя выбросила на социальное дно. —?Грубо высказался Леви, не скрывая омерзения.Ирина на оскорбление криво ухмыльнулась, юноша, как некогда и сама женщина, отличался острым языком, а его комментарии для первой встречи спустя семнадцать лет, как и тогда?— неуместны. Командир почти не изменился: та же грубая стрижка под горшок, неровная чёлка, рассыпавшаяся по бокам, ледяной, буравящий душу взгляд, лишь в росте прибавилась пара сантиметров.—?А ты всё такой же. —?Ответила Ира, обнажая ряд жёлтых зубов, её совершено не смущала, что она едва ли не голая, валяется перед Леви, раскинув ноги. —?Пугаешь детишек своим непробиваемым взглядом?—?Ага. —?Равнодушно сообщил Аккерман, принимая свой образ жестокого тирана, как данность.—?Годы идут, а ты так и не ознакомился с прелюдией перед важным разговором. —?Беззлобно усмехнулась женщина, юноша перед ней, идеальный солдат, вероятно, сильнейший после Альсины, казался ей мальчишкой. —?Пришёл узнать, кто отец моего выродка?Юноша молча ожидал продолжения, он не сильно хотел разбираться в причинах поломанной судьбы некогда сильного человека, затяните бессмысленное, ведь сейчас мало, что можно изменить.—?Я не помню. —?Отчеканила Ирина.—?Что за бред? —?Внешне лицо Леви не изменилось, но такого глупого ответа мужчина не ожидал. —?Помнить имена пяти тысяч новобранцев, но забыть мужика, от которого залетела?—?Увы. —?Женщина развела руками.—?Хватит заливать! —?Угрожающе прошипел военный, нахмурившись, склонился над бывшим инструктором. —?Не побрезгую ударить женщину.—?Боюсь, малыш Леви, это так. —?Совершенно спокойно продолжила Ира, мысленно похвалив себя за то, каким воспитала первого подопечного.—?Что, решила позабыть первый шаг к скотской жизни, чтобы оправдывать себя? —?Выдохнув, Аккерман смягчил взгляд. —?Что произошло семнадцать лет назад?—?Альсина рассказывала тебе о древних? —?Юноша утвердительно кивнул. —?Поздравляю с поступлением в высший офицерский состав. —?Женщина рассмеялась, наблюдая скептический взгляд военного. —?Семнадцать лет назад, когда мы разгребали последствия биотерракта, устроенногоUmbrella, отряд особого назначения, который я возглавляла отправили в Южную Америку, остатки вируса выжившим сотрудникам Umbrella удалось выкрасть и продать на черном рынке. Нам предстояло зачистить небольшое поселение, где и произошла вспышка, найти и убить людей, причастных к этому. —?Взгляд поник, Ирина горько ухмылялась, острое чувство вины не отпустило до сих пор. —?Когда мы прибыли?— все были уже мертвы, не просто мертвы?— обескровлены, среди пылающих домов, на каменистых дорожках, площадях, на лавочках?— везде иссохшиеся трупы. Я не успела проанализировать ситуацию?— как мои подчинённые, товарищи, с которыми прошли путь от самого основания организации?— пали к моим ногам. Кожа липла к костям, ни капли крови в их телах уже не было, за пару секунд нечто убило трёх элитных солдат. —?Женщина комкала в руках подол халата, поджимая от обиды потрескавшиеся губы. —?И дальше?— ничего, будто из памяти вырвали часть жизни, как быстротечный сон, неощутимый, лишь мгновение небытия перед новым днем. В это мгновение я и запомнила его: лазурные глаза, кристаллизованные чешуйки под глазами, как у моего выродка, и кровавые когти, объятые янтарными пластинами. После сна я очнулась уже беременная, в сознании пронеслась секунда, однако, на самом деле около двух месяцев. Вокруг?— истлевшие руины поселения, обрывки оцепительной ленты, ни трупов, ни моих товарищей… При мне осталось оружие и коммуникатор. Кем бы ни было существо, убившее стольких?— ему не место в человеческом мире, о существовании такого знать не должны. Одно я понимаю точно: информация о древних погубит человечество, сталкивать нам и древних?— нельзя, подобное уничтожит обе стороны.—?Неужели, ты скрыла всё от главнокомандующей? —?Леви отреагировал нейтрально, к древним, как к явлению, он относился скептически, а история Ирины?— одна из тысяч трагедий, случающихся на поле боя. —?Твой выбор, но я не буду скрывать настолько важные данные.—?Альсина недооценивает древних. Подсознание помнит кошмар, пока память черна как ночь. Леви ей лучше думать, что отряд погиб в джунглях из-за моей ошибки в расчётах, война с древними не нужна никому. —?Женщина не поселилась просить напрямую, понадеявшись на благосклонность Аккермана и жалкие коэффициент доверия, возможно, сохранившийся между ними. —?Сила, которой обладаешь ты?— жалкие крупицы наследия древних. Леди Димитреску даже с её мастерством управления способностью?— пыль перед истинными древними.—?Откуда это известно, если ты ничего не помнишь? —?Со злобой вопросил Леви, прожигая женщину мрачным, полным отвращения, взглядом, казалось, он вёл беседу с обезумевшей бабой, а не с великолепным солдатом и лидером, перед ним валялся давно разложившийся человек.—?Знаком с моим выродком? —?С ненавистью, пропитанной страхом, горькой виной, спросила Ира. —?Прямое наследие чёртовых мутантов, копия существа из моих кошмаров, чудовище, в чей плоти дремлет ужасающая сила и я его породила. Оно не должно жить! Монстрам не место среди нас, а Александр?— не человек, убийца, в его жилах течёт кровь адских тварей, если подобный урод научится контролировать способности?— ты не остановишь его, Леви. Убей его, пока не поздно!—?Как мерзко. —?Фыркнул юноша, определено, перед ним давно падшая женщина, ищущая оправдание своим ошибкам, животное, ведомое базовыми инстинктами, первобытое существо, запуганное необъяснимыми явлениями. —?Ты позволила Александру жить.—?Если бы я тогда знала всё то, что мне известно сейчас?— то убила бы это существо еще до рождения. —?Женщина прикрыла глаза, неуместно улыбалась, вспоминая день, когда она впервые увидела сына: жуткие чешуйки во внутренних уголках глаз, ярко переливающихся уже тогда, поры по всему телу будто налиты густой кровью. —?Саша родился монстром. Духу убить младенца у меня не хватило, останавливалась перед последним ударом.—?Духу воспитать человека, видимо, тоже. Если Александр и станет чудовищем, то по твоей вине. Ладно,?— Вздохнул Аккерман, холодно бросив прежде, чем уйти. —?Ничего не поделаешь, дерьмо за тобой придется кому-то прибрать.—?Постой, малыш Леви. —?Хрипло позвала Ирина, сложив руки, будто молясь о прощении. —?Способности древних людям не подвластны, никогда не забывай, как и то, что этот ребёнок способен убивать лишь прикоснувшись к жертве. Я не смогла убить сына, потому что в душе испытываю материнские чувства, не повторяй моих ошибок.—?Идиотка, я не смогу испытать материнские чувства.За одной из десятка тысячи одинаковых ширм, формирующих за целых семей небольшие заложенные комнаты с номерами, разместились родители Труфанова, Сергея и сами дети, воочию видевшие сражение с жировыми титанами, люди не могли отойти от шока. Перед глазами до сих пор натянутые крики солдат, грохот разрушающихся зданий, ор неразумных монстров, заливающих салом оккупированные улицы. Зарево огней горящего жира, взрывы снарядов, слезы мольбы и нескончаемый страх, закрепившейся в душе случайных свидетелей, война по сути своей ужасна, но чудовища, громящие город вызвали панический, первобытный страх, рушили мировоззрение, будто народ выкинули в искаженную, враждебную реальность, где законы логики давно стёрты. Под толщей земли, в куполе из литого титана, ощущение безопасности так и не приходило, воспалённое сознание циклично диктовала: могилы в земле и стальное жерло базы?— погребальней сотен тысяч душ станет. Надежды в сердцах людей, привыкших к миру, считающих войну абстракцией слабоумных, не было, не верилось в то, что люди способны победить чудовищ, существование которых неправильно, противоестественно и сложившееся?— игра обезумевшего воображения.—?Я хочу записаться в добровольцы! —?Сквозь дрожь, заявил Сергей матери, он был впечатлён сражением тёти Иры, Микасой и загорелся мечтой стать равным с сильными женщинами.—?Нет! —?Эмоционально отрезала Ольга?— матушка десятиклассника. —?Ты с ума сошёл?! Не хватало, чтобы ты ещё погиб!Мать Труфанова, сидящая в обнимку с сыном, на соседнем матрасе согласно кивнула: нечего детям делать на поле боя, нечего их любимым сыновьям умирать от лап чудовищ. Заявление Кайсарова после пережитого казалось вздором, насколько же надо сильно перепугаться, удариться головой, чтобы на полном серьёзе изъявить желание ринуться в пекло?— так считали обе женщины.Сам подросток настроился решительно; прятаться за чужими спинами надоело, быть вечным номером два?— раздражало. Сколько Сергей себя помнил, всегда находился позади своих друзей, сначала, подружившись с Сонечкой во дворе, прятался за ней от хулиганов, в школе, стоило Лихтенбергу поставить себя на пьедестал?— превратился в тень ?знаменитости?. Смелости измениться не хватало, школьник, опустив руки, плыл по течению за теми, кто был лучше, лишь тайно мечтая однажды быть равными с такими людьми. Единожды чуть не ускользнувшая жизнь, дышащая в затылок смерть, объятая жиром, подломила дух Кайсарова, но спасение, вид девушек, храбро идущих на отвратительного монстра, подобно, удару кожаного кнута, смоченного кипятком, что рассекает мясо до кости, касаясь трепещущей души, намекнул Сергею: и он на что-то способен, и ему открыта дорога в спасители человеческие. Боль от воображаемого удара трепала подростку сознание, бойцом он никогда не был, не был и лучший друг, защитивший, в который раз, отдавший лучшее Кайсарову, хотелось ответить, показать: десятиклассник способен вершить судьбу сам, что он не тень, слепо повторяющая за хозяином,Сергей до сего момента глядел в будущее, словно в бездну, пустую без капли света, жизнь казалась сплошной теменью, пройти по которой невозможно. Крохотный лучик врезался в глаза, война, катастрофа для каждого человека, явилась Кайсарову неожиданной надеждой на будущее, подарила цель и стремление, путь солдата подросток видел единственно правильным. Командир Аккерман, Альсина, Микаса?— оставили в сердце школьника глубокий след, столь храбрых и сильных людей хотелось узнать, их историю, их цели и стать частью огромной структуры отрядов Путина. Армия пугала Сергея, казалась ему бесполезной, ненужной, ведь забирала два года жизни, превращая их в цикличный поток одинаковых дней, но служба с рядом с такими людьми, преодоление человеческого предела, как сказка, фантастика, куда хотелось окунуться с головой, став частью мира, о котором мало кто знает.—?Я запишусь в добровольцы! —?Смело воскликнул Кайсаров наперекор словам матушки. —?Я никогда не мог принять решения сам, всегда слушал тебя и других, ведомый чужими амбициями и идеями, конечно, не всегда они плохи, а твои решения?— только ради моего блага, мама, я понимаю. Но сейчас, когда я побывал между жизнью и смертью и беда обрушилась на нас, я не хочу, как скот, прятаться за другими, не хочу, когда всё закончится вернуться на тернистый путь без будущего! Через год экзамены, институт, а я совершенно не представляю, кем хочу стать, что мне интересно… Но пережив вчерашнее нападение я понял?— на путь солдата привела судьба, наши спасители вдохновили меня, если тётя Ира способна так сражаться, если Саша сумел меня защитить, почему ты не даёшь мне тоже защищать тебя и других?!—?Я?— твоя мать! —?На торжественный монолог Ольга нахмурилась, строго напомнив сыну, кто в семье принимает решения. —?И не дам тебе умереть из-за ?вдохновения?! Какие глупости, Сергей, армия?— не развлечения, разве не доходит, что ты действительно можешь погибнуть?! Домашним мальчикам, как ты на поле боя не место!—?Я уже принял решение! —?Крикнул подросток, полностью настроившись на будущую службу. —?И не отступлю!—?Я сказала: нет! —?Грозно прорычала женщина. —?И слышать твою чушь я больше не намерена! Ложись спать и подумай о том, какие глупости ты говоришь! А Саша твой?— беспризорник с отвратительной наследственностью, ему в армии хоть мозги вправят! Я для тебя хочу светлого будущего: хорошая работа, семья, целый мир перед тобой, а служба на правительство только все разрушит! Ты даже за границу выехать не сможешь!—?Правильно твоя мама говорит,?— согласилась тётя Оля, с высокомерием поглаживая послушного Труфанова по голове. —?Вы хорошие мальчики, поступите в институт, закончите школу да и забудете своего дружка, его, так называемая, слава не вечна.—?Я тоже хотел попробовать себя на службе… —?Тихонько прошелестел Никита, трусливо спрятав взгляд.—?Что?! —?В бешенстве вскричала матушка. —?Что ты сказал?! Милый, ну-ка,?— обратилась Светлана к мужу. —?Разъясни ему хорошенько, каково это?— служить?!—?Думаю, ничего плохого не случиться из-за того, что Никита попробует себя на службе. —?Нежданно заявил мужчина. —?Солдаты не только с автоматами бегают, в армии есть и другие аспекты: картограф, специалист по снабжению, отдел связи. А дисциплина и боевые навыки не повредят.—?Ты с ума сошёл?! —?Задались вопросом обе матери. —?Наших детей там же убьют!—?Новобранцев в первые ряды не отправят.—?Да плевать! —?Сергей вырвал Труфанова из рук Светланы и потащил за ширму. —?Мы запишемся и точка! Пошли, Никита!Кайсаров уверенно вышагивал, минуя одинаковые лазейки между рядами, крепко сжимая запястье товарища, столь огромный прилив уверенности подросток не ощущал никогда, казалось, что сделать еще шаг и весь мир покорится. Будущее?— Сергей шёл на его зов, будучи твёрдо уверенным в эмоциональном решении, за собой он слышал гневные крики женщин, сорвавшихся за необузданными птенцами. В груди трепетало, от переизбытка чувств школьник дрожал от возбуждения, видя вдалеке солдат, вспоминая Микасу, подобно птице, парящую над монстром, воображение рисовало картины эпических сражений, где Сергей был непременным, единственным героем.В этот момент из-за ширмы появился Леви, леденисто-мрачное лицо выглядело сейчас ещё более мрачным, чем обычно, очевидно, командир пребывал в отвратительном настроении. Вид Аккермана мгновенно отрезвил обоих товарищей, что в вдруг застыли в толще арктического льда, запал выветрился, заставив Сергея застыть, когда военный бросил на них кроткий взгляд и молча направился в сторону выхода.—?Командир Аккерман! —?Громко, с ужасом в голосе, позвал старшего.Разъяренные женщины, уже нагнавшие сыновей, вцепились в Труфанова, оцепенев почти мгновенно, когда Леви, обернувшись, холодным взглядом впился в семейную сцену, заставляя поголовно всех вздрогнуть от грозного вида низкорослого солдата.—?Я слушаю. —?Леденяще проговорил Аккерман.—?Я… Я…—?Простите за беспокойство! —?Опередила сына Ольга. —?Мы уже уходим!Юноша мысленно просил, чтобы мальчишка не продолжал свою фразу, молча ушёл с матерью, позволив командиру спокойно уйти без разговора с протестующими матерями и уговорами детей, цель обращения которых для Аккермана?— кристально ясна. Утешением для Леви было то, что он много лет уже как не инструктор и забота, обучение малолеток?— не его проблема, но, как высший офицер, он был обязан поощрять стремление новобранцев вступить в ряды кадетов.—?Пожалуйста, мы хотим записаться в добровольцы! —?Выдавил Сергей, на что Труфанов бодро закивал, а женщины протестующе залепетали, угрожая детям кулаками.—?Не слушайте их! —?Обратилась Светлана, поежившись от гримасы усталого отвращения на лице командира. —?Мальчики просто шутят!—?Мне похер. —?Выдохнул Аккерман, придерживая лоб тонкими пальцами. —?Отбор в кандидаты с четырнадцати лет?— с разрешения родителей, по достижению шестнадцати?— оно не требуется. —?Объяснил юноша, указав рукой сквозь ширмы к будке, расположенной у выхода. —?У пункта записи всё объяснят подробнее.—?Вы что с ума сошли?! —?Начала возмущаться мать Труфанова. —?Вы вообще понимаете, что это дети! И вы считаете нормально отправлять детей на смерть?! Вы, скажите, адекватный человек?!—?Заткнись. —?Грубо приказал военный возмущенной Светлане. —?Ваши дети сбегут, обоссав штанишки после недели. Запретить им записаться в кадеты не можете ни вы, ни я. —?Дабы избавиться от назойливых дам, истеричных криков и ненужных споров, он глянул на подросток, холодно отчеканив. —?Пошли.—?Хам! —?Кричала женщина в спину уходящего Леви. —?Я буду жаловаться! Я этого так не оставлю! —?Угрожала она, истерично размахивая кулаком.—?Круто… —?И наивным восхищением протянул Кайсаров, следуя за командиром, удивляясь, как такой пенёк вогнал в ужас бесноватую матушку друга одним взглядом.—?Может вернёмся? —?Тихо шепнул Труфанов. —?Этот тип жуткий… Если там все такие?..—?Возвращайся! —?Излишне громко выпалил десятиклассник. —?Зачем такому нытику становиться кадетом?!—?Я не нытик! —?Злобно прошипел Никита, у которого была идиотская причина записаться: Микаса ему сильно понравилась, хотелось произвести на столь сильную и прекрасную девушку впечатление. —?Не твоего ума дело, сам-то пошёл, потому что Саня пошел, вдруг, найдёт себе новых друзей, а тебя бросит!—?По крайней мере это лучше, чем идти ради бабы, которая на тебя и внимания не обратит!‐ Заткнись! Я не позволю моральному уроду вроде Сани разбить ей сердце!—?Чего? —?Вскинул бровь Сергей.Подростковые перепалки обошли Леви стороной, причины вступления его не волновали, страж и боевой опыт давали чёткое понимание: лишь единицы из кандидатов попадут на службу, ещё меньше?— назначат в отряды особого назначения. Аккерман знал точно: дружки подопечного?— последние, кто способен пройти программу обучения. Крикливые дети, одурманенные впечатлениями, не способны на убийство, единожды увидев Ад?— не значит, понять его природу, стремление к геройству?— игра воспаленного воображения, ни Сергей, ни Труфанов не обладали чертами наёмников, которых предстояло подготовить огромное количества для ликвидации последствий экспериментов Синяка.У небольшой будки толпился народ, множество молодых людей, девушек стремились записаться в добровольцы, бланки заполнения разлетались подобно ломтикам хлеба в голод. Позади двух солдат, принимающих и раздающих бумаги, множество белых столбов, кажется, забирали крупицы свободного пространство в стекольчато-стальном ларьке. Около столов, расположенных близ приёмного пункта, собралось столпотворение, люди стремились протиснуться в свободные щели, лишь бы скорее покончить с заполнением документов, особо отчаянные, прихватившие с собой письменные принадлежности, сидя на полу, прижимая листы к стене, бегло писали.Леви остановился, окинув ребят мрачным взглядом, душа от которого пугливо вздрагивала, наровясь исчезнуть в бескрайнем пространстве.—?Ещё не поздно уйти и штанишки останутся сухими. —?Излишне грубо предупредил Аккерман, намеренно разрушая напускную уверенность мальчишек.—?Я уже всё решил. —?Неожиданно спокойно, без прежнего воодушевления, ответил Сергей, смотря на командира взглядом, полным уважения. —?Даже если я не добьюсь больших высот, останусь обычным рядовым?— непременно стану лучше, сильнее, чем сейчас.Ответ удовлетворил Леви, мышлением школьник обделён не был и ложных надежд не питал. Юноша подошёл к будке, постучав в стекло, избегая общей очереди попросил солдата выдать бланки.—?Командир Аккерман. —?Осторожно обратился Сергей, видя, как военному не терпится уйти. —?А что с Саней?—?Я его еще не убил. —?Равнодушно бросил Леви, выдав бланки и поспешил на выход, пока его не остановил ещё кто-нибудь.—?Жуткий пенёк… Я бы испугался оставаться с ним один на один. —?Облегчённо выдохнув, признался Кайсаров, не замечая как напряжённо сжимает в руках комкую бумагу.Если Сергей чувствовал себя относительно спокойно, испытывая лёгкий стыд перед матушкой, то Труфанов?— был готов рухнуть в очередной обморок, зареветь, находится рядом с Аккерманом невозможно для нежной психики. Никите казалось, что его морально окунули в чан с гниющими отходами, напихали в глотку опарышей, заставив прожевать хрустяще-липкую массу червей и проглотить, от внутреннего отвращения к происходящему выпускник брезгливо морщился. От ужаса в подсознании спасал образ Микасы: утончённая, красивая девушка, короткие пряди угольных волос подобно шелку, а бледная кожа гладкая, чистая, атласной простыней укрывающая аккуратно сложенное тело, будто Богиня с бездонными глазами, она явилась Труфанову, подарив ему единственное желание, перерастающее в одержимость сблизиться с кадетом. Болезненная влюблённость сдвинула вглубь сознания горе от утраты Сони и Егора, разожгла пламя ненависти к однокласснику, убить которого хотелось своими руками, с удовольствием наблюдать гримасу агонии, искривляющей вечно идеально лицо, лично ломать кости, обломками которых так приятно пронзать тугую человеческую плоть, наблюдать, как кровь застилает гладкую кожу. Никита стремительно сходил с ума, самые гадкие человеческие качества, зависть, ревность, ненависть?— захватывает его мозг, желание растоптать, завладеть возлюбленной без её согласия?— будоражили разум школьника, но всё на что был способен подросток?— упиваться своим ядом, тихонько помалкивая.***В светлой аудитории в голубых тонах нельзя свободно пройти от обилия народа. Сплошные ряды столов и скамей, наслаивающихся друг на друга, переполнены, новобранцев приходилось сидеть вплотную, плечом к плечу, дабы каждый мог уместиться. Инструкторское место с одним планшетом вместо бумаг, на небольшом постаменте у дальней от входа белоснежной стены, пустовало.Бурное обсуждение не прерывалось, возбуждённые голоса новобранцев сбились в неконтролируемый хор, тональность которого росла с каждой секундой. В глазах людей?— озореные огни, те желали узнать о жизни спецслужб страны (России), многих, как Сергея и Труфанова, спасли члены отрядов особого назначения, поселив в душах молодых желание стать такими же, раскрыть полный потенциал человеческого тела, чтобы не боясь, встретить любую угрозу, чтобы жировые титаны не были предвестием апокалипсиса, а лишь объектами тотального истребления.Оба школьника, перебивающие в нервном возбуждении, сидели в самом сердце густого потока: третий из шести рядов?— по середине, тщетно пытаясь обсудить происходящее, но их тихий шёпот уносит общий гул. Александр, недовольный ранним пробуждением, грубостью Аккермана, выбросившего мальчишку, как щенка, на дебильную лекцию, зашёл последним, окинув взглядом переполненные ряды столов. Своих друзей среди толпы подросток не заметил, те, поджав головы, склонились над парами, боясь привлекать к себе внимание, без Лихтенберга и Никите, и Кайсарову тяжело было переносить нахождение в огромном, неизвестном коллективе. Подросток скользнул в дальний угол кабинета, расположившись на самом краю, уткнулся лицом в поверхность стола, лениво выводя невидимые узоры на лакированном дереве.Высокая, коротко стриженная под горшок девушка в строгом чёрном костюме, последняя появилась в аудитории, твёрдым, армейским шагом взошла на постамент, встав напротив новоприбывших, осмотрела людей цепким взглядом.—?Новобранцы, встать! —?Громогласно отчеканила инструктор, на корню прерывая непрекращающийся гогот, когда вздрогнувшая толпа подорвалась с мест. —?Скажу сразу: здесь ни школа и ни институт, поэтому тешить вас напрасными надежами, бегать за вами, помогать и вытирать сопли, никто не собирается: девяносто процентов из вас сбегут через неделю. Нытики, слабаки, особо гордые, считающие что их мнение и личность имеет значение, психологически нездоровые и чувствительные?— лучше покиньте помещение, не тратьте своё время и время товарищей.—?Почему вы нас оскорбляете?! —?Истерично взвизгнул Труфанов, задыхаясь от яда в груди, подчиняясь истеричному желанию поставить себя выше других. —?Какое право вы имеете…На резкий вскрик в абсолютной тишине Елена и головой не повела, тяжёлый взгляд, обращенный ко всем, казалось, был предназначен лично каждому, находящемуся в помещении. Услышав знакомый, натянутый до писка, голосишко, Александр едко ухмыльнулся, вечно раздражающий Труфанов, устав от роли униженного, столь неумело пытается набить себе цену.—?Фамилия. —?Холодно потребовала инструктор.—?Труфанов. —?Выплюнул Никита, ликуя от надуманной победы.—?Труфанов. —?Процедила Елена, хищно оскалившись, взгляд стал ещё мрачнее, казалось, что ещё мгновение и девушка переломает наглому мальчишку кости. —?А какое право ты, новобранец, имеешь, чтобы обращаться без специального разрешения к старшему по званию? —?Будто предугадав вопрос школьник, она продолжила. —?Скажешь, что не знал, да. Жалкие оправдания оставь для своей мамаши или от страха забыл о наличии логического мышления? Со своей неуместной дерзостью и тупостью даже в обыкновенной армии?— драил бы сортиры без перерыва. Господа,?— Елена, не дав Никите ещё раз пискнуть, обратилась уже ко всем. —?Претензии, детские обиды, ценность своей ничкемной личности?— демонстрируйте перед мамочками, я требую от вас стойкости, упорства, послушания, наличие работающих мозгов будет приятным дополнением. Несогласные?— можете уйти, даю две минуты на размышление.От ярости Никиту трясло, внутренне он проклинал каждого, не слыша голосов, лишь тихие шаги уходящих, скрип мебели?— школьник воображал себя героем, один он осмелился на вопрос, один он?— защитник прав человека, не просто глупый ребенок, жаждуший внимания. Казалось, Труфанов сейчас зальется истерическим смехом, закричит, в голове прокручивались целые монологи, которыми он собирался заткнуть Елену, однако, на деле?— боялся лишний раз вздохнуть.Почти половина аудиторию покинули, столько грубого приветствия не ожидал никто, люди рассчитывали на похвалу за храбрость, а получили?— град беспричинных оскорблений, надеялись, что важен каждый, но руководству нужны лучшие, чтобы ликвидировать последствия терроризма Синяка. Столы поредели, оставшиеся теперь могли удобно расположиться, пряча стыдливые взгляды, люди уходили, оскорбленные не за что, принявшие слова Елены на личный счет.Инструктор, молодая блондинка, с ледяными глазами, вызывала дрожь у многих, в том числе и у Сергея, оцепеневшего в в одном положении, глотка, лёгкие будто наполнились смолой, дышать становилось невыносимо, казалось, девушка видела всё, читала сокровенные мысли. Наполненный ледяной сталью голос выбил из десятиклассника недавнюю решительность, он уже и не понимал, почему продолжает стоять: из-за оцепенения или остатков смелости и достоинства. Внутренний голос подсказывал: уйти сейчас?— не выход, сбежать?— значит проиграть, пусть Кайсарову и не быть на передовой, но он уже сделал шаг к изменению, к будущему, кое избрал.Взглянув на часы, а после?— на оставшихся, Елена криво улыбнулась.—?Сопляков оказалась меньше, чем я ожидала. Поздравляю, доля мужества в вас всё-таки есть, садитесь. Я?— старший офицер подразделения общей подготовки, Елена Полякова.Любая фраза из уст девушки звучала как приказ, толпа в мгновение рухнула на скамьи. Сама инструктор взяла планшет и стена, где находился интерактивный экран, загорелась бледно-голубым, в центре появился логотип, состоящий из триколора, заточенного в серебряный щит, на котором выведены два перекрещенных птичьих крыла?— белый и синий, ниже, у острия щита аббревиатура: ФСОН.—?Полное название организации: Федеральная Служба Особого Назначения, до 1998 года наш отдел был в составе ФСБ, в связи с угрозой Биотерроризма, распространением масштаба деятельности чёрного рынка, по личному распоряжению Владимира Владимировича Путина отдел перерос в полноценную организацию, подчиняющуюся напрямую президенту (Путину) и министру обороны. В случае угрозы федерального масштаба, таких как война, катастрофа, революция, верховное руководство ФСОН берет на себя командование всеми гос. институтами: от армии до предприятий.Пока Елена рассказывала на экране появилась пирамидальная схема, показывающая структуру организации, лишь у одной из четырёх ветвей нет существенного продолжения, отдельно, напрямую от главнокомандующего вела линия к одному прямоугольнику, от которого вела единственная ветвь.—?Всё достаточно стандартно: от главнокомандующего до рядовых солдат. Пластом являются основные отделы, чья деятельность охватывает ключевые сферы: информативно-разведывательный: координирование миссий, внутренняя и внешняя разведка, обеспечение информационной безопасности, социально-охранный: взаимодействие с общественностью, вербовка и устранение нежелательных субъектов или групп, обеспечение охраны всех государственных органов, подготовка и обучение кадров, военно-технический: создание и испытание оружия нового поколение, строительство стратегически важных точек и их защита, так же, является основной боевой мощью ФСОН, и подразделение особых операций?— на данном этапе о этой части вам знать не нужно, набор в П.О.О. осуществляет непосредственно командир и старшие офицеры. После окончания подготовки, в зависимости от способностей, вас распределят по отделам вне зависимости от желаний, скажу больше, далеко не все из вас пройдут курс, и куда меньше?— достигнут минимальных отборочных критериев. Новобранцы в боевых операциях в случае катастрофы в боевых операциях не участвуют, исключения делают только для кадетов спецгруппы.Следующим на экране появился человеческий силуэт, от чего?— несколько белых линий, ведущих к пустым прямоугольника.—?Солдат ФСОН должен изначально обладать рядом навыков, от стремления и упорства мало, что зависит. —?Тон Елены не терял стальных ноток, девушка пристально смотрела на затихшую аудиторию, не пытаясь удержать внимание публики. —?Требуется не только физическая подготовка и психологическое здоровье, но ряд других качеств, которыми вы, возможно, обладаете, например: врождённая склонность к жестокости, лидерские способности, даже воображение. Любой, закончивший подготовку кадет, должен быть способен взять на себя командование армейской ротой, как минимум. —?В пустых местах появились качества, о которых инструктор пояснять сочла тратой времени. —?Это стандартные черты характера, которыми может обладать каждый индивид. —?Девушка выдержала паузу для вопросов.—?Разрешите обратиться, госпожа инструктор! —?Разорвал гнетущую тишину Сергей.—?Обратиться разрешаю.—?Пожалуйста, скажите, что значит: высокий эмоциональный интеллект?—?В нашем случае?— умение солдат контролировать эмоциональное состояние себя и окружающих, выявление потенциального предателя, быстрый анализ ситуации. Если взять пример: то в случае смерти текущего командира операции, вы должны моментально занять его место, не потеряв самоконтроль. Солдат должен чётко понимать эмоциональное состояние товарищей без объяснений, душещипательных разговоров и бла-бла-бла. Важно не только умение логически рассуждать, интуиция, воображение, умение чувствовать себя, других, врагов, понимать их психологию?— совокупность этого позволяет людям составлять полноценную картину из мизерного количества фактов, с которыми приходится работать.На изображении появился мозг, от него две нити разных цветов, оплетающих силуэт, будто вены или нервные окончания из книжек по анатомии.—?Солдаты в идеале должны владеть и физической, и духовной силой. —?Продолжила Елена. —?Слаженная координация сил многократно увеличивает ваш потенциал, недостаточно иметь натренированное тело, но потерять инициативность боя, так же, как и быть совершенным слабаком, не способным на пару отжиманий, крича при этом о своей титанической силе. Стремление к победе, сформированное разумом, физические способности, умение вести бой?— формируют волю. Поскольку, это усиливающий элемент вашего потенциала, его природу вы должны объяснить мне сами.Елена взяла планшет, пробегаясь по списку фамилий добровольцев, делая вид, что не замечает, как люди скользят по скамьям ниже, пытаясь спрятаться от ответа под стол. Задыхающийся Сергей хотел было поднять руку, но слова застыли в горле, отвечать?— многократно страшнее, чем спрашивать.—?Надо же. —?Девушка ухмыльнулась. —?Среди вас есть кадет спец. группы. Лихтенберг, с вас и начнём.Услышав знакомую фамилию, обозлённый Труфанов до скрипа сжал зубы, чуть ли не фыркая от ярости и подорвал дрожащую руку, едва ли не перекатываясь через стол от нетерпения заткнуть безмозглого одноклассника, двоечника, который даже с учебной программой не может справиться, куда ему отвечать о незнакомом материале. Умница Никита выучил почти всё термины из учебников, поэтому рассудил, что заполучил возможность показаться лучше, чем Александр, недостойный номера один. Вышеназванный не сразу обратил внимание на то, что обращаются к нему, а заметив руку одноклассника, ядовито улыбнулся, лениво прошелестел:—?Может, спросите сначала желающих? Боюсь, после меня им будет нечего сказать.—?Ты же просто гасишься от ответа, сученыш. —?Сквозь зубы прошипел Никита. —?Выпендриваться ты всегда умел, даже с пустотой в голове.—?Труфанов, шепчите громче, а то, смотрю. —?Елена продолжала искривленно лыбиться. —?Вам не терпится блеснуть эрудицией. —?Саркастично закончила девушка. —?Говорите!—?Воля?— это способность индивида сознательно и целенаправленно регулировать и контролировать своё поведение и деятельность, выражающаяся в умении мобилизовать психические и физические возможности для преодоления трудностей и препятствий, стоящих на пути к поставленной цели. (Википедия)?— Гордо протараторил Труфанов, победно улыбаясь, на что услышал саркастичные аплодисменты.—?Браво, оценка способности самостоятельно думать?— ноль, оценка памяти?— два, могли бы постараться выучить всю страницу с определением, оценка использования изученной информации?— ноль, оценка практического применения?— ноль. —?Выдала вердикт Елена. —?Как я и сказала: ты?— первый кандидат на отсеивание.—?Разрешите ответить, госпожа командир… —?Дрожащим голосом попросил Сергей.—?Фамилия.—?Кайсаров, госпожа командир…—?Ответить разрешаю. —?Девушка запомнила, что десятиклассник обращается второй раз, подметив заинтересованность подростка, сделала пометку в планшете около фамилии новобранца.—?Воля! —?Воодушевленно ответил Сергей, тогда он грезил о том, чтобы стать сильнее, стать хоть немного ближе к тому, кого считал образцом. —?Благодаря воли у человека есть возможность сопротивляться психологическому воздействию со стороны других, потому что она является врождённым усилителем человеческого потенциала. Собственная воля может вынудить противника ослабить силу удара, его устойчивость к внешним факторам и подавить инициативность.—?Уже неплохо, что ты видишь разницу между сухими определениями и собственным пониманием. —?Итак, господин из спец. группы, кадет Лихтенберг, вам есть, что дополнить?—?Зачем мне дополнять то, что вы сами объяснить не в состоянии? —?Со скучающим видом бросил встречный вопрос Александр, тяжело вздохнул, оценив неодобрительные взгляды остальных кадетов, ведомый желанием самоутвердиться, продолжил. —?Если говорить о воле, как о способности, то она бесполезна. Воля?— совокупность всех эмоциональных факторов и по природе своей нестабильна. Скрытый потенциал, сила духа, внутренняя энергия?— это одно и тоже. Единственное, на что годится эта способность?— вероятность морального подавление, физически она не ослабляет ни удары, ни влияние способности на человека, а создаёт иллюзию этого для носителя воли, вынуждая противника прикладывать меньше сил, хотя ему кажется, что он использует весь свой арсенал боевых навыков в том случае, если противник морально истощен или имеет низкий эмоциональный интеллект. Применение воли в боевой обстановке возможно на индивидов, чья практическая и потенциальная сила гораздо меньше силы носителя. Обладатель способности тоже может использовать волю, поэтому подавить, уменьшить влияние потенциала способности на человеке?— будет невозможно. Затраты на освоение?— колоссальные, практический результат?— ничтожен, отсюда логичный вывод, для меня эти знания и лекции?— бесполезная трата времени. Кстати, инструктор. —?Подросток ехидно улыбнулся. —?Вы и сами используйте сейчас волю, я прав? Чудно, что нам удалось на практике показать насколько сильно перечисленные вами качества солдата делают бессмысленным нахождение здесь девяносто процентов добровольцев.—?Похвально, что ты избрал для ответа сложный метод отрицания, ещё осведомлён о способностях. —?Сверившись с характеристикой Лихтенберга, составленной Леви, Елена холодно оценила выходку дерзкого мальчишки. —?Даже сумел из реальной ситуации вывод, с провокацией ещё нужно практиковаться, моральная устойчивость для спец. группы на приемлемом уровне.—?Урод! —?Послышался разъяренный вопль Труфанова. —?Как ты смеешь?! Как ты смеешь вести себя по-ублюдски даже сейчас?! Чем ты лучше?! Отсосал Леви и попал в спецгруппу, да?!Возгласу удивилась даже инструктор, презрительно вскинув брови, девушка позволила бедолаге договорить, а на последнюю фразу неслышно хихикнула. Глаза новобранцев устремились то в конец аудитории, то в центр,?— к сорвавшемуся, готовому прыгать по столам к объекту ненависти, Труфанову, без того запуганные Еленой, люди представляли изощрённое наказание инструктора для мальчишки, успевшему порядком испортить о себе впечатления.—?У тебя одна способность?— себя продавать!Александр, чётко понимающий положение, установленные не им порядки, которые до определённого момента придется соблюдать, лишь ядовито улыбнулся, разводя руками: Елена исполнит месть за него. Ввяжешься в конфликт, ответишь единожды не по уставу?— понесешь наказание, подросток знал правила игры и её начале он наравне со всеми и дорогу в лидеры придется выстраивать заново.—?Новобранец Труфанов, встать! —?Звонко приказала инструктор, мальчишку будто окатило ледяной воды, искривившись, он попытался встать. —?Шагом?— выйти из строя!На освинцевавших ногах Никита, прижав руки вдоль туловища, вышел из-за стола, под тяжёлый взгляд Елены, спустился к постаменту, бездумно смотря на девушку.—?Упор лёжа, сто отжиманий. —?Отчеканила инструктор. —?После?— до блеска отдраишь всю аудиторию и рекомендую?— пиздуй под юбку к мамочке. —?Елена обратила взор на Лихтенберга, вальяжно рассевшегося в самом углу. —?А ты тот ещё хитрый ублюдок.Александр не отреагировал даже гадкой улыбкой, мысленно принуждая себя терпеть конца лекции, надеясь, что инструктор спец. группы не окажется копией Аккермана в женском обличии, как Елена. Труфанов, испугавшись ответить, будучи без того опозоренным, с застывшими на глазах слезами, принялся натужено отжиматься.—?Как вы поняли,?— продолжила девушка, не обращая внимания на страдания Никиты. —?Воля в нашем среде действительно не имеет чёткого определения?— природу этой силы вы поймёте на практике.Поверх человеческого силуэта легли два полупрозрачных овала разных цветов, на уровне мозга появился круг, соединяющий все в единую схему.—?Генетические мутации?— иными словами, способности, присутствуют далеко не у всех, формируются из духовной и физической силы,?— от места соприкосновения трех фигур растянулось несколько линий, лишь одна из них была связана с овалом, демонстрирующим на схеме духовную силу. —?В настоящее время установлены следующие мутации: сверхбыстрая регенерация, происходящая за счет ускоренного метаболизма, в этом случае формирование новых клеток происходит феноменально стремительным обзором, при этом практически не затрагивается энергия и естественная способность тела воспроизводить клетки, короче, данная особенность?— не болезнь, из-за которой носитель умрёт молодым; усиленное тело?— ген, позволяющий организму использовать всю доступную мышечную силу без физических травм, в этом случае, рефлексы, восприятие, реакция?— работают на максимум, из-за генетического сбоя костная и мышечная структура людей с такой способностью намного прочнее нормы; обостренные органы чувств, отклонение в этом случае?— ситуативно, сверхразвитым может оказаться один-два органа, а могут?— все пять. Думаю, нет смысла объяснять про ?орлиное? зрение и ?собачьи? обоняние и слух, но это мутация дает обладателю способность ощущать самые мелкие вибрации, видеть микроколебания противника, в купе с тренировками обладатель становиться фактически не уязвимым. Обостренная осязаемость, гиперслух невероятное сочетание отклонений, предназначенных для рукопашного боя. И последняя?— редчайшая форма генетических изменений, связанная непосредственно с духовной энергией: эмпатия. Эмоции эмпата обострены до критической точки, человек с такой способностью заметит любое внутреннее колебание противника, тембр голоса, микромимику, дыхание, пульс?— эмпат замечает абсолютно всё, при должной подготовке офицеры свободно управляют эмоциями, воссоздают из одного фрагмента целую историю благодаря расширенному сознанию. —?Выдохнув, закончила Елена, периодически пиная ногой по заднице Труфанова, перестающего отжиматься. —?Всё это?— генетические отклонения, сбои в цепи ДНК, то, что вы не обладаете способностями?— нормально. Зачастую, носители либо высшие офицеры, либо агенты П.О.О. ими обладают?— в остальные три отдела, обладая нужными качествами, вполне реально попасть. —?Девушка посмотрела на часы. —?Новобранцы, вопросы есть?Люди растерянно закачали головами, обмениваясь друг с другом изможденными взглядами, пытаясь обработать поток вылившейся на их информации. Один лишь Сергей, почти расслабившийся в конце лекции, проникшись к инструктору восхищением, с предвкушением ждал новых знаний, морально подготавливался к тренировкам, позабыв на многие о лучшем друге, его присутствии на лекции, Кайсаров действовал по собственной инициативе. После услышанного, несмотря на грубость Елены, десятиклассник воодушевился, избрав достойный путь, одна мысль о том, что подросток сможет стать членом столь могущественной организации, возводило все эмоции в абсолют, подсознание трепетало, будто хозяин погрузился в невероятный, радужный мир, весь ужас которого был впереди.?О своих навыках не трепись.??— Вспомнив утренний приказ Леви, Александр настороженно выслушав краткий экскурс по генетическим мутациям, рассматривал изображение на экране, круг, соединяющий оба типа человеческой энергии?— единственный остался без пояснений, вероятно, именно эта область объяснила бы природу способностей подростка. ?Даже у отклонений есть отклонения??— с иронией подумал Лихтенберг, догадавшись, что манипуляция кровью вызвала вопросы, а инструкторы попросту не обладали информацией, приступая к разглядыванию кисти, всю лекцию он изучал свои тонкие пальчики и вернулся к привычному занятию, чтобы скрасить скуку.—?Теоретическую часть считаем законченной. —?Скомандовала Елена. —?Новобранцы, встать. Пройдемте в тренировочный зал. Труфанов этотоже касается. Лихтенберг, ваш инструктор должен уже прибыть.Девушка, в очередной раз пнув корчащегося от усталости, не сделавшего и тридцати отжиманий, Никиту, забрав планшет, направилась к выходу. Следом, как ужаленные, подскочили новобранцы, все ещё опасаясь говорить в присутствии инструктора, по сему, молча следовали за высокой барышней, стараясь держать осанку, как настоящие солдаты. Сергей было хотел догнать Елену, расспросить побольше о способностях, подразделениях, программе тренировок, подросток многое хотел узнать, полностью утонуть в новом для него мире, ощутить себя в полной мере кадетом, испытать на себе тяготы и радости грядущей подготовки в мгновение нервного возбуждения, но его фантазии прервал поравнявшийся Лихтенберг.—?Рад, что ты решился. —?Улыбнулся Александр, хлопнув друга по плечу. —?Но Труфанова зря притащил, он же на грани истерики.—?Он сам… —?Кайсарову стало глубоко плевать на Никиту, впереди новая жизнь, перемены, где не обязательно дружить со сбродом, бегать за кем-то, чтобы быть полноценным. —?Блин, Саня, так круто! Скоро мы убьем проклятого Синяка и жировых титанов! Везёт, ты в специальной группе, я бы тоже хотел туда попасть. Надеюсь, у меня есть какие-нибудь способности, хочу себе регенерацию или супер зрение, чтобы глаз, как оптика винтовки! Хоть бы после обучения нас взяли в один отдел!—?Убью Синяка. —?Прошипел выпускник, до белизны сжав кулаки, впиваясь ногтями в кожу. —?Из-за него приходиться терпеть этого карлика, да и ещё ублюдок лишил меня славы и комфорта!—?Простите… Вы Александр Лихтенберг? —?Голос заставил подростка обернуться.—?Я знаю вас, моя… сестра ваша фанатка.—?Телефон есть? —?Перебил Александр, желая поскорее спрятаться от ненужных лекций и будущих тренировок.—?Нет.—?Давайте бумажку, я распишусь.Потребовал подросток и быстрым движением руки вывел на листке стандартное: прекрасной, … от всего сердца, поставив в конце размашистую, выведенную острым почерком подпись.Вышел из аудитории, не дослушав благодарностей, с появлением в жизни Игоря, настроения Лихтенберга?— стабильно отвратительное; изводила ситуация, Леви, смерть Сонечки, дележ кровати с мужчиной?— раздражало буквально всё, ещё и обнаглевший Труфанов осмелился вставить свою неуместную лепту. На выходе из кабинета, в огромном, сером коридоре, стояла Микаса, улыбнулась, заметив спасителя брата и подошла.—?Как Эрен? —?Для формальности, лишь бы не начинать новый диалог, спросил Александр.Девушка слегка опешила от вопроса, ещё шире растягивая губы в благодарной улыбке, но тёмные глаза отражали явное беспокойство с оттенками страха, не обратив внимание на взмахи руки Сергея.—?Не знаю. Капитан Аккерман попросил подготовить тебя для вступления в его отряд. —?Прямо сообщила Микаса.—?Что?! —?Подросток собирался задать резонный вопрос, но его опредил фырчащий, задыхающийся от усталости и гнева, Труфанов. —?Ты… Почему всегда ты?!—?Успокойся! —?Кайсаров схватил бушующего товарища, бесформенным комом надвигающимся на Александра. —?С ума сошёл что ли?—?Разве тебе не обидно, что этот,?— Никита грубо ткнул пальцем в сторону одноклассника,?— получает всё, не делая ничего! Чем он лучше нас?! Что молчишь?! —?Затем школьник, горящими от безумной любви глазами, посмотрел на кадета Аккерман, наблюдающей за всем с отстраненном недовольством. —?Да этот козёл тебя использует! Ему плевать на твои чувства!Микаса заявлению удивилась, в подсознании почувствовав неловкость от криков странного мальчика, но потенциальные кавалеры не трогали её сердце, большая часть мыслей девушки сосредоточена на Эрене. Возможная симпатия Лихтенберга приятна Микасе, она не могла отрицать факта чарующей красоты подростка, для кадета это просто особенность внешность, единственные чувства, которые девушка могла испытать?— товарищеские.Александр истерически рассмеялся, зарывшись руками в волосы, пока Труфанов продолжал в припадке нести чушь. В один момент подросток, чьё лицо застыло, как у мраморной статуи, а голос пропитался ядовитым холодом, обратился к юной инструкторше.?— Хочешь, навестим Эрена?Чуть покраснев, Микаса кивнула, ради родного человека, возможности быть рядом с ним, защищать его и опекать, девушка могла поступиться любым приказом.—?Надеюсь, у вас есть психологи, а то я зазря замараю руки.Единственное благородство, коим мог похвастаться Александр: девушек и женщин он никогда не бил, терпения хватало даже на мать, которую подросток ни разу не ударил, зато не брезгал бить мальчиков слабее себя. Труфанов, находящийся в припадке, среагировать на резкий выпад одноклассника не успел. Рукой Лихтенберг вцепился в голову Никиты, со всей силы сжимая макушку, будто хотел голыми руками раскроить, порядком надоевшему, школьнику череп, раздробить кости на мелкие осколки, окунуться рукой в тёплое мозговое вещество и в клочья разорвать, наслаждаясь видом склизкой, окровавленной жижи.—?У тебя есть секунда, чтобы извиниться. —?Угрожающе потребовал Александр, сильнее сжимая пальцы.—?Прекратить, новобранцы! —?На шум подошла Елена, силой растолкав подростков, девушка отбросила обоих в стороны с небывалой лёгкостью, будто тряпичных кукол. —?Объяснить немедленно ваше поведение!—?Мой подопечный. —?Быстро сориентировалась Микаса со вселенским спокойствием на лице. —?Влез в драку, чтобы защитить мою честь и достоинство.—?Аккерман? —?Елена скептично вскинула бровь, услышав уверенное заявление только выпустившегося кадета. О невероятных способностях, таланте девочки, ей хорошо известно. —?Тебя уже назначали инструктором?—?Да, по личному приказу командира Аккермана. Прошу простить, но по распоряжению командира я должна подготовить Лихтенберга в кратчайшие сроки. —?Объяснила Микаса, по равнодушному виду казалось, что девушка эмоций не испытывает и ситуация, связанная с ней, её не касается.—?Только сначала доставим это ненормального к врачу. —?Александр кивком указал на Труфанова. —?С такой психикой ему не место среди бойцов.—?Саня… —?Тихонько прошептал Сергей, печально взглянул на друга, пропасть между ними становилось всё глубже, тех, кого недавно можно было назвать членами крепкой компании в один момент превратились в знакомых, общающихся из вежливости.Лихтенберг всё дальше уходил в дебри своего происхождения, способностей, решив пойти по-новому пути становления кем-то в новых условиях, безжалостно отбросив прошлое. Чувство долга больше не обременяло подростка, старые связи для продвижения не требовались, если школьник героем никогда не был от природы, то ради собственного благополучия, выгоды, лавров мог и обернуться, поэтому почти полностью изменил манеру поведения. Тяга к комфорту и ощущение собственной значимости у Александра преобладали над здравым смыслом и ради потаенных желаний быть лучше, подросток шёл на неоправданный риск.Труфанов же медленно сходили с ума, накопившаяся в нём желчь выплескивалась на свободу, будучи примерным учеником, отличником, знающим досконально школьную программу, выпускник не мог понять, почему лучший?— не он. Черная зависть овладела им, не терпелось продемонстрировать знания, непригодные для практического использования, жизнь не предусматривала варианта, где заучка, не способный познания реализовать?— чего-то добьётся. А Сергей разрывался между прошлым и будущим, желая вернуть тёплые моменты, Сонечку и Егора, хотел пройти путь воина, но страшно боялся лишиться теперь уже единственного друга.—?Пойдём. —?Потребовала Микаса, перебросившись с Еленой стандартными фразами.Александр взял бьющегося от страха Труфанова в захват, до хруста заломав руки за спиной, ничего не сказав на прощание, последовал за девушкой, оставив Сергея потерянно смотреть в спину друга, теряющегося в огромных коридорах. Десятиклассника будто пронзило острым штыком, каждый раз он смотрел на Лихтенберга сзади, молча наблюдая как подросток смело вышагивает в, известное ему одному, будущее, не обременяя себя моралью. Периодически оглядываясь на Александра, Кайсаров последовал за своим инструктором, полностью растеряв воодушевление, шёл рефлекторно, погрузившись в мрачные раздумья, не самые сильный нервы подростка стремительно сдавали позиции, подталкивая хозяина к беспробудной депрессии.—?На лекции всё объяснили? —?Спросила Микаса, направляясь в подопечным в медицинский отдел, а не в тренировочный пункт. На мычащего в крепкой хватке Труфанова ей было плевать, вероятно, истеричный школьник начал раздражать девушку с первой встречи и, став офицером, разобраться с мальчишкой, пережившим ужас бойни, она не могла. —?Есть вопросы?—?Почему моим инструктором избрали тебя? Леви же назвал тебя кадетом.—?Меня экстренно перевели в офицеры. —?Микаса пожала плечами. —?Ещё до официального назначения капитан предварительно зачислил нас с Эреном в свой отряд. По его приказу,?— девушка говорила уже с явным раздражением, отчётливо проскальзывала неприязнь в сторону однофамильца. —?Меня отстранили от боевых действий и назначили обучать тебя.—?Получается, я занял место твоего брата? —?Лихтенберг неловко улыбнулся, с необычайной лёгкостью вывернув руку Никиты, начинающего брыкаться и кричать, стоило будущим товарищам по отряду начать разговор.—?Нет. —?Аккерман отвела печальный взгляд, прикрыв рот красным шарфиком, который носила почти всегда. —?По стандарту минимальное количество участников отряда?— четыре, включая командира. Отряду капитана как раз не хватало одного человека. Ничего не поменялось.—?Не смей говорить с прекрасной леди так лживо, тварь! —?Закричал Труфанов на весь коридор. —?Ты же гнида конечная! Тебе удовольствие доставляет причинять боль другим, разбивать сердца невинных девушек и я не позволю тебе ещё раз это сделать! Ты, да ты вообще на любовь не способен! Я смотрю и вижу, как ты хочешь использовать и бросить её!На самоуверенные, безумно-завистливые утверждения Микаса реагировала бесстрастно, не рассматривая Лихтенберга как потенциального обидчика, на её руках утром оказалась характеристика подростка, да и он сам видимого интереса не проявлял, лишь вежливость и очевидную мягкость.—?Заткнись. —?Приказал Лихтенберг. —?За кого ты принимаешь боевого офицера, идиот. —?Выпускник надавил на локоть заложника, прикладывая львиную долю силы, только присутствие девушки удержало Александра от того, чтобы сломать однокласснику руку. —?Выливай свою зависть на свою мать и запомни: кроме неё тебя никто никогда не полюбит, жалкий кусок ничтожества, не способный вылезти из-под юбочки.—?Хватит. —?Спокойно попросила Микаса, видя, что подопечный вот-вот покалечит гражданское лицо, а затем обратилась к Никите, мягко улыбаясь. —?Заткнись, пожалуйста.Лихтенберг ослабил хватку, нервно передернувшись, внутренне безумие, заключившие сделку с нервами, усердно выводили подростка из равновесия, ему впервые удавалось контролировать себя с таким трудом. Нездоровые гены древнего-насильника постепенно просыпались в человеческом ребёнке, чья жизнь изобиловала событиями характера неприятного. А Труфанов чуть ли не ревел от обиды, полностью сломленный, он кое-как волочил ноги.—?Ты что-то типо знаменитости? —?Обратилась девушка к подопечному.—?Спасибо Синяку за разрушенную карьеру. —?Ядовито сообщил Александр, в голосе чувствовалась холодная ненависть, тон звучал угрожающе. —?Откровенно говоря человек и солдат из меня так себе, но ради того, чтобы этими руками отправить жирную мразь на тот свет самым безжалостным,?— продолжал подросток в безумном припадке, глаза нездорово засияли, розовые губы скривились в зловещем оскале. —?жестоким образом?— я стану лучшим. Клянусь, мерзкая сука будет дерьмо жрать. —?Подросток резко переменился в лице, мягко посмотрев на Микасу. —?Прости, не нужно было выливать на тебя.Девушка помрачнела, её серые глаза налились дикой яростью, лицо будто окаменело, молочно-бледная, она со злостью, нетерпением, смотрела в пустоту, кончики аккуратных пальцев подрагивали от внезапного напряжения.—?Я найду его. —?Процедила Микаса, впечатленная словами Лихтенберга, она вспомнила ярость, с которой избивала тренировочный манекен, узнав о произошедшем с братом. —?Найду эту тварь и выпотрошу его от ушей до кончиков пальцев и заставлю Синяка жрать собственные органы, пока эта сука захлебывается в крови. Я убью любого, кто встанет у меня на пути.—?Чудно. —?Александр понимающие кивнул, будучи солидарным со всеми словами инструктора. —?Я не буду против, чтобы Синяка убили чужими руками.Работы у психологов, служащих в подземном комплексе, оказалось предостаточно, толпы перепуганных, впечатленных граждан повалили к врачам. Истерия приобрела массовый характер в условиях огромных лагерей на тысячи человек, разбитых в разных корпусах, народ охотно поддавался панике, особо впечатлительные впадали в депрессии, устраивали истерики, заполняя многочисленные кабинеты психологов и психиатров. В медицинском отсеке жизнь кипела круглосуточно, со всего города свозили тяжелораненых, работали со случайными жертвами чудовищ. Бывало, люди от одного вида жировых титанов теряли рассудок, сходили с ума, из-за отсутствия средств связи, развлечений по всем пунктам эвакуации разлетелись, как пепел пожарищ, зловещие слухи, усугубляя без того тяжёлую ситуацию. Некоторые гражданские, знакомые с медициной проявляли активное содействие и были назначены на службу в подземном госпитале, занимаясь реабилитацией товарищей по несчастью, но даже это не облегчало ситуацию. Отрядов особого назначения для регуляции последствий, борьбы с чудовищами, не хватало, часть агентов была разбросана по миру, ведь вспышки биологического терроризма в один момент захлестнули множество стран, а наладить связь по спутникам по-прежнему не удавалось, мощи единственного спутника, охватывающего России не хватало для чёткой координации действий за границей.Оставив Труфанова у первого попавшегося кабинета, возле которого скопилась очередь, Микаса спешно поспешила в отделение реанимации. На мгновение, поддавшись эмоциям, девушка позабыла про спутника, приказ командира, мечтая лично разрезать Игоря Синяка на жировые слайсы, отрезать кусочек за кусочком, упиваясь болезненными орами мужчины, как целебным нектаром. Всем сердцем Аккерман желала смерти истязателя Эрена, готовясь стать для них персональным кошмаром, безжалостным палачом, знающим все тонкости пыток, которыми и собиралась подвергать преступников, ублюдков, решивших, что им сойдёт с рук издевательство над самым дорогим человеком офицера Микасы, чьи навыки убийства впечатляли даже командный состав. Месть почти вытеснила чувство долга перед народом, девушке натерпелось броситься в бой, лишь бы забыться в крови убитых чудовищ, отрубить столько голов, пока лезвие не разобьется на куски, пока все пули не поразят головы врагов, пока каждая жировая тварь не падёт к ногам Аккерман, а Синяк не начнёт ссаться в штаны от одного упоминания её фамилии.—?Стой. —?Пытался дозваться Александр взбешенного инструктора, бегущую в палату к брату. —?Скажи номер палаты, я догоню. —?Подросток указал на зону для курения в небольшой каморке, вырезанной в стене гигантского восьмиугольного зала, соединяющего все отделения.—?Александр,?— вместо ответа обратилась к подопечному Микаса. —?Ты ведь поможешь найти Синяка?—?Да, без проблем. —?Ошарашенно ответил Лихтенберг, ухмыльнувшийся спустя мгновение. —?Приказ Леви, похоже, тебя не устраивает, как и он сам.—?Именно. —?Чётко, то ли довольная поддержкой, то ли возмущенная призналась девушка. —?Эта тварь жизнью заплатит за страдания Эрена. Я не могу сидеть здесь и ждать!—?Тебе нужны действия, а меня не интересует боевая подготовка, мы оба желаем смерти Синяку, из нас получается неплохой отряд. Только карлик нас со свету сживет за самодеятельность.—?Плевать. —?Холодно отрезала Микаса. —?Командир не остановит меня.—?Постой-постой, у нас одна цель. —?Попытался успокоить разгоряченную Аккерман Александр. —?И, чтобы подготовка считалась оконченной мои показатели должны соответствовать норме, я прав? Как обмануть электронику я придумаю, но всё же инсценировку тренировки придется провести.—?Без толку. Третьего члена отряда всё равно ещё не назначили. Без этого главнокомандующая приказ не отдаст.—?Иди пока к Эрену. —?Попросил подросток. —?Я попытаюсь что-нибудь придумать.Сообщив номер палаты, Микаса с радостью бросилась к брату, окрыленная фактом, что подопечный оказался понимающим и, как сама офицер, не заинтересованным в подготовке. Ловко маневрируя между спешащими врачами, девушка лавировала между заполненными коридорами, предчувствие скорой встречи будоражило воспаленный переживаниям разум. Ярость продолжала клокотать в сознании, приумножалась с новой силой, стоило вспомнить о состоянии Эрена, взглянуть на исхудавшее тело, безжизненное лицо, замотанное бинтами, злость полностью захватывала Микасу. Как бы она не старалась излить эмоции на тренировочном манекене, разбивая в кровь руки, сминая градом стальной скелет, будто обычную бумагу. Приказы казались вторичными, Аккерман не могла заставить себя смириться, выжидая под землёй, когда от городов останутся руины, а люди обратятся чудовищами или погибнут, не дождавшись спасения.Подбегая к палате в самом конце коридора, девушка замедлилась, стараясь выровнять дыхание, вернуть мыслям ясность. Внимание привлекли приглушенные женские голоса, по медлительно-хитрому тону Микаса узнала главнокомандующую Альсину. Войти Аккерман не решилась, бесшумно прильнув к двери, внимательно вслушиваясь в разговор.Палата насквозь пропитана голубоватым сиянием, будто освещённая ультрафиолетом, мерно пищали множество приборов, сливаясь с женскими голосами. На койке неподвижно лежал Эрен, кожа в холодном свете казалась болезненно-зеленоватой, иссохшейся, щеки и глаза впали, юноша, укутанный белыми бинтами и одеялом, с капельницей, впившейся в тощую руку, был не похож на живого человека. Ослабленный совсем Йегер словно не дышал, словно хорошо подделанная кукла, хранящаяся для изучения, на котором, согнув ноги в коленях, склонилась Димитреску и врач, прижимающая к себе планшет.—?Цепь ДНК Йегера претерпевает изменения,?— тихонько докладывала врач. —?Сначала мы думали, что из-за слияния кровотока потерпевшего и Лихтенберга, но, проанализировав цепь ДНК жировых титанов, мы заметили, что ДНК Эрена приобретает аналогичную структуру. Вероятно, часть гена эмбрионов, находящихся в теле Йегера?— смешались с его генетическим кодом и вызвали мутации.—?Интересно. —?Протянула Альсина, продолжая рассматривать истощенное тело, периодически заглядывая в планшет медика. —?Тогда почему мальчик не мутирует? По данным исследовательского отдела метаморфозы происходят почти сразу, а полное превращение в жирового титана занимает от нескольких часов до суток, а их регенерация превосходит все доступные пределы.—?То, что Эрен жив?— чудо само по себе, видимо, ни его собственная способность к восстановлению, ни чужеродная не могут полностью залечить полученные внешние и внутренние повреждения. Если говорить прямо, то остатки эмбрионов в организме и ген регенерации Эрена противоборствуют, нейтрализуя эффекты друг друга, но поскольку ДНК начало преображаться, то предположу, что врождённая способность уступила инородному гену. Сказывается, что Йегеру продолжительное время поддерживали жизнь искусственно, регенерации попросту не хватает, чтобы справиться с травмами, сейчас, только остатки инородных организмов не дают мальчику умереть. Как только цепь ДНК полностью преобразуется, а тело?— восстановиться, гарантий, что Эрен останется человеком очень мало. Главнокомандующая, специалисты не могут дать однозначного ответа, в какой момент времени пациент обратиться в чудовище. Держать Йегера в реанимации?— большой риск, на который я пойти не могу, лучше будет его убрать.Не выдержав, Микаса, стискивая зубы от гнева, в состоянии безумной ярости от непонимания и ужаса, ворвалась в палату, готовая сражаться за брата даже против главнокомандующей.—?Я не позволю убить Эрена! —?Угрожающе прошипела девушка. —?Если хоть пальцем его тронете?— я без колебаний порублю вас на мелкие кусочки!Альсина выпрямилась, но огромный рост женщины офицера не напугал, не напугала и разница в опыте и силе, Аккерман оказалась готова уничтожить любую потенциальную угрозу, неважно, пусть ей станет весь мир. Увидев, как резко Микаса ворвалась в палату, гневно угрожая, Александр тут же бросился следом, почти мгновенно оказавшись в помещении, воочию увидев почти трехметровую женщину, приняв её за врага, колебаться не стал, поравнявшись с инструктором. Одетая в элегантный костюм, статная леди в накрахмаленной шапочке и с изящным пучком через волос, мёртво-серая с тёмными мешками под глазами, мгновенно вызвала у Лихтенберга подозрения.—?Я удержу её на пару секунд. —?На редкость серьёзно, напрягая все внутренние силы, сообщил подросток Микасе, намекая, что за это время девушка должна убить Димитреску.—?Какие обозленные детишки. —?Хитро улыбнулась Альсина, наигранно поднимая руки вверх.—?Чтобы убить Эрена?— сначала придется разобраться со мной!—?Успокойся, Аккерман. —?Выдохнула женщина. —?Я ещё не приняла окончательно решения насчёт Йегера. Никто не собирается его убивать. Пока.—?Чего? Да с каких пор мутантам дали право что-то решать? —?Прошипел Лихтенберг.—?Ох, да ты вылитая копия своей матушки. —?Невинно бросила женщина, ещё больше раззадорив подростка. —?Тяжело придётся с тобой малышу Леви.—?Отойдите от Эрена! —?Требовала Микаса, зловеще смотря на врача. —?Не вынуждайте меня проливать лишнюю кровь, вам же не нужны жертвы.Противостояние прервал сигнал тревоги, по всей базе завизжала сирена, окутали алым заревом помещения мерцающие красные лампы, заставившие всех, находящихся на базе, у ужасе застыть. Сигнал общей тревоги срабатывал в критических ситуациях, когда регулировать внешние проблемы не представлялось возможным. Аккерман раздражённо сжала кулаки, обернувшись к выходу, будто готовилась сорваться в неизвестность грядущего боя, мечтая пролить, уничтожить как можно больше чудовищ своими руками, не боясь испачкаться в крови.—?Внимание. —?Раздался в динамиках женский голос. —?Всему высшему офицерскому составу, офицерам, обладающим способностями, немедленно проследовать к опорному пункту ?Выставочная?. Повторяю…—?Слышала приказал?! —?Не дав подросткам опомниться, властно спросила Альсина. —?Вперёд! С вашим поведением разберусь позже.Микаса, обиженно прорычал сквозь стиснутые зубы, рванула из палаты, подопечный направился следом, отчётливо понимая две вещи: в таком состоянии девушка может убиться и то, что показав навыки в бою Александр избежит ненужных тренировок.Москов-сити почти полностью разрушен, мост соединяющий деловой центр и противоположный берег покоился под толщей грязной воды, лишь острия стальных балок торчали на поверхности. Площадь усыпана жиром, стеклом и искореженным металлом, небоскрёбы, покосившись напоминали разваливающееся домино, башни с уничтоженными опорами, упирались друг на друга, готовые рухнуть в любой момент. Набережная превратилась в каменные руины, стальные конструкции торчали сквозь обломки, по ним стекала кровь и жир, трупы людей противоестественно изогнувшись и окровавленными лицами, оказались нанизаны на острые колья. Под монолитами расплывалась алая лужа, вывернутые, разорванные до мяса, конечности, расплющенные головы, омытые кровью, торчали из-под камней, навсегда застыли, не дождавшись помощи. Густой дым струился из снарядных отверстий, бисером рассыпавшихся по всей площади, пылали взорванные автомобили, жировые лужи убитых титанов, едкий запах горелой плоти, пороха и химикатов, ветер разносил по опустевшему городу, чьи улицы наводнили трупы людей и монстров, дома, фабрики, автомобили, парки?— всё забрал пожарище, сквозь треск которого непрерывно грохотали оружия, свистели пули.Торговый центр из стали, стекла и пластика превратился в бесформенную кучу мусора, облитую жиром, вытекающим из всех щелей, унося за собой все: вещи, жизни и останки павших в бою. Именно на Выставочную прибыли многие москвичи, надеясь лицезреть презентацию косметических средств ?Golden Butterfly?, а в результате нашли свою могилу или обратились в безмозглых монстров, разрушающих город. Количество титанов переваливало за тысячу, обрастая салом, сжирая всё на пути, они росли в размерах, не брезговали монстры и останками мертвых титанов, превратившихся в кучу тлеющего жира. С трудом солдаты удерживали оборонительные рубежи, жировых титанов оружие не убивало, даже сгорая, мутанты продолжали движение, крушили дома, обволакивали слизью все на своём пути, даже снаряды, пули пожирали их тела. Наблюдая, как разрастающиеся на глазах монстры, пластом надвигаются к оборонительной линии, теряешь рассудок, сомневаешься, что нашествие титанов возможно остановить, как комаров, они давали людей, в порошок разрушали кости, разорвали мышечные ткани, превращая тело в бесформенное нечто с расплющенными внутренностями в помятой, залитой кровью из всех отверстий, кожаной оболочке, завернутой кривой спиралью.Людей, способных сражаться с титанами в равном бою?— единицы, чтобы остановить хотя бы одного монстра ложились костьми целые отряды, терялось, ломалось оружие в липких слоях жира, оставленного монстрами. Разбросанная по всей стране армия, недостаток кадров со способностями с трудом удерживали рубежи обороны, пока бедствие захлебывало Россию, а все партии ?Golden Butterfly? не успели изъять.Пятидесяти метровое чудовище, перенасытившиеся людьми, крушило взмахом огромных ручищ дома, сотрясало воздух, создавая бурные потоки, напрочь сметающие все оборонительные укрепления, вздымала в небо обломки камней, машины, закидывая, как артиллерия, пространство вокруг. Тело титана состояло из окровавленного жира, дрожащего от каждого движения, источало едкий пар, розоватым от кровавых испарения, туманом осевшим на площадь. Сквозь пелену слышались крики и грохот орудий, тяжёлые, содрогающие землю, шаги наступающих титанов.—?Что здесь?.. —?Выбравшись из-под обломков, украшающих путь к подземному тоннелю, ужаснувшись, спросила Микаса, слыша лишь приглушенные крики, а сквозь туман видела силуэты бесконечных руин. —?Произошло?..Поверх чёрной формы на пояснице закреплено металлическое устройство напоминающее песочные часы по конструкции, на самой широкой части, замотанные, подобно леске, закреплены стальные тросы с гарпуном, приходящие в движение по аналогичному с выстрелом снаряда механизму. На стыке между двумя конусами, где на концах и крепились тросы, располагался отсек для газа высокой плотности, благодаря которому солдат мог беспрепятственно двигаться по воздуху, регулируя траекторию движения выбросом тросов.В отдалении, в самой гуще тумана, Аккерман заметила жуткий, багрово-алый силуэт с желтоватым прослойками жира, который по форме напоминал гигантскую юлу, настолько разросся желудок титана, что его ноги казались просто тонкой палочкой, поддерживающий эллипсовидное, раздутое по бокам, туловище. Запыхавшийся Александр догнал оцепеневшую Микасу, чей взор устремился в кровавую даль, осмотревшись внимательнее, подросток заметил оторванную голову, покрытую слоем заземлившейся крови, которая каталась по потрескавшимся плитам. Вздрогнув, вцепившись в плечо офицера, Лихтенберг отвернулся, ощутив подступающую к горлу тошноту, ему казалось, что остекленевшие глаза с лопнувшими капиллярами, всё ещё смотрят на мальчика с презрением. Следом прибыла Елена в сопровождении нескольких офицеров.—?Аккерман! —?Обратилась она к девушке, которая сама мало понимала, что происходит. —?Какова обстановка?—?Урод… —?Прошипела Микаса, непременно заметив большую часть трупов под обломками. —?Я уничтожу эту тварь.—?Отряд! Двое раненых в ста метрах на два часа и ещё трое в метрах пятидесяти на западе! —?Отчеканила инструктор, сжимая кулаки. —?Будьте осторожны, титаны здесь ещё бродят. Аккерман, поступаешь под моё командование!Но Микаса, не дослушав, бросилась в туман, чтобы хоть как-то успокоиться ей требовался бой, требовались трупы ублюдков под ногами, в тумане под лязг тросов мелькал аккуратный силуэт.—?Аккерман! —?Безуспешно позвала Елена, жестами указывая офицерам забрать раненых. —?Чёрт, вот неуправляемая,?— фыркнула девушка и обратилась к новобранцу.—?Не мешай мне. —?Процедил Александр в сторону Елены, всем телом источая стальной холод и бросился за своим инструктором.—?Стой! Ты же без экипировки! —?Девушка побежала за кадетом. —?Куда ты несешься без оружия?! Стой, впереди!В тумане стремительно приближался силуэт жирового титана, надвигающийся прямо на Лихтенберга, размахивая ручищами, он бежал содрогая землю. Елена отчётливо видела даже сквозь пелену подростка и чудовища, которые должны были непременно столкнуться, чувствовала колебания воздуха, голод, с каким титан несётся на жертву. Понимая, что не успеет спасти новобранца, девушка вложив в голос всю волю, сталь, холод, способный напугать человека до обморока, скомандовала отступать, но титан, к счастью и полному ошеломлению, не обратил на мальчишку внимания, пробежав мимо тела, юрко проскользившего сбоку от монстра.—?Это ещё что за новости?.. —?Спросила у себя Елена, воочию став свидетелем немыслимых событий. —?Жировые титаны не реагируют… Только на трупы.Чем дальше убегал от входа на базу подросток, тем чаще натыкался на откусанные конечности сожранных солдат, видел окровавленные руины, обмазанные липким слоем, чёрные, тлеющие кучи горелого жира. Как Александр и предполагал, если монстр не почувствует признаков жизни в человеке?— не нападёт, школьнику оставалось с помощью способности вынужденно скрыть биение сердца и кровотока. Раньше способность годилась только на то, чтобы вынужденно поднимать температуру тела ради ухода со школы. Контролировал Лихтенберг навыки отвратительно, несколько минут постоянного использования истощали тело и подростку казалось, что он пробежал десяти километровый марафон: голова кружилась, мутная пелена расплывалась перед глазами, виски пульсировали от напряжения, во рту образовывался стальной привкус.Грохот выстрелов становился отчётливее, со всех сторон доносилось металлический лязг тросов, смешивались с остальными звуками человеческие голоса, земля под ногами дрожала всё сильнее. Каждый шаг пятидесятиметрового сродним с землетрясением, монолиты, словно маленькие камушки, подпрыгивали над поверхностью, покачивались парусами обломки стоящих зданий. Современный, прекрасный район Москвы походил на Ад, будучи ещё несколько дней назад излюбленным местом туристов и горожан, красивый, просторная площадь легла руинами, навечно став могилой павших.Микаса, взобравшись на сохранившуюся крышу одного из небоскрёбов, сквозь пар пыталась рассмотреть поближе гигантского жирового монстра, одиноко шагающего по руинам, опоры, куда бы можно было закрепить гарпун тросов?— не было близ монстра. Шансы на победу минимальные, использовать тело чудовище в качестве опоры?— затяните самоубийцы, а башня, где стояла Аккерман слишком далеко от врага. Отсечь твари голову в один заход, взорвать сгусток нервных окончаний на затылке и лишить титана возможности двигаться, а в дальнейшем, жить?— единственный для девушки способ победить.Собрав противотанковую ракетницу, детали которой лежали в большом чемодане, прикрепленном к задней части бронежилета, Микаса решилась на заход. Оружие она перебросила за спину через плечо. Пустив трос в голову титана, выпустив газ, девушка взмыла в воздух, приближаясь к цели с ошеломляющей скоростью. Чудовище махало ручищами, мощность встречного потока чуть не отбросила Аккерман в свободный полет, резко отцепив гарпун, девушка полетела вниз, куда не ветер не доставал. Вновь выстрелив в многослойную поясницу титана, Микаса продолжила атаку, её реакция, скорость передвижения значительно превосходили медлительное чудовище, которому, чтобы взмахнуть рукой и вернуть в прежнее положение, требовалось полминуты. От кроваво-жирового тела исходил невероятный жар, лёгкие забились горячим воздухом, кожа покрывалась ожогами, если промедлить, Аккерман рисковала заживо свариться. Оттолкнувшись ногами от жировой массы, высвободив большое количество газа, чтобы увеличить дистанцию прыжка, поймав ещё и встречный поток от того, что гигантская рука ударилась о туловище, создав очередную волну, Микаса вновь оказалась в свободном полёте. Когда затылок появился в зоне досягаемости тросов по диагональной линии, девушка попала обоими гарпунами в затылок, взмыльнув вверх. Сквозь пар офицер могла лишь едва разглядеть очертания фигуры монстра, понимая, что придётся стрелять вслепую, оказавшись над головой чудовища, она, положившись на удар, пустила разрывной заряд в затылок прежде, чем потеряет сознание от температуры и недостатка кислорода.Очередной взмах руки вверх, сильный поток горячего воздуха вырвал гарпуны из жира, а хрупкое тело Микасы, как пылинку, отбросило в сторону. Чудом ей удалось в завихренном потоке попасть тросом в ягодицу разъяренного, теряющего координацию титана, и проскочить между жирных ног в сторону союзников. Летя на низкой высоте под чудовищем, в облаке горячего пара, ослабленная офицер, перебросила тросы, цепляясь гарпунами за камни, маневрировала в жалких паре метрах над асфальтом, пока чудовище, прыгнув задницей на землю, хотело расплющить назойливого человека, столь ловко форсирующего в воздухе. Зону падения, Микасе покинуть удалось, однако, за её спиной удушающий грохот, похожий на взрыв баллистических торпед, способных здание теперь в порошок, содрогнул всё вокруг. Взрывная волна подняла в воздух камни, арматуру, трубы, все, что не было достаточно закреплено, а легонькую девушку мощнейший поток воздуха, поднял, закрутил в беспорядочном полёте. Пытаясь уйти с зоны обстрела, Микаса беспорядочно стреляла трусами, но в потерявшее равновесие тело бросало в стороны, чудом получалось избегать столкновение с гигантскими объектами. Несмотря на то, что титан остался достаточно далеко, взрывная волна достигала почти самой базы, куда и несла, бьющуюся против стихии, девушку.Выскочивший из-за огромного скопления руин, которые не мог поднять ураган, созданный падением жирового титана, Александр поймал инструктора, выстрелив вперед из найденной в обломках базуки. Встретившись с препятствием, снаряд взорвался, на мгновение нейтрализовав встречную волну, в полученные пару секунд, подросток, едва ли держащийся на ногах, отпрыгнул со спасенной за преграду. Благодаря усиленному телу Микаса отделалась парой ожогов и многочисленными ушибами.—?Порядок?! —?Сквозь вихрь кричал Лихтенберг, удерживая девушку за предплечья.—?Да, спасибо. —?Аккерман, откашлявшись, попыталась подняться, недостаток кислорода вызывал сильное головокружение. —?Попробую ещё раз!—?Постой! —?Подросток попытался остановить рвущегося в бой офицера. —?Тебе не победить это одной!—?Не мешай!Пошатнувшись, Микаса поднялась на ноги, вновь намереваясь атаковать жирового титана с уцелевшей башни. Волна разбросала не только обломки, но и более мелких монстров, один из которых вылез из-за развалин, где скрывались бойцы и уже тянул к ним липкую, обросшую жиром лапу, пуская слюни из распахнутой пасти. Александр рефлекторно отбросил Аккерман, потерявшую оружие в полёте, назад, выставив перед чудовищем руку, сжатую в кулаке.—??Смогу! Смогу??— мысленно повторял подросток, задыхаясь от ужаса и отвращения, а на лице расцвела безумная улыбка. —??Я уничтожу его изнутри, разорву его сердце на мясистые ошметки!?Однако, Лихтенберг свои способности переоценил, кроме адской боли в голове, хлынувшей из носа крови, мальчик не добился больше ничего, наблюдая в оцепеняющей панике за тем, как тянется к нему рука, а юноша лижет стремительно покидает тело.—?Беги! —?Заорала Микаса, оттолкнув подопечного с траектории, достав из ножен острое лезвие, отсекала титану пальцы, которые тут же начали восстанавливаться. —?Черт! Мне ещё рано умирать!Решив схлестнуться в ближнем бою, девушка готовилась быстрым маневром взмыть с помощью тросов и мечом перерубить нервные окончания на затылке. Позади монстра промелькнула тень, через секунду раздался взрыв, рыжий свет залил глаза, а головешка титана, став тлеющими ошметками, разлетелись в стороны, окропив слизью и кровью близлежащие пространство. Кусок жира стекал по щеке Микасы, облегчённо выдохнувшей, лишь один человек во ФСОН обладал незаметной человеческому глазу скоростью. На окровавленных обломках, за которыми рухнуло обезглавленное туловище, истекая кровавым жиром, стоял Леви, удерживая на плече многозарядный гранатомёт.—?И что вы здесь делаете? —?Леденяще, смотря на подчинённых сверху вниз, прищурившись, спросил Аккерман.—?Командир… Хотела отчитаться Микаса, позабыв о том, что Александру нельзя находиться на передовой, а девушка не то, что не остановила подопечного?— была им спасена.—?Господи, Леви! —?Перебил Лихтенберга, отряхиваясь от кровавых кусков, угодивших на одежду, и пыли, смахивая с губ и носа багровые дорожки. Разум всеми силами пытался оберегать пошатнувшуюся психику хозяина, принудительно притупляя восприятие. —?Я думал, что труп!—?Ты и был бы трупом, если бы я не успел вовремя. —?Как факт, спокойно сообщил мужчина, будто и не испытывая переживания за подчинённых. —?Микаса, что он вообще здесь делает? твоя обязанность следить за этим чучелом.—?Поступил приказ всем офицером со способностями явиться в опорный пункт, а Лихтенберг последовал за мной. —?С неприязнью, но всё же полностью признавая вину, доложила девушка. —?Простите, я… Я не ожидала, что он ввяжется в бой. Елена и её люди должны были остановить…—?Достаточно. —?Отмахнулся Леви. —?Я лично вас обоих четвертую, когда закончу.—?Ну нет, мне нахрен не нужны поганые тренировки! —?Отрезал Александр. —?Я пошёл сюда, потому что опасался за жизнь Микасы! Хоть я и моральный урод, но не до такой степени, чтобы позволить девушке сражаться одной!—?Всё так, командир, Александр спас меня. —?Поддержала Аккерман.—?Сделай так, чтобы этот слабак под ногами не мешался. —?Оправдания командира не волновали. —?И возвращайся к своим прямым обязанностям.—?Живой паршивец! —?Сзади послышался голос Елены, держащей в руках два кейса с оружием! —?Немедленно возвращайся на базу, мелкий говнюк!—?Елена,?— прервал Леви, отбросивший формальности, времени, чтобы разбираться с провинившимися сейчас не было. —?Сможешь определить уязвимую точку этого куска дерьма? —?Кивком он указал на поднявшуюся тушу гиганта, продолжающего своё наступление.—?Боюсь, нет, капитан. —?Девушка прикусила губу, отводя виноватый взгляд. —?Туман и его температура слишком плотные.—?Я смогу. —?Неожиданно заявил Александр. —?Пучок нервов на шее, да?—?Уверен? —?Хладнокровно, не поведу и бровью на самоуверенное заявление, уточнил Леви: доверять близким подчинённым он умел.—?Да.—?Капитан, вы с ума сошли?! —?Догадавшись, что юноша задумал, беспокойно предъявила Елена. —?Он же едва ли кадет! Ни боевого опыта, ни оружия!—?Попасть в цель сможешь? —?Командир не обратил внимания на предостережения офицера, сосредоточившись на мальчишке, оценивая его эмоциональное состояние.—?С близкого расстояния… —?Не шибко уверенно признался Лихтенберг, мысленно ругая себя за глупость.—?Елена, Микаса, займите позиции на высоте, мы с Александром приблизимся к титану, пометим нужную точку специальным патроном, по моей команде?— откроете огонь.—?Есть! —?Согласились девушки, Аккерман, забрав у коллеги один кейс, полетела занимать позицию.—?Постой-постой, Леви, что значит?— мы приблизимся? —?Лепетал мальчик, когда командир удерживая его подмышкой, на тросах взмыл в сторону башни. —?Леви! О таких вещах надо предупреждать! —?От страха несчастный, сжал талию Аккермана чуть ли не до хруста позвоночника.—?Если обоссышься и это попадёт на меня?— ты труп. —?Прошипел Леви, ловко маневрируя с помощью тросов над обломками, не прошло и минуты, как юноша оказался на разрушающейся крыше. —?Если ты припёрся сюда доказать свою полезность, поздравляю, у тебя появился шанс. —?Аккерман поставил подростка на ноги, вручив небольшую винтовку, висящую на груди. —?Прицел оптический, но в облаке пара это не поможет, пули со встроенным чипом для отметки цели. Ты должен попасть в нужную точку с первого раза, понял?Следом приземлилась Елена, молча принимаясь устанавливать оружие.Взяв оружие трясущимися руками, Александр в полной мере ощутил осадок после битвы: разорванные тела, монстры, бродящие в розоватой, тяжёлой пелене, кровь, льющаяся непрерывно будто захлестнула подростка, пыталась утопить в бездонном океане трупов, чьи хладные, скользкие лапы, цеплялись за барахтающееся, живое тельце. Рвотные позывы сдерживать с каждой секундой всё труднее, подросток пошатывался, пустым взглядом смотря на капитана, не реагирующего на павших товарищей, непробиваемый холод лишь сильнее пугал.—?Соберись! —?Приказал Леви, удерживая себя от навязчивого желания избить мальчишку, создающего проблемы одним существованием.—?Я готов. —?Скупо выдавил Лихтенберг, неловким движением закинув портупею1 за плечо.—?Залезай. —?Командир повернулся спиной, позволяя мальчику забраться на него, тонкие, дрожащие ручки обвили шею, сам же юноша почти не ощутил чужого веса.Холодный ветер хлестал лицо, в полёте Аккерман развивал колоссальную скорость, а пассажира, с ужасом вжавшегося с спасительную опору ввиду чужого тела, трясло от страха. Александру казалось, что его швыряет в разные стороны, постепенно подросток ощутил недостаток кислорода и резко возросшую температуру пара, наверху слышались завывание вихревых потоков, устроенных титаном, поднявшим клешню, как только гарпун троса вонзился в голову. Командир действовал много быстрее Микасы, избегая встречного ветра, летая вокруг жирового туловища, как заблагорассудится, он умело выдерживал расстояния от испаряющегося жира, избегая соприкосновения с горячим паром.—?Сейчас! —?Крикнул Леви, воспряв над головой титана, возил гарпуны жировую ткань, повис в воздухе.Неуверенно Александр выглянул из-за спины командира, неловко удерживая в руках оружие, ствол которого прижимал к талии Аккермана. Частички крови в тумане подросток ощутил почти сразу, на языке главенствовал стальной привкус, теоретически он понимал, что способен контролировать часть пелены благодаря способности. Мысленно, Лихтенберг понимал, где расположен сгусток нервных окончаний, ментально ощущая колебания частичек крови, но вслепую, витая в воздухе над облаком горячего пара, стрелять боялся. Требовалась колоссальная концентрация, чтобы изменить поток кровавого пара, Александр сомневался, что сможет воплотить задуманный план, но времени раздумывать не было, успех операции зависел от выстрела, жизнь Леви зависела от того, насколько быстро ориентируется мальчишка. Крепче обхватив командира ногами, стиснув зубы от пульсирующей боли в голове, разрушающей мозг, борясь с кровью, хлынувшей из носа, подросток резко развел руки в стороны. Кровяной туман, как зачарованный, последовал за движением заклинателя, образовав от нужной точки до тела Александра, гигантскую воронку, горячий пар перестал терзать обоих солдат. Аккерман ощутив обмякший груз на спине, вовремя перехватил оружие, падая вниз, выстрелил в нужную точку, отцепил гарпуны, стремительно меняя дислокацию, не дав обоим рухнуть в вязкое жировое скопление. В одну секунду Леви успел выстрелить из финальной ракетницу, покоившуюся набедренном кармане, пуская в небеса разъедающей все кислотно-зеленый луч и выстрелить из своего гранатомёта с самонаводящимся снарядом в шею титана. Одновременно с этим ещё две торпеды пронзили кроваво-жировую оболочку, объяв голову мутанта и воздух вокруг едким пламенем. Пятидесятиметровое, жирное туловище тянулось спиной к земле, а Аккерман, едва ли не свободным падением добравшись на земли, перемещался с помощью тросов по возвышенностям на обломках в сторону реки. За жалкие тридцать секунд капитан доставил горе-пассажира, кричащего что-то под ухо на крышу панельного дома, стоящего на соседнем берегу, откуда Микаса сделала свой выстрел.Александр рухнул на колени, дрожащими руками закрывая кровоточащий нос, с пульсирующей болью в висках, ударяющей словно свинцовый молот, он свыкся. За жалкие пару минут, пока Леви демонстрировал навыки маневрирования в пространстве, Лихтенберг бессчетное количество раз успел попрощаться с жизнью, экстремальные полёты, игнорирующие технику безопасности, оставили в сознании след глубочайшего ужаса. Происходило всё настолько быстро, что подросток толком не успел осознать, что находиться на земле, содрогаясь от страха, задыхаясь от сочащийся крови и потерянного кислорода, в момент, когда Александр использовал способность, концентрация на тумане достигла пика, что мальчишка перестал дышать, а сразу после?— под грохот разорвавшихся снарядов, жар кровавого пара, отправился в свободный полёт, в истерике крича проклятия.—?Леви, обними меня… —?Выпалил Лихтенберг, позабыв о всех нормах и самоконтроле, эмоции захлестнули сознание. —?То есть,?— тряхнув головой, запрещая себе болтать лишнего, поправился. —?Я убью тебя…Не видя фактически ничего перед собой: улыбающуюся Микасу, командира, обратившего стальной взор к, застеленному выветривающимся туманом, небу из-за очередной идиотской просьбы мальчишки, которую Аккерман исполнит, Александр остекленевшим взглядом смотрел вдаль. Тёплые руки обхватили талию, мальчик не сразу осознал, что находиться в крепкой хватке Леви, что жадно вдыхает аромат хвои с чужих темно-каштановых волос, пальцами цепляясь за твёрдый бронежилет.—?Похвально, ты даже не обоссался и кричал куда меньше, чем я ожидал. —?Юноша поглаживал подчинённого по дрожащей спине, пытаясь успокоить взбудораженное, потерявшее прежний облик сознание. —?Молодец.Чуть отстранившись, достав из нагрудного кармана платок, которые Леви носил с собой на задания, принялся вытереть с милого личика, искаженного страхом, кровь.—?На твои носовые кровотечения ваты не наберёшься.—?Да,?— выдавливая из себя ухмылку, ответил Александр. —?Хреновый из меня, видимо, солдат. Я чуть не сдох из-за тебя.—?Выбить бы из тебя манеру ныть, а вместо неё вдолбить понимание субардинации?— вполне сойдешь за члена отряда особого назначения.—?Капитан. —?Донесся голос Елены из коммуникатора. —?Территория близ опорного пункта Выставочная успешно защищена.—?Хорошо. —?Отстранённо ответил Леви, слишком увлекшись преведением мальчика в божеский вид. —?Дальнейшие распоряжения вы будете получать из командного центра.—?Вас поняла.—?Поздравляю с боевым крещением. —?Улыбнулась Микаса, внутренне умилившись трогательным отношением командира к подчиненному.—?Аккерман, тебе ещё придётся объясняться за безответственность. —?Командир раздражённо вздохнул, прикрыв глаза. —?Александра, как бы он не рвался на передовую что-то кому-то доказать, ты должна была вырубить, но никак не допускать появление кадета, даже не начавшего обучение в зоне боевых действий. Если бы не критическое положение и твои навыки, я бы не допустил тебя до выполнения боевых операций. А теперь: оба валите на базу и ждите моего возвращения. Разговор будет,?— Леви выдержал паузу. —?Тяжёлый, если говорить прямо: молитесь, чтобы я вас не прикончил.—?Прошу простить мою безответственность! —?Выдала искренне Микаса, понимая, что ситуация полностью вина её несдержанности и ярости, ослепившей разум.Подхватив подопечного за пояс, насильно отцепив от командира, девушка спрыгнула, по тросам полетела к базе.***Сергей не находил себе места, он хорошо знал своего друга, его способности к дипломатии и обольщению, поэтому догадывался, что в паре с Аккерман, Александр направился на поле боя. Десятиклассник метался по подземной станции, ведущей к опорному пункту Выставочная, которую подросток с трудом нашёл в цепи однообразных тоннелей и коридоров. Сердце в пятки ушло, когда во тьме показались фары автоматизированного локомотива, Кайсаров с трепетом ожидал пассажиров и едва ли удержался на ногах, увидев потрепанного Александра, на воротнике черной водолазки виднелись бурые пятна засохшей крови, а форма Микасы вся в мелких дырах, бледное лицо украшали царапины и ожоги.—?Саня! —?Сергей мёртвой хваткой вцепился в плечи друга, чьи глаза, видевшие смерть, остекленели, а губы, испробовавшие крови, поджаты. —?Я так переживал! Что снаружи?! Все так серьезно?! Какова ситуация?!—?Тренируйся и сам всё увидишь. —?Холодно отрезал Лихтенберг, смахнув чужие руки. —?Впрочем, лучше тебе не знать.—?Что?.. Что ты говоришь?! Я… Я записался добровольцем, чтобы стать сильнее, чтобы тоже участвовать в этой войне!—?У него шок. —?Объяснила Аккерман. —?Для первого боя, тем более, против чудовищ это неудивительно.—?А как ты ему участвовать позволила?! —?не ожидания от себя резкости, вскрикнул Кайсаров. —?Ты же его инструктор, если бы… Если бы Саня погиб!—?Я жив. И не ори на неё. —?Мрачно приказал выпускник, внезапно став защитником, он прекрасно понимал, как девушке достанется от Леви за проступок. —?Я сам принял решение участвовать в сражении. Микаса за мои поступки не должна нести ответственности, тем более слушать упрёки от тебя. Рвешься в драку?— тренируйся для этого, у меня хватит сил и мозгов разобраться со своими проблемами и ответить за решения, поэтому просто помолчи и делай то, на что решился сам. Больше не нужно бегать за мной.—?Быстро же ты переключился на новых друзей. —?Сергей последовал за уставшей парочкой, считая, что разговор не закончен. —?Когда же ты их предашь?—?Мы попали в ситуацию, где я не смогу исполнить роль лидера, не смогу тебя вести. —?Не оборачиваясь, говорил Лихтенберг. —?Больше я не телохранитель, не тот, кто способен тебя защитить.—?Неужели ты… Как и Труфанов? —?Намекнул десятиклассник на влюблённость.—?Пожалуйста, я устал, нам ещё терпеть головомойку от карлика. Не хочешь меня потерять?— найди способ попасть в спец. группу. —?Бросил на прощание Лихтенберг, уходя с Микасой в объятия очередного серого коридора.