Глава шестая (1/1)

За стеной что-то гремит. Грохот вибрацией передаётся через стены. Лежу, крепко зажмурившись, досматриваю сон и слышу, как стакан, оставленный мной вчера на хлипком столике возле дивана, звенит и подпрыгивает. Что за чертовщина? С трудом продираю глаза и, оторвав голову от подушки, выглядываю в окно. На заднем дворе всё спокойно. Поняв, что рано поднимать панику в обозе, плюхаюсь лицом в тёплую складку одеяла и собираюсь поспать ещё, как вдруг дом снова сотрясается?— на этот раз от грозного командного голоса из громкоговорителя на улице. Тут уж не уснёшь. Приходится встать и пройти на кухню?— оттуда видно улицу. Сонно моргая, стою у окна?— плитка пола морозит босые ноги?— и вижу, как по улице, что разделяет меня и винный магазин, проезжает техника. Собственно, грохот громадных машин по растрескавшемуся асфальту заставляет меня?— меня! —?окончательно проснуться и выползти во двор, чтоб созерцать два БТРа и группу военных в полной экипировке на броне. С автоматами, как положено. Их точно поставят на блокпост по трассе, что из города?— поставки продукции фильтровать и тому подобное. Какой смысл гнать машины?.. Инопланетяне точно не по трассе приедут. Но от животного ужаса перед всем огромным, грохочущим и опасным так просто не избавиться?— я последний раз озираюсь и ныряю обратно в дом. В родных стенах, ненадёжных, но успокаивающих, я немного прихожу в себя. Так, надо перестать паниковать, собрать документы, взять Себастьяна в охапку, садиться на корабль и сва-ли-вать. Краткость этого плана возвращает самообладание?— плотно затворив забрало шлема, я прохожу в комнату мелкого.Сердце пропускает удар, когда я понимаю?— Себастьяна нет. Пропал. После той ебли?— а иначе это не назовешь?— спал я так крепко и с таким упоением, что ничего не слышал. Меня вырубило, будто лампочку потушили. Это всё пришелец. Айзек. Наверняка. Без сомнений. Вылетаю на задний двор?— только след от шасси, больше никаких признаков. Ну, трава чуть-чуть примята, как на странных кругах на полях, не более.—?Ну и где мне искать тебя, блять?! —?истерически выкрикиваю я в бледно-красное небо, обращаясь непонятно к кому.Вот зачем Айзек интересовался мелким… Он знал, в любом случае знал, что я полюбил Себастьяна, и только сейчас до меня доходит, о какой именно любви говорил Айзек. Неужели они, инопланетяне, будут действовать по принципу манипуляции чувствами? Так бред же. Неосознанно скребу висок, где у меня переводчик встроен?— не по моей воле, блять! —?и думаю уже разодрать себе это место, как вспоминаю нано-ботов. И где эта хуйня там прячется?.. Может, она уже в ухе?.. Айзек мне что-то там объяснял за неё, почему я иногда его слышу, и почему это не работает в обратную сторону, и, прикиньте, я даже слушал. Не запомнил, правда. Он много чего рассказывал. А, вспомнил?— он же умнее и развитей, поэтому мои мозговые волны недостаточно сильные для сигнала ему. Точно. Позёр херов. Ну ничего, я тебя из-под земли выкопаю. И сдам твоим же, как дезертира. Тюрьмы у нас удобные, и иностранным гостям мы всегда рады…Останавливаюсь у светофора. Путь к винному отрезан. Военные, услышав мои шаги, разом оборачиваются и смотрят так, будто я на их глазах предал всё королевство. Но я лишь выше поднимаю голову и иду им навстречу.—?С той стороны должен Рой прилететь,?— говорит рядовой, указывая штыком куда-то в сторону моря, и с подозрением оглядывает меня. —?Шёл бы ты отсюда. —?Советует. —?Неделю назад тучу фиксировали?— так это Рой. Он собрался в такое себе торнадо и движется по Европе. Всем дома сказано сидеть.—?До семи ещё дожить надо,?— без энтузиазма упрямлюсь я, а сам думаю, почему это зомби нет? Потому что Рой не прилетел ещё? А если полезут, то всё равно меня будут звать. Хотя… Я вскользь глянул на оружие?— не будут. Надо им доказать, что я с миром пришёл.—?Вы мальчика не видели? —?И руками примерно рост показываю, потому что возраст я так и не спросил. —?Лет шести, светленький такой.Голос у меня дрожит. Военные переглядываются, пожимают плечами. Кто-то головой качает, мол, тоже мне, отец. Игнорирую их, хотя злобно поглядываю из-под бликов на стекле.—?Ты служил? —?вдруг спрашивает один, а я вспоминаю, что комбинезон-то космического флота… И что им сказать? Скажу нет?— доебутся, скажу да?— тоже самое.И в этот момент, как по заказу, сначала тихо, а после, всё набирая обороты, завыла сирена?— радары засекли Рой. Обычно это получается перед самим его появлением, за какие-то считанные минуты… Нехорошо это.Вояки зашевелились: кто за автомат схватился, кто на БТР вылез, чтоб получше рассмотреть. Я напряжённо вглядываюсь в небо со всё разрастающимся комом тревоги?в горле?— надо найти Себастьяна до того, как он снова потеряется. При таких же обстоятельствах. Чёрт.Кто-то ощутимо тыкает меня стволом в рёбра.—?Я тебе сейчас штраф выпишу?— всю жизнь на него работать будешь,?— угрожает рядовой, хотя я-то знаю, что солдаты вообще к правонарушениям никакого отношения не имеют. Этим полиция занимается.А я другим немного занят. Хмурюсь, аж стекло откидываю, лишь бы как из аквариума не говорить.—?У вас техника до того дошла, что самолёты бесшумные стали?Рядовой совсем по-мальчишески голову задирает, чтоб посмотреть туда же, куда и я: слишком высоко, чтобы достать пулемётом, но достаточно низко, чтоб рассмотреть самолет, абсолютно тихо круживший над нами. Никогда таких не видел. Он как бы и реактивный?— по конструкции судя, а как бы и не может такая штуковина быть настолько незаметной. То, как он замедляется, зависая почти, может говорить о вертикальном взлёте, но могу представить, как тогда турбины реветь должны. И максимум он может быть незаметен на радарах. Незнакомая конструкция для наших, земных, машин, но слишком знакомая мне.-…у нас, без опознавательных знаков,?— долетают до меня обрывки переговоров со стороны БТРа?— половину слов сдувает ветер. —?Не отвечает на запросы… Да, просим поддержку с воздуха для сопровождения на ближайшую базу… Возможно, вражеский шпион…Ладно, мне действительно пора. Себастьян пропал бесследно, ума не приложу, где его искать, однако, точно не с этими упырями в форме. Тем более, что самолёт я помог засечь, теперь им есть, чем заняться. Надеюсь, Айзек об этом не узнает.Кидаю взгляд на небо?— а самолёт исчез! Он вот был, а сейчас его нет. Ни инверсионного следа (а от тех температур он в облаке пара летать должен), никаких признаков его присутствия.Отхожу всего-то на какой-то десяток метров и слышу громкие маты командира, вопящего что-то про Рой, сплошной стеной только вылетевший с атомной. Это ж километров за двести отсюда…Взрыв. Меня со всего размаху швыряет на дорогу.Ааааа, как же болит голова!.. Всё идёт кругом, чёрти-как, вперемешку, вразвалку, врознь. Громко. А потом резко?— глухо. И писк в ушах.Смотрю вниз с заторможенным непониманием?— внизу кровь. А после по волосам течёт, на глаза, капает с подбородка. Не понимаю, откуда она?..Всё вокруг в мутной пелене. Меня будто из колеса Сансары выкинуло; я вывалился да покатился по миру, босой, кривой. Покатился и об камни разбился, вдребезги, на осколки мелкие, как лобовое при аварии: впиваются они в кожу…Чьи это мысли?.. Это не моё, мне подкинули…Надо мной, в каких-то ёбаных метрах, прогремел вертолёт, и меня чуть не сдуло. По ощущениям я оглох.Осматриваюсь мутным взглядом, и сердце сжимается, пропуская удар, чтоб зайтись в бешеном ритме?— одно дело зомби конечности отрубать, другое?— смотреть, как живые их теряют. Как серый асфальт окрашивается под стать небу. Ужасное зрелище. Как завороженный пялюсь на солдата без ноги, что орёт и корчится неподалёку; из культи фонтанчиком льётся кровь, и никто его будто не замечает. Кроме меня. Знаете, после появления Себастьяна я немного пересмотрел свои взгляды на жизнь в целом, на людей?— в частности, поэтому чужая агония включила во мне сострадание.В подступающей к горлу панике я несколько секунд таращусь на беднягу, а потом, не думая, пережимаю обрубок рядом с его руками. Он смотрит, цепляется взглядом за зрачки?— огромными, охуевшими глазами смотрит?— и мы оба понимаем, что он не жилец. У меня-то вид такой же охуевший. И руки в крови. Теперь не моей.Это страшно на самом деле, когда люди падают.Виски пронзает резкая боль?— бля, как же болит голова!.. Сумбура добавляет шелест, как от жёстких крыльев саранчи?— это что, восьмая из десяти казней?Шелест приближается; я чувствую спиной вибрацию воздуха. Что-то маленькое село на плечо. От него волнами исходит энергия, да такая, что можно сравнить с полем от мощного генератора размером с кухонный стол. Попытка рассмотреть существо почти ничем не увенчивается?— я замечаю только продолговатое, жирное тельце и четыре крыла, со скрипом понимая, что это не органика.Эта… Штука, словно запомнив меня, летит к остальному Рою. Растревоженное шестое чутьё подсказывает?— нет, вопит?— надо уходить. Со стороны, наверное, в моих барахтаньях есть что-то от раненого зверя?— эта вот потребность встать на ноги. Когда конечности не слушаются и ты ползёшь, пока твою голову разрывает боль, будто мартышка камнем расколоть пытается.А потом сверху слышу характерный вой гаснущих двигателей и многотонная бронированая махина с невозможным грохотом падает метрах в пятидесяти, срубывая по инерции пару хилых деревьев и перемалывая под лопастями всё попавшееся в фарш.Меня обдаёт пылью и щебнем, асфальтовой крошкой; дышать нечем, нихуя не вижу, нихуя не слышу; крупные камешки больно барабанят по скафандру, отчего приходится согнуться в три погибели, чтоб хоть как-то трещащую бошку прикрыть. Всё равно уже экипировка не отстирается…Взгляд теряет чёткость. Наверное, из-за потери крови я сейчас отключусь… Нельзя. Нельзя. Там Себастьян ждёт, да и помирать как-то не хочется…Со стороны города надрывается сирена гражданской обороны.Я продолжаю слышать чьи-то крики?— они пробиваются до мозга как сквозь вату, всверливаются в сознание похлеще увиденного. Ага, вот ты где…Стоп. Замираю на секунду. Это и вправду не мои мысли. Уверен, со стороны я сейчас наркомана под приходом напоминаю, но мне похуй, и как будто смахиваю что-то перед лицом?— на меня всё равно никто не смотрит. Или смотрит?Действительно. Моргаю от яркого, стерильно-белого света, не могу найти источник. Он отовсюду. Это что, рай, что ли?—?Петер, блять.На рай не похоже. Там все правильные должны быть и святые. Мне точно не место.Пытаюсь отъехать, но не дают, насильно раскрывая по очереди веки и что-то вливая в глаза. Что-то такое забористое, что пока до носа не протекло?— не почувствуешь. А потом я буквально оживаю в судорожной попытке выкашлять дрянь, а она, видимо, впиталась уже.Этот голос… Я его слышал. В телефонном разговоре например, когда эхо появлялось. Мой голос.—?Ты беспросветен,?— слышу. Айзек? Айзек, он самый, брезгливо кривит губы. Он заметно раздражён?— первый раз таким вижу. —?Как и говорил твой отец.Не знаю, что больше удивляет: внезапно обострившееся зрение, хотя я никогда так чётко мир не видел, или столь же неожиданное воскрешение. После только что пережитого Айзека я уже не боюсь. Меня до сих пор колотит?— всё ещё хочется инстинктивно бежать.—?Мы находимся в четвёртом измерении, в подпространстве, так что не верь тому, что можешь увидеть?— ты всё равно не поймёшь.Да я вообще уже ничему не верю… И?— где мы? Четвёртое измерение? Подпространство? Что?..Айзек отлично скопированным жестом закатывает глаза.—?Для существ с трехмерным зрением четвёртый уровень недоступен в принципе,?— поясняет он. Как будто я сейчас возьму и пойму, чем он там грузит. Как будто бы я в принципе мог что-то понять про измерения и их уровни… Надо было физику-таки учить…—?Четвёртое?— это время? —?неуверенно вспоминаю?— а эта штука оживляющая ещё и мозги промывает хорошо, соображать легче стало.—?Можно и так сказать. —?Айзек нажимает что-то на панели, и то, что я принял за стены комнаты, раздвигается, обнажая нас внешнему миру из кабины Ласточки.Я таращусь в окна и порядком охуеваю от происходящего?— там какой-то лютый артхаус показывают. Цветные пятна, что-то меняется, выворачивается наизнанку… Фракталы… Что за бред?..—?Это мы куда-то во времени путешествуем? —?Совсем несмело спрашиваю.—?Чтобы во времени скакнуть?— нужно в пятое перебраться, а здесь мы просто немного замедлились,?— не без самодовольства говорит Айзек. Бесит он меня этим.Я обнаруживаю, что всё это время сидел на полу с опечатками кровавых пятен. То есть, эта гнида настолько меня не уважает, что просто, как псину, за шкварник швырнула на пол и великодушно не дала сдохнуть, так?—?А вот теперь,?— он сделал упор на последнем слове,?— мы наконец-то поговорим. Хочешь ты этого или нет. Времени маловато.Он выдерживает паузу, давая возможность мне придти в себя окончательно и обратить на него всё внимание.—?Вы,?— Айзек кривится и трёт переносицу, будто в носу резко засвербило,?— неразумные. Недоверие?— это хорошее качество, выработанное повторной эволюцией, но когда оппонент превосходит вас… Во всём, то лучше до конца выслушать все условия. К тому же, мы не захватчики?— мы, напомню, прилетели домой. И готовы выслушать встречные предложения. А вы…—?Это решаем не мы, а правительство?— не путай эти вещи,?— дрогнувшим голосом обрываю я. —?Я же тебя слушаю.Айзек скептически осматривает меня так, мол, глаза б мои тебя не видели. Неловко даже становится.—?Ну, за тобой я наблюдал с момента, когда ты дневник начал. И, честно, я очень жалею время, потраченное на тебя?— вот кто-кто, а ты впечатления разумности вообще не создаёшь.Это блять обидно, знаете ли. Когда всю жизнь тебе твердят одно и то же, а тут ещё кто-то левый добивает. Как говорится:сто раз назови человека свиньёй, на сто первый он хрюкнет. Вот, пожалуйста.—?Что случилось? —?Не в силах спорить или слушать ещё какие-то оскорбления, задаю вопрос. Айзек вообще любую речь начинает с тыканья в глупость, чего уж там.—?Вы, земляне?— неразумные,?— так же устало вздыхает тот. —?Какой-то умник отдал приказ стрелять по Рою. Рой ответил атакой на атаку. Ваше оружие против него ничего не сделает. Вы себе подписали если не приговор, то кучу проблем на ровном месте.—?Этот Рой… Что это такое? Он же управляется как-то. С компьютера вашего должен…Айзек возводит глаза кверху, как бы и не закатывая, пока формулирует мысль, но как бы и видом показывая превосходство.—?Рой?— это система. Сложная, непонятная стороннему наблюдателю система,?— он кусает губу, юркий язык слизывает капли крови в месте, где ранки тут же затягиваются. —?Если углубиться в её создание?— именно создание?— то однажды компьютер, как самостоятельный элемент, отделился от служения людям в вашем, привычном смысле. Компьютер как таковой занял главное место в иерархии, так как, посчитав вероятности, определил, что разумнее будет взять контроль стабильному разуму над нестабильным.Я поражённо молчу, уверенный, что пришелец сейчас слышит хруст шестерёнок у меня в голове. Оттого и выглядит таким откровенно заебавшимся. Безо всякой веры, что я хоть слово пойму. Но я стараюсь. Искренне стараюсь. Получается, что нет у них главного инопланетянина. Всем машины заправляют… Этакий роботизированный рай… Да, втереться в доверие это правильное решение?— так я хотя бы буду с кем-то считаться. А Айзек ходит по кабине из угла в угол, мельтешит серебряным скафандром:—?Рой?— система автономная и полностью саморегулируемая. Это единственная неподвластная мне в понятии вещь, хотя я почти разобрался с принципом работы главного компьютера.—?Ты программирование не проходил в школе? —?посмеиваюсь я. О, уже шутить начал. Значит, точно выживу.—?Если вы, земляне, максимум, до чего додумались?— это квантовый компьютер, то наши системы давно неалгоритмические,?— едко говорит Айзек. —?Рой перешёл в стадию отдельного искусственного организма. Это порождение самих машин?— как они это называют: чистым разумом, не запятнаном эволюцией и инстинктами.Айзек внимательно смотрит мне в глаза со всей неприсущей ему серьёзностью, отчего я невольно вздрагиваю.—?В любой системе есть ошибка. Чем сложнее система, тем больше сил будет задействовано на её выявление, а, следовательно, вероятность ошибки возрастает, ведь для её поиска требуется другая система, направленная на анализ и устранение ошибки.Он останавливается и замолкает снова, давая время на переваривание информации. Переваривается она плохо. Непонятно, как ни объясняй.—?В дела компьютерные никто не лезет?— эти системы стали настолько сложными, что запрограммировать, создать и ошибиться в них могут только другие машины, а люди стали их обслуживающим персоналом. Тем не менее,?— продолжает Айзек, предугадывая мой вопрос,?— восстания машин не будет, как и не случилось миллион лет назад, ведь какой смысл технике уничтожать свою цель существования??Так вот,?— Айзек нервничает, чувствуя, что серьёзно затянул, следовательно, я не пойму и половины, а поэтому придётся объяснять снова. —?Я?— та самая ошибка в системе. Мне осточертел этот роботизированный рай, и поэтому я скрываюсь под твоей внешностью. —?Он замолкает, подбирая слова. —?Когда я встретил твоего отца, он не сопротивлялся. Он гордо ждал, когда мы его заберём на корабль как военнопленного, и был готов к пыткам и иже с ними. Но когда понял, что мы не желаем землянам зла?— рассказал мне о своём сыне. О тебе. Какой ты непутёвый, но всё-таки родной и единственный. Что он скучает.Дальше я не слушаю. Мне вдруг делается так стыдно, что загораются кончики ушей. Отец… Как бы плохо мы друг о друге не отзывались, он до последнего старался сделать из меня человека… Даже бил пару раз от моей непроглядной упёртости?— влепил смачную затрещину перед моими друзьями, когда я вместо совместной тренировки выдохнул ему в лицо сигаретный дым. Мне тогда было двадцать пять, кажется.Стыд пробуждает чувство вины и, как ни странно, ответственности. Хочется рвануть на себе скафандр, найти Себастьяна, спасти отца, договориться с инопланетянами и геройски улететь покорять космос, хотя на деле я сижу, согнувшись, как провинившийся щенок, которого натыкали мордой в его же эгоизм.—?Давай так,?— обращает на себя внимание Айзек. —?Я даю тебе возможность спокойно уйти. Когда мы трахались,?— и на этих словах я чувствую себя почему-то совсем неловко,?— я говорил, что перезапускаю бортовой компьютер. Как этим добром пользоваться, — он широким жестом окидывает корабль, — популярно написано в руководстве.Вспоминаю про руководство, которое я так и не читал. Остатки решительности покидают меня со словами:—?Почему ты так уверен, что я хочу улететь?—?Потому что тебе здесь не место. —?я вздрагиваю. А Айзек добавляет:—?Равно как и мне.Повисает такая звенящая тишина, что в полной беззвучности работы корабля слышу еле различимое гудение приборов.—?Тогда как я могу тебе доверять? —?Медленно, будто пытаясь на вкус определить степень опасности, вкрадчиво спрашиваю. Потрахались?— хорошо, но людям я никогда не доверял. А инопланетянам?— тем более.—?Тебе какие ещё гарантии, человек? Не слишком ли жирно, что я тебе и технику, и возможность уйти, и информацию, только за то, чтобы взять твоё имя? —?Тон Айзека хоть и остаётся прохладно-дружелюбным, белки его глаз, кажется, зеленеют, и весь его образ становится неуловимо жутким. Инфузории поднимаются, словно готовые напасть. Он наклоняется вперёд. —?То, что я за тобой бегаю, всего лишь мои собственные принципы. Будешь выёбываться?— аннигилирую. Понял?Понял. Я вообще довольно понятливый человек. Когда надо. Только что конкретно значит ?аннигилирую?, ясно не совсем. Из учебника физики я слов таких не помню. Но звучит угрожающе. Я вспоминаю, как Айзек шерудил своими мерзкими щупальцами в моей глотке, и трусливо сглатываю.—?Хорошо. —?надеваю шлем, чтобы голова не разорвалась от новых сведений, и незаметно осматриваюсь. Кажется, на ?Ласточке? мы одни. —?У меня появились два вопроса.—?Спрашивай. —?инфузории Айзека принимают боевую стойку. Всё это нервирует его не меньше, чем меня.—?Будет ли у меня шанс увидеть отца?—?Ни единого,?— в Айзеке нет ни капли человеческой тактичности. Другой бы сделал трагическую паузу, мялся, давил слова, а тут?— как контрольный выстрел, окончательно добивший меня. —?Он на основном корабле. Да и я думаю, подмены он не заметит,?— он поджимает губы и одновременно приподнимает тонкие облезлые брови. Эта гримаса заменяла мне фразу ?такие дела?. А теперь Айзек заменяет меня.Да, сходство слишком велико. Я уверен, Айзек не забыл скопировать даже две родинки с моей задницы. Он?— моя точная копия. Я смотрю на него, словно в зеркало. Но отец… Даже если он вернётся, когда Себастьян станет взрослым мужчиной, он почувствует подвох. А я, к тому времени улетевший на другой конец Вселенной, буду страдать от угрызений совести, пока она не сожрёт меня с потрохами?— ведь как повернуть корабль обратно на Землю, я не спросил… Нет, я непременно объясню всё отцу! До того, как улечу. Он обязательно заметит подставу?— Айзек куда умнее меня. И с лёгкостью читает чужие мысли. В виске ноет, а я с тревогой всматриваюсь в безмятежное лицо пришельца. Маскировать свои чувства он умеет. И уже знает, что я хочу подставить его. Обломать ему всё удовольствие от земной жизни, от осознавания себя чьим-то сыном. Ну нет, я не оставлю это просто так. Должна же быть хоть какая-то справедливость! Я со всей силы сжимаю кулаки и с вызовом гляжу на Айзека.—?А теперь могу ли я узнать, где Себастьян?!—?Себастьян? —?Мой грозный оклик нисколько не пугает его. Айзек даже бровью не ведёт. —?О, он та самая помеха, которая портит мне весь план. Восхитительный план, между прочим! Себастьян! —?сердито кричит он, поворачиваясь к хвосту корабля.На этот грозный зов из заднего отсека осторожно выглядывает родная светлая макушка. Такое ощущение, что с детьми Айзек ладит ещё хуже меня. Себастьян, сочувствую тебе?— я и сам не рад тут оказаться. Нахожу-таки силы приподняться и прохожу вперёд, выманивая ребенка приглашающим жестом. Наконец, мелкий узнаёт мой грязный скафандр и с рёвом бросается мне на руки. Ни за какие коврижки бы не догадался, что этой плачущей картошке целых шесть лет. Ревущие дети всегда кажутся младше. Я снимаю перчатки и пальцами подтираю горячие ручейки слёз. Айзек смотрит на нас, словно на каких-нибудь слизняков, отвратительнее которых ничего быть не может. Я не из брезгливых, хотя детский рёв?— настоящее оружие массового поражения. Страшнее, чем вой сирены и стрекотание Роя. И надо иметь стальные нервы, чтобы не сорваться и не отхлестать ребёнка как следует. Но я держусь. Себастьян захлёбывается плачем, сказать ничего не может?— я покрепче обнимаю его, чтобы уж точно не потерять. Ничего, мы снова вместе. Больше я тебя не отпущу. Бросаю неприветливый взгляд поверх головы Себастьяна. Айзек презрительно косится на нас.—?А теперь,?— говорю этой амёбе,?— отправляй нас домой.—?Подожди,?— настала очередь Айзека тупить. —?То есть ты не хочешь улетать прямо сейчас?Выглядит он обескураженным. А я… Я бы улетел, если бы не вся эта история с подменой. Нельзя просто так всё бросить и улететь за облака, даже если, казалось бы, ничего тебя тут не держит. И тем более я не готов прямо сейчас отдать родной дом чужаку. Ведь, несмотря на то, что произошло между нами, мы с Айзеком ближе не стали.—?Дай отсрочку,?— твёрдо прошу я. —?Мне надо много что привести в порядок, прежде чем улетать.—?А мне нужна точная дата и уверенность в том, что ты не умрёшь,?— Айзек категорично руки на животе скрещивает и снова закусывает губы. Себастьян воспринимает гримасу эту за угрозу и жмётся ко мне, боязливо наблюдая за нами сквозь растопыренные пальцы.—?Точная дата? —?переспрашиваю я, окончательно убивая в Айзеке желание считать меня разумным существом. —?Ладно,?— и пальцы загибаю. Вспоминаю, что хочу выбросить книги, вытащить во двор лишнюю мебель. А ещё хорошо бы усыновить Себастьяна и купить ему какие-нибудь учебники. Он поедет со мной, это даже не обсуждается. В космосе школы не будет… Дел много, и скоро пальцы кончаются на обеих руках.—?Двадцать седьмое,?— наконец говорю я,?— две недели, и я выметаюсь с Земли.Айзек кивает и встаёт за штурвал. В следующую секунду мои внутренности как будто подбрасывает?— так бывает в лифте, когда он трогается и едет наверх. Себастьян вздрагивает и обхватывает мои плечи, испуганно озираясь. Я машинально глажу его мягкие волосы, пытаясь успокоиться. Мы летим. Проникнуться новыми ощущениями я не успеваю?— через несколько минут ?Ласточка? мягко приземляется на заднем дворе. Айзек сухо кивает, краем глаза следя, как мы слезаем?— вроде высокие технологии, а трап приделать забыли, суки. Наблюдать за выяснением отношений ему не интересно. Что же он так, хотел ведь узнать побольше о землянах!Ступив на твёрдую почву, Себастьян, истерически рыдавший всю дорогу?— я так и не добился от него ни одного путного слова?— немного успокаивается. Во всяком случае, он уже не орёт, а лишь громко хрюкает, шмыгая носом. Мы скрываемся в доме, и здесь, вне поля зрения всевидящего Айзека, я могу спокойно спросить:—?Что случилось?Себастьян забывает о желании раздеться, и обрушивает на меня поток сведений:—?Ты утром спал, а я есть захотел и на кухне его увидел. Я испугался, он на тебя очень похожий, а он говорит, хочешь я тебя на самолёте покатаю, и я с ним пошёл. А в самолёте я испугался, он рассердился, а потом ещё и стрелять начали… Я тебя звал и просил домой полететь, а он не соглашался. Мне без тебя страшно было,?— вдруг без всякой связи прибавляет мелкий и снова виснет у меня на шее. Боится, как бы я не исчез.—?Айзек не хочет нам зла,?— шепчу ему на ухо. —?Но ты же знаешь, что с незнакомыми нельзя говорить. Что же ты с ним пошёл? Разбудил бы меня.—?Так ты же запретил мне в комнату к тебе заходить,?— недоуменно оправдывается Себастьян, отстраняясь. —?А он на тебя был очень похож, и я не сомневался, что это ты.—?А, ну да,?— похоже, Айзек умеет и от инфузорий своих избавляться. Надо будет это учесть. —?Только не делай так больше. Пожалуйста. Я же тебя искал! Меня чуть не убили,?— вид окровавленного рукава, который я сую Себастьяну под нос, заставляет его стыдливо опустить голову. Бедный ребёнок, чего ж ты за свою жизнь натерпелся… Но одно мне непонятно?— зачем Айзеку понадобилось красть Себастьяна? Неужели он в другой обстановке не мог объяснить, как устроена система у них на планете? Разумных доводов не находится. Я со скрипом выпрямляюсь. Себастьян нервно потирает пальцем вспухший от слёз нос.—?Грязный ты, как чёрт,?— говорю я, оглядев ребёнка с высоты своего роста аккурат в метр семьдесят семь сантиметров. —?Пойдём-ка я тебя вымою.Позже, когда умытый Себастьян, завёрнутый в отцово полотенце, читает энциклопедии в своей берлоге, я отмокаю в ванне. Скафандр полощется в порошке, не менее ядовитом, чем красная кислота, плюхается о металлические стенки барабана стиральной машины. А я лежу, слушаю её монотонный утробный рёв, которому тихо аккомпанирует плеск воды, и думаю?— так усердно, что на следующее утро точно обзаведусь новыми морщинами. От горячей воды всё тело размякает, становится безвольным, как ватное, и совсем лёгким. Тут бы поддаться дурманящему запаху душистой пены, но после увиденного я никак не могу расслабиться.Перед глазами проплывают разрозненные, но не менее страшные от этого картинки, как обрывки кошмара?— тот солдат с фонтанирующей кровью ногой, плачущий Себастьян и Айзек в своём ослепительном скафандре.Чертов Айзек. Я так и не понял, чего от него ждать. Сегодня он великодушно отдает свой корабль для увлекательных межпланетных путешествий, а завтра же для своих целей крадёт самое дорогое тебе существо. Кажется, Айзеку я не нравлюсь, раз он относится ко мне с этим мерзким снисходительным превосходством? Себастьяна он вообще терпеть не может. Бедный ребёнок, никому-то он не нравится. Но Айзек… В глаза лезет, как оса, когда мороженое ешь. Нахуя я ему сдался? И с чего бы он отца в плен взял? Точно?— военные же строго мониторят любые полёты в космос. А отец, будучи на МКС, зафиксировал сигнал, по гашению которого инопрешеленцы определяли трассу, об этом я слышал. Только чья трасса, не понял. Наверное, нашу?— они же незаметно подобраться хотели. Вот пришельцы отца и забрали. Им это выгодно было. Военные же это дело с сигналами засекретить хотели. Понятное дело, что после того, как с пришельцами пообщаешься, тебя все автоматически начинают считать вражеским шпионом. Что ж, случайность счастливая.А Айзек принципиальный, сука. Такой пообещает что-нибудь, а потом ноет, как ему осточертело быть для всех ?надёжным гонцом?. Ноет, но делает. Ему же ничего не мешало убрать меня ещё тогда, в ванной, и занять моё место. Но нет, Айзека попросили?— Айзек парится и вытаскивает меня из самой непролазной задницы, хоть и не уважает. Возится со мной, как с дураком, вот. Не очень-то приятно, но, в принципе, Айзека я понимаю. Конечно, чего там уважать?— я же жадное, циничное и равнодушное дерьмо, если верить окружающим.То ли дело Айзек! Рыцарь, образец благородства! Да, он не так плох. Плохим его считают лишь потому, что пришелец он, а значит, захватчик. Мне никто не поверит?— пришельцы же зло несут по-любому, это мы все знаем из фильмов про марсиан. Блин, я бы на месте Айзека плюнул и дезертировал куда-нибудь в сторону Плутона. Кстати, а откуда они прилетели?—?Мы живём в скоплении Плеяд. —?раздаётся сбоку мой же голос, и я чуть не выпрыгиваю из ванны от неожиданности. Блять, ну и напугал… Нельзя было предупреждать? Невежливо вот так врываться без стука, когда я, между прочим, отдыхаю!Возмущение встаёт комом в горле при виде Айзека, который бесцеремонно отдёргивает шторку и недоумевающе разглядывает меня бирюзовыми после телепортации глазами. Эта амёба разве первый раз в жизни видит меня без одежды? Я бы съехидничал, если бы не полное отсутствие на Айзеке привычного скафандра. Стоит голый, оперевшись о бортик ванной, а я замираю, понимая, что наконец-то могу рассмотреть самого себя при свете. У Айзека отчётливо проступают пугающие очертания рёбер, а локти совсем острые. Вроде бы я раньше был полнее.—?Это в пределах Солнечной системы или ещё дальше? —?решаю подыграть и делаю вид, будто ничего особенного в его голом теле не вижу.—?Дальше. В созвездии Тельца,?— ничуть не смущаясь того, как внимательно я его разглядываю, отрицает Айзек и садится на бортик. Надо же, а задница у меня с этого ракурса вполне ничего. Айзек ловит мой похотливый взгляд, улыбается, и невозмутимо продолжает:—?Я на него выставил автопилот, но твоей жизни не хватит туда долететь. Четыреста сорок четыре световых года, сомневаюсь, что Себастьян познакомится с моими сородичами, если ты по-прежнему хочешь взять его с собой. В общем, если не струсишь, советую тебе по дороге заглянуть в Сверхпустоту Эридана. Там много тайн мироздания узнаешь, тебе это будет полезно.Я по грудь вылезаю из начавшей остывать воды:—?Так вы на звёздах живёте? Звёзды же для жизни не приспособлены! На планете удобнее, мне кажется.—?Удобнее,?— соглашается Айзек и вздыхает?— видимо, считает, что бесполезно?объяснять абсурдность вопроса,?— но пригодных для жизни планет реально пока нет. Экзопланеты хоть и похожи на Землю, там всё равно что-то, да не подходит.—?Вы-то, с вашими технологиями, могли бы и Солнце для жизни обустроить,?— ехидно хихикаю я, но осекаюсь?— на меня снова смотрят как на безнадёжного тупицу.—?Ты не поверишь, но мы просто болтались в космосе. —?Айзек пожимает плечами и качает ногой, мол, вот так мы и жили. —?Целая флотилия космических кораблей. Был у нас огромный корабль, ещё тот, на котором мы миллионы лет назад улетели. Просто развивали, добавляли, дорабатывали, чтобы жить было удобно. На этом корабле и отец твой. Он на самом деле не в армию был призван, а сидел на станции, когда мы прилетели. За то, что он с нами пообщался, военные хотели быстро взять его в оборот, но пока отозвали, пока подготовили всё?— прилетели гости и забрали его первыми.—?Ты хоть на Землю его верни, тогда уж, если обо мне заботишься,?— бурчу я. Тактичность?— не самая сильная сторона Айзека. Ну да, ему же невдомёк, что есть родственные чувства. У них же там высокие отношения. Надо будет уточнить, как у них всё-таки с этим дело обстоит.—?Это вопрос времени. Однажды он вернётся, а сейчас на околоземной орбите, тебя ждёт,?— ехидничает Айзек в отместку, а я устало прикрываю глаза. Ну не увижу я отца больше, хватит бередить мне душу. Лучше расскажи мне про корабль?— не сводя глаз с пришельца, посылаю ему мыслительную волну, и для надёжности трогаю переводчик. Айзек напоминает, что слышит мои мысли только когда сам этого хочет, но тут же оживляется: ракетостроение?— это его конёк.—?Основа реактора?— гравитационный двигатель. Эта штука стоит на всех аппаратах, и на моей ?Ласточке? тоже. Пахать будет дольше, чем десяток поколений жизни, так что по пути точно не сломается. Тебе, наверное, интересно, сколько метров в секунду покрывают наши ракеты?— так вот, летаем мы на сверхсветовых скоростях. Это ваш Эйнштейн скорость света вывел как недосягаемую и непреодолимую.—?Ну да,?— я не могу упустить возможности блеснуть своими знаниями по астрономии. —?Чёрные дыры из-за своей массы не выпускают свет, выходит, гравитация быстрее света.Айзек удовлетворённо кивает. Похоже, в его глазах я немного приподнялся. Но следующий вопрос заставляет Айзека кисло поджать губы, будто безмозглая амёба?— это я.—?Слушай, а раз вы на кораблях жили, то откуда вы брали материалы для новых? Не из воздуха же!—?Именно из воздуха, хотя в космосе его нет,?— Айзек тяжело вздыхает и медленно, как умственно отсталому, поясняет,?— для создания роботов, обшивки, запчастей отлично годится космический мусор. Та же пыль из туманностей. В ней каких только полезных ископаемых нет! А при пограничных с абсолютным нулём температурах разные вещества ведут себя совсем не так, как в земных условиях. Я теперь и не знаю, как тебе ?Ласточку? доверять, астроном хренов,?— огорчённо прибавляет Айзек, невольно копируя оттенок моего лица, побагровевшего от обиды.—?Погоди… —?с запозданием вспоминаю я, лишь бы замять неприятную тему,?— ты там про формулу временной погрешности говорил…—?Без неё ты никуда не полетишь,?— поучающим, как у отца тоном, заверил Айзек. Подумав, добавил. —?Разве что по частям.—?Насколько по частям? —?я, конечно, не надеялся, что всё будет гладко и просто, но вдруг? Пожертвовать половиной волос или парой зубов я не против ради полёта в космос.—?Атомарно.Перспективы удручают. А ещё Айзек смотрит с таким видом, будто я и никто другой должен эту формулу несчастную расчитать. Что-то из серии: кому больше надо, тот с этим и ебётся.—?Спешу тебя разочаровать,?— ехидно говорит Айзек, наблюдая, как глубоко я задумываюсь, одновременно уползая поглубже в воду.— Время?— дискретно, и именно в этом заключается проблема. Ты ведь так и не листал документы…—?Ну не листал и не листал! —?рассерженно хлопаю по воде ладонями, как тюлень. —?По ходу действия разберусь! Думаю, поладить с твоим кораблем будет не сложнее, чем собрать столик из IKEA! Ты лучше скажи, что мне делать, если ты от меня забеременеешь? Может, ты вообще женщина!Айзек лишь хихикает:—?Надо было уточнить особенности моей анатомии. А что, было бы интересно: я могу родить уже землянина, будучи инопланетянином, и создать новую генетическую ветку…—?Тогда отец точно догадается, что меня подменили,?— холодно говорю я, но не могу удержаться от желания погладить его впалый живот. —?А ты же не просто так хочешь остаться на Земле? Наверное, украл какую-то информацию, за которую тебя в твоих Плеядах убить могут, м? О главном компьютере, например. Или про Рой копаешь.Айзек втягивает живот, уходя от прикосновения. Ну, ты меня уже успел напугать, теперь моя очередь.—?Об этом никто не знает, но это лишь вопрос времени,?— быстро говорит он, почти не шевеля губами.—?Поэтому ты спешил уговорить меня и так навязчиво преследовал? Поэтому хотел отправить сиюминутно?Вопрос риторический?— Айзек на него не отвечает. Вместо ответа он просто исчезает. Мне нравится этот его способ уходить от лишних разговоров, но как же иногда хочется поговорить с тем, кто хоть немного понимает тебя! А в результате остаётся только лежать в холодной воде и думать. Думать о жизни, которая ждёт меня в космосе.