Глава 4, экстра 2 на 14 февраля (1/1)

Биологические часы работали безотказно. Зимой в семь утра ещё даже светать толком не начало, а Аллесберг, как по команде, раскрыл глаза. Сквозь плотные задёрнутые шторы в непросторной гостиной совсем не проникал свет, поэтому что днём, что ночью, тут стоял мрак. Только маленькая голубая полоса в щели говорило о том, что сейчас раннее утро. Хартман продрал глаза, едва шевеля руками, потому что был прижат к стене у дивана. Рядом, свернувшись калачиком, дрыхла, вздымаясь, чья-то чёрная спина. Когда сквозь трещащую головную боль трансплантолог пытался вспомнить, сколько он вчера выпил, по голове дополнительной болью валилось осознание того факта, что сегодня грёбаный понедельник.?Твою мать?, — пронеслось у него в голове и он пихнул спину ногой. Где-то в ногах у него и этой спины валялось ещё одно храпящее тело. Спина что-то недовольно заурчала, но с места не сдвинулась. В таком мраке Аллесбергу вообще сложно было что-либо увидеть, и тем более то, кому эта спина принадлежала. Он пихнул её ещё раз более отчётливо, и в ответ ему с разворота по лбу прилетело рукой. Пока он возмущённо вопил, рука, словно её и не было, исчезла, всосалась обратно в эту чёрную пульсирующую массу, а та дальше спокойно себе сопела.— Алло, — Хартман нахмурился и упёрся в спину ногой в попытке бросить её с дивана. — Хуём по лбу не дало? Чё ты там мявкаешь? — сквозь сон пробубнила спина, в голосе которой Аллесберг узнал реаниматолога Йохана. — Ща я встану и ты ляжешь.— Сколько времени? — Хартман настойчиво ещё раз потормошил его ногой.— Сейчас мне приснится и я скажу, — малоразборчиво отозвался тот, но трансплантолог спихнул его с дивана и он грохнулся на пол с нехарактерным для этого звуком в виде женского вскрика, что на секунду поставило заспанный мозг Хартмана в замешательство.— Слезь с меня, — продолжал тот же развязный выдернутый из сна голос.— Не могу.Снова грохот. И в следующий же момент за краем дивана показываются сонные глаза Росэр.— Сколько времени? — повторил свой вопрос Аллесберг.— Спроси что полегче, красавчик.— Ясно.С этими словами трансплантолог полез на пол, чтоб добраться до кухни, и тут же на кого-то наступил в полумраке.— Ай! Сука!— Извини, извини, — запричитал Хартман и отпрянул в сторону, но наступил на ещё одно тело, что, словно сигнализация — только задень — завизжала.— Слепой ты петух, — донёсся мужской голос. Хартман снова подался в сторону и в итоге напоролся на тот же диван, откуда встал, и упал на третье тело, что лежало у него в ногах, и то сразу же, сонно, правда, забилось под ним в конвульсиях, глухо мыча.— Остановите это уже.— Надо свет включить.— Включите кто-нибудь.— Скольких он уже убил?— Не знаю. Работы мне сегодня не обобраться.Кто-то наконец слепому пришёл на помощь и зажёг свет в гостиной. Тогда обнаружилось, что Йохан свалился с кровати прямиком на спящую на полу Росэр в обнимку со своим братцем, чьё имя никто не мог выговорить, потому всё упростили до Каркарыча. Там на полу ещё в сторонке валялась Линда с растрёпанными каштановыми волосами, спала себе спокойно, а Хартман упал на спящего на диване Эриха. Дёрнулась штора, и за ней обраружились как ни в чём не бывало сидящие на подоконнике Беатрис и Камбала, точили банку арахисовой пасты на двоих и, видимо, угарали с этой вакханалии. А в дверях застыл мрачный низенький силуэт Исиды с рукой на выключателе. Видок у неё, конечно, был не ахти — наспех собранные в пучок на затылке платиновые волосы торчали во все стороны, глаза сморщены от недосыпа, лицо бледное, на теле — белая мужская пижама в полосочку, видимо стащила у командира из шкафа. Она оглядела всех взглядом ненависти всего мира и головой боли, развернулась и плавно поплыла назад, как бледный призрак, в сторону кухни.— Все живы на удивление, — Беатрис почесала затылок.— Хвала халве, — выдохнула в ответ её подруга. Хартман сполз со своего коллеги, виновато шмыгнув носом, пока тот, помятый, вообще пытался сообразить, что произошло и почему его именно таким способом разбудили, да ещё и утром.— Блять, голова болит... — Йохан на полу поёрзал и уселся по-турецки рядом с Росэр. — Чё вчера происходило?По всей маленькой гостиной были разбросаны пивные банки — под диваном, на полках, на подоконнике и полу между дрыхнущей Линдой и сонным мрачным Каркарычем, вдавленным в пол, где-то под журнальным столиком валялась подушка, у стенки одиноко стояла Хартманова замотанная изолентой гитара, и всё, абсолютно всё было устлано розовыми бумажками, которые обычно используют для маленьких записочек, в виде сердечек. Бета с Камбалой исподтишка заржали, таращась на Аллесберга.— Что? — непонятливо спросил тот.— Ничего-ничего, — те лишь покачали головой и снова спрятались за шторкой. Сонная Росэр тоже подавила смешок.— Да чего?!— Ничего.— Да ну вас, — Хартман фыркнул и пошагал прочь из гостиной, перешагивая через тела, направился в ванную.Там он и узрел, с чего так хохотали те трое. В зеркале на него смотрел очень сильно помятый мужчина с похмельем, привычный зачёс торчал во все стороны, а под заплывшими глазами красовались огромные мешки, у одного из передних верхних резцов отсутствовал отколотый кусок. Но самое главное было на лбу — там было оставлено от кого-то небольшое послание в виде сердечка, следа помады от губ и огромного карикатурного мужского полового органа чёрным маркером поперёк лба. Вчера, видимо, было очень весело — думал Аллесберг, пока приводил в человеческий вид своё лицо, чтоб над ним не поржал кто ещё. Особенно будет позорно, если его так увидит Кёлер. Это ж он потом ему тыщу лет припоминать будет. А сам Хартман сильно печётся, чтоб больше нравиться командиру, а не быть посмешищем.На кухне сидели трое — мрачная растрёпанная Исида с кружкой кофе, высокий и тонкий Виллан и синеволосая Дантес с почти никогда не исчезающей странной улыбкой на лице.— Вы в курсе, что сегодня понедельник? — спросил Хартман, заглянув в дверной проём и их оглядев. — В курсе, — ответил Виллан. — Но нам-то к вечеру.— А меня шеф убьёт, — трансплантолог страдальчески вздохнул и тяжело грохнулся на табуретку.— Да ладно тебе, посмотри вон на Кифера. Дневной, а по ночам работает хоть бы хны. Освоился.— А он вообще где?— Спит где-то.— А вы-то, кстати, чего не спите?— Мы же тусуемся с раннего вечера. Уснули рановато. Поспали немного, часа, может, четыре, — ответила Дантес.— Да-а, и похмелье ещё и у всех, — Хартман покачал тяжёлой больной головой, вспоминая груду банок в гостиной и как вчера эту груду распаковывали целой партией из полиэтиленовых упаковок. — Где все остальные кстати?— Большая часть в гостиной. В спальне кто-то ещё должен быть, но мы особо не искали, — Дантес пожала плечами.— Где?! — вдруг донёсся голос Эриха, и он тут же показался в дверном проёме с ошарашенным взглядом. — Где Стефан?! Я его так и не нашёл!— Что? — чуть ли не хором спросили все остальные.— Он спрятался, я должен был его найти. А я его не нашёл. Уснул, — пояснил тот, шмыгнув носом и виновато опустив голову.— Тоже уснул наверное где-нибудь, — Исида покачала головой ему в ответ, допивая свой давно остывший кофе. — Удачи с поисками.Эрих исчез в дверях. Из коридора тут же послышалось копошение и грохот. Занялся поисками.На кухню вскоре из своих нор повылазили разбуженные Хартманом ночные вперемешку с аритмиками, плюсом откуда-то вылезли в обнимку их священник-экзорцист Ричард и уборщик-пацифист и шаман по совместительству со спутанными дредами и дурацкой разноцветной шапочкой Кифер. — Хе-ей, братишка, — Дантес при виде последнего улыбнулась ещё шире, подстать тому. — Хе-ей, — на одной волне с той отозвался уборщик, расслабленно помахал ей рукой и плюхнулся на пол вместе со священником, придерживая его, чтоб не свалился. А Хартман всё удивлялся — что Дантес, что Кифер, оба выглядели хорошо с похмелья, а Кифер так вообще всегда лишь кайфовал, словно у него и голова не болит. Ему-то самому было плохо. Когда Эрих отыщет Кёлера, надо будет, чтоб тот нашёл им всем рассольчику. И он даже не знал, какой дуэт лучше всего: Кифера и Дантес, поскольку эти двое слишком много улыбаются; Кифера и Ричарда, потому что кто найдёт дуэт лучше экзорциста и шамана; или Кифера и Йохана, потому что они являлись лучшими друзьями, и более того — полными противоположностями. Ричард молчал. Ему, похоже, было слишком плохо. У него то и дело моталась в разные стороны голова, Кифер его придерживал, чтоб он совсем не съехал на пол. С другой стороны сидела Росэр и помогала уборщику держать того. Йохан притащил Линду в кухню, закинув её руку себе на плечо. Та тоже была никакущая, но, скорее, просто слишком сильно не выспалась. Каркарыч доедал остатки своего вчерашнего ужина с плиты, Эрих до сих пор ловил где-то Стефана. Исида зависала за столом над пустой кружкой, подперев кулаками тяжёлую хмельную голову. Дантес и Виллан тихо о чём-то шептались рядом, а Беатрис с Камбалой подоткнули задёрнутую штору, на подоконник, чтоб не пускать в комнату свет дня, и уселись на него, преспокойно дожёвывая свою пасту. Не хватало только вот, собственно, игроков в прятки. Но скоро и взлохмоченный Эрих сдался и вернулся к ним. И все, вроде бы, понимали, чего собрались сейчас на этой маленькой тесной кухонке всей оравой, но все молчали и не знали с чего начать.— Ну... Кто что помнит? — в конце-концов начала Исида. — Кто-нибудь что-нибудь вообще помнит?— Отрывочно, — Линда покачала головой. Хартман уступил ей место на своей табуретке, а сам прислонился к дверце холодильника спиной.— Значит, будем вспоминать, — со вздохом подытожил Виллан, покачав своей длинноволосой головой, почему-то заплетённой в косичку. — Нам есть что вспомнить. Давайте сначала.***— Хозяин, открывай, — Росэр стучала носком ботинка по двери, поскольку руки у неё были заняты целой упаковкой банок с пивом. Как и у её брата, который ворчал на свою старшенькую по поводу того, что та опять напьётся, и Хартмана позади розововолосой с гитарой в чехле за спиной. По другую сторону двери никакой реакции. — Эй, красавчик, не поможешь? Позвони в дверь, а то этот не слышит ничерта.Хартман послушно опустил упаковку на пол и подошёл к двери, три раза нажав на старенький сильно дребезжащий дверной звонок. Отошёл назад, поднял свою упаковку себе в руки снова. Наконец какое-то движение.Дверь открыл Кёлер, окинул взглядом тех, кто пришёл, и распахнул её шире, чтоб заносили пиво внутрь. Из квартиры потоком ветра донесло едкий запах чеснока вперемешку с вонью сигарет, все трое разом поморщились.— Чё у тебя так воняет? — спрашивает Росэр, пошлёпав в сырой обуви прямо в гостиную.— Тварей отпугиваю, — буркнул рыжий, наваливаясь спиной на стенку.— Чеснок же от вампиров.— А мне похуй.Братец последовал примеру старшей. Хартман же, улыбнувшись хозяину хаты, поздоровался с ним, снова опустил упаковку на пол, снял ботинки, куртку, засыпанную снегом, и только после этого снова поднял упаковку.— Ебать ты галантный, — Стефан оценивающе усмехнулся.— Ну ведь грязно же будет, — Аллесберг в свою очередь смущённо отводит глаза в сторону.— Ну так вот молодец, — анестезиолог качает головой. — Эти лохи будут мыть пол, а ты себя от этой участи избавил.***— Он меня похвалил, — глупо лыбясь, Хартман невольно покраснел, пока Росэр ехидно над ним хихикала. — Это достижение, знаешь ли, — ответила она, поднимая свалившуюся на грудь голову Ричарда. — Только вот нас он заставил мыть полы.— А надо было обувь снимать! — трансплантолог гордо задрал нос, довольный такой.— А чё с Ричардом кстати? Он живой там вообще ещё? — спросила Беатрис с набитым арахисовой пастой ртом. Она нагребала пасты в алюминиевую ложку от души и пихала эту горку снизу под свою маску. Никто даже и не помнит, когда она вообще снимала медицинскую маску. Её без неё вообще никто не помнит.— Дышит, вроде.— Ричи, не умирай, — жалобно попросила его Камбала. — Я так надеялась, что мне не прибавится работы среди нас.***— А почему... Почему мы вообще празднуем этот праздник? Типа... Это же день влюблённых, его должны праздновать парочки... А мы... Просто собрались бухать всех компашкой, — пришедшая Исида в ожидании остальных валялась на диване в рассуждениях, таращась в потолок, пока Росэр вместе с Хартманом, сидя на полу, из кучи разнообразного картона вырезали сердечки под валентинки.— Чтобы бухать повод для чужих не нужен, — проговорила, словно мудрец, Росэр, увлечённо орудуя ножницами. — К тому же мы его празднуем как те, у кого нет пары. Заметь, из нас никто ни с кем не встречается. Кроме Исаака, конечно.Хартман совсем затих в стороне со своими валентинками. До сих пор никому не сказал, что у него есть девушка. А в итоге не с ней празднует, а этой странной компанией.— Вот поэтому его сегодня с нами и нет, — Исида усмехнулась, размахивая перед собой рукой в воздухе и что-то вычерчивая невидимое пальцем.— Ой, да ты что, если бы он пришёл, мы бы его после этого никогда больше не увидели. Жена бы ему голову отгрызла, — розововолосая посмеялась.— Росэр, у тебя нет какого-нибудь листка побольше? — вдруг наконец отозвался Аллесберг, подняв взгляд. — Нужна валентинка. Большая.Росэр сперва непонятливо похлопала глазами, а потом растеклась в странной улыбке, переглянувшись с Исидой, что переняла точно такое же выражение лица, и понимающе кивнула, протягивая трансплантологу большой розовый листок в белый горошек. Хартман слегка покраснел, смущённо опустив взгляд, но листок забрал, и тут же отвернулся в сторону, так там и засев.***— Наш красавчик такой романтик, оказывается, — Росэр посмеялась, таращась на того, пока Аллесберг опять смущённо краснел и прятал лицо в стороне.— А чего, зачем тебе большая валентинка? — Эрих тем временем глупо похлопал глазами.— Ой, да ничего вы не понимаете, — Исида, переглянувшись с Росэр, закатила глаза.— Кстати, что там насчёт нашей еды? — вдруг спросил Виллан.***— Что? Что это?— Пропердоли.Виллан стоял в коридоре, совершенно не понимая, что его смущает больше: название, или то, что Дантес в руках с корзинкой со своим странным на вид деликатесом в виде булок, набитых, вроде бы, шоколадом, так же странно улыбается.— По-моему это называется профитроли...— Разве? — девушка широко улыбнулась, поиграв своими густыми чёрными бровями, что сильно контрастировали на фоне синих волос.— Надеюсь, ты их имела в виду.— Ну не знаю!.. — её хитрые глаза ни о чём хорошем не говорили. — Надейся.***— Пропердоли, аха-ха-ха-ха! — Росэр бросила несчастного Ричарда с Кифером и каталась по полу, смеясь, под акомпонимент дополнительного смеха Камбалы и кашля подавившейся арахисовой пастой Беатрис.— Туалетный юмор, как по-взрослому, — Исида, одёрнув на себе ворот рубахи от пижамы, тихо фыркнула и очередной раз закатила глаза. — Вы, идиотки, между прочим вчера уже с этого наугарались.— Ну я же говорила — доверьтесь мне. И что в итоге? Шоколад шоколадом. Вкусно! — Дантес тоже подхватила короткий смешок. — Название должно вызывать доверие, а не наоборот, — оскалилась Исида.— А это и была проверка на доверие, — синеволосая ей ехидно подмигнула, на что вторая девушка лишь снова закатила глаза и отвернулась.— Поставь чайник, транс, — она пихнула носком ногу Эриха. Тот, сонно помявшись, пополз, перешагивая через Росэр на полу, набирать воду. Скоро в кухне зашумел чайничек.— Кстати, окорочок бы вкусный, — словно вспомнив что-то ещё, произнесла Дантес. — Спасибо, Карыч, — она обернулась на того, сидящего у батареи под ногами Камбалы и вычищающего из кастрюли остатки рагу.— Да не за что, — пожал тот плечами. — Тебе спасибо за окорок.Камбала вдруг тихо икнула.— Ты чего? — Бета пихнула её, побледневшую, под бок.— Да так...***— Ну, стандартная остановка сердца. Ничего особенного, так, для заключения, — проговорил врач с карточкой в руках, что до этого прикатил в морг только что скапустившегося старичка.— Окей, приняла, — Камбала натянула перчатки и слегка приподняла простыню, посмотреть на иссохшее старое тело. Врач удалился. Дедушка как дедушка, бледный, конечно, как и все трупы, но вроде даже не тощий, не выглядит как тот, кто сильно болел. Ну теперь-то что уж поделать? Девушка спрятала его обратно под простынёй. Подумала немного. Сняла перчатки. Недолго думая, решила выпить чаю с бутером перед вскрытием. Ушла ставить чайник.Приготовила всё, перекусила. Пошла надевать халат, намываться заново и работать. Приготовила инструменты. Содрала простыню с тела и тут же застыла в недоумении. У деда отсутствовала левая нога. И ладно бы просто отсутствовала, но десять минут назад патологоанатом видела обе.***— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что мы съели деда? — Эрих непонятливо нахмурился. Каркарыча вдруг словно сорвало с места, он бросил кастрюлю и выбежал с кухни, громко хлопнув дверью ванной комнаты. Видимо, это его сильно повергло в шок. А до этого он преспокойно уплетал своё рагу из алюминиевой кастрюльки. — И ты думаешь, что я отрезала ногу твоего деда и принесла нам? — Дантес прислонила ладонь к груди и вытаращила глаза, так, словно на неё открыто наезжают.— Не знаю, но факт остаётся фактом, кто-то у деда спиздил ногу, пока я отлучалась поесть, — Камбала лишь пожала плечами. — Может это просто совпадение.— А Карыч это ещё с таким энтузиазмом готовил... — Виллан почесал затылок.— Да-а, надо записать ачивку ?Съели деда?... — негромко протянула Беатрис у уха Камбалы.— Мне всё больше и больше интересно, какого чёрта вчера творилось, — Хартман тяжело вздохнул.***— Окей, сейчас расскажу ещё одну историю на День влюблённых из реанимации, — отхлёбывая из банки пива, начал Йохан. Кто-то его слушал, кто-то нет, но все уже по полбаночки осушили точно и были навеселе.— Я ненавижу реанимацию в праздники, — пробубнил из угла Стефан.— А почему ты ходишь тогда работать туда в Новый год? — Беатрис вскинула бровь, потягивая пиво из трубочки, поддетую под маску. Кёлер угрюмо замолчал.— ОРИТ как ОРИТ, в ОРИТе же постоянно что-то происходит, — Эрих пожал плечами под согласные кивки Хартмана и Линды.— Это вы, идиоты, сидите там в своих тихих отделениях и в ус не дуете, а ОРИТ, особенно в праздники, настоящий ад, — буркнул реаниматолог. Беатрис с Камбалой вообще помалкивали, они-то сидели в самых спокойных отделениях. А все остальные не-врачи лишь хлопали глазами, вообще не вникая в разговорчики врачей. Посиделки начинались как-то вяло, но это был лишь вопрос времени и выпитого алкоголя.***— Стой-стой-стой, а валентинками мы обменивались до того, как начали пить, или после? — вдруг вспомнил Йохан.— Да после конечно, такую сопливую штуку без алкоголя так просто никто не смог бы подарить другому, — преспокойно отозвался Виллан, пожав плечами. — Рося по старинке из бумаги всё сделала, Дантес свои пропердоли раздала, Кифер из валентинок самокрутки сделал и показывал как сердечко из дыма выдувать.— Ыхы-хы, — вдруг с пола заржал тот, как не в себе, что-то в ответ проныл Ричард, не поднимая головы.— Ну-ка, ты, цыц, — шикнул на него Виллан. — Но мне больше другое запомнилось.***— Аха-ха-ха-ха, умора, какая задница огромная, — пьяненький Стефан от смеха скрючился на полу с громадным перевёрнутым сердцем в руках, над ним стоял поникший Хартман и тихо вздыхал. С утра у него было такое романтичное настроение, а в итоге Кёлеру снова удалось всё практически в буквальном смысле перевернуть вверх тормашками, поэтому сейчас он, катаясь по полу, ржал над жопой.— Да не серчай на него, — подошедшая Росэр похлопала покрасневшего трансплантолога по плечу. — Стефан у нас не романтик.— Я и не серчаю.— Серьёзно, это самая большая задница, которую мне дарили! — продолжал же вопить рыжий с пола. — Надо было эти ебучие точечки в зелёный покрасить, была бы задница с ветрянкой!— Он, если что, все валентинки задницами называет.— Оу...— Он не любит валентинки, поэтому отказывается обычно от всех. А твою, видимо, принял. По крайней мере оценил, — Росэр почесала затылок. — Считай, что это от него многое значит, — девушка подмигнула Аллесбергу и скрылась в другом конце комнаты, пока Кёлер, успокаивая свой смех, поднимается и ставит огромное перевёрнутое сердце-жопу на самое видное место на полке. Гордись, мол, даже на полку его поставлю. ***— Дарю командиру валентинки только ради того, чтоб он поорал с жопы, — Виллан посмеялся, это подхватили и остальные, кто как мог в своём состоянии. — А чё у тебя с зубом? — вдруг заметила Исида в натянутой и оттого кривой улыбке Хартмана отколотый кусок резца.— Я не помню. А хотя...***— Какого чёрта ты сделал?..Глаза Дантес выражали искреннее удивление, пока по гостиной, осушив по банке пива, скакали Эрих с Хартманом. Последний бежал от первого с холодной бутылкой пива в руках. Стефан обнаружил у себя в морозилке, оно там превратилось в лёд и ждало своего часа. И он, видимо, пришёл. Осталось только тем двоим его разделить. А они про существование остальных и вовсе, кажется, забыли. Забрали бутылку только себе. Кёлер, в свою очередь, довольно наблюдал за ними, как хозяин зоопарка за мартышками в вольере, делящих последний банан.— Чем бы дитя не тешилось, как говорится... — ответил он Дантес. — А то этот сидел с кислой рожей, аж смотреть тошно.— Гениально, — заключила девушка. Оба трансплантолога с грохотом выбежали в коридор, было только слышно, как, не вписавшись в поворот, Аллесберг влетел в шатающийся шкаф, уронив с него чемодан, который пришёлся по голове блондину.— Ага! Схавал! — победно заорал Хартман, отходя от столкновения, и тут же понёсся дальше.— Это мы ещё посмотрим! — Эрих потёр ушибленную башку и рванул за ним.— Хотел я, значит, завести домашнее животное. А завёл сразу два, — анестезиолог покачал головой, когда те скрылись из виду.Из коридора опять послышался шорох. В гостиную уже через секунду вбежал Аллесберг, перепрыгнул через сидящую на полу и ничего ровным счётом не понявшую Исиду и с разбегу сиганул в кресло. Выбежавший за ним Эрих не ожидал подставы в виде девушки и споткнулся об неё, упав Хартману на спину, что от этого вдруг послышался глухой звон бутылки. Все сразу стихли.— Да вы заебёте, — лишь проворчала девушка, потирая ушибленное ногой трансплантолога плечо.Хартман высунул лицо, потирая губы рукой, тихо выдохнул. Эрих виновато уполз в угол и больше за бутылкой не побежал.— И пол-хари нету, — Кёлер лишь покачал головой. — Виллан, нам, наверное, пора подумать о том, чтобы нанять в команду ветеринара.***Вернулся из толчка Каркарыч, окинув всех одичалыми глазами.— Просрался или проблевался? — поинтересовалась Дантес, смеясь.— Иди нахуй, — огрызнулся тот и упал в руки сестре, чтоб та его приголубила. — У меня психологическая травма.— Ты гений, чел, — между тем Исида трансплантологу как-то не очень весело усмехнулась, заваривая себе ещё одну кружку кофе. — Сломал бутылкой зуб.— Теперь мне стыдно... — Хартман закрыл руками лицо. — Это не самое худшее, что могло произойти, — девушка лишь пожала плечами. — Бывало и похуже.— Например?— Взгляни на шрам у Эриха.Хартман глянул на того. Его коллега, не поворачиваясь, скосился на него, но и с левой стороны его профиля тому был прекрасно виден шрам на верхней губе. Да и он прекрасно про него знал, который год уже работает с ним посменно.— И откуда же он?— Долгая история, — Исида не спешила выдавать секретики друга. — Зато я помню то, что та несчастная бутылка вчера настрадалась ещё.***— Ну чё, можт в ?Бутылочку?? — икая, спросила у всех Росэр, и Исида её тут же поддержала несколькими активными кивками и упала на пол, взлохмоченная голова перевесила. — Самая классика, — пробубнила она, уткнувшись носом в ковёр.То несчастное пиво разморозили и пустили по кругу допивать. Пустая бутылка валялась в центе комнаты, как вызов.— У меня немного болезненные воспоминания с прошлым разом, — Эрих отвёл взгляд, потирая свою шрамированную губу, на что Стефан усмехнулся, а после вдруг резко засопротивлялся:— Вот ещё, рожи целовать ваши.— Но это же день любви! — воскликнула Росэр. — Самое то!У Аллесберга наконец-то после казуса с зубом загорелись глаза. — Красавчик хочет играть, — его под руку в центр уже тащила Камбала вместе с Линдой, а тот и не сопротивлялся вообще. Росэр, словно на съёмочной площадке, подбежала к тому с косметичкой носик припудрить и довольно посмеялась.— Красавчик, — повторила она.— Пиздец. Ещё и он, — Кёлер и вовсе насупился.— Полиамория — грех, — продекларировал со спинки кресла Ричард.— Слава Сатане, — торжественно пронеслось по комнате из-за кресла голосом Йохана, и священник тут же свалился вниз.— Ничего, играть будут все, и вы оба тоже, — Беатрис подопнула кресло ногой и пришла в центр комнаты. Потихоньку всех кое-как сместили в кружок вокруг пивной бутылки.— Значит так, правила такие: или поцелуй, или засос, — ехидно произнесла Росэр и крутанула бутылку первой, как та, кто предложила эту затею.***— Погодите, а почему тогда я ни на ком засосов не вижу? — Йохан непонятливо похлопал глазами и в ту же секунду ещё раз попытался себя осмотреть, на всякий случай.— А мы просто Кёлера ещё на нашли, — отозвался Виллан. — Вот у него и спросите, почему нет ни на ком засосов.***Лыбу Хартмана просто надо было видеть. И ему даже всё равно было на то, что Стефан вопил, возмущаясь, как полоумный, что горлышко бутылки показывало на него, он просто лыбился под визги Росэр и Исиды.— Чё харя твоя беззубая расплылась? Я не буду с тобой целоваться, — фыркнул анестезиолог, когда Аллесберг попытался к нему приблизиться. — Бутылка показала на тебя, — Хартман невинно пожал плечами.— Я сейчас тебя посажу на эту бутылку, — огрызается в ответ рыжий, как взъерошенный бродячий кот.— Не поцелуй, так засос, — отозвалась Росэр. — Насчёт этих правил ты не бычился.— Вот вы сволочи... — прошипел Кёлер. — Давай, только быстро, — словно снисходительно скомандовал он трансплантологу. А тот и медлить даже не стал, схватил того за плечи и впился ему в шею, как самый настоящий вампир, да так жадно, словно этот вампир был слишком голодным.— Да! Охренеть! — Бета трясла за плечи Камбалу, пока Росэр размахивала полупустой банкой пива над головой Исиды.— Блять, мудак, пряму в шею... — тихо шипел над ухом у Хартмана Стефан, непроизвольно запрокидывая назад голову. — Не так сильно, придурок... Ах! — с его губ вдруг слетел короткий и рваный, но отчётливый стон, заставив всех присутствующих разом заткнуться, в том числе и самого Кёлера, что в сию же секунду захлопнул ладонью рот, и даже Хартман несколько неохотно наконец оторвался от его шеи, на изгибе которой после его губ осталось краснеть яркое пятнышко.— Больно?.. — тихо спросил он, заглядывая тому в глаза, словно залетался в облаках, забыв про всех остальных.— Н-нет, — из-за ладони процедил анестезиолог, отводя в сторону взгляд. Его лицо налилось краской, и то ли это было от алкоголя, то ли от сложившейся ситуации.— Ох, Стефан... — Росэр несколько смущённо прикрывала рукой губы, вытащившись на рыжего. — Неужели тебе... понравилось?— Нет! — громче повторил он и попятился от Хартмана назад.— Врёт, — негромко произнесла Исида, чтоб услышала только розововолосая и все остальные, кто находился поближе в числе зрителей.***— Ох... — Хартман опять закрыл ладонями лицо.— Ромео, — Росэр усмехнулась, параллельно трепля братца по макушке. — Не парься ты.— Эй, а был, вообще-то, ещё один засос, — напомнила Линда. — Ещё один? — переспросил Аллесберг.— Да, — внезапно влез безучастный Эрих и наконец повернул голову ко второму трансплантологу.***— Это нечестно! — орал пьяный Хартман, пока Стефан с Эрихом переглядывались. Просто у командира бутылочка повернулась на того блондина, а он и выбрал поцелуй вдруг. — Я имею право выбора, — Эрих пожал плечами.— Альфа-самцы петушатся, — тихо шепнула Камбала в кружке вместе с Дантес, Исидой, линдой, Росэр и Беатрис. Они старались особо в эти разборки не вмешиваться. И не потому, что не хотели, просто слишком интересно было за этим наблюдать. — И так весь вечер, — Дантес покачала головой. — Кого же выберет вожак?— А я и с тобой сосаться не собирался, — фыркнул между тем Кёлер, странно вскинув брови. — Думаю, что ты тоже не очень хочешь, — с неким намёком произнёс он.— Засос?— Да.Эрих тихо вздохнул и лениво присосался к другой стороне шеи командира, пока тот терпел, явно не радуясь этим физическим контактам. На Хартмана он не смотрел, зато смотрел кружок сваток — тот сидел, насупившись, и изо всех сил старался не подавать виду, что ревнует, что аж смешно становилось: он плохо скрывал эмоции, особенно пьяным.***Сейчас Хартман стиснул зубы и опустил взгляд в пол. Но и тут Росэр сумела углядеть то, что тот всё ещё ревнует. Эрих же вообще словно в раз лишился эмоций, прошёл психоз после попойки, и наступил тот острый период похмелья, когда просто слишком плохо для других эмоций, кроме как почти никаких.— А что, все остальные, получается, сосались? — спросила Дантес.— Видимо да, — Исида пожала плечами. — Ну, это как сказать, — Виллан в свою очередь покачал головой и с неким пафосом перекинул косу на левое плечо. — Кто как хотел. Кто в щёчку, а кто и с языком.— А кто с языком? — Хартман наконец оторвал от пола свой взгляд.— Вот это не помню.— А я с кем ещё?— Ты не горел желанием страстно целоваться после отказа командира.— Мда...— Ричард ещё жив? — вдруг спохватилась Камбала.Росэр ткнула того в плечо. Экзорцист глухо промычал.— Жив.— Хвала халве.— Эй, кисломолочка, — Росэр теперь ткнула уже Кифера. — Ты практически весь вечер от него не отходил. Чего случилось?***— Бля, чучело, хватит курить в комнате, — Кёлер, лёжа на полу, пихнул в бок ногой Кифера, дымящего собственную самокрутку, коих у него в кармане было куча.— Ты сам куришь на кухне, — с извечной расслабленной улыбкой на лице произнёс тот, выдыхая едкий травяной дым прямо командиру в лицо.— Кухня не гостиная, и я окна открываю, — буркнул тот и вырвал самокрутку у уборщика из зубов, уползая от него в другую часть круга, чтоб не отобрал обратно, и там и закурил её сам.Бутылка в центре всё ещё крутилась, всё выдавала и выдавала новые комбинации с парами, и иногда всё выходило смешно вплоть до абсурда: Дантес и Беатрис сквозь маску, Беатрис и Росэр, Росэр и Камбала, Камбала и Йохан, Йохан и Линда, Линда и спокойный Эрих, два нахмурившихся альфа-самца Хартман и Эрих. Те, недобро друг на друга косясь, кратко чмокнулись в губы и расползлись по разным углам. От блондина ход перешёл Хартману, а тому, в свою очередь досталась кусачая Дантес. Трансплантолог уж думал, что его съедят раньше, чем та от него отлипнет, но выкарабкаться он смог. — Охо-хо, как страстно, — Росэр тихо посмеялась, картинно прикрывая ладонью рот.— Конечно, зай, — синеволосая грациозно взмахнула рукой, сделав слабый поклон, и бросила тихо пыхтящего Хартмана одного на полу, а сама пошла бутылочкой выбирать себе следующего подопытного. Досталась ей Исида, которая без особого доверия сморщилась и смазано чмокнула ту в щёку. Исиде же после достался Виллан, что преспокойно согласился её поцеловать по всем правилам.— Блять, ты зубы чистишь вообще?! — девушка долго не продержалась и показательно с отвращением сплюнула в сторону. — Они ещё и острые, пиздец! Отправлю нахер к дантисту вместе с Хартманом.Виллан все её вопли проглотил и равнодушно промолчал. Ход выпал на Ричарда, которого почти принуждают участвовать в игре, они сухо из нужды правил поцеловались, а затем издевательства над бедным священником продолжились, когда ему выпал гот и неформал Йохан.— Фу, ещё и с богохульником целоваться, — страдальчески проныл Ричард в попытке уползти обратно за кресло.— Заткнись, — угрюмо буркнул реаниматолог, схватил лохматую макушку экзорциста и поцеловал его без особого пристрастия, лишь с лёгкой задержкой.— Грешно, ой грешно...— Как будто бога в жопу поцеловал, — Йохан усмехнулся, после чего ему прилетел от Ричарда подзатыльник. Горлышко указало на Кифера-всегда-навеселе, что, не разбирая, будет целовать любого от радости жизни. Брюнет странно хмыкнул, вскинув вверх проколотую бровь. — Ну привет, братишка.— Бро-о! — уборщик стиснул своего закадычного друга в объятиях и довольно поцеловал, пока Йохан мычал и извивался, не ожидая такой лютой радости.Отбившись от своего любвеобильного шамана, Йохан одёрнул футболку и смущённо упятился в сторонку. А Киферу вдруг выпал снова видимо мало настрадавшийся Ричард.— О Боже... — тяжело выдохнул тот и смиренно двинулся к нему. Тот хотя бы тоже, вроде, шаманил что-то, не так страшно. Уборщик несмотря на запреты Стефана прикурил ещё одну самокрутку и полез целоваться к священнику, который в самый последний момент испугался, но было слишком поздно, да и его Кифер схватил рукой за ворот, прилипнув в поцелуе к его губам.— Ты чё, мышьяк что ли на завтрак жрёшь? — у Ричарда помутнел в глазах, он вытер губы рукавом и отвернул голову.— Не-а, — Кифер беззаботно мотнул головой.— Вштырило, понимаю, — сидящая рядом Росэр хохотнула. — Это всё травка твоя.— Я знаю, — уборщик довольно заржал. — Хей, слишком плохо? Или хорошо?— Отвали-и...— На, — Кифер сунул остаток своей самокрутки тому в зубы. — Достали курить тут! — где-то у Ричарда за спиной завопил Стефан и пихнул уже священника в спину ногой.— Ладно, чувак, хозяин ругается, не будем, — уборщик хотел было теперь уже забрать у него курево, но Ричард, резко одичав, дёрнулся в сторону.— Идите курите на балконе, — продолжал фырчать Кёлер.— Пойдём, братишка, — Кифер подхватил священника под локоть и поволок в коридор в сторону кухни. Там они и пропали.— Разорвалась цепочка, — тихо вздохнула Беатрис.— Ничего, — Росэр продолжила снова как та, кто всё начал. — Э-э-э, никаких поцелуев! — ей достался командир. И, естественно, начал брыкаться. — Тише, родненький, — розоволосая миловидно улыбнулась и стиснула макушку командира руками, чмокнув его в лоб, после чего сразу же со смешком отпустила.— Охренеть.***— После того мы этих двоих не видели, — Виллан почесал затылок.— Обкурились, придурки, — Исида тихо фыркнула, глядя на Кифера. — Чё учишь плохому людей?— А вы где пропали-то? — спросила Камбала.— Отлучились покурить, — уборщик пожал плечами. — Ричи развезло. Мы и уснули в шкафу.— В шкафу?— Ха-ха, не спрашивай.— Кстати, Карыч с нами в бутылочку не играл, — заметила Бета.— Я уснул на кухне под столом, — пробубнил тот из-за спины сестрёнки.— А, понимаю, — аритмик-Беатрис кивнула своему собрату.— А кто мне хер на лбу нарисовал? — вдруг не совсем в тему влез Хартман. В этот момент Камбала с Беатрис синхронно заржали.***— Ля, да вы поглядите, — голосом умиляющейся мамочки воскликнула Росэр, глядя на развалившегося звездой на диване Хартмана, пока заплетала длинные волосы Виллана в косичку, поскольку до этого их чуть не сожгли и не прижали. — Красавчик уснул.— Кое-кто похоже не знает законов вписки, — серьёзным голосом произнёс Стефан, входя в комнату, угрожающе при этом щёлкая колпачком чёрного маркера. Он запрыгнул на диван, уселся у трансплантолога на груди и склонился над его лицом, принявшись старательно выводить чёрные линии у него на лбу.— Ой, это-то ты уж любишь, — тихо хмыкнул сидящий неподалёку Эрих,— Рисовать люблю, — уточнил анестезиолог и довольно взглянул на его работу.— Нарисуй сердечко, — крикнула ему Росэр.— Нет.— Нарисуй жопу из сердца, — отозвался под той Виллан.Его Стефан послушал, вывел Хартману на лбу маркером огромное недо-сердце-недо-задницу и усмехнулся.— А теперь по классике, — розоволосая доплела прекрасную длинную розовую косу Виллану и достала из кармана помаду, протянув её Кёлеру.— Чё? А это нахуя?— Ну типа, след от помады после вписки.— Предлагаешь мне намазаться этим?— Да, помадой.— И поцеловать этого в его харю?— В его прекрасное лицо.— Пошла нахуй, — фыркнул рыжий. — Сама этим занимайся.***— Ну и кто в итоге оставил этот след? — спросил Хартман.— А вот это не скажу, — Росэр хитро улыбнулась, сверкнув глазами, и подмигнула ему.— И где он вообще до сих пор?— Никто не знает, — эрих покачал головой. — Я должен был его найти, а сам уснул внезапно. А он до сих пор и прячется. Наверное.— В смысле? А зачем?***— Вышел мудень из тумана, вынул ножик из кармана: буду резать, буду бить...— Вы чё бля делаете?— Отъебись, мы в прятки собираемся играть, — огрызнулся на Йохана Кёлер.— Где тут прятаться-то? Места нету...— Ой, всё короче, я прячусь, — отрезал командир, поднялся с места и пошёл на выход из комнаты, оставив Эриха сидеть на диване в недоумении. — Считай до ста.***— Я уснул, пока считал, — неловко признался блондин, почесав затылок.— Ну дела. И ты всё обыскал? — поинтересовалась Исида. — Нету нигде?— Нету нигде, серьёзно.— Надо найти его, — решительно произнёс Хартман, словно в нём лидерские качества проснулись. Но в тот момент позади него что-то чихнуло. Из холодильника. Все моментально смолкли.— Ну-ка, отойди, — Эрих странно сощурился и отпихнул Хартмана в сторону, резко раскрыв дверцу холодильника. А там и сидела их пропажа: свернувшись в тесной коробке в позу эмбриона, побледневший командир с двумя синяками на шее угрюмо ел чеснок.— Чё вы делаете в моём холодильнике?— Скажи чёстно, ты ебанутый? Минус шесть, Кёлер, ты серьёзно тут сидел всё это время?— Сам ты ебанутый, забыл про меня, — огрызнулся тот, хрустя чесноком. — Я б тут и дальше сидел, но чихнуть приспичило.— Почему холодильник?— Да я о вас, дебилах, забочусь, чтоб не воняло, сами же жаловались! — воскликнул Стефан, сунув Эриху под нос откушенный зубчик чеснока, тот отшатнулся назад. Между тем все остальные или хихикали втихаря, или изумлённо таращились на явление антихриста народу.— У вас мышь в холодильнике повесилась, — усмехнулась с пола Росэр, Стефан на то цокнул языком.— Вот так вот думаешь, что в комнате ты один, а ты на самом деле не один... — тихо протянула Беатрис.— Давай я помогу тебе вылезти, — теперь уже Хартман отпихнул блондина в сторону и протянул анестезиологу руку.— Пошёл нахуй, я сам, — прошипел тот и засунул в рот кусок чеснока, после чего попытался развернуться как-нибудь, чтоб вылезти. Но вообще ничего не гнулось. — Бля-ять, спина... Ногу не чувствую...— Не сопротивляйся, — шепнул Аллесберг и настойчиво двинулся к нему, подняв рыжего на руки и так и оставив его при себе, трепетно прижав к телу, как ребёнка, словно пытаясь отогреть.— Кому-то в ближайшее время обеспечены пневмония и гастрит, — Эрих скрестил на груди руки и тихо вздохнул. Очнулся поникший на полу Ричард, когда Кифер пошевелился, чтобы встать и идти прибирать хату.— Алкоголь — моча шайтана...Про Хартманову разбитую гитару все забыли ещё со вчерашнего дня.***— Хорошо, что мы не пили много, а то дежурить ещё, — Камбала разбирала сумку на своём рабочем столе, вытаскивая из неё обед, ужин и завтрак на двоих с Беатрис на грядущие сутки. — Надо ачивки записать. Мы съели деда и отпраздновали День влюблённых.— Да... Ебать они странные конечно, — Бета нацепила на себя халат. Она так-то работала в другом отделении, но появлялась там только по надобности, остальное время ошивалась тут, в морге с подругой.— Кто? Ачивки?— Нет, наши.— Зато поржали. И наснимали много, — рыжая протёрла салфеткой банку с Бонифацием и сунула рюкзак под стол.— Ага. Покажем им потом. Только давай позже, через пару месяцев, когда все забудут уже, — беатрис усмехнулась.— Да без Бэ, — камбала пожала плечами и открутила крышку от банки. — Пасту будешь?— А то.