Глава 3, экстра 1. Заражение (1/1)

— Как он? — Бредит. Лихорадит, — вошедшая в маленькую кухню без верхних шкафчиков, грязной плитой и маленьким столиком в уголке невысокая девушка с голубовато-пепельными волосами протяжно зевнула и поморщилась от резкого запаха табака, которым давным-давно за много лет уже пропиталось это маленькое помещение. — Сколько?— Тридцать девять и четыре.— Твою мать...— Вот тебе и твою мать, — девушка фыркнула и приземлилась на табуретку рядом с белокурым невысоким мужчиной. — Ну и каков вердикт?— Сепсис... Септический шок, — бездумно сверля бледно-жёлтую стену взглядом, ответил блондин и плотнее зажал меж зубов пожёванную зубочистку. Он был не то задумчивым, не то безучастным — сложно было понять его эмоцию.— Насколько это плохо? — Это весьма плохо.— А точнее?— Гемодинамика наверняка снижена... Ну, давление, по крайней мере, понижено. Кто-нибудь купил пульсоксиметр?— Я ебала что это.— Спроси у Линды или кто там сидит с ним сейчас.— Бета.— Вот у неё спроси.— Бета! — девушка громко крикнула, пытаясь докричаться до той в другой комнате, и тут же закашлялась. Из коридора послышался тихий щелчок дверной ручки, словно кто-то боялся нарушить тишину, но при этом в нём отчётливо слышалась закипающая злость. Донёсся приближающийся тихий, но агрессивный топот, и через пару секунд на кухне появилась в одной майке и лосинах вспревшая Беатрис, стиснув зубы, и с размаху запустила в другую девушку подушкой.— Не ори ты, дурная, он только-только уснул.— Уснул?! — полушёпотом воскликнула та, словно это было лучшей новостью за последнее время, и стиснула подушку в руках, как ребёнка.— Да, уснул. Чё надо? — Беатрис заправила прядь взмокших волос за ухо и скрестила руки на груди.— Мы купили, этот... метр какой-то?— Пульсоксиметр, — безучастно отозвался в сторонке блондин, сцепив руки в замок и сложив на них голову, уперевшись при этом локтями в край стола.— Купили. Сатурация восемьдесят восемь.— Чего-о?..— Да, септический шок, — блондин нервно кашлянул.— В этом доме так много врачей, какого хера ему помочь никто не может? — возмутилась девушка.— Оборудования нет. Препаратов нужных нет. Ничего у нас в этой квартире нет.— Надо было звонить в скорую... — Мы же это обсуждали. Нельзя. И так слишком много шума подняли.— Вам секретность дороже жизни?— Он сам отказался, — отозвалась Беатрис. — Запретил.— И что? В данной ситуации мы должны его слушать? Он и так себя угробить пытается, а мы ещё и на это ведёмся! Как в средневековье тут торчим, серьёзно... — Исида, успокойся, — строго сказал блондин, оторвав наконец-таки взгляд от стены. — Чисто теоретически, если мы продолжим обрабатывать поражённый участок, добудем литическую смесь и антибиотики, стабилизировать его сможем. Попытаемся.— Ну давай, действуй, ищи антибиотики, — словно не веря, запричитала та, пожала плечами и развела руками, мол, пожалуйста.— О боги, — Беатрис вздохнула закатив глаза. — Я скоро пойду на смену, напишу рецепт и куплю где-нибудь эти несчастные антибиотики.— Тебе не положено рецепты выписывать, ты радиолог, — напомнил блондин.— А что ты предлагаешь? Выписывай тогда сам.— А на чьё имя?— Какая разница? Не в нашей аптеке покупай. Либо найди врача попроще, которому не подозрительно выписать антибиотики.— Ладно. Придумаю что-нибудь. Что он там говорил тебе? — блондин ткнул Исиду в плечо.— В бреду-то? Полчаса он рыдал, полчаса звал отца, полчаса в ярости материл кого-то, а остальное время просто несуразицу нёс. Сейчас, вроде, успокоился, когда парацетамол дала.— Плохо. Плохо...— Сама знаю.— Бе-ета, бл-ля-ять!.. — послышалось протяжное и даже какое-то пьяное из той комнаты, откуда пришла Беатрис. Она нервно поджала губы и закатила глаза, тяжело вздохнув.— Уснул он, как же, — с сарказмом отозвалась Исида.— Сходи ты, а? Я уже устала... — Беатрис тяжело упала на третью табуретку у стола и потёрла пальцами переносицу.— Я только недавно оттуда! — возмутилась та.— Ладно, успокойтесь, я схожу, — несколько снисходительно протянул блондин, со вздохом поднялся с табуретки и ушлёпал, покачиваясь, через тёмный узкий коридор, заваленный хламом, в другую комнату.***— Ну как ты тут?В пустоватой комнате витал тяжёлый, очень плотный воздух, толстые тёмно-зелёные задёрнутые шторы не пропускали никакого света снаружи, а внутри горела только тусклая лампочка на заваленном бумагами рабочем столе подле задёрнутого окна. Блондин-трансплантолог встретился взглядом с замученными зелёными глазами, говорящие всё за хозяина, беспомощно лежавшем на одноместной старенькой кровати по правую стену, а брошенный на столе поднос с полной тарелкой остывшей овсянки и кружкой с пакетиком чая внутри и чёрной-чёрной уже оседающей от собственной крепкости жижей так и остался нетронутым, тут уж точно всё стало понятно.— Хуёво.— Вижу.— А чё спрашиваешь тогда? И где Бета?— Устала, отдыхает перед сменой. Я за неё посижу.Кёлер нервно закусил губу и упал на подушку, тихо болезненно простонав, заворачиваясь в одеяло и утирая запястьем вспревший лоб. Блондин опускается на стул около кровати и упорно на него смотрит, словно пытаясь на глаз оценить его состояние.— У тебя тут так жарко, я можно окно открою? — спрашивает он.— Ещё одно дуновение — и я сдохну от холода, — бурчит Стефан и отворачивается от него к стене.— У тебя и так сатурация ниже положенного, а ты тут весь кислород выдышал.— Нет, я сказал. — Нет так нет. Что болит?— Голова болит. И нога... О скандинавские боги, я сейчас откинусь, как она болит...— Дай посмотрю, — трансплантолог пересаживается от изголовья кровати к ногам Кёлера и приподнимает одеяло, зная, что тот всё равно слишком слаб, чтобы брыкаться.— Ты смотрел уже, — продолжает бурчать Стефан из-под одеяла, но не брыкается, пока блондин закатывает у него штанину до колена и разматывает тугой марлевый бинт на голени, под которым было несколько слоёв примочек, а дальше — огромное иссиня-фиолетовое пятно, потемневшие вены, синяки, гематомы, а завершала в центре всю эту картину неровная широкая круглая рана, зато в ней ровненько отпечатались чужие острые зубы, отдалённо напоминающие человеческие, только значительно крупнее. Кожа вокруг так и горела, если к ней приложить кончики холодных пальцев. Очень сильное воспаление, рана инфицирована, отсюда и сепсис. Зрелище жутковатое и тошнотворное отчасти, даже запашок от раны веял несвежий такой, сладковато-гнойный, словно уже начинается некроз тканей. Блондин аккуратно касается посиневшей кожи подле раны, на то движение Кёлер дёргается, вскрикивает и тихо всхлипывает.— Да не трогай ты!— Извини. Давай обработаем ещё раз. Придётся потерпеть.— Морфия надо, морфия... — прохрипел Стефан, стискивая зубы и подавляя наворачивающуюся на глаза слёзную пелену.— Да где ж я тебе морфия возьму? — трансплантолог вздыхает, поднимается на ноги и берёт с тумбочки ещё один поднос с совсем примитивными медикаментами, что есть в аптечке у каждого и добыть в аптеке несложно.Кёлер ему ничего не ответил, только тихо проскулил, закрывая глаза, видимо от жара его плющило порядком. Трансплантолог возвращается на место, попутно включив в комнате верхний свет, потому что с настольной лампочкой вообще в другом углу комнаты мало что было видно. Он опускается на колени рядом с кроватью и склоняется над раной, внимательно её изучив. На свету было отчётливей видно, что она мокнет и вот-вот на самом деле начнёт гноиться. И через неё в организм попадает инфекция, и с жаром не справляются подручные жаропонижающие, а литическая смесь есть только у скорой и в больнице, но не в этой квартире, и дать им просто так её никто тоже не даст.— Слушай, поговорить надо, — блондин берёт в руку бутыль с перекисью водорода и обильно льёт её на рану. В ноге тут же пронзительно защипало сквозь и так присутствующую сильную боль, и Стефан истошно зарычал.— Никакой скорой, я сказал!— Ясно...— Всё, хватит! — взвыл Кёлер, через силу пихнул здоровой ногой трансплантолога в плечо, что он выронил пузырёк и свалился в сторону из неустойчивой позы.— Ты придурок, — прохрипел он, поднявшись на ноги и встретившись с угрюмым взглядом заплывающих синяками анестезиолога снизу. — Убьёшь себя своим упрямством. И что мы делать без тебя будем? А я что делать без тебя буду?— Не драматизируй.Сзади щёлкнула дверь, и оба синхронно обернулись на звук. В дверном проёме стояла Беатрис, уперевшись кулаками в бока и оценивающе оглядев их обоих, а также пролитый на одеяло пузырёк перекиси. — Какого чёрта тут происходит? — спросила она, глядя Кёлеру в глаза, вскинув бровь. Видимо, пришла на вопли последнего. — Вот у него лучше спроси, — буркнул тот, кивнув на блондина.— Ладно... Эрих, какого чёрта тут происходит?— Я просто пытался обработать ему ногу, — трансплантолог пожал плечами. Девушка тяжело вздохнула и прошла вглубь комнаты, так же, как и тот, смиренно посмотрела на поднос с едой, подобрала бутылёк и у тумбочки чем-то пошуршала, после чего сунула Стефану в рот две таблетки болеутоляющего, потому что они хотя бы немного ему помогали. Когда он только осознал и попытался их проглотить, Беатрис уже промокнула пену от перекиси в ране и принялась всё заматывать обратно.— Ты почему проснулся? — спросила она.— Я и не спал, — кривясь от боли, процедил Стефан.— Не дёргайся, я почти всё. Значит, прикинулся, что спишь?— Нет.— А что тогда? Ты даже не отзывался.— Я не... не знаю...— Сознание терял, что ли? — Эрих почесал затылок и многозначительно переглянулся с Беатрис.— Я не помню нихрена. Просто был, закрыл глаза, потом открыл, никого нет рядом, нога пиздецки болит.— Что за херня... — тихо процедила девушка, хмурясь. В это время в открытую дверь в комнате просочилась Исида с подушкой в руках, которую в неё до этого запустила Беатрис, она навалилась плечом на дверной косяк и потёрла переносицу, молча уставившись на Стефана. Все остальные молча на неё глянули и отвернулись, не то задумавшись, не то просто не понимая, что происходит и что именно делать. Исида изучающим взглядом прошлась по Кёлеру, его больным глазам, отёкшим потемневшим векам, бледному лицу. Тот отвернулся от всех к стене с тихим вздохом. Вдруг Исиду осенила одна деталь.— Смотрите!— Что? — Бета обернулась на неё, та кивнула на ногу Стефана.— Вы задирали штанину дальше? — она прошла вперёд и опустилась на кровать перед Кёлером, который на неё сонно и озадаченно обернулся.— Нет, а что? — Эрих мотнул головой.— Видел это? — Исида слегка приподняла закатанную до колена штанину и провела пальцем по вздутой и потемневшей иссиня-чёрной вене, уползающей выше и выше и спрятавшейся где-то там, под штаниной.— Убери... руки... — прохрипел Стефан, тяжело выдыхая. — Они у тебя слишком холодные... — Это ещё что за дерьмо? — Эрих слегка скривился, удивлённо вытаращившись своими светло-светло-серыми глазами на эту тёмную дорожку-ручеёк, утекающий куда-то вверх.— Не знаю... — Беатрис снова опустилась на корточки и принялась разматывать бинт на голени вновь. Они с Эрихом проследили, откуда тянется эта вена, и обнаружилось, что она такая не одна потемневшая выползла за пределы очага. — Кёлер, снимай штаны.— Я б сказал ?хер тебе?, но это слишком... двусмысленно, — тот кашлянул и дёрнулся от них, чтоб его уже не трогали.— Сними, блять, штаны, а то я тебе помогу.— Я тебе сейчас помогу покинуть это помещение.— Исида, помоги ему ты, — Эрих тяжело вздохнул и повернулся к той.— А чего я-то? — непонимающе спросила та.— Ну вы же, это...В Эриха в тот же момент со всего маху прилетает та самая подушка.— Ещё слово об этом, и я вышибу тебе мозги, — кашлянула она и склонилась над кроватью Кёлера. — Значит так, снимай штаны, а то сейчас я позвоню в скорую.— Вот ты сучка, — фыркнул тот, сощурившись, и с трудом поднялся с кровати, усевшись на краю. — Я убью тебя собственными стрелками, — махнула та рукой, удаляясь на стул у рабочего стола и попутно взглянув на Эриха: — Не благодари.Стефан снял штаны, оставшись на кровати в одних чёрных боксёрах и длинном шерстяном свитере, Беатрис издалека осмотрелась, проследив путь этих тёмных сосудов. Три дорожки от голени тянулись на бедро, там двоились, троились, уменьшались, расходились в огромную тёмную сеть, расползающейся по всей ляжке до таза. Только до таза. Выше ещё не дошло, но было ясно, что оно ещё дойдёт, поднимется к животу, с него перекинется на вторую ногу, ещё выше захватит органы брюшной полости, далее сердце и лёгкие, а там уж вверх по коронарной артерии недалеко и до мозга. Насколько эта штука опасна — вообще неизвестно. Но играть с ней тоже не стоит.— Что это такое?.. — Эрих зарылся длинными пальцами в свои белёсые волосы и опустился на корточки, озадаченно покачав головой.— Спроси что полегче, — отозвалась Беатрис, усевшись перед Кёлером на коленях и с интересом рассматривая эти тёмные дорожки ближе, пока он сам, поджав губы, сидел, мелко дрожал и ждал, когда его перестанут раздевать и дадут обратно залезть под одеяло. — Сепсис, вызванный этим сраным укусом и неустановленной инфекцией, которая через него попала в организм. Так что нам нужно больничное оборудование, а не эти примочки из чего попало. Иначе всё, конец.— Круто. Можно я оденусь? — безучастно отозвался Стефан и зябко поёжился.— А ты не чувствуешь этого сексуального напряжения? — отозвалась вдруг Исида с усмешкой со своего стульчика в уголке.— Чё?..— Это ты так признаёшься, что хочешь его? Или ревнуешь? — Эрих посмеялся, обернувшись на ту.— Ну действительно, — закатила глаза та. — Я же тебя предупреждала, — Исида поднялась с места и преспокойно двинулась на трансплантолога, по пути подняв с пола ту несчастную подушку. Эрих нервно усмехнулся и на коленках отпрянул от неё в сторону, но Исида, хоть и была его значительно ниже, в тот же момент бросилась на него с этой подушкой и повалила на пол, пока тот истошно пищал и хохотал.— Одевайся, — преспокойно тем временем ответила Кёлеру Беатрис, замотав ему ногу в бинт обратно, и поднялась на ноги, посмотрев на возню тех двоих на полу. — Да вы по-моему больше друг другу подходите.— Подходить не к чему, — отозвалась Исида, борясь с Эрихом за несчастную подушку, в которую он вцепился и пытался выдрать из её рук. — Не, спасибо, — трансплантолог усмехнулся, всё-таки одолел верх, и сбросил её с себя, после чего поднялся на ноги. — Во-первых маловата для меня. Во-вторых, я не хочу больше никаких отношений.— Ну ты и идиот. Всё на прошлом зацикливаешься, о будущем ни слуху, ни духу, — Беатрис фыркнула. — Ты это нашему мученику скажи, — Эрих фыркнул, вздёрнув острый нос кверху. — Он вообще никогда даже о личной жизни не думал.— Пошёл нахуй, — угрюмо ответил ему Стефан, натянул свои тёплые спортивки обратно на себя и завалился на бок к стене, с головой занырнув в одеяло.— Всё равно. Вы оба друг друга стоите, — Беатрис слегка сморщила нос и хмыкнула.— Всё, хватит, — одёрнул её блондин. — Так что делать будем?— Сейчас схожу за ножом, ампутировать будем, — специально громче сказала девушка, чтобы анестезиолог под одеялом услышал.— Ой, а можно я? — с пола засмеялась Исида.— Можно.— Короче, всё-таки вызываем скорую?— Никакой скорой! — уже в который раз повторяет Стефан, агрессивно шурша одеялом.— Не будем ничего вызывать пока что, — вдруг твёрдо сказал Эрих, скрестив на груди руки.— Ты дурак? — Исида презрительно на него скосилась.— Я свяжусь с Вилланом, пусть решит с отделом, что нам делать. ***В холодном светлом просторном, но заваленным по полкам оборудованием помещении в центре стояла каталка с накрытым телом, а за стеллажом со склянками сидела рыжевоволосая девушка в чёрной хирургичке над микроскопом, ела бутерброд, запивая его чаем, и сквозь формалин в банке с препарированной крысой карими глазами таращилась на ещё трёх врачей, рассевшихся на стульях с колёсиками по всему периметру комнаты, лениво переговаривающихся под играющую на фоне Нирвану из колонки.— Итак, лихорадка, бред, потемнение вен, беспамятные провалы, стервозность. Что это значит?— Хватит в доктора Хауса играть.— Ну блин...— И не блинкай. — А если серьёзно?— Стервозность нашего командира была всегда. Всё остальное — сепсис.— Сепсис с неустановленной инфекцией.— Ну, мы достали для него немного пенициллина.— Как?Беатрис, поправив ворот на белом халате, переглянулась с девушкой за стеллажом. И подавила смешок, потому что цилиндрообразная банка с крысой создавая смехотворную иллюзию искажения с её глазами. — Расскажи им.— Я сходила в инфекционное, нашла умирающего пациента, которому давали пенициллин, забрала от него дозу и всё, — девушка пожала плечами, отпив чай, и уставилась в окуляр микроскопа.— Жестоко... — процедил трансплантолог, шумно в ответ отпивая из жестяной банки газировку, словно копируя ту. — Камбала гений, — выдохнул сонный бледнокожий брюнет с пирсингом и в голубой хирургичке, сидящий на стуле у входа.— Знаю, — отозвалась та самая девушка за микроскопом, забавно именуемая Камбалой. — Кстати, труп трогать нежелательно, это тот пациент из инфекционки.— Какого чёрта здесь делает труп из инфекционки?! — Эрих подавился газировкой, потому что сидел ближе всех к железной каталке, и закашлялся.— У него просто пневмония была. Но на всякий случай всё-таки не трогай, — предупредила Камбала и обратно уткнулась в микроскоп. — Кашёлил-кашёлил и сдох.В ответ на это тот закашлялся ещё больше.— Мда... — трансплантолог утёр рукавом губы и прочистил горло. — Но в принципе мы теперь хотя бы имеем антибиотики. Только, это, начальство точно не узнает?— Да не узнает, — снова отозвался брюнет. — Наш главврач — дубина.— Откуда столько уверенности?— Ну я же сказала, когда я взяла антибиотики, пациент был ещё жив, — Камбала сверкнула глазом сквозь формалин в сторону блондина. — Его родственники решали, отключать его от аппаратов жизнеобеспечения или нет. Я под шумок взяла за него таблетки. А его и отключили. Ну и, типа, не пропадать же добру.— Господа циники, как ваша совесть? — Эрих усмехнулся, вскинув бровь.— Ой да, забей ты, — отозвалась Беатрис, тихо фыркнув. — Мы так часто благими делами занимаемся, что немного нелегального тоже можно. Это же ведь тоже во имя блага. Командир оправится, значит можно продолжать.— В принципе ты права, — Эрих вздохнул, опустив голову и глотнув немного своей газировки. — Главное, чтобы пенициллин хотя бы подействовал. А то эти твари, как крысы.— Бонифация не трожь! — возмущённо воскликнула Камбала, перебив его, хватаясь за свою ненаглядную баночку с тушкой крысы внутри и прижимая её к груди, как дитя.— Полно тебе, — Эрих фыркнул.— Серьёзно, не гони на Боню. Он был лучшим, — отозвалась Беатрис. — Но ведь правда, никто же не берётся изучать их, они же обычно не кусают, они сразу убивают и жрут. А тут такое. Чёрт знает, какую они чуму на себе таскают. — А вот чёрт как раз-таки не знает, — ответила девушка. — Лежит у себя в квартире, подыхает.— Я после смены пойду сидеть с этой бестией, отнесу как раз антибиотик. Кто ещё пойдёт?— Ну я, — зевнув, отозвался брюнет в пирсинге, коему имя было Йохан.— А кто третий?— Росэр уже позвонил, придёт. Исида вроде ещё там. Она же на каникулах, ей делать нечего.— Кёлер прям гарем какой-то вокруг себя собрал, — трансплантолог посмеялся.— Бисексуальный, — Йохан скрестил на груди руки и отвёл взгляд в сторону с лёгким смешком.— Неправда, пансексуальный, — отозвалась Камбала. — У нас ведь тут есть один транс.— Ха-ха, смешно, — выдохнул Эрих, но всё-таки улыбнулся этой состарившейся, но ужасно привычной шутке, которую слышал тысячи раз от своих друзей, много на это дулся, но уже смирился. — Транс с одной почкой. Заигрался, дитя, — несколько безучастно отозвалась Беатрис, крутясь на стуле и таращась в голубую стену с белыми полками и кучей препаратов на них.— Я сделал то, что сделал бы каждый на моём месте, — на это блондин уже нахмурился.— В целом да, но как жаль, что в данном случае это было бесполезно, а потому очень опрометчиво, — в голосе девушки слышалось лёгкое язвление.— Отвали, — Эрих совсем насупился, отвернув голову в сторону от всех. — Противные вы, вот оказались бы на моём месте... — в этот момент у него подал сигнал пейджер на поясе, и он неохотно к нему потянулся. — Ну вас, короче. Я пошёл оперировать.***— Ты чё, куда собрался? — сонный Эрих, зависающий над кружкой с чаем, с кухни увидел, как Кёлер бледным призраком ползёт по коридору, подволакивая за собой больную ногу, и пыхтит, хватается за стены, запинается за свой же хлам, и ползёт дальше. — Полегчало неужто?— Закрой штору нахер, — стояло раннее утро, около девяти, Стефан зажмурился, пытаясь разглядеть тёмный силуэт в дверном проёме за столом на фоне яркого засвета из окна.— Куда пополз-то?— Поссать, — тихо фыркая, ответил болящий.— у тебя обезвоживание, трое суток не жрал-не пил, с кровати не вставал, какое поссать? — скептично протянул трансплантолог, отпивая чай, но потом его вдруг подорвало с места, когда Стефан уже исчез за дверью ванной, не успел словить его. Эрих прислонился ухом к двери, слушая приглушённый шум только включившейся воды в пошатанном кране. И ничего больше. Постоял он так у двери, как караульный, минуту, две, пять, в конце-концов Стефан вышел наружу, чуть пошатываясь, никак не обратил внимания на блондина, потому что его заплывшие сонные глаза были уставлены в пустоту перед собой.— Ты чего там так долго ссал? — Эрих предпочёл самостоятельно обратить его внимание на себя, не ждя, когда тот сам это сделает.— Отвали, — Кёлер на него даже не обернулся, слегка пошатнулся, схватился за стену, и медленно поковылял обратно к себе в комнату.— Рвота? — предположил тот ему вдогонку. Стефан помолчал.— Я... Я хочу спать... — процедил он вместо ответа.— Знаю, — Эрих поджал губы, опустив взгляд. И тут же опомнился, когда анестезиолог внезапно свернул в кухню, помогая себе идти при помощи опоры на стену. — А сейчас ты куда собрался?— Таблетки искать, — бесстрастно мрачно отозвался тот, уже скрывшись за стеной у столешниц в кухне. Трансплантолог быстрее рванул за ним.Кёлер поджал ногу, опираясь лишь на одну, стоял спиной к блондину и рылся в одном из выдвинутых ящичков, шурша пачками таблеток, что там были. Эрих тихо вздохнул, навалившись плечом на дверной косяк, где должна быть дверь, но она была просто снята с петель и неизвестно где находилась.— Тебе, вижу, правда после антибиотиков лучше, — заключил он.— Не знаю, — равнодушно отозвался Стефан, не оборачиваясь. Он вообще ещё ни разу не взглянул на того. — Знаю только то, что я хочу спать.— На вот, выпей, — трансплантолог плеснул в стакан воды и поставил перед Кёлером. Тот озадаченно взглянул на эту стекляшку, но рукой и сам как-то неосознанно потянулся к воде, и в следующую же секунду за пару мгновений осушил его. Всё-таки жажда его мучала, только плохое самочувствие всё покрывало.— Давай ещё, — попросил он. Эрих послушно налил ему ещё воды, тот снова влил её в себя и продолжил поиски. Блондин между тем невесомо дотронулся до его лба — жар действительно спал и уже не был таким сильным, как предыдущие сутки. Это и очевидно, раз Стефан смог сделать марш-бросок аж в другой конец квартиры.— Что ты ищешь вообще?— Снотворное, логично? Только... его вот нет, — Кёлер дёрнул головой и откинул его руку от себя, как недовольный кот. — Как? Ты всю жизнь страдаешь проблемами со сном и у тебя нет снотворного?— Я не принимал его раньше. Не ходил лечиться.— Вот ты дурной.— Достань мне таблеток.— Что?— Что слышал, — Стефан обернулся, взглянув на него своими горящими зелёными глазами, всё больше заплывающими тёмными синяками на веках от суток за сутками без сна. — Выпиши рецепт, а?— У меня нет твоей истории болезни и оснований, не могу, — Эрих слегка нахмурился.— Пенициллин же как-то достали, — анестезиолог фыркнул.— А знаешь как его достали? — блондин повысил голос, скрестив на груди руки. — Камбала украла их у умирающего пациента.— Вот молодец баба.— У тебя просто крыша едет от трёх суток без сна и начинаются неврологические сбои от инфекции. Выпей валерьянки и успокойся, может получится уснуть, — Эрих грубо встряхнул Стефана за плечи, пытаясь привести в чувства. Тот пошатнулся, навалился поясницей на столешницу, чтоб не свалиться на одной ноге на пол.— Предатель, — Кёлер, надавив ему на грудь, настойчиво оттолкнул его от себя и отвернул голову в сторону, от него и от окна. Молчал так некоторое время, шумно сопя, не то от раздражения, не то он всё ещё присутствовавшего жара и слабости во всём теле. Трансплантолог и сам отпрянул назад, к столу, опустил голову, скрестив руки на груди, и ждал, когда тот успокоится, или хотя бы скажет что-то, или просто уйдёт. И всё-таки Стефан в итоге заговорил.— Где сигареты?..— Никаких сигарет.— С хера?— У тебя сатурация низкая. Обожди.— Достал, — Кёлер фыркнул и тут же решился уйти от него обратно в комнату, но блондин его задержал.— Скоро придёт Виллан с сыщиками, — негромко сказал он ему в след.— Зачем? — анестезиолог обернулся, хватаясь за стену рукой.— Поговорить.— Я, как понимаю, их не здоровье моё интересует?— Ну конечно. Советую немного подготовиться. Кому-то сегодня выговор прилетит.Стефан опустил взгляд, вновь уставившись в никуда, и поджал губы. Затем многозначительно молча покивал.— Круто. Пойду застрелюсь, — развернулся и побрёл прочь с кухни, продолжая хромать.— А ну стоять! — Эрих рванул за ним. Понимал, конечно, что это была шутка, но командир порой непредсказуем, потому с этим всё равно нужно было осторожнее. Кёлер ему ничего не ответил, игнорируя его, а тот увязался за ним следом, провожая до комнаты.***Спящие ранее валетом на диване в гостиной Йохан с розововолосой девушкой Росэр резко проснулись от громкого хлопка входной двери, донёсшегося из коридора.— Как ещё квартира не развалилась от такого? — Йохан сонно проморгался и взглянул на часы — восемь вечера. Для него время суток только начиналось, а для его подруги-аритмика Росэр начинались новые пять часов бодрствования.— Без понятия, — девушка сонно зевнула и перекатилась на бок, но тут же свалилась узкого дивана на пол, глухо ухнув. И там так и развалилась. — А ты это, ты это сказал, имея ввиду сильный грохот или развалюшность квартиры?— Тихо, — Йохан на неё внезапно шикнул, прислушавшись. Росэр озадаченно на него уставилась, как любопытный зверёк, наклонив на бок голову. В коридоре послышались шаги нескольких пар ног и щелчок дверной ручки в соседней комнате. И голоса сквозь тонюсенькую стену.— В этой квартире стены, как из картона, так что я про второе, — выдохнул брюнет и приложил палец к губам, прислушавшись к глухим голосам в соседней комнате. — Это сыщики...В этот момент распахивается и дверь в гостиную, в проходе застыл силуэт высокого худого мужчины с длинными волосами. И Йохан, и Росэр даже вздрогнули, успев сосредоточиться на других голосах.— Виллка, привет! — Росэр обернулась и улыбнулась, энергично махнув тому рукой.— Ага, где сыщики, там и ты, — Йохан отреагировал же менее эмоционально, лишь вскинул свою левую проколотую бровь.— Да-да, как обычно, — покивал Виллан, закатив глаза. — Они пришли серьёзно говорить с Кёлером.— Это по поводу того, что... — Да, — продолжения предложения не требовалось, и так все понимали, о чём сейчас только может идти речь.— Насколько это крупное нарушение? — понизив голос, спросила Росэр.— В отделе оценивается на семь из десяти.— Аж настолько?!— Мы чуть не погорели из-за него! Ладно хоть на этот раз лишь жалоба на подозрительный звук, кое-как уладили всё. Выше только замечания непосредственного свидетеля, оценивается на восемь. На девять — наличие одного или нескольких непричастных к делу мирных пострадавших. Ну и... жертвы, на десять.— А девятка у него уже была...— Да, и ему это причём простили, пожалели.— По нему же видно, что он до сих пор переживает. Он раскаялся.— На первый раз. Он снова нарушил, но хотя бы не так критично. Но всё равно балл высок. Билли обещал, что ещё три нарушения — и его снимут с дела. Его ещё жалеют, потому что, по крайней мере, лидерские качества у него хорошие. Ну и физические качества, как ни странно, вписываются в их стандарты. Мозги ему только промоют сейчас и снова закроют на это глаза. Но терпение их тоже не бесконечно.***Мужчина в шляпе с торчащими из-под неё ярко-зелёными волосами мерил широкими шагами комнату от окна к двери под сопровождением угрюмого и несколько безразличного заплывшего синяками взгляда Кёлера, сидящего на кровати. Второй мужчина в пёстрой рубахе стоял, навалившись на стену, и чёркал что-то в листочке на своём планшете. В дверном проёме виднелось беспомощное лицо Эриха, который, кажется, пытался показать Стефану своё сочувствие, но как обычно получал от него игнор. — Ну давай, объясняй, — сказал зеленоволосый.— Я уже всё сказал. Это было в целях самозащиты, — буркнул анестезиолог ему в ответ.— Нам интересно, кто тебе вообще разрешал брать пистолет на задание, — отозвался второй в пёстрой рубахе.— Если бы у меня его не было, я бы не обошёлся одной пострадавшей ногой, — продолжает огрызаться Кёлер.— Да, но выстрелом ты навёл шум на близживущее население, ты понимаешь это? — сыщик оторвался от планшета. — Ты же знаешь правила, Стефан. Только холодное оружие.— Да, знаю, — Кёлер насупился.— И вообще, покажи-ка свою лицензию на огнестрел.Тут повисла тишина. Зеленоволосый обернулся на анестезиолога, выжидающе на него уставившись, как и его напарник. — Джинн, — подозвал зеленоволосого к себе и склонился над его ухом, что-то нашептав тому. Оба сыщика переглянулись. — Интересно, правда?Билли и Джинн — двое следователей из одного элитного отдела центрального полицейского участка Берлина. Работают в паре всегда, что никто и не помнит, когда те вообще друг от друга отходили дальше, чем другой конец офиса. Во всех соцсетях у них аккаунт один на двоих, и кто-то может даже подумать о них, как о разнояйцевых братьях-близнецах, только вот они даже отдалённо по крови не родны. Но все уже привыкли думать о них, как об одном целом. Несколько лет назад они основали тайный безымянный отряд на страже спокойствия ночи. Сами же они были дневными, как ни странно, но в отряд набирали лишь ночных и аритмиков, а во главе его поставили как раз Кёлера, на которого вышли благодаря их общему знакомому Виллану. И давали задачи этому отряду, мониторили его работу и следили за выходками конкретно командира. Командира с очень сложным характером, но очень сильного командира.— Да-да, покажи-ка нам лицензию, — поддакнул напарнику зеленоволосый Джинн, и вызывающе взглянул Кёлеру в глаза. — Если она у тебя есть.Стефан молчал.— Тогда мы конфискуем у тебя пистолет, — Билли в пёстрой рубашке пожал плечами.— Нету у меня лицензии, — сознался анестезиолог и хмуро отвернул от них голову.—Значит мы конфискуем, — заключил Джинн, подходя к нему ближе, чтоб тот не брыкался и послушно отдал своё оружие. — Откуда он вообще у тебя?— У вас из отдела спиздил.— Тем более, — отозвался Билли. — Ты идиот, Стефан. Пистолет украл, шуму навёл, тебе мало что ли раскрытия секретности? Если чудить не перестанешь, будем вынуждены отстранить.— Да что вы приебались-то, а?! — не выдержал уже тот, повысив голос. — За столько лет серьёзных инцидентов только две штуки случилось, а вы на меня наезжаете, словно я самый херовый сотрудник, что у вас был!— Отдай пистолет, — невозмутимо продолжил настаивать Билли.— В ящике у входной двери в квартиру, — снова перейдя на безучастный раздражённый тон, ответил Кёлер.— И никаких самостоятельных вызовов врачей. Медикаменты поставим от отдела. Хватит, и так секретность рушится.***— Росэр, блять.— Что? Что сразу я? Я спала, с ним должен был сидеть Йохан.— Йохан.— Ну да.— Да вы оба болваны.— Ничего не знаю! — послышался голос брюнета из гостиной.— Ну... Значит мы просто не договорились... — Росэр тихо вздыхает.— Да на это похеру. Он же днём, днём на улицу попёрся! — Эрих повысил голос, тяжело вздохнул, потёр переносицу. — Я даже не знаю, хватило ему ума в свихнувшейся голове как-то защититься от солнца. Потому что если он этого не сделал, то ему крышка.— Я поищу его вместе с другими аритмиками, — двушка почесала затылок, опустив голову.— Сначала хотя бы подумай, куда, теоретически, он мог пойти.— А-а, ну-у...— В больницу, — снова отозвался Йохан из гостиной.— Почему? — Росэр сунула к нему в комнату голову. Тот валялся на диване с полупустой пачкой сухариков и сонно потирал глаза.— Логически подумай. Отдел выделил ему антибиотики. Но не снотворное. Он пять суток не спал, свихнулся, и пошёл грабить больницу.— Ладно, это логично, — Эрих за плечом Росэр согласно кивнул. — Я позвоню в администрацию, скажу, чтоб его, если что, не выпускали. А лучше скрутили и ждали, когда его заберу я.***Эрих вечером на работу пришёл в разы раньше, чем обычно, днём сообщив больничной охране, чтобы словили беглеца, если увидят, но охрана его не увидела. Зато Камбала подобрала, позвонила трансплантологу, говорит, мол, ?Я его нашла, приходи ко мне в морг. Нет-нет, он ещё жив, просто его девать некуда больше?.Войдя в маленькую лабораторию, совмещённую с комнатой для вскрытия, Эрих узрел, как Кёлер в очках, подобным своим обычным, но с солнцезащитными линзами, сидит на железном столе для трупов, благо, пустующем, и жрёт пончик из кафетерия. Приход трансплантолога был полностью им проигнорирован, а вот Камбала с Беатрис, слегка сонные, пьющие один на двоих кофе прямо из турки, подняли головы и кивнули ему.— Поймали мы его, — отозвалась Бета, качнув головой в сторону Стефана.— Проблемный чел, — добавила Камбала. — Забирай его быстрее, у нас смена полтора часа назад, так-то, кончилась. — Эй, Кёлер, — блондин помахал рукой перед носом у того, но тот опять же никак не отреагировал, усиленно сверля взглядом стену так, словно вглядывался в то, что находилось за ней. — Ты вообще сам как? Хотя бы от солнца защитился, перед тем как сбегать?— Я что, по-твоему совсем дебил конченый? — наконец анестезиолог оторвал свой угрюмый заплывший синяками взгляд от стены и медленно, как-то даже хищно и озлобленно перевёл его вверх, на Эриха.— Он был в пальто и шляпе, — отозвалась Камбала, взглядом указав на вешалку с одеждой рядом с дверью. — Наверное поэтому его охрана не узнала.— Ясно... Ну и как, добыл свои таблетки?— Хер там, — фыркнул Кёлер. — Зажали, ироды. А потом меня наш патологоанатом словил, — он переглянулся с Камбалой, самодовольно лыбящейся в углу с туркой кофе в руках так, словно она совершила великий подвиг.— Ладно, бандит, пойдём домой, — трансплантолог вздохнул и похлопал Стефана по плечу. Тот спрыгнул со столика, затолкав в рот остатки пончика, забрал с вешалки пальто и шляпу, после чего, громко хлопнув широкой дверью, удалился из морга.— Поговорю с нашими сомнологами, — негромко сказала Беатрис. — Может выбьют для него время приёма.Эрих ей кивнул в ответ и поспешил догонять Кёлера, чтобы снова никуда не убежал.***— Подлец, сам куришь, а мне не даёшь, — Стефан выполз на собственный балкон где-то в пятом часу утра, когда Эрих вернулся со смены и отправил живущую уже несколько дней в квартире Кёлера Росэр спать. Тот стоял и потягивал сигарету, слегка жмурясь от отблесков солнца в окнах, что напротив них медленно поднималось с горизонта над домами. Надвигался ещё один очень жаркий и душный день, надвигались шестые сутки Кёлера без сна.— Эта последняя, — отозвался блондин, делая ещё затяжку, но после решил сжалиться, — На, докуривай. У меня голова болит, — он протянул остаток от сигареты анестезиологу.— Спи, раз голова болит, — буркнул Кёлер, словно обвинял того в своей бессоннице, но сигарету у него забрал и жадно вцепился в неё губами, глубоко втягивая дым из неё.— А с тобой кто сидеть будет?— А когда ты спал последний раз? Ты тут единственный, кроме Росэр, безвылазно сидишь. — Прошлый день спал и на смене в общей сложности поспал часа два.— Что, типа операций не было?— Не было. Вообще что-то тухленько у нас с трансплантациями в последние пару недель.— Мне кажется, что в опеке я больше не нуждаюсь, — переводя очередной раз тему, отозвался Стефан, обняв себя одной рукой и локтём второй уперевшись в неё, чтоб удобней было держать предплечье на весу. — Хватит сидеть со мной. Антибиотики подействовали, лихорадки нет, обрабатывать рану я могу сам. Вали домой.— Заботишься обо мне? — Эрих сверху вниз искоса глянул на того и издевательски хитро ухмыльнулся. Он знал, что подобное Кёлера изводило, но ему нравилось его изводить.— Ага, сейчас, — тот в саркастичном смешке запрокинул назад голову и стряхнул с сигареты пепел. — Просто я не настолько беспомощный уже.— Да ладно тебе, — Эрих облокотился об перила балкона, чтобы с лицом Стефана на одном уровне. — Ты вообще когда-нибудь кому-нибудь говорил о своих чувствах?— Только о тех, где я сердечно признавался в желании выправить им челюсть кулаком, — рыжий отвернул от него голову и рваным выдохом выпустил из себя дым.— И всё? — трансплантолог опустил голову, но искоса всё равно продолжал на того таращиться.— Я конечно понимаю, что тебе, некогда женатому человеку, трудно представить, что кто-то никогда не испытывал таких же чувств, как и ты, но тем не менее хочу тебе поведать о том, что так возможно, — Кёлер отчётливо фыркнул, вполоборота головы взглянув на того.— Но ты же помнишь, что было.— Что-то можно сделать потому, что заставили в рамках правил. Почему ты не донимаешь этими вопросами Дантес, Исаака, Исиду, Линду, Хеннинга? Почему только меня, когда они делали всё по тем причинам, что и я, и ты?— Как ни странно, но почему-то про тебя с Исидой поговаривают, — Эрих хмыкнул, продолжая ухмыляться.— Ошибаются, — уверенно ответил анестезиолог, сделал последнюю затяжку и погасил окурок о железную перилу балкона.— Кёлер — неприступное сердце, — блондин усмехнулся. — А знаешь, кто постоянно крадёт сердца? Трансплантологи.— Как самоуверенно, — Стефан закатил глаза. — Любовь — просто химические реакции в мозгу, дурак. И вообще, несколько дней назад ты клялся в верности своей жене, что отношений тебе других не надо, а что теперь? — Просто так, к сведению, — Эрих легкомысленно пожал плечами и усмехнулся. Стефан вгляделся в эти весёлые светло-серые глаза под белыми бровями и насмешливое лицо с мелкими и редкими вкраплениями на носу с лёгкой горбинкой и щеках, которые бы никак не сравнились с градом рыжих веснушек на теле анестезиолога, и со светлыми жидкими бакенбардами, что доползали лишь до височно-нижнечелюстного сустава. На ухмыляющихся губах в нижней части поселилось маленькое белое еле заметное пятно — шрам, этому Стефан и сам ухмыльнулся.— Тогда я вновь лишу тебя целостности твоих кожных покровов, — усмехнулся он и показательно громко щёлкнул зубами, в оскале обнажая остреющие клычки.— Заигрываешь? — блондин ответно оскалился, изогнув бровь.— Не подумай. Просто напоминаю о том, на что я способен.***Патологоанатом покрутила в руках раскладной ножик, который только-только вытащила из башки синюшной твари и отмыла от крови. Командир попросил его вернуть.— Эй, Камбала! Пора ачивки записывать!— Точно, — девушка подорвалась с места, но запнулась об провод компьютера и грохнулась на холодный кафельный пол.— Давай аккуратнее, — Беатрис принялась поднимать подругу за руку. — Сколько у нас их накопилось?— Четыре.Камбала спрятала ножик в карман чёрной хирургички, пошагала, прихрамывая, к ящику и вынула из него залитую кофе пожелтевшую толстую тетрадку с тёмно-красной обложкой и ленточной закладкой. Отдала его Беатрис и уселась обратно на свой стул на колёсиках, закинув ногу на ногу и обняв склянку с крысой.— Значит так, пиши, — кивнула она Бете, пока та доставала ручку из кармана, щёлкнув ею, и открывала дневник в месте, где была оставлена закладка. — Запись четыреста четыре, ачивка ?Чёрные водопады пиздостраданий?.— Что?— Пиши.— Пишу.— Нашего командира тварина укусила в ногу, поэтому у него развился сепсис. Лежит, температурит, орёт на всех.— Окей. Дальше?— Запись четыреста пять, ачивка ?Кайфоломы для трупов?. Э-э... Стефану потребовались антибиотики, поэтому по просьбе Беатрис Камбала спиздила их у умершего пациента, которого не успели оформить.— Это было чётко.— А то. Пиши дальше. Запись четыреста шесть, ачивка ?Ловля шизоида на живца?, — на это Беатрис вдруг громко рассмеялась, Камбала подхватила, но тут же её успокоила, — Пиши-пиши. Стефан ёбнулся и сбежал днём за снотворным из дома. Поймали его в коридоре больницы и упекли под конвоем в морг.— Надо было его в крематорий, как в духовку, сразу посадить.— Значит так. Запись четыреста семь, ачивка ?Хэппи энд?. Командир всех отпиздил, выздоровел. Счастливый конец — это то, что ждёт нас впереди, но счастье определяется жанром. Хочется пробыть вместе как можно дольше.— Звучит так, будто ты знаешь, чем всё это закончится.— Очевидные вещи говоришь, товарищ. Разве ты сама об этом не задумывалась? В любой момент мы можем их потерять, эта ситуация была почти критической. Следующего раза может и не быть.— Оптимистичненько, однако. Но да, ты права. Снова просто смиримся?— А то. Записывай давай.