Глава 13 (1/1)

Несколько снайперов забрело на крышу Белого Дома и дожидалось дальнейших указаний. Китай и Украина сели в засаде и проверяли запасы своего оружия. Литва стоял вместе с Брагинским и возбужденно сжимал в руках ружьё. Большинство солдат затаились за их спинами, некоторые спрятались в соседних домах. А некоторые даже ушли в канализацию. Удивительно, но Иван продумал любые ходы — куда не сунься, везде сидели его люди.И тут земля заходила ходуном.Я вышел на крыльцо и увидел, как на горизонте выехал танк, а за ним ровным шагом двигались вражеские солдаты. К танку был приделан американский флаг, который колыхал ветер. Когда я увидел этого железного громилу, мне стало немного неспокойно. Чтобы одолеть такую его, нужно было очень хорошо постараться. Но Брагинский как стоял на месте, так и продолжал стоять, героически выпятив грудь, показывая всем, что его вовсе не пугало оружие Америки.Танк остановился в нескольких метрах от России, открылась крышка люка и оттуда высунулся Альфред. Поправляя съехавшую на бок фуражку, он позволил себе истерически рассмеяться. Не знаю, что такое в нас его рассмешило, но мне стал неприятно.— И что это такое? — спросил Альфред, немного придя в себя. — Почему я приезжаю домой и вижу посторонние лица?!Брагинский молчал. Молчал весь отряд, стоявший за ним.— Решили разозлить меня? — не унимался Джонс. — А ты, Россия! — он указал пальцем на Ивана. — Тебе уже наскучило извращаться над людьми, всё — таки надумал повоевать?! Решил нагло прийти ко мне и по-тихому, пока я рублю корейских собак, осадить мою столицу? Это очень подло, не находишь? — Брагинский терпеливо промолчал. — А это кто там, на крыльце стоит? — ясное дело, что речь шла обо мне. Я даже встрепенулся. — Англия? А… ну, тогда понятно. Значит, хотите меня остановить, да?Тишина.— Ну, что же, — вздохнул Джонс и щёлкнул пальцами. — Я не против. Канада! А ну — надери-ка им задницу!Не успел я придти в себя, как мимо танка прошёл парень, одетый в меховую куртку. Он был очень похож на Альфреда, не считая только отсутствия шрама на брови, длинных, светлых волос и спиралеобразной прядки, которая вырывалась из всей копны. Скромно ступая по побитому асфальту, он достал рацию и крикнул что-то в неё.По тёмному небу раздался громкий свист, и затем, откуда-то из-за домов налетел целый рой истребителей. Они полностью заполонили собой небо, а рычание их моторов создавало лёгкую вибрацию на земле. Поняв, что ситуация сильно накаляется, Брагинский махнул рукой, давая снайперам сигнал стрелять.А когда на нас посыпался град вражеских пуль, сбив нескольких людей, Иван повернулся спиной к врагам и заорал во всю глотку:— Эстония! Неси гранатомёт!— Хо-ро-шо, — ответил эстонец, не спеша вытаскивая из черного специального чемоданчика оружие и ставя его на подставку. Он всё делал так спокойно, как будто его не волновало, что мимо него пролетали пули. Удивительно, что он оставался невредим. Я не видел, как проходили дела у снайперов, но, судя по яростным выстрелам, от которых трясся весь дом, они работали в поте лица. До моих ушей дошёл жалобный вопль клонов, которых всё ещё держали под присмотром в коридоре.Наконец разобравшись с техникой, Эстония навёл гранатомёт на небо, где летели истребители, и пустил несколько мощных залпов. По двору разнесся синий дым и сильный запах пороха. В голову тут же ударили старые-добрые воспоминание о моих пиратских приключениях…Гм, нет, что-то как-то не вовремя они навеяли.Двое истребителей, подбитые то ли Эстонией, то ли ещё кем-то, влетели в дома, которые стояли позади Белого Дома, и раздалось сразу два взрыва, из-за которых меня откинуло к перилам, и я ударился головой. Увидев, как я валяюсь на полу и с трудом открываю глаза, Франциск бросился ко мне на помощь. Подняв меня за плечи, он заботливо спросил:— Ты в порядке?— Да, — хмуро ответил я и грубо оттолкнул его. Франциск удивлённо посмотрел на меня, но не стал ничего говорить вслух. Пожалуй, это было разумное решение.Вскоре атака прекратилась, налётчики улетели и возможно уже делали круг, чтобы вернуться на место. Я поднял голову из-за перил, чтобы посмотреть, как обстояли дела у моих псевдосоюзников. Брагинский, испачканный серой пылью и чужой кровью, поднимался с колен, Литва отряхивал голову и пытался справиться с шумом в голове. Китай, сидя в окопах, вышвыривал на землю первые трупы. А их было много. Очень много.А Альфред… он катался по верхушке танка, задыхаясь от безумного смеха.— Охо-хо, какие же вы ничтожные! — сказал он, вытирая с глаз проступившие слезинки.Брагинский повернулся к эстонцу, который заряжал гранатомёт.— Эстония, огонь по танку! — приказал он. Его голос грозным эхом разнёсся по всему району.Эстонец медленно и взволнованно прицелился, нажал на курок. Я успел заметить огненную стрелу, которая полетела в сторону Америки и перепуганное лицо Джонса, после чего раздался взрыв, улицу накрыло густым дымом. Американские солдаты понеслись в разные стороны, выкрикивая ругательства. Брагинский закрыл голову своим оружием, чтобы осколки грязи и железа случайно не попали на лицо.Я снова упал на землю, но затем тут же поднялся, так как во мне бился бешеной волной адреналин.— Ну и кто тут у нас ничтожество? — спросил надменно Брагинский, смахивая с себя пыль, которая прилипала к его костюму. Литва, который всё это время поддерживал его своим присутствием, старался снова подняться на ноги. Оказывается, взрыв был настолько сильным, что почти никто не смог устоять на ногах.— Естественно, ты! — раздался знакомый голос за густой дымкой. Сквозь неё вырвалась танковая пушка и выстрелила в Брагинского. Но бдительность России не подвела, и тот, вцепившись в Ториса, ловко увернулся от летящего снаряда, который угодил в ворота и сорвал их вместе с основанием. Упав на землю, Брагинский приказал солдатам стрелять. Я увидел итальянских солдат, которые неслись к окопам, чтобы сразиться в ближнем бою. Большинство так и не добралось (благодаря, конечно, снайперам), а некоторые всё-таки запрыгнули к Китаю и устроили там кровавую бойню.В дыму я не понимал, где наши, а где враги. Всё смешалось в одну большую, зловонную, кровавую кашу. Танк не унимался и палил по солдатам. Один снаряд долетел до Белого Дома и разбил одно большое окно, вызвав вопль пленников, которые прятались в здании.Германия схлестнулся с Украиной. Для Людвига было неудобно враждовать с дамой, и он старался не наносить ей тяжёлых ран, а вот женщина завелась не на шутку. Она отчаянно била немца ковшом то по спине, то по рукам, то по голове. А со стороны это было даже немного комично.А я, больше не сдерживая своих сил, выбежал с крыльца и как можно аккуратнее, чтобы не попасть под залп эстонского гранатомета, решил побежать в обход. Моей целью являлся танк. В ушах сильно звенело от многочисленных выстрелов, но я продолжал нестись через маленькие котлованы, образовавшиеся после снарядов, практически не жалея сил. Какой-то несчастный итальянец подвернулся на моём пути и попытался проткнуть меня штыком, но я пригнулся и, сбив его с ног, продолжил бежать дальше. Вот, я уже видел чёткое очертание танка, который без остановки выстреливал ядрами куда попало. Я видел, как Брагинский, прячась от него, тайком пускал огонь из своего пистолета, пытаясь прицелиться в узкие окошки бронированной машины.Спотыкаясь и падая, я добрался до танка и запрыгнул на гусеничный двигатель. А после каждого залпа я рисковал упасть на землю. Моё желание поскорее разобраться с этим танком росло с каждой минутой.Я уже не чувствовал страха. Хах, какое знакомое ощущение. Когда ты находишься на грани смерти и осознаёшь это, страх исчезает, а на его место приходит приятное и сильное желание жить. Забравшись на верхушку танка, я встал на колени и пополз к закрытому люку. Одной рукой я открыл крышку люка, а другой судорожно сжимал винтовку.А что я собирался сделать? Убить Америку? Я на секунду остановился и задумался. Убить его… Но разве этого я хотел?— Англия!!!«Кто это меня там зовёт?!» — подумал я, подползая к краю танка. Внизу, уворачиваясь от вражеских пуль, стоял Франциск. Его белый халат уже был полностью перепачкан в грязи. В первую очередь мне захотелось демонстративно уползти назад и продолжить размышлять на тему самосуда, но я не мог этого сделать. Сейчас была настоящая война, и шанс в ней умереть был так же велик! И у меня не было времени играть роль обиженного мальчика.— Чего? — спросил я, стараясь перекричать выстрелы.— Кинь это в люк! — Франциск швырнул мне что-то маленькое и тёмное. Я вытянул руки и кое-как поймал непонятный предмет, а затем понял, что это была граната. — Это его уничтожит!Я с неохотой дополз до люка, откуда доносились вопли на американский манер, и сорвал с гранаты кольцо. Чёрт бы побрал меня! Чёрт бы побрал этот гнилой, ужасный, уродский мир! Почему я был таким эгоистом? Почему именно в тот день, когда я был на взводе, мне попалась эта проклятая книга с заклинаниями? Ну, почему я не мог насытиться именно тем, что мне преподносила жизнь? Ну чем был хуже мой Альфред, мой Франция, мой Россия?Я кинул гранату в нутро танка и тут же бросился наутёк. Я упал на землю, отполз в какую-то яму и отчаянно закрыл руками уши. Франциск уселся рядом со мной и накрыл нас своим перепачканным халатом.Во время раздавшегося взрыва, от которого сразу же нагрелся воздух, а по земле покатились запчасти танка, я вспоминал те светлые моменты, когда Альфред был в моей власти. Я вспомнил красивый закат, голубое озеро, на которое мы ходили с ним купаться. Он вечно жаловался, что после купания ему становилось холодно… даже когда я накрывал его сухим полотенцем.— …нглия! … как?!Я поднял голову и увидел пристальный, взволнованный взгляд француза. Он схватил меня за руки и затряс, как тряпичную куклу, чтобы я смог придти в себя.Интересно, мы победили? Танк разрушен? Я повернулся лицом к махине, но то, что стояло на её месте, мало напоминало броневой танк. С одной стороны я был растерян, с другой — безмерно рад… или же всё-таки огорчён, что вместе с Америкой сгорели и все ответы на мои вопросы…Не знаю…— Гляди! — толкнул меня Франциск и указал в сторону узких улиц, скрытых за серым дымом. Я увидел фигуру мужчины, который вприпрыжку отдалялся с места сражения.— Америка! Всё-таки спасся! — Франциск вырвал у меня из рук винтовку и попытался прицелиться, но я не позволил ему это сделать.— Не надо!— Что ты делаешь?!Я вылез из ямы и, прихрамывая, побежал за Альфредом. Похоже до меня стали доноситься крики Франциска и мольбы, чтобы я вернулся. Но я не слышал его. Я вообще мало, что слышал — постоянные выстрелы и взрывы притупили мой слух. Я не знал, каким образом Альфред сумел обвести нас вокруг пальца, но я не собирался упускать его из виду. Только не сегодня!Подбегая к узким улицам, напоминавшим с виду длинный, бесконечный коридор, мне пришлось остановиться, ибо на моём пути встал Феличиано. Он был одет в длинный плащ с такими же длинными и широкими рукавами. За ними я не видел, что он держал в руках, и поэтому не рискнул бежать напролом. Его тонкие губы растянулись в хищной улыбке.— Не пройдёшь! — сказал он мне. — Я тебе не позволю.— А придётся, — я вздрогнул, услышав рядом голос Франциска. Мужчина сжимал в руках мою винтовку, готовясь вот-вот ринуться в бой. Но это вовсе не смутило Италию. Наоборот, юноша помрачнел, блеск в его глазах перерос в настоящее пламя, а зубы заскрипели в страшной злобе.— Т-ты! — процедил он. — Ты мне и нужен!Он дёрнул правой рукой, рукав скатился до локтя и мы с Франциском увидели, что он сжимал небольшой охотничий ножик.— Иди, Артур, — шепнул мне Франциск. — Я его возьму на себя.Я неуверенно направился к Феличиано, опасаясь, что тот пырнёт меня ножом, но, очевидно, тот был настолько зол на Франциска, что даже не заметил, как я осторожно обошёл его стороной. Ох, Франциск… я не знал — благодарить тебя или презирать? Сначала ты поступаешь благородно, добиваешься моего признания, а потом всё портишь… Я тебя то ненавидел, то восхищался твоей смелостью… Я уже начинал путаться в себе.— Ублюдок! — выкрикнул Италия, выпуская вместе со своим криком всю свою ненависть, которую он копил для Франции. — Я ненавижу тебя! Ты умрёшь!— Слушай, — сказал Франциск как можно спокойнее. — Я могу помочь твоему брату. Я не хотел, чтобы так всё обернулось, честное слово. Это было всего лишь средство самозащиты…, но у нас ещё есть шанс…— Нет у нас никакого шанса! — завизжал Феличиано. — Он умер! Ещё вчера! И всё из-за тебя!— Ох, Италия…Не желая больше слушать соболезнования Франциска, парень с отчаянным воплем кинулся на него, размахивая охотничьим ножом. Я хотел помочь Франциску, но тот внезапно перекинул мне винтовку и взглядом приказал уходить. Подобрав с земли оружие, я с большой неохотой продолжил преследование. Ещё пару минут я слышал крики Италии, перемешанные с плачем, и сердце моё обливалось кровью, а потом всё затихло. Я знал, что Франциск не был виноват в смерти… точнее, был, но ведь Романо можно было вылечить. И только благодаря Америке он и умер!Что же, Франция, мысленно я оставался с тобой.Сколько я не бежал, дома, плотно стоявшие между собой, не кончались. Я уже слышал только собственное дыхание и стук моих ботинок. Я не знал, сколько пробежал и сколько мне ещё оставалось бежать, но я продолжал упёрто двигаться к своей цели. За Франциска, за Англию… за Романо… я должен, нет, обязан был догнать Альфреда.Всё же со Второй Мировой я полностью утерял свою форму. Наверное, прошло минут десять или даже больше, а я еле плёлся; пот лился ручьём; мне хотелось содрать с себя всю одежду, потому что она душила меня.— Америка! — крикнул я в пустоту. — Остановись! Прекращай бегать! Ты же… ты же.. мужчина…Я остановился на секунду, чтобы передохнуть, набраться чуточку сил, а затем снова задвигал ногами, которые казались мне просто неподъёмными. Я обежал железную балконную лестницу, которая вела к самым высоким этажам, и хотел снова остановиться для передышки, как вдруг что-то тяжёлое упало мне на голову, и моё тело пронзила боль. Я грохнулся на землю, тяжело задышал в асфальт. Где-то рядом я слышал хохот Джонса… где-то совсем близко. Моя рука машинально потянулась за винтовкой.— Ха, слабак! — донёсся до меня ребячий голос Альфреда. — Ты мне кажешься ещё более старым, чем прежде! Подымайся, ничтожество!Откуда он взялся вообще? Ах, ну да, он наверное забрался на чей-то балкон и затем спрыгнул, чтобы нанести мне больше урона. Ведь сверху я не был защищён. Какой догадливый мальчишка.Я поднялся на карачки, мысленно приказывая своим ногам пошевельнуться. Всё тело ломило, заднюю часть я еле ощущал.Я проиграю…Нет, Артур!Ты сейчас немедленно встанешь и набьёшь ему морду!Вот такими словами я пытался себя подогнать.Однако делал я всё очень медленно, похоже даже медленнее Эстонии, и, не дождавшись этого, Америка нанёс удар мне по рёбрам. Я отлетел к стене и ударился головой об кирпичи. Проклятье, как же больно! Да как он вообще смеет так поступать?! Моё дыхание сразу изменилось, стало более рваным, я дрожащими руками пытался снова нащупать выпущенную из рук винтовку, но та словно испарилась. Плохи были мои дела.— И на что ты надеялся, дедуля?! — издевательским тоном спросил Альфред, подкрадываясь ко мне со спины, как хищник. — Я сильнее тебя! И то, что ты героически подорвал мой танк — не значит абсолютно ничего! Ох, если бы ты знал, как я тебя ненавижу! — Альфред приготовился пнуть меня в бок, но я вовремя среагировал. Подцепив своей ногой его щиколотку, я потянул его на себя, и парень, издав изумлённый клич, рухнул на землю. Теперь у меня был шанс отыграться.Когда я встал и сжал кулаки для рукопашного, Альфред тоже не терял зря время. Вытирая испачканное лицо, он ловко поднялся вслед за мной.— Дурак, — выговорил я, сплёвывая. — Зачем ты всё это делаешь?— А ты не догадываешься? — спросил Альфред и решился нанести первый удар, который, к счастью, не сумел меня задеть. Я вовремя увернулся. — Или решил поиздеваться? М-м?— Я… я правда не понимаю.— Чего ты не понимаешь? Почему я стал таким? — Альфред махнул кулаком, но я вовремя поставил блок. — Ведь всё это из-за тебя, Арчи. Ты вообще знаешь, что я любил тебя?Я остановился, опустил кулаки, не веря собственным ушам.— Что?— Ага! Открылся! — Альфред ударил меня сначала в живот, а когда я согнулся, постанывая от мерзкой боли, схватил меня за шею и силой придавил к стене. Его ледяные пальцы впились в мою кожу. — Да, Арчи, я тебя любил! Я любил тебя так, как не любил ещё никто никого в этом ничтожном мире! Я готов был ради тебя сделать всё! Я обожал тебя! А ты этого и не видел!— А… Альфред, — задыхаясь, выговорил я. — Подожди… я с трудом соображаю…— Ты издеваешься?! — парень стукнул меня по лицу. Я почувствовал во рту вкус крови и… по-моему, я потерял зуб… а, нет, это просто опухла десна. За ним последовал ещё один удар, но на этот раз в висок. Альфред вообще бил как-то спонтанно, не думая даже о том, куда он может попасть. Но вот удары его были очень болезненными. Боль буквально обжигала моё лицо.— Х… хватит, — шептал я после каждого нанесённого им удара.— Почему ты так поступил со мной? — чуть ли не плача спросил Америка. — Ты же знал о моих чувствах!Не выдержав таких откровенных и наглых побоев, я резко согнул колено и ударил Альфреду между ног. Пришло время собираться по полам Америке. Зато, я мог поскорее убраться от этого психа и зализать раны.— Баба, — прошипел Джонс, еле выгибаясь. — Дерёшься, как баба…Ну что поделать, жить-то хочется.Я завалился на какую-то облезлую дверь, и та, к моей радости, открылась. Я проскользнул в тёмную, запыленную комнату, где было пусто и относительно тихо. Из разбитой губы стекала кровавая струя.Пока Альфред что-то там орал в мой адрес, я нащупал закрытый белой тканью пуфик и спрятался за ним. Нет, я вовсе не боялся Альфреда, просто от боли, которую он причинил мне, я постепенно начал терять сознание. И пока тот пытался меня отыскать, у меня было время придти в себя и продумать дальнейший план.Я услышал его быстрые шаги. Они были совсем близко.— Ну что? — спросил устало Альфред. — В салки будем играть? Сначала я тебя осалю, потом ты меня, да? Арту-ур!Я свернулся за пуфом калачиком, стараясь громко не дышать. Кровь медленно стекала мне на руки, на рукава, пачкая всё кругом. Проклятье… надо же было так врезать!— Вижу, после нашей прошедшей встречи тебе наотрез вышибло память, да? Всё время спрашиваешь, что стряслось. Так вот, я немного освежу тебе её! Помнишь, как однажды, ты пришёл ко мне? Нет? Я сидел дома и мирно ждал, когда опять увижу твоё милое лицо. Я собирался в тот день сказать о своих чувствах, но ты был не один. Ты пришёл ко мне с Россией.Я чуть было не поперхнулся кровью, но вовремя сдержал свои позывы.— Ты собирался с его помощью избавиться от меня, так как сам этого сделать не мог… силёнок-то не хватало, — я увидел его ноги, осторожно ступающие по скрипучему полу. — Честно говоря, Россия сам не горел желанием этого делать. Он же, как ты знаешь, тот ещё гуманист, — Альфред заглянул под стол, стоявший на другом конце комнаты, затем открыл шкаф, из которого повалился всяких хлам и груда пыли. — Россия смог меня только ранить… саданул ножом по лицу, чуть не вырвал глаз, но, благодаря моей супер-крутой ловкости, я остался практически целёхонек. Брагинский тоже меня не особо любил, но убивать он уж точно не собирался. И даже ваше тесное сотрудничество, которое строилось несколько десятков лет, не сумело подтолкнуть его к таким вещам… К тому же, он не мог понять, зачем нужна эта смерть? Я же ничего не сделал…, но он понятия не имел, какой ты у нас принципиальный! — Альфред сорвал дверцу шкафчика и швырнул её в мою сторону. Я успел только закрыть руками лицо, так как зеркало, прикреплённое внутри дверцы, ударилось об мою спину и разбилось. Не думаю, что Альфред знал, где я нахожусь — наверное, он просто пытался выплеснуть злость на мебель. — Видите ли, Альфред потребовал независимости! Начал мозолить глаза, совать свой нос там, где ему не следовало бы быть! Ну да, я такой! Таким ты меня и вырастил! Так чего ты злишься? Что я тебе такого сделал? Зачем ты хотел меня убить? А мы ведь… хм… могли стать неплохими любовниками.Боль из-за упавшей дверцы как-то сама собой потухла, а в душе стало не спокойно. Я слушал его внимательно и понимал, что не так уж и сильно этот Артур отличался от меня. Довольно было вспомнить злосчастное кресло Басби, которое я часто пихал под зад Альфреду, надеясь поскорее избавиться от парня. Я всегда мечтал это сделать. И я оказался в этом адском мире только благодаря своей глупой ненависти к этому капризному ребёнку. А ведь и правда, почему?Почему я ненавидел его идеи? Его стили? Интересы?Я не винил Альфреда во всех его злодеяниях, которые он успел совершить, теперь я чувствовал себя виновником этого кровавого ада. Я лежал за пуфиком, пуская кровь, смешанную со слюной из своего рта, и понимал, что все эти синяки, от которых зудело лицо, я получил не просто так. И, как совсем недавно заметил Англия, сидя рядом с Франциском в одном убежище, я шепотом повторил его слова — в этом виноват только я.Я поднялся на карачки и обратил внимание на осколки зеркала, которые были рассыпаны по всему полу. На более крупных кусках я увидел свет. Да, зеркала в буквальном смысле светились изнутри. Где-то там, за их границей, находился мой Альфред, вечно совершавший глупости и наивно верящий в собственную особенность. Там было хорошо, там было всё родное… там был мой Дом, чёрт подери!От таких горестных мыслей, в глазах моих неприятно защипало и, не сдерживая больше себя, я позволил крупным слезинкам упасть на пол. Я начинался задыхаться от обиды и от горя. Одна из слезинок упала на крупный осколок зеркала и, зашипев, растворилась.«Прости меня за всё, Ал…»— Ага, попался! — я не успел поднять голову, как сильные руки американца подхватили меня за шкирку и подняли на ноги. Я инстинктивно закрыл лицо руками, уже морально готовясь к избиению. — Я ведь из-за тебя начал эту войну! Я хотел показать тебе, на что я способен, я хотел тебя поразить! Но ты был упёртым бараном. Тогда я решил сделать то, что было равносильно убийству меня самого… я решил убрать тебя с моей дороги. О да, это было тяжёлое решение. Правда… мне тебя очень не хватало, Арчи; ведь эти клоны, с помощью которых я как-то пытался вернуть образ моего любимого, плохо справлялись со своей задачей. Они никогда не были тобой. Зато они пригодились в шпионаже.Он снова прижал меня к стене (видимо это уже было каким-то ритуалом)и поцеловал меня в губы. Правда я не чувствовал в этом поцелуе ни искренности, ни страсти… я вообще в этом ничего не ощутил. Не знаю, может это боль мешала мне принять его поцелуй, но… мне хотелось поскорее оторваться от его объятий. Это был не тот Альфред, по которому я скучал. В котором я… нуждался?Ощутив, как сила вновь возвращается в моё тело, мне удалось оттолкнуть от себя американца и, пока тот пятился назад, как рак, я замахнулся кулаком и ударил его по лицу. Альфред дёрнул головой в сторону, застонал, попытался снова встать в позу, но мой следующий удар не позволил ему это сделать. Наконец я смог взять инициативу в свои руки. Осколки зеркала захрустели под нашими башмаками. Я толкнул Америку на диван, ударив ему в грудь, и американец, шлёпнувшись на мягкое сидение, вытянул ноги и отпихнул меня подальше, чтобы поскорее встать и ответить на град ударов.Нет, всё же он был сильнее…— Ты не остановишь меня, Арчи! — крикнул Альфред, дико хихикая. — Уже поздно.— Ага, как же!Альфред вздрогнул и, схватившись за голову, упал на колени. Из-за его спины выросла высокая, худощавая фигура Франциска. В руках он держал мою винтовку и угрожающе размахивал прикладом. Его присутствие меня значительно успокоило.— Мне кажется, ты мой ангел-хранитель, — признался я, стирая с губ засохшую кровь. — А что ты сделал с Италией?— Воспитал его хорошей поркой, — морщась, ответил француз. — Его мрачные взгляды на мир меня сильно напрягали. Ну не волнуйся, я его не стал убивать, а, как благородная страна, передал в руки Германии. Думаю, они уже за пределами столицы.— Ты не сдал их России?!— Этому извращенцу? — Франциск хмыкнул. — Бро-ось! Я не такой злодей, чтобы сдавать ему эту парочку. Я им просто дал выбор — бежать или оставаться в плену Брагинского… ну, они выбрали первое.— Хватит уже трепаться, пока я в сознании! — рявкнул Альфред, хватаясь за приклад винтовки, но Франциск, заметив это, потянул на себя оружие, а следом и Альфреда. Когда американец встал на ноги и приготовил кулак для удара, француз оттолкнул его от себя. Джонс отпрыгнул на несколько метров и завалился на шкаф, на груду грязного белья. Тут-то я и подсуетился, завязав его окровавленные руки попавшейся под руку тряпкой.— Ах ты, гадёныш! — зарычал Америка, пытаясь себя развязать. — Ты думаешь, что если я бессилен, то ты выиграл?!— Ну, и что нам с ним делать? — спросил я у Франциска, когда тот подоспел ко мне. Мы специально не замечали его оскорблений.— Здесь дела обстоят посложнее, — задумчиво ответил Франция. — Может, России отдать? На опыты?Альфред тут же затрясся, оскалив свои белые зубы. В его глазах горела ненависть.— Учитывая то, что он натворил и сколько стран он уничтожил… мне кажется, выход только один… — я грустно склонил голову.— Думаешь?Я взял у Франциска винтовку и нацелил её на беспомощного Альфреда. Я не знал, правильно ли поступаю, вмешиваясь в судьбу этого человека… да и всего этого мира? Но, с другой стороны, отпускать его не было смысла — тогда бы, воспользовавшись свободой, он продолжил заниматься своими жуткими делами, мысли о которых приводили меня в ужас. Указательный палец почувствовал курок, но надавить на него я был не в силах. Как будто что-то мешало моему пальцу продвинуться вперёд.Как я мог в него выстрелить? Да, он превратил мир в Ад, пытался убить меня, обманывал Италию…, но это же был Альфред! Человек, которого я сам растил! И не важно, в этом мире или в другом… Я был виноват в его воспитании…— Чего ты ждёшь? — не выдержал Франциск, видя, как я колеблюсь в выборе.— Я… я не могу, — ответил я, опуская оружие. Как только я это сделал, Альфред взорвался новым истеричным смехом, больше напоминавшим лай маленькой шавки.— Ты слабак! — крикнул он сквозь смех. — Уже второй раз слабак! Опять отдашь меня Брагинскому, да? Какой же ты мягкотелый!Его издёвки я пропускал мимо ушей. Мне было всё равно, что он говорил. Я просто не мог выстрелить в него. Даже сильно ненавидя его жестокость и отношение к странам. Кем бы я был, если бы всё же выстрелил? Убийцей? Мне кажется, даже слово «убийца» было слишком мягким для меня названием.Я присел на корточки перед Альфредом, который уже задыхался от смеха, и попытался сделать то, чего, возможно, никто от меня не ожидал. Даже я сам.— Прости меня, пожалуйста, — сказал я. Альфред сразу замолк и внимательно посмотрел на меня. — Точнее, я прошу прощения за того человека, который тебя воспитывал и который разбил твоё сердце. Я не думаю, что он так сильно хотел твоей смерти. Наверное, это было обычным помутнением рассудка. Но я тебя не понимаю… там, откуда я родом, есть такой же Америка, которого я ненавижу… точнее ненавидел. Возможно, если бы я не попал сюда, то никогда бы не понял своей ошибки. А сейчас я прошу тебя успокоиться, перестать создавать кругом каламбур и наконец смириться с тем, что уже произошло.Альфред целую минуту молчал, широко распахнув глаза и разинув рот. Я продолжал сидеть на корточках и терпеливо ждать его дальнейших слов. Не знаю, дошли ли мои слова до его ушей, понял ли он меня правильно… всё зависело только от него.— Так…получается, — Альфред озадаченно посмотрел сначала на меня, потом посмотрел на Франциска, надеясь, что тот опровергнет всё то, что я сказал минуту назад. — Ты… ты… не тот Англия?!Похоже, он начал наконец понимать, и уже от этого у меня на сердце полегчало. Я расслабленно опустил плечи и вздохнул. Всё, на этом война должна была окончиться. Война между странами и война между мной и Альфредом.— Ну нет! — крикнул Америка и, помогая себе локтями, встал на ноги. Франциск машинально сжал кулаки и принял боевую позу, готовясь меня защитить. Американец протянул мне связанные руки и забрал винтовку. Но я даже не стал противиться этому. Даже когда он нацелил её на меня, а Франциск испуганно закричал что-то неразборчивое, я смотрел на взбешённое лицо Альфреда с каким-то умиротворением.— Знаешь, Арчи, — произнёс он, громко выдыхая сквозь стиснутые зубы. Пот, смешанный с кровью стекал по его опухшему от побоев лицу. В его глазах блеснула тоска и, возможно, сожаление. — Есть такой театральный закон — если на сцене появилось оружие, то оно должно обязательно выстрелить, — сказав это, он повернул винтовку на себя и, не дождавшись моей реакции, выстрелил себе в рот. Этот выстрел, объединенный с хрустом и хлюпаньем, раздался в моём мозгу завершающим гонгом.Когда его бездыханное тело упало на пол, я закрыл лицо руками и заплакал. Этот запах… тошнотворный запах гнили, запах смерти…я чувствовал его везде.Не знаю, сколько я тогда потерял влаги, но после этого на душе стало немного легче. Совсем немного. Капельку. Франциск, отошедший от шока, опустился рядом со мной и обнял за плечи. Я не заметил этого, я был переполнен разными мыслями. Странно, вроде бы это был чужой для меня Америка, но всё равно… он умудрился мне причинить слишком много боли. И от этого я ещё сильнее захотел домой.— Пошли, — шепнул мне Франциск. Я послушно поднялся на ноги, но тут меня осенило.— Погоди, — сказал я, направляясь к телу Альфреда. Глядя на растекающуюся лужу крови под его телом, я не сомневался в том, что он был мёртв. — Мне нужно кое-что сделать… — я наклонился к телу и, сдвинув поцарапанные очки, закрыл ему глаза.