Глава 12 (1/1)

Целый день я пытался поймать Беларусь и поговорить с ней, но она как будто назло находила повод, чтобы не сталкиваться со мной — то она помогала по дому, то беседовала со своим мужем (ну, в этот момент я точно не мог подойти и вручить ей сердце любимого человека). Всё это вместе называлось «законом подлости».Франциск же показывал своё недовольство и каждый раз, когда у меня ничего не выходило, он шёпотом умолял меня бросить эту затею. Однако, видя, что настроен я был серьёзно, он продолжал тайком таскать из холодильника кубики льда, так как старый лёд имел ужасное свойство быстро таять.Брагинский принимал отчёты от Латвии, которого мы не видели уже целые сутки, и это было замечательно! В доме царила тишина и покой, Украина больше не нервничала, и, если мы с ней о чём-то общались, говорила на удивление спокойно и даже немного весело.А ближе к вечеру, когда солнце уже скрылось за белым забором, оставляя за собой рыжеватые следы на небе, Брагинский вбежал в комнату, где мы спокойно попивали чай и беседовали на тему грядущих сражений, и объявил, что скоро мы выступаем. Сначала я даже не понял, что это значило, а когда всё осознал, чашка чуть не выпала из моих рук. Всё произошло как-то неожиданно, я не был морально готов к битве.Оказалось, Райвис добрался до старого бункера Альфреда, обыскал там всё, что только можно, но, кроме глубоких следов от выстрелов на стенах, лужиц крови и нескольких прогнивших трупов французов (Франциск прискорбно склонил голову, когда это услышал), никого не встретил. Тогда Брагинский принял решение штурмовать Белый Дом.Час, который мы потратили на подготовку, прошёл, как во сне. Я же уже отвык от войны и забыл, какого это — готовиться к грядущему бою, не зная, выживешь ты или нет. Мне подарили симпатичную синюю форму с парой карманов на груди и под поясом, который затягивал мой живот (хотя что там затягивать-то? Из-за вечного расстройства, я только и делал, что терял калории). Штаны были точно такого же тона. Мне даже выделили фуражку с флагом России на козырьке. Пришлось потратить целых двадцать минут, чтобы содрать ножом этот флаг и красками нарисовать свой.Цвет формы меня немного расстроил. Я больше предпочитал зелёный или хотя бы чёрный. А синий цвет мне больше напоминал Франциска.Кстати, о нём. Пока мы обзаводились запасами оружия, он созвал свою армию (правда как ему это удалось и когда он это сделал — для всех оставалось загадкой…), которая терпеливо ждала своего хозяина на другой стороне каменной стены. У меня армии не было, я даже не знал, остался и в этом мир хоть один англичанин. Увидев мою грусть, Брагинский великодушно подарил мне целую роту своих солдат.Единственные проблемы возникли с сердцем Литвы. Я не знал, что мне с ним делать. Белоруссию я поймать так и не смог, а поход на Америку всё приближался и приближался. Я бегал по своей комнате с сердцем, которое в очередной раз лишилось льда и думал, куда бы его сунуть, чтобы оно не покалечилось и не испортилось. Пока я думал над этой проблемой, в комнату постучался Франциск, и я его впустил.— Ну, чего? — спросил он, видя, как я мечусь по комнате. — Ты к ней так и не подошёл?— Я к ней подходит шестьдесят три раза на дню, но каждый раз наш разговор обрывался кем-то или чем-то! — запищал я, панически тряся сердцем. — Что за чертовщина? Будто звёзды так сошлись! Я не знаю, что мне делать и как быть! Как я попрусь с ним в Вашингтон? А вдруг оно стухнет?!Франциск вздохнул и достал из-за спины коробочку.— Сам смастерил, пока все готовились, — объяснил он. — Она сделана из особого материала, и холод здесь может продержаться очень долго. Своего рода мини-холодильник без провода. Клади сюда это сердце, а я суну его в портфель.Не зная, как ещё проявить свою благодарность, я крепко обнял Франциска.— Спасибо, — выдохнул я, чуть не плача от восторга. — Я тебе уже наверное трижды жизнью обязан, если не больше!— Да ладно тебе, — смущённо бросил Франция. — Ты это… прекрати уже. Ладно… дай мне сюда этот орган уже. Белоруссия тоже едет с нами, поэтому у тебя ещё будет шанс с ней поговорить.И он удалился в свою комнату, пряча коробку под своим халатом.Мне с Брагинским и Франциском пришлось лететь на отдельном военном самолёте, смотреть на землю с неба и предупреждать об опасности. Под нами на военных машинах ехала остальная армия. Ночь напала на нас незаметно, при этом помогая скрываться от врагов. С самолётом, увы, были кое-какие сложности. Пришлось вырубить прожектора и подняться ещё на несколько метров, чтобы звук мотора не привлекал посторонних.Мне выдали винтовку и я взволнованно стискивал её в руках. Франция настраивал свои очки и, по-моему, его не сильно волновал бой с Америкой. Россия следил за диспетчером и порою давал указания солдатам, чтобы те не заблудились в темноте.До Белого Дома мы добрались легко и без приключений, где встретили небольшую кучку американских и канадских солдат, которых было не так сложно поймать и обезоружить. Наш самолёт спустился на землю, но не успел он коснуться земли, а Брагинский уже выпрыгивал из него и быстрой походкой направился к пленникам, сидевшим под дулами ружей.— Где Джонс? — спросил он холодно, хватая за шкирку одного из канадских солдат и поднимая его высоко над землёй. Парень испуганно забарахтался в воздухе.— Он… он сейчас… — парень вцепился в руку Брагинского, чтобы не задохнуться от его хватки. — Он штурмует Восточную Азию.— Да это же моя территория! — закричал Китай, выскакивая из военного автомобиля. — Надо туда бежать!— Успокойся ты! — рявкнул Брагинский на Яо. — Если бы он напал на твою территорию, то я бы об этом узнал первым. Ты же присоединён ко мне, не забывай.— Он нападает сейчас на Корею, — ответил парень, всё ещё задыхаясь от того, что Россия тянул его за шиворот.— Бедный Корея, — вздохнул Яо. — Пусть земля ему будет пухом…— Господи-ин Росси-ия, — подал голос Эстония. — Отпу-устите солда-ата.Брагинский послушно поставил канадца на ноги, а тот, ослабший, плюхнулся на землю и попытался отдышаться. А между тем Россия уже давал распоряжение своей армии пустить салют. Когда двое солдат подожгли коробочку с салютом, несколько ярких огней выстрелило в небо, окрасив его в разные цвета.— А если этого никто не увидит? — спросил кто-то Брагинского. Тогда Иван снова набросился на недавно пришедшего в себя парня и потребовал, чтобы тот послал через рацию сообщение о вторжении. Во всех красках, если тот пожелает.Мы с Франциском подняли голову и залюбовались разноцветным салютом. Франция продвинул свои очки, чтобы получше рассмотреть эту красоту. Но вот во мне бурлило волнение. Я чувствовал подвох.— Тебе не кажется странным, что столица Альфреда осталась под охраной какой-то кучки солдат? — спросил я у Франциска. — Может это ловушка?— Вполне возможно, — ответил Франция, задвинув обратно чёрные стёклышки очков.Я посмотрел на здание Белого Дома, возвышавшееся перед нами, и что-то непонятное манило меня войти внутрь и всё там осмотреть. Воспользовавшись тем, что все любовались салютом, я на цыпочках подкрался к воротам, открыл их и вошёл внутрь. Заметив, как я удаляюсь, Франциск нагнал меня и схватил за винтовку.— Куда ты намылился? — спросил он хмуро. — Россия не давал нам указаний…— Мне нужно проверить этот дом, — таким же тоном ответил я и отдёрнул винтовку. Меня начинала раздражать такая «забота». Когда взорвался очередной салют, я взломал замок в двери и ворвался в пустое помещение, где попахивало сыростью и старой мебелью.Пройдя гостиную, коридор, ещё какую-то комнату с запыленным сервизом и трёхслойной пылью на зеркалах, я обнаружил дверь, которая, если не изменяла мне память, вела в подвал. Моё любопытство переросло в сильное внутренне возбуждение. Я открыл дверь и собрался было спуститься вниз, высунув вперёд винтовку, но крик (уже какой по счёту)Франциска вынудил меня остановиться.— Это очень опасно, Артур (забавно, он впервые за всю нашу встречу обратился ко мне по имени)! — сказал он с напряжением в голосе. — Нам следует вернуться на улицу.— Хватит меня учить, — огрызнулся я. — Лучше постой здесь на стрёме и не мешай мне.Наверное, я вёл себя слишком грубо, но он тоже должен был понимать моё волнение. Я закрыл за собой дверь, оставив Францию на той стороне грустить, а сам, приготовив оружие, начал спуск. Скрип ступеней под моими ботинками пугал меня ещё сильнее, чем тишина. Мне казалось, что под лестницей кто-то есть, и этот кто-то сидит, поджидает нужного момента, чтобы схватить меня за ноги и протащить между ступеньками вниз, в густой мрак. От таких мыслей моя душа упала в пятки.Спустившись вниз, я нащупал рукой выключатель и активировал его. Подвал озарился грязноватым светом. Передо мной сразу же появилась целая груда разнообразного барахла, которое нормальные люди всегда выбрасывают, чтобы оно не занимало много места, но… это же Америка, что б его!Здесь были и старые костюмы, и сундуки с игрушками, и старые ружья, и стопка каких — то перепачканных в пыли журналов и газет. На грязной стене висели приклеенные скотчем рисунки, где был нарисован я (ну как не узнать мои легендарные густые брови)и маленький мальчик. Не трудно было догадаться, что это был маленький Америка. Отвлечённый просмотром картинок, я случайно задел ботинком шкатулку, из которой вылетела самодельная кукла и тихий, мрачный подвал, заполнился звонким, издевательским смехом. Испугавшись, что этот звук может кого-нибудь привлечь, я опустился на колени запихнул куклу обратно в шкатулку, и смех затих.Глядя на остальные игрушки, я невольно вспомнил то время, когда был опекуном Америки. Я помнил, как подарил ему первых оловянных солдатиков, а потом мы вместе с ним играли в войну. Я обычно подыгрывал, чтобы не расстраивать маленького мальчика. Эх, как это было давно.Я хотел было вернуться обратно в коридор к Франциску, но внезапно заметил скрытую за грудой карнавальных платьев, грязную дверь, которая сливалась со стеной. Довольно громко сглотнув, я снова приготовил свою винтовку и пошёл к двери. Убрав со своего пути древние платья, я отодвинул железную задвижку, дёрнул за проржавевшую ручку, и дверь с неохотой отворилась. Оттуда донеслось зловещее завывание ветра, а вместе с ним и отвратный запах гнили. Интересно, что же там прятал Альфред?Я кое-как пролез через маленькое отверстие, так как дверь дальше не собиралось открываться. Наверное, петли заржавели. И снова темнота. Только уже с тошнотворным запахом, словно здесь кто-то умер. Я почему-то и не сомневался в том, что мог наступить на чей-нибудь труп. Даже слабый луч света из соседней комнаты не помогал мне хоть как-то разобраться, где я нахожусь.И тут я замер. До моих ушей донёсся шорох. Сначала еле уловимый, а за ним более отчётливый. Я попытался успокоить себя мыслью, что это всего лишь шалят крысы, но затем я услышал чей-то голос. Нет, сначала это был смех. А потом шёпот. Ну, не-ет, крысы не могут перешёптываться. Это не логично. Холод медленно подкрался к моей спине, вцепившись в мой затылок. Я попытался прицелиться, но вскоре понял, насколько это бессмысленно. В кого мне целиться? Я ничего не видел…— К-кто здесь? — заикаясь, спросил я. А может, это уже мои нервы расшатались? Может, моя фантазия играет со мной злую шутку? Тогда мне следует после всей это канители наведаться к психиатру.И снова чей-то шорох. Нет, сразу несколько. Один я уловил с правой стороны, другой — с левой.И голос. Причём знакомый, и он сопровождался градом смешков. Жуткое хихиканье, как у гиены. Я задержал дыхание, лихорадочно думая, что делать дальше. Может, бежать?— Вы слышали его? Нет, правда, слышали? — спросил чей-то голосок совсем рядом.— Да, мы слышали, — сказал уже другой голос за моей спиной и настолько близко, что я почувствовал леденящее дыхание на своей шее. У меня даже не было сил кричать. Я открывал рот, но не слышал собственного крика.Внезапно включился свет. Я не знал, кто его включил, но меня это не так сильно волновало. Я увидел толпу полуголых клонов со странными, перекошенными от гнева и от непривычности к свету, лицами. На плече каждого был выжжен свой номер. Как только я их увидел, я понял, что эта встреча может обернуться для меня плачевно. Учитывая то, как некоторые пялились на меня, и как их улыбки растягивались на их белых лицах, мне надо было бежать и бежать как можно скорее. А меня словно парализовало.Господи, да что с ними такое делали, что они так пожирали меня взглядом?— Оу, — протянул весело кто-то из моих клонов. — Кто это? Почему он здесь? Может, хозяин решил нас покормить им?— Да-да-да, — подхватили ещё несколько англичан.Пока он возбужденно голосили, какой-то клон бросился ко мне и сбил меня с ног. Я пошатнулся, упал на пол, чуть было не уронил винтовку, которой просто позабыл воспользоваться.Это было знаком для меня и для этих уродов-каннибалов. Те побежали на меня, вытянув вперёд свои тощие, изодранные руки, а я, спотыкаясь, пустился к двери, еле сжимая в руках рукоятку от винтовки. Я слышал их рычание и стоны… Силы вновь вернулись ко мне, я заставил свои ноги перескочить через порог и захлопнуть за собой дверь. Пока я придерживал её, чувствуя, как за нею царапаются десятки кривых рук, холодный пот тёк по моим висками. Винтовка выпала из моих объятий и с грохотом приземлилась на грязный пол.Я не мог поверить в то, что мне пришлось увидеть. Для меня это казалось просто неописуемым кошмаром. Сотни клонов… они были похожи на кучку голодных зомби. Почему они вели себя, как зверьё? Почему они были здесь и почему они выглядели так ужасно?!Но стоять и постоянно зажимать дверь я не мог. Я ведь был один, а их сотни, а может и тысячи. Если кто-то из них уставал, его заменяли другие. А меня заменить никто не мог. Я с трудом развернулся, закрывая своим телом дверь, обеими руками вцепился в железную задвижку. Только спустя минуту мне удалось запереть дверь и отойти в сторону, ступая на игрушки и платья. Никто и представить себе не мог, как меня трясло в тот момент и сколько пота потеряло моё тело под формой. Я поднял с пола ружьё, отряхнул его и решил всё рассказать Франциску.К тому же, эта задвижка уже не в силах была сдерживать гнев голодных Англий.Кое-как подымая свои ватные ноги, я подобрался к выходу из этого адского подвала и собрался было позвать Франциска… я уже открыл рот, напряг свои голосовые связки, как вдруг услышал голос Брагинского. Он с кем-то громко разговаривал в коридоре.— Где Англия? — спросил он. — Я же велел никуда не уходить. Здесь может быть опасно, — я посмотрел в замочную скважину и увидел спину Франциска, а перед ним тучное тело России.— Он скоро придёт… — Франция шагнул в сторону двери, за которой стоял я и уже было собрался открыть её, а я уже было приготовился сделать невинное лицо, чтобы встретить своих товарищей, но Иван остановил его ледяным голосом:— Постой-ка. Мне нужно с тобой поговорить.Интересно, о чём… За всё время проживания в доме Брагинского, я ни разу не видел, чтобы они между собой вообще общались. Рука Франциска дрогнула, но до ручки так и не дотянулась.— Что-то случилось?— Я знаю, что Англия собирается после нашего боя разорвать со мной договор. И я знаю, что ты ему в этом помогаешь…Я уже мысленно представил, какое было лицо у Франциска, когда он это услышал. У меня сразу отбило желание выходить из подвала, наоборот, я пристроился поудобнее, чтобы услышать как можно больше. Но Франциск, к моему приятному удивлению, не пал духом, он только усмехнулся и довольно-таки спокойно ответил:— Откуда такая информация? У нас с Англией не было никаких планов.Тем самым он мысленно пытался подвести черту их разговора, однако Брагинский с этим не торопился.— Не думай, что я такой глупый и меня можно обвести вокруг пальца, — возразил он сухо. — Я обладаю хорошими источниками информации, и я больше, чем уверен, что вы что-то замышляете за моей спиной. Ты не волнуйся, я не буду ничего с тобой делать, — Брагинский стал расхаживать из стороны в сторону. Порой я видел его форму в скважине, порой она исчезала из виду. Но голос его продолжал довольно отчётливо звучать за дверью. — Ты так отчаянно помогаешь этому парню, а ведь в прошлый раз…Брагинский на секунду замолчал, как будто специально испытывал его и моё терпение.— Что «в прошлый раз»? — не выдержал Франциск. — О чём ты говоришь? Я не понимаю!— Ах да, — пробормотал русский таким тоном, словно совершил открытие. — Ты же не помнишь этого, потому что твоя память стёрта… так?— Откуда…?— Хм, а знаешь, как порой приятно понимать, что ты знаешь больше, чем кто-то другой, — не унимался Брагинский. — Видел бы ты своё лицо, Франция. Ладно, я продолжу тебя запугивать и скажу, что это я стёр тебе память, именно по твоей просьбе. А знаешь, почему? Ты знал, почему Америка убил Англию и в чём тот был виноват… ты просто не хотел мстить за своего друга, потому что боялся. Продолжать?Франциск стоял столбом, я даже не слышал его дыхания. Мне показалось, что он и вовсе не дышал. Честно говоря от услышанного мне самому хотелось задохнуться, лишь бы знать, что всё, что наговорил нам Россия было не правдой. Хоть Франциск и являлся очень занудной и вредной натурой, он бы никогда так не поступил. Никогда… или всё же поступил? Попытавшись заглушить свои мысли, которые крутились в моей голове волчком, я снова прислонился к двери.— Это какое-то недоразумение, — ответил раздражённо Франциск, и я слышал, как дрожал его голос. — Не может такого быть!— Ещё как может, — издевательским тоном сказал Иван. — Увы, у меня не хватило мощности, чтобы стереть твою память полностью, и я стёр только некоторые моменты. Поэтому ты не помнишь ничего до Мировой Войны, также ты не помнишь нашего сотрудничества и именно того процесса, когда ты пришёл ко мне стирать память…— Враньё! — зарычал Франция. — Где доказательства?Брагинский достал из кармана какой-то листик и протянул его Франциску.— Это наша сделка в письменном виде, — пояснил он. — Здесь ты пишешь, что согласен на очистку памяти. Вот твоя подпись.Не знаю, что там увидел Франция — та эта была подпись или нет, но, судя по напряжённому молчанию, Брагинский его не обманывал.И он был полностью доволен собой. Его забавляла растерянность Франциска.— Ох, — выдохнул с явным трудом Франциск. — Ну, ладно… я… это…, а зачем ты мне всё это говоришь?— А вот мы и подошли к самой кульминации! Я хочу сказать тебе, что ты лично приведёшь ко мне Англию после нашего боя, и сам посадишь его на операционный стол, чтобы я наконец приступил к вскрытию.— С чего ты решил, что я это сделаю?— А ты почитай в правом нижнем углу то, что написано маленьким шрифтом, — Брагинский ткнул в уголочек их договора, и его глаза алчно запылали сиреневым огнём. — Так сказать, небольшая расплата за то, что мне пришлось выжечь на тебя всё электричество, которое имелось в моей лаборатории. Я знал, что рано или поздно ты мне пригодишься.И снова воцарилось мучительно длинное молчание. Я бы всё отдал, чтобы оказаться рядом с Францией и прочитать то, что читал он в этом договоре. И, помимо этого, я всё ещё пребывал в полном шоке от той мысли, что Франция из трусости стёр свою память. Нет… немыслимо. Из собственных мыслей меня вырвал жалостливый стон Бонфуа, как будто ему надавили на ногу.— Скотина, — выругался он, всхлипывая. — Да как ты…— Тише, — вытянул указательный палец Иван. — Давай без оскорблений. Мы и так сейчас все на нервах.За моей спиной донёсся грохот и чей-то яростный вопль. Я обернулся и увидел, что при тусклом свете старых ламп, дверь, ведущая во вторую комнату жуткого помещения, начинала сдаваться. Из петель вылетали шурупчики, а из образовавшейся щелины высунулись несколько пар тощих рук и начали скрести кривыми ногтями стены подвала. Понимая, что больше сидеть в засаде я не мог, я открыл дверь и выскользнул в коридор. При моём появлении Брагинский вновь выпрямил спину и сделал абсолютно безразличный вид. Франциск сложил договор и припрятал его в один из своих широких карманов. Они не знали, что я их слышал, и мне пришлось немного подыграть, чтобы вконец уничтожить их сомнения.Я указал в сторону подвала и, наигранно выкатив глаза, потребовал, чтобы солдаты поймали каждого клона. Брагинский бросился выполнять мой приказ, и уже спустя двадцать минут все сто двадцать три клона сидели на карачках в наручниках и испуганно вращали глазами, не понимая, почему их поймали.Мы остановились напротив них. Я старался делать вид, что весь их разговор остался не услышанным мной. Франциск делал то же самое, но не так изящно, как это делал я.Брагинский нагнулся к самому (как нам всем казалось)нормальному клону, который отличался от всех своим спокойствием и, вцепившись в его сальные, светлые волосы, наклонил его голову назад. Такое движение я уже видел и мне доводилось испытывать те же ощущения, которые испытывал этот клон. То же самое со мной вытворял Альфред, когда я был в плену.— Г… где Хозяин? — спросил, заикаясь, клон. Как же ласково они называли Джонса — «хозяин».— Хозяин скоро присоединится к нашей вечеринке, — саркастически ответил Брагинский. — А ты лучше мне ответь на такой скромный вопрос — какого хрена вас так много?! Для чего ваш «хозяин» вас держит?Клон зажмурился от боли и разревелся, да так, что его слёзы полились с глаз ручьём. Брагинский тряс его, как куклу.— Он хочет создать избранного, — ответил другой клон, которому было противно смотреть на мучения своего соседа. — Он хочет… хочет…И тут я начал понемногу понимать больную логику Альфреда.Я сделал глубокий вдох.Клоны были созданы не для армии… у Америки и в мыслях не было пускать это стадо в бой (хотя если бы у него такая мысль возникла, он бы попытался это сделать) … нет… он просто хотел создать нового Англию. Как уже сказал Брагинский, клоны выходили в основном сосудами без души. Они не имели собственного характера. Они были обычным скотом. И, даже понимая это, Джонс не останавливался на достигнутом. Он всё ещё надеялся на то, что рано или поздно ему удастся создать «идеал». Но вот только зачем?! Вопросов с каждым часом становилось всё больше и больше… и я чувствовал, что моя голова постепенно набухает от их скопления.— Хм, любопытно, — сказал Брагинский. — Их цифры идут не по порядку. Есть 1, 2, но нет 3… Где остальные? Вас должно быть в несколько раз больше!— Остальные умерли, — спокойно ответил какой-то клон. Ну, да, учитывая, в каком месте им приходилось жить…В коридор вбежал взмыленный солдат и объявил, что Альфред направляется в Вашингтон.Быстро, однако.Брагинский, тут же позабыв о пленниках, приказал всем войскам приготовиться к атаке, а сам быстрыми шагами направился за свои оружием. Я стоял на месте и смотрел на кучку своих несчастных копий, которых никто никогда не считал за людей. Они были никем. В этом мире. Да и в моём тоже, если бы и мой Альфред додумался такое сотворить.Я молча вынул из-за спины винтовку и проверил патроны.