Глава 8 (2/2)

— Ну-у же! — кричал нам незнакомец и приветливо замахал руками. — Заходи-ите в дом, ина-а-аче просту-удитесь.

Чтобы не показаться негостеприимными, мы с Франциском дружно зашагали к крыльцу. Мне было интересно, что об этом всём думал Франция, однако чёрные очки закрывали пол — лица, а мне оставалось видеть только ровные тонкие губы, не выражавшие ничего, кроме полного безразличия.

Поднимаясь по ступеням, я вдруг вспомнил, что всё ещё держусь за него, и тут же отдёрнул свою руку, чтобы на глазах этого незнакомца мы не выглядели глупо. Франция не заметил этого, так как его внимание было направлено на странного мужчину с загадочной штукой на голове. А может мне просто казалось, что он заинтересован… я же не видел куда он смотрит.— Идё-ёмте, — незнакомец повернулся к нам спиной и открыл дверь. Следует заметить, что его движения были очень замедлены и напоминали движения робота, а не человека. А когда я увидел странную серебристую шапку, закрывавшую большую часть его головы, и эта шапка была при помощи проводов подключена к не менее подозрительному железному рюкзачку (я его прозвал "пылесосом с лампочками") — я почувствовал, как к моему горлу подобрался комок. Я легонько лягнул локтём Франциска, а когда тот обернулся, кивнул в сторону того самого "пылесоса". В ответ Франция покачал головой. Мы вошли в маленькую квадратную комнатку, состоящую из металлических стен и пары кнопок. Незнакомец нажал на эти кнопки — дверь тут же захлопнулась, и я почувствовал сильное давление в ступнях... и меня осенило — мы были в лифте и с быстрой скоростью поднимались наверх. Пока мы стояли на месте, я не сдержался и начал пялиться на мужчину и на его трубку.— Хотите-е к ча-аю бу-улочек? А може-е-ет бли-и-и-инчиков?

А кто ему вообще сказал, что мы хотим чаю?

Хотя, чёрт с ним, пусть делает, что хочет, главное, чтобы это не повредило нашему здоровью.

***

Мы сидели на мягких креслах в какой-то хорошо осветлённой комнате с кремовыми стенами. Позади нас были расположены два окна, откуда лились лучи отвратительно-красного солнца. Я какое-то время внимательно разглядывал деревянную мебель, которая стояла в этой комнате, и мне действительно казалось, что я попал в обычный жилой домик, где даже веял запах уюта. Франциск сел рядом со мной. Он не казался таким уж напуганным. По крайней мере, всё это время, пока мы шли сюда, он молчал как рыба. Меня это начинало волновать. Мне хотелось услышать его голос, потому что временами он меня успокаивал.

Странный мужчина с шапкой на голове усадил нас на эти кресла и, сказав, что идёт ставить чайник, удалился из комнаты. Как только его фигура скрылась за другой дверью, я подсел поближе к французу и нервно задёргал его за плечо.

— Что? — спросил Франциск.— Ты знаешь, кто это?! — спросил я шёпотом, опасаясь, что нас подслушают.— Конечно, я знаю его. Это Эстония.Возможно, я был не так близко знаком с этой страной, поэтому не смог его узнать. Я много слышал об Эстонии и о том, что прежде он входил в СССР вместе с другими прибалтийскими странами. Но вскоре, когда Советский Союз распался, он начал самостоятельную жизнь без помощи России, уверяя всех, что, находясь вблизи с этим "опасным типом"(ясное дело, что он имел ввиду Россию), у него душа уходит в пятки. В принципе, я с ним был более чем солидарен. Рядом с Россией каждая страна чувствует себя не в своей тарелке, что уж тут говорить об Эстонии.

Также, я слышал, что сам по себе Эстония — очень тихая и спокойная страна, привыкшая не влезать в чужие проблемы, так как ему едва ли хватало сил расхлёбывать свои. Ещё он имел поразительное, как мне казалось, свойство — выходить абсолютно "сухим из воды". Поэтому от России он получал затрещины намного реже, чем, например, Латвия или Литва.

Это всё, что я о нём знал и слышал от других. Хм, возможно мне следовало бы в будущем почаще интересоваться такими странами.— А почему он такой заторможенный? — спросил я всё тем же шёпотом. — Я слышал такую шутку, что якобы эстонцы по жизни тормоза, но не до такой же степени.— Мне кажется, что у него просто проблемы с нервной системой, — закусив губу, ответил Франциск. — Ты видел капсулу, которая прикреплена к его спине?— Ага.— Я уверен, что именно из-за неё Эстония такой... странный.

— Но что это за капсула?— Да не знаю я! – раздражённо рявкнул Франция. – Но мне кажется, что без России здесь не обошлось.И тут меня посетила мысль — раз Эстония находится здесь, значит где-то рядом должен быть и Россия. Мне нужно только попросить его, чтобы он привёл меня к нему. Хах, оставалось только дождаться самого Эстонию. Учитывая его адскую тормознутость, нам грозилось просидеть в этой комнате целые сутки.Тогда я снова уставился на стеклянный шкаф с полками, где стояла расписная посуда и множество маленьких статуэток. Похоже, это был первый, встретившийся мне, дом, где, несмотря на такое тяжёлое время, не исчезал домашний уют. "А может, Россия не такой уж и страшный?" — спросил у себя я и в ответ самому себе пожал плечами. Ничего, мы скоро это выясним.Вскоре Эстония вернулся к нам. Удивительно, прошёл всего час с его ухода! Он медленно шагал к нашему столику, держа в руках железный поднос. Его губы растягивались в искренней улыбке. Похоже к нему редко приходили гости. Поставив поднос на столик, он указал нам на чашки, из которых шёл пар. Увидев любимый напиток, у меня аж во рту пересохло — как же я давно не пил чай!Но дело было важнее всего и, с трудом оторвавшись от подноса, я обратился к эстонцу:— Мы бы хотели видеть Россию. Нам ведь можно это устроить?Когда Эстония услышал имя этой страны, его перекосило. Кажись, он был разочарован, или даже обижен тем, что пришли мыобщаться не с ним, а с Брагинским. Оборудование на его спине замигало красными лампочками, но уже через минуту они приобрели нежно-сиреневый оттенок. Похоже это был индикатор его настроения.— Хм, ла-адно, — сокрушённо ответил Эстония. — Идё-ёмте. Он буде-ет ва-ам ра-ад.

Когда мы поднимались с мягких сидений, я не удержался и прихватил с собой чашку с чаем. Даже когда она меня обожгла, я не заметил этого, потому что мной овладевало страстное желание наконец выпить чаю.

Учитывая то, сколько мы шли, пересекая комнаты, залы, коридоры — мы попали в настоящий замок. Здесь не было прислуг, и вообще, сколько мы ни шли, мы не встретили ни одного человека. Однако комнаты казались жилыми и даже более уютными, чем та комната, где нам пришлось побывать в первую очередь. Коридоры были обвешаны картинами с портретами каких-то господ. Я смотрел на них с тенью тревоги, потому что мне постоянно чудилось, что они все сверлят меня холодным взглядом. Какое счастье, что моё состояние не видел Франция из моего мира — он бы начал смеяться, издеваться надо мной, мол какой я трусливый.

— Я хочу-у, чтобы шё-ёл кто-то оди-ин из ва-ас, — протянул Эстония, останавливаясь посреди коридора. Вот так незадача. Мы с Франциском удивлённо переглянулись, прекрасно понимая, что в одиночку нам будет сложнее пережить тот страх, который накапливался внутри нас. Ясное дело, что идти должен был я, ведь это была моя затея просить у России помощи. Я не представлял себе, как вообще переживу нашу будущую беседу с этим человеком без поддержки Франциска.Сжимая в руках остывший чай, я сделал неуверенный шаг вперёд. Эстония одобрительно кивнул.— Прошу, — он открыл большую деревянную дверь, за которой я уже видел часть мрачного зала; и я, в последний раз посмотрев на побелевшего Францию, вошёл внутрь.

Как только я оказался в помещении, дверь за мной захлопнулась, и от её грохота у меня перехватило дыхание. В какой-то момент мне хотелось броситься обратно к двери и умолять Эстонию выпустить меня обратно, потому что я не был готов! Я слишком поторопился!Ну, нет, я не мог так поступить. Я же Англия! Бывший пират! Уголовник! Это меня должны все бояться, а не я кого-то там. Поэтому, я сделал несколько шагов вперёд. Чашка в моих руках затряслась, а содержимое полилось наружу, прямо на пушистый ковёр. Боже, куда я попал?Это было мрачное место, напоминающее мне больше темницу, чем комнату. Окна были зашторены, поэтому единственным источником света были подсвечники, стоявшие на шкафах, подвешены на стенах, на полках... и на столе. Почему-то я настолько был напуган, что не сразу заметил, что за столом сидела высокая фигура в бардовом халате и шарфом, который скорее больше играл роль атрибута, лежа на его могучих плечах.

Россия...Мужчина с короткими русыми волосами, подперев подбородок рукой, смотрел, как я застенчиво вхожу в его владения, как двоечник, идущий к доске отвечать параграф. Его большие сиреневые глаза блестели... нет, горели. И горели ярче любого подсвечника!

Ма-ама....Нет, надо успокоиться! Чего я боюсь? Он же не прыгнет на меня из-за стола и не загрызёт меня зубами! Он же цивилизованный человек, он понимает, что я пришёл с миром, что у меня ничего с собой нет. Я не смогу нанести ему никакого урона... Боже, ну почему я не послушался Францию?!— Ты испачкал мой ковёр, — от его низкого голоса даже свечи в комнате заволновались, а я и подавно.

— Прошу прощения, — я старался говорить как можно громче и чтобы в моём тоне не звучал испуг, что, увы, у меня выходило плохо. А тучная фигура Брагинского продолжала сидеть, не двигаясь.

— А если не прощу?Вот этого мне только не хватало! Я представил, как он достает из-за своего халата пистолет и выстреливает мне промеж глаз... или выходит из-за стола, подбирается ко мне и, хватая за голову, сворачивает её на триста шестьдесят градусов...Я невольно вцепился в собственную шею, опасаясь, что так всё и произойдёт.— Я пошутил, — без тени улыбки, сказал мужчина. И это скорее звучало как не успокоение, а угроза. — Давай сразу перейдём к делу — зачем ты ко мне пришёл?"Он наверное тоже решил, что я именно тот Англия, который принадлежит этому миру!" — подумал я, всё ещё с опаской поглядывая на Россию.

— Я... — при этом холодном взгляде мне казалось, что он видит меня насквозь. — Я пришёл, чтобы просить у тебя помощи в бою с Америкой. Как бы это ужасно ни звучало, но нам нужна твоя сила... Россия.— Почему ты решил, что я буду тебе помогать? Я не участвую в этой войне.Я растерялся. Я не мог так легко уйти. Я должен был попытаться.

— Нам нужна твоя поддержка! Если ты дальше будешь сидеть, сложа руки, то конца света не избежать! П... пожалуйста.Брагинский внимательно осмотрел меня с ног до головы и, не сказав ни слова, встал со своего места. Теперь его рост в несколько раз превышал мой. Увидев, как он растёт на глазах, я согнулся и прижал чашку к себе. Какой же он был огромный... Он был крупнее даже того Брагинского, которого я знал.

Пока он шёл к деревянным полкам, где лежали книги, я невольно восхищался его лёгкой походкой — как он плавно шагал, спрятав руки за спину. Лицо его оставалось таким же безразличным, бледным и... неприятным. Нет, не то, чтобы он был уродлив, я вовсе не это имел ввиду! Даже наоборот, он был красив; длинный нос, большой подбородок, поджатые губы...всё это придавало ему мужество и какой-то особый шарм. Но одновременно и пугало... пугало отсутствием каких-либо эмоций. А ещё это спокойствие, с которым он двигался, говорил, смотрел. Чёрт, это было действительно опасно!Я прекрасно видел, как его длинные руки потянулись к полкам, и послышалось глухое шуршание. "Он достаёт оружие! Он убьёт меня!" — подумал я, делая несколько трусливых шагов к двери. У меня ещё был шанс улизнуть.

— Ладно, — холодно ответил он, не отрываясь от своего занятия. — Я вижу, как ты хочешь моего участия в войне и, даже несмотря на то, что я уже давно потерял к этому интерес, я предлагаю тебе сделку.Я от радости аж подпрыгнул на месте. Наконец удача повернулась ко мне лицом, как же я долго ждал этих светлых минут. Только вот что же мне собирался предложить Брагинский? Было ли это в моих интересах? Может он заставит меня продать ему душу (Сразу пришла мысль о "сделке с дьяволом")? А может он хочет, чтобы я сыграл с ним в "Русскую рулетку"? О да, я знал про эту весёлую игру, которой забавлялись военные — пистолет с барабаном, где заряжен всего один патрон. Один из игроков крутит барабан и наводит дуло пистолета себе на висок, а дальше можно надеяться только на удачу.

Брагинский вытянул из кучи книг довольно крупный, плоский предмет и повернулся ко мне лицом. Когда древняя пыль улеглась, я увидел, что он держал в руках шахматную доску.— Условия просты, — сказал Брагинский, кладя доску на стол и расставляя фигуры по местам. А я всё ещё стоял и не верил тому, что видел. — Играем в шахматы. Выигрываю я — твоя просьба останется неуслышанной и ты окажешься за пределами моей территории, а дальше выкручивайся, как хочешь. Выигрываешь ты — и я выхожу на тропу войны против Америки. Как видишь, всё просто.Не верится. Какое разочарование. Я ожидал страшных, кровавых перестрелок, а взамен мне предлагают просто сыграть в шахматы!

— В шахматах невозможно блефовать — всё видно на лицо. Но зато по твоей игре я смогу узнать тебя получше, а ты докажешь мне, достоин ли ты моей армии или нет.Какая чушь. Однако, отбросив на задний план все ненужные мысли, я подошёл к шахматной доске и сел напротив моего противника и, как я надеялся, будущего союзника. В шахматы играть я умел, правила знал, логика работала неплохо. Но это только слова. Мне следовало показать свои умения в деле, да и не только показать, но ещё и обыграть. Ведь эта победа значила для меня всё. И я не должен был упасть лицом в грязь.Всего одна игра. Самая обычная, здесь нельзя, как и сказал Иван, кого-то надуть, здесь невозможно держать в рукавах козырей, потому что это бессмысленно. Здесь нужно было только логически мыслить.— Ну, что? — глаза Брагинского алчно блеснули. — Игра началась.