Глава 7 (2/2)
— Нет такой тайны, в которую был бы посвящён только ты, — раздраженно выдохнул я. — Ты не забывай, что в том мире мы с тобой лютые враги.— Успокойтесь, — прервал нас Япония. Он снова держал в руках стакан с саке. — Судя по твоей реакции, я могу уже спокойно себе представить, каким был твой мир. Можешь мне не верить, но я способен определить всё что угодно по одному только жесту или взгляду. Итак, если судить по твоей вспыльчивости, данная ситуация в нашем мире тебя сильно шокирует, из чего можно сделать простой вывод, что в твоём мире сейчас нет никакой вражды, так?— Хм, ну да (практически).— Ну вот, видишь? Я всё рассказал за тебя, и у меня ушло на этот анализ всего несколько секунд.
Мужчина прислонил стакан к губам и сделал большой глоток, а после него сдавленно прибавил:— Я понимаю, как тебе противно смотреть на этот Ад, который устроил Америка, но я всё же советую тебе держать себя в руках... Когда Франция привёл тебя ко мне, ты был на грани смерти. И проблема была даже не в том, что ты потерял много крови, а в том, что та вещь, которой тебя ранили, была отравлена ядом. Если бы Франциск привёл тебя часом позже, то даже та медицина, которой меня учил Китай, ничем не смогла бы помочь. Рана только заживает, и лучше бы тебе сильно не напрягаться ближайшее время… Иначе она может открыться. Так что не губи себя и мой труд, умоляю.— Легко сказать,— стирая выступивший пот со лба, сказал я. — Ты не представляешь, как паршиво мне было в тот момент, когда Альфред попытался вырезать моё сердце. Моё сердце! Я был бы убит непонятно по какой причине. Франция!— Что? — отгрызая плитку шоколада, спросил мужчина. Такое чувство, как будто ему также как и Хонде, абсолютно было плевать на мои страдания.
— Объясни мне, наконец, чёрт подери, почему меня всё время хотят убить? По каким причинам началась эта война?
Франция передёрнулся; шоколадка зависла в воздухе, находясь в паре дюймах от рта.— Но я уже тебе всё рассказал.— В том-то и дело, что ты мне ничего и не рассказал! Ты мне не рассказал про нашу с Америкой связь, про кому Романо и... я уверен, что много чего ещё произошло, просто ты по какой-то причине не хочешь мне рассказывать.Япония и Франция молчаливо переглянулись, затем снова обратили свой взор на меня. Кику отстранил от себя стакан с саке и с заинтересованным видом скрестил руки на груди. Франция же не торопился продолжать наш напряжённый диалог. Но, увидев мой суровый настрой, он неохотно заговорил:— Ты же всё равно не из этого мира и скоро отправишься домой... зачем тебе забивать голову пустяками?— Ты "это" называешь пустяком? — вскрикнул я. — Чёрт подери, да это просто настоящий Ад! Меня, значит, убили, ты посвятил свою жизнь часам аки безумный доктор Эммет Браун, Северная Италия превратился в кровавого мстителя из-за того что его брат в коме, Япония... — я посмотрел на графин с саке и поморщился, — …не важно. А Германия... Германия лижет задницу Америке, который мнит себя Властителем Мира! Мне страшно думать, что случилось с остальными странами. Ты обязан мне всё рассказать! Я знаю, что у тебя проблемы с памятью, но расскажи хотя бы то, что ты знаешь! Хотя... стоп. Япония! — Кику вздрогнул. – Ты мне всё расскажешь!
— А кто тебе сказал, что я знаю больше, чем Франция? Мне вообще не интересно, что там творится за пределами моих островов.— Что?— Я уже давно не выходил на контакт с другими странами, — Япония встал со своего места и, прихватив с собой графин, направился к окну, за которым светило красное солнце. — То, что творит Америка — его дело и только его. Я абсолютноне причастен к его жестоким затеям. Я считаю, что всё это только опускает человека ниже плинтуса, но не возвышает — это уж точно...— На самом деле, — голос Франции вынудил меня оторвать глаза от чёрной тени Японии у окна и вернуться к моему соседу, — в этой войне виноват не Америка, а ты.Он сделал маленькую паузу, возможно, ожидая моей реакции, но я молчал.— Не спрашивай меня — почему. Не мне это рассказывать.— А кому тогда?— Не знаю. Поверь, есть такие вещи, на которые ни я, ни Япония тебе никогда не ответят.
— Но ты же уже сказал, что я виноват в войне, так разъясни мне, почему?— Я передал тебе то, что сказал мне ты... точнее тот Англия, — Франция замолк и облизнул пересохшие губы. — Мы встретились вместе в одном из наших тайников, которые оборудовали вместе, чтобы скрываться от врагов. Это было очень давно, тогда война ещё не была такой... мировой. Перед тем, как его убили, он заговорил со мной. Нет, это не значит, что до этого мы постоянно молчали... Просто мы больше работали, на разговоры у нас не всегда было время. Так вот, он прервал меня от работы и начал раскаиваться. Он говорил, что это всё его вина, и что если бы он был хорошим опекуном, то не было бы никакой войны. Я слушал его, старался не перебивать. Я надеялся, что Англия объяснит мне многое, чего я не понимал в этой войне, однако после его раскаяний я понял, что окончательно запутался.А потом его убили. Прямо у меня на глазах. Убили и бросили на землю, а я подобрал его и... кремировал. Я это сделал затем, чтобы у Америки не возникло желания вернуться за телом. А ты даже не представляешь себе, как это больно — смотреть, как твой союзник медленно обращается в прах. Глядя, как огонь жадно поглощает его тело.— А что потом? — не выдержал я.— Потом я создал новое убежище и остался жить там.
— Как? И тебе даже не хотелось отомстить?— За что? — Франциск горько усмехнулся. — Смысл? Я всё равно проиграю. Америка сильнее меня. Ты разве не понимаешь? Это война. В ней в любой момент можно расстаться с жизнью! Это не игра, а реальность! К тому же, месть — это удел отчаянных глупцов, которым нечего терять.— Ах вот как?! — я встал с места. Стул отодвинулся от меня с таким грохотом, от которого все в зале вздрогнули. — Тогда я вот что тебе скажу — ты и есть глупец, Бонфуа. Я думал, что ты совершенно другой... что у тебя нет ничего общего с Франциском из моего мира, но я ошибся. Вы одинаково глупы и трусливы. Во всех мирах! Можешь сидеть здесь и ждать, когда всё уляжется само собой, а я буду действовать.Я демонстративно зашагал к дверям. Во мне бушевал адреналин и сильное желание дать отпор Америке. К тому же, мне хотелосьузнать, что же являлось реальной причиной этой войны, в чём был виноват умерший Англия и почему... почему я до сих пор чувствовал этот страстный поцелуй, подаренный Америкой, на моих губах? Хотя времени прошло уже предостаточно. Вспоминая его тонкие, грубые губы на себе, я залился краской. Как же странно... Он хотел убить меня, но целовал так, словно мы с ним играли роль двух любовников. Либо он был таким же сумасшедшим, как Франциск, либо у него с прежним Англией действительно было что-то, выходящее за рамки "старший брат-младший брат".— Куда ты собрался? — возмутился Франциск. — Ты что, забыл, где находишься? Тебе нужно немедля вернуться к себе, в свой мир!
— Я решил с этим повременить.— Чего?! — Франциск пустился вслед за мной, а когда догнал, его руки впились в мои плечи и упрямо пытались меня остановить. — Ты что, рехнулся? Решил остановить Америку своими силами? Так я тебя разочарую — у тебя ничего не выйдет! Он держит в своих руках большую часть Европы, Канаду и Бог знает сколько ещё стран! Он намного сильнее тебя! Раз в десять — это уж точно!— Значит, нам нужны союзники, — немного сбавив скорость, ответил я. Франция скривил недовольную гримасу. — Нам нужен кто-то, кто мог бы противостоять Альфреду... кого бы он боялся. Я думаю, это...— Брагинский, — наши голоса прозвучали одновременно с нотками страха и смущения. Конечно, ведь не один Альфред боялся этого громилу. А вот Франциск, назвав его имя, весь побелел, как мрамор.
— Т-ты серьёзно? — спросил он, заикаясь.
— Да. С ним-то всё хорошо? Жив? Здоров?— Ну, да, ещё как... Но я... я не думаю, что это хорошая идея!— Значит, решено — идём в гости к России! — я попытался вести себя как можно веселее, стараясь заразить своим весёлым настроением и Франциска.
— Я поражаюсь твоему энтузиазму... — признался мужчина, отпуская мои плечи. На его лице читалось разочарование.
Япония с радостью подарил нам свой личный самолет, на котором мы планировали полететь в Россию. Я не знал, как сильно изменился наш грозный будущий товарищ, живущий в вечных зимах, но я надеялся на то, что в нём было меньше дьявольщины, чем в Америке. Франция откровенно не разделял мою идею, однако послушно следовал моим наставлениям (Интересно, почему же он мне помогает? Он мог бы бросить меня и уйти в свою пустынную Европу... Странно всё это...). Он начал чаще отбирать у Хонды саке, надеясь глотками успокоить свои нервы. Если честно, то и я частенько тянулся к этому напитку, ведь я тоже боялся скорой встречи с Россией.
Мы стояли на взлётной площадке. Франция проверял свои супер-приспособленные-ко всему очки, а Хонда просто вышел на улицу, чтобы проводить нас. Выглядел он не ахти — под глазами зияли красные круги, а лицо покрылось еле видной щетиной, которая была чужда японскому народу. Я хотел было сказать ему, чтобы он бросал пить, но затем мысленно отговорил себя от этой идеи — Япония наверняка и сам понимал, что губит себя.— Ты точно не поедешь с нами? — спросил я у Хонды, надеясь, что в последний момент тот передумает и всё же составит нам компанию (втроём лететь в Россию не так страшно). Японец посмотрел на меня через полузакрытые веки и блаженно заулыбался.— Спасибо за приглашение, но я уже дал обет, что больше никогда не возьму в руки оружие. Война — это не моё, поэтому мне остаётся только пожелать вам удачи.— Благодарю, — недовольно ответил Франциск, закидывая на спину портфель и подавая знак пилоту, чтобы тот начал готовиться к отлету.— И ещё, Англия, — обратился ко мне Кику. — Будь очень осторожен. Если в этот раз я помог тебе выбраться с того света, то в следующий раз этого уже не будет. Я не хочу, чтобы ты повторял судьбу предыдущего Англии.— Я это учту.Мы взошли в самолёт по узкому трапу, и уже через пару минут земля от нас отдалилась, а Япония, медленно махавший нам, превратился в маленькую чёрную точку. Франция поспешно прикрыл иллюминатор шторкой, и мы вместе уселись на тёмно-синие кожаные сидения. Лицо моего товарища выражало сильное волнение.— Я всё ещё считаю это плохой затеей...А мне оставалось только нервно ухмыляться.