Глава 7 (1/2)
Я открыл глаза и увидел белый потолок с лампой в виде разноцветной бумажной гирлянды. Под головой лежала взбитая подушка, сам я был накрыт тяжелым одеялом. На мне была какая-то голубая пижама, от которой чесалась и зудела кожа.Где я находился, я не имел ни малейшего понятия. Даже когда я обвёл взглядом комнату, обвешанную веерами и алым тюлем, я понимал, что это место мне не знакомо. На единственном окне стоял цветущий бонсай. В комнате я был один. Какое-то время я лежал, не двигаясь и размышляя о том, куда я попал... не знаю, сколько я так пролежал, но когда кровь вернулась к моим конечностям, я сорвал с себя одеяло и спустил ноги. Какое странное меня настигло ощущение в груди. Словно под кожей горел огонь. Тогда я расстегнул верхние пуговицы и увидел, что моя грудь была крепко и аккуратно перевязана бинтами. И тут я вспомнил, как попал в плен к кровожадному Джонсу, как меня спас Франциск... и как я упал в обморок от большой потери крови.
Я встал с постели и направился к белой двери. Ноги, всё ещё не привыкшие к холодному полу, вели себя вяло и непослушно. Я с трудом двигался.
Дверь не была заперта: когда я потянул за ручку, она послушно заскрипела и отворилась, а за нею меня ждал мрачный коридор с перегоревшими лампами. Со страху, я захлопнул дверь и улёгся на неё всем телом, испуганно втягиваю через открытый рот воздух. Этот мрачный коридор мне напомнил базу Америки...и почему-то возникла зловещая мысль, что я её и не покидал.
Но я не мог вечность стоять на месте и трястись от любого шороха. Нужно было действовать.
Я снова открыл дверь и на цыпочках вышел наружу. В коридоре было намного прохладнее, чем в моей палате, а вот пол казался ледяным и липким.
— Что за чертовщина? — спросил вслух я, прижимаясь правым плечом к стене. — Где я? Где Франциск? Тут есть хоть кто-нибудь?Я дошёл до стеклянных дверей, за которыми находилась лестница и, открыв их, начал медленно спускаться вниз. Я старался двигаться бесшумно, ведь я не знал, где нахожусь и какие меня могли поджидать опасности.Хотя, будь я в плену, меня бы сразу же прикончили, а не укладывали бы на мягкую кровать и не забинтовывали бы мои раны. Значит, мне в принципе бояться было нечего. Тогда почему же я крался, как маленький зверёк, слушая биение рвущегося из груди сердца? Почему мне так страшно? Может, потому что рядом нет Франциска? Что-то я в последнее время слишком сильно привязался к этому патлатому безумцу... как бы это не переросло в привычку.Спустившись на два этажа вниз, я услышал голоса. Сначала я чуть было не скатился вниз по ступеням, ибо голоса прозвучали слишком громко и внезапно. Я вцепился в перила и присел на корточки, словно надеясь, что так меня никто не найдёт. Но потом что-то шевельнулось у меня в голове, и я быстро вскочил на ноги и понёсся к первой попавшейся двери. Голоса всё ещё бодро раздавались за моей спиной. Я снова очутился в коридоре, который намного отличался от предыдущего, но у них была и одна общая особенность — здесь не было людей. Одержимый каким-то паническим страхом, я обнаружил висевший на стене огнетушитель и, сняв его с вешалки и подняв над головой, вернулся обратно на лестницу.
— Англия? Ты уже пришёл в себя? — радостно спросил Франция, бодро шедший мне навстречу. Он уже был без очков, а длинные неопрятные волосы были затянуты в маленький хвостик. Вслед за ним неспешно шествовал ещё один человек. Это был Япония, хотя я его узнал не сразу.— Зачем ты взял огнетушитель? — возмутился Бонфуа, невзирая на то, с каким обоюдным интересом мы изучали друга друга с Хондой. — Ты вообще понимаешь, что тебе сейчас нельзя напрягаться? Твои раны только начали затягиваться.
— А... это? — я опустил огнетушитель на пол и потёр запачканные в пыли руки. Мне стало очень неловко, так как первая моя встреча с нынешним Кику Хондой оказалась такой странной. — Я просто решил, что... — я замолчал, потому что не знал, как обосновать свой поступок.— Морально на прежнего Англию он похож едва ли, — указав на меня пальцем, заговорил Хонда. Голос у него был очень низким и хрипловатым, как будто он слишком часто напрягал голосовые связки. — Но внешне он просто точная копия. Я не удивлюсь, если узнаю, что Америка смог их перепутать. Он хоть парень и чуткий, но гнев, который им управляет, ослепляет эту чуткость. Потому-то он многое и не видит.
— Давайте поговорим об этом в другом месте, а? — предложил Франциск. Действительно, мы стояли посреди лестницы, причём я был в какой-то дурной пижаме и без обуви. — Да и... кхм... надо бы его переодеть.
***
Мы сидели в большом, роскошном зале за длинным стеклянным столом (почему-то он мне напомнил тот стол, за которым сидела Восьмёрка во время нашей последней встречи). Мне подарили новую рубашку цвета хаки, новые брюки и неплохую обувь.
Франция сидел рядышком, закинув ногу на ногу и жадно поглощал принесенный прислугой шоколад. Небритый и измазанный в молочной шоколаде, он вызывал к себе сильную неприязнь.Япония сел напротив нас, на его стороне стоял графин с саке, и он частенько тянулся к этому графину, чтобы заполнить маленький стакан. Он предлагал нам выпить за компанию, но мы вежливо отказались от алкоголя.
— Итак, — после очередного глотка, Хонда отодвинул от себя стакан и деловито сцепил пальцы. — Передо мной сейчас сидит страна, который абсолютно не относится к нашему миру, так?— Так, — кивнул Франция. — Он.. это... как его... из зазеркалья. Вот.— Зазеркалье, вот как...На какую-то секунду, мне показалось, что Япония придуривается надо мной. В его голосе было слишком много наивных ноток, которые можно было счесть за сарказм.— Расскажи мне о своём мире, - обратился он ко мне.— Чего? — я удивленно поднял брови. — Так Франция ничего тебе не рассказал? Ты же мог бы всё ему и до меня рассказать! — обратился я к французу. — Зачем тратить драгоценное время на мои пересказы?
— Извини-извини, — замахал руками Франция. — Я же не знал, что можно рассказывать, а что нельзя. А вдруг это тайна, в которую ты мог посвятить только меня?