№003 /Intervention/ (1/2)

? ? ? ? ? Саймон не ощущал страха. Не чувствовал одиночества. Не страдал от безделья. Работы оказалось достаточно много, чтобы трудиться сутки напролёт. Досуг он обычно скрашивал чтением научной литературы либо изучением дневников Росса. Компанию ему составлял Йошида. Существо продолжало проявлять агрессию, однако Саймон научился обманывать этого прокси. Большой опасности мутант теперь не представлял. Тау сложно было назвать домом, однако именно этот комплекс стал для Саймона убежищем. Глубоководная станция трещала по швам: давление буквально раздавливало стены, вынуждая внутренние компрессоры работать на максимально допустимом пределе. Приходилось ежедневно проверять исправность аппаратуры, менять резиновые уплотнительные прокладки, перекладывать перегоревшие провода. НИУ подавал к Тау огромное количество энергии, однако этого едва хватало Саймону для ремонта и поддержки собственного костюма в рабочем состоянии. Ресурсов, как и времени, в итоге оказалось мало. После того, как электроэнергия перестала поступать на Фи, а Кэт удалила свой образ с омни-инструмента, Саймон был вынужден отступить назад. По сути, можно было остаться рядом с космической пушкой и дождаться собственного конца в пасти Левиафана. Такой поступок решил бы разом множество проблем. Не пришлось бы думать о ширящейся вокруг бездне, кучке изуродованных учёных, слетевшем с катушек искусственном интеллекте. Долгие пять минут Саймон почти желал умереть — сидел в кресле пилота, глядел в чёрную пустоту перед собой и с нетерпением дожидался чьего-нибудь удара из-за спины. Однако удара не последовало. Злость на Кэтрин утихла. Потом пришло осознание обречённости. Саймон впервые целиком постиг всю прискорбность собственного положения. Он лишился единственного проводника и друга на станции. Над головой нависала четырёхкилометровая толща Атлантического океана. Не существовало иного будущего, кроме постепенного угасания в ощеренной пасти мёртвой планеты. Людей не осталось. Быть может, где-то на станции ещё функционировало несколько пересмешников, однако их способность к мыслительной деятельности стоило поставить под большой вопрос. Торопиться было уже некуда, поэтому Саймон просто сидел и размышлял о смерти. Пока не вспомнил о самом себе, оставшемся на Омикроне. Пришедший в голову план был до одури, до безумия прост, а потому вполне осуществим. Стоило попытаться вернуться на Омикрон, чтобы найти первую собственную копию. Конечно, от подобной встречи не стоило ожидать ничего хорошего. С другой же стороны, Саймон был обязан сообщить своему клону о судьбе ?Ковчега? и о пугающем решении Кэтрин. Поэтому, ещё какое-то время проведя на станции Фи, мужчина все же решил выдвинуться в путь. Попасть напрямую на Омикрон Саймон не мог: батарея энергокостюма начала постепенно разряжаться, а это значило, что вновь возникла необходимость проведать один из энергетических узлов структурного геля. Рядом с пушкой царила кромешная тьма, и Саймон, двигаясь скорее наощупь, отправился к Тау. Там он рассчитывал получить подзаряд ядра и небольшой отдых. Кое-что пошло, конечно, не по плану. Случилось так, что на Тау пришлось задержаться. И не потому, что Саймону вдруг захотелось пожить в обнимку с психованным прокси на могиле человеческой цивилизации. После безрассудной агрессии Росса, проявленной на станции Альфа, НИУ ввело ограничительные протоколы повсеместно по всей территории ?Патоса-II?. Подчинённые искусственному интеллекту роботы наряду с мутировавшими людьми теперь патрулировали океанское дно, яростно выискивая что-то в водной тьме. Впервые нарвавшись на странный кордон из механических помощников, Саймон едва не угодил в клешни одного из многочисленных UH-2. Уже много после, ежедневно анализируя поведение патрулирующих машин, Саймон понял намерения НИУ и больше не пытался покинуть Тау. Вначале осада казалась непреодолимой помехой. Зона свободного передвижения ограничивалась небольшим участком рядом со станцией, пустующими коридорами внутри комплекса, несколькими комнатами и подсобными помещениями. Много проблем доставлял вездесущий Йошида. И, если бы Саймона кто-то попросил вкратце рассказать о сути его жизни на Тау, он бы уложил рассказ в два простых слова — дерьмо случается.Что самое интересное, дерьмо действительно случалось, даже чаще, чем предполагает банальный закон подлости. Однако с проблемами Саймон справлялся, вынашивая более-менее сносный план побега. День сменяла ночь, включались и выключались лампы, соблюдая двенадцатичасовой график. Так продолжалось достаточно долго. Пока в один прекрасный час не заверещал компьютер в личной комнате Йохана Росса. То был пинг-набор одного из геостационарных спутников связи. Саймон не сразу выяснил это. Пришлось покопаться в базах данных диспетчера комплекса Тау. Благо, станция подготовки запусков с ?Омеги? хранила в себе целый архив документации когда-либо выведенных на орбиту космических летательных аппаратов. Потратив какое-то время на изучение сотен номенклатур, Саймон выяснил, какому зонду принадлежал пинг. Им оказался ретранслятор низкочастотных сигналов ?Солярис-III?. Единственным владельцем и пользователем спутника оказалась корпорация ?Карфаген?. Код представлял собой банальный набор единиц и нулей. Вначале Саймон решил, что присланные с орбиты числа ничего не значат. Из практического любопытства он, правда, попытался поколдовать над странным набором. Обработав сообщение с помощью декомпиляционных программ, найденных на ПК Циолковского, убедился в правильности собственных догадок. Ни танцы с бубном над таблицей ASCIII, ни иные программные ухищрения не превратили бинарную загадку в удобочитаемый текст. Решив, что все равно ничего не добьётся от глупых цифр, Саймон вернулся к своему обычному расписанию. На время он забыл о странном сообщении, пока однажды в разговоре с самим собой не понял одну очевидную истину — спутник, отправляющий пинг на Землю, вероятно, пытается выйти на связь с ЦУПом. Это предположение явно. А что, если подвергнуть его сомнению и выдвинуть иную гипотезу? Что, если кто-то управляет спутником и сознательно пытается выйти на связь именно с ?Патосом?? В последнем случае бинарный код перестаёт быть простым бинарным кодом. А значит, стоит изменить подход к дешифровке принятого сообщения. Во всяком случае, именно так решил Саймон. И вновь занялся скучной, кропотливой работой. Благо, изоляция способствовала умственному труду. Через сутки задача была решена. Найти логическую последовательность в ряде цифр, не имея за спиной никакого криптографического опыта, оказалось достаточно сложно. И хотя процесс дешифровки под конец превратился для Саймона в развлекательную игру, нервов при поиске ответа он потратил немало. А ведь все оказалось достаточно просто.

Сообщение — "010101011101100011010110001011111010101110100001101011000111011100000101" — представляло собой видоизменённую морзянку, где каждой единице соответствовала точка, а каждому нулю — тире. Финальный вариант пинга выглядел даже хуже оригинала. Правда, Саймон практически сразу вспомнил о Кэт. Доктор Чун, скорее всего, посмеялась бы над уровнем сложности той проблемы, которую пытался решить незадачливый путешественник во времени. Уж кто-кто, а Кэтрин сразу бы догадалась об азбуке Морзе. И не вздрогнула, увидев неопрятный набор забавных знаков. Хотя, доктор почти наверняка разделила бы чувства Саймона относительно содержания закодированного сообщения. Будь мир чуть благонадёжнее, а будущее чуть радужнее, наверное, принятый компьютерами Тау пинг и не показался бы вестью с того света. Однако сидя на полу, с карандашом в руке и кипой книг рядом, Саймон чувствовал, как по нутру расползается жутковатый, леденящий душу холодок. Графит вычерчивал на бумаге буквы, и каждая новая лишь усиливала ощущение обречённости. Отправленная с Соляриса весть звучала как шёпот из прошлого и призывала к действу, которому никогда не суждено было исполниться. Поставив точку вслед за последним словом, Саймон тяжело вздохнул. ?Карфаген должен быть разрушен?.

? ? ? ? ? Кэт ворвалась в помещение, даже не озаботившись при этом закрыть за собой охранную дверь. Интерком возмущённо пищал, требуя приложить к датчику ключ-карту. Наплевав на аппаратуру, женщина быстро огляделась вокруг. Благо среди присутствующих были только доверенные лица. Можно было говорить открыто, особо не беспокоясь о последствиях.

— Какого черта тут происходит? — выпалила Кэт, вперев руки в бока. Стромейер, чуть ошалев от такого напора, отпрянул в сторону. Рид, сидевшая в кресле оператора, заинтересованно посмотрела на Чун. Ван же, нервно постукивая стопой по полу, устало потянулся.

— У нас тут небольшой форс-мажор образовался, — буркнул Джон без особого удовольствия. Покосившись на Имоджен, тяжело вздохнул. — Вы тут какими судьбами, доктор Чун? Переведя дух, Кэтрин попыталась успокоиться. Сюда она бежала стремглав. Скосивший Саймона приступ сильно напугал её. Последнего не просто одолела тошнота и слабость, нет. Ни о каких физических недомоганиях речь не шла. Бедолагу на ровном месте практически опрокинуло в воспоминания о ?Патосе?: бледный, трясущийся от ужаса, Саймон говорил с призраками станции, о которых давно стоило забыть. И хорошо, если его проблема была чисто психологической, хотя Кэт так не думала. Вероятнее, галлюцинации, привидевшиеся Джаррету, являлись оплотом какой-то внутренней ошибки в механике ?Ковчега?. И тогда уже разговор мог пойти о серьёзных опасностях.

— Чем вызвана тревога? — не желая заниматься словесной эквилибристикой, Кэтрин резко поглядела на Рид. Как никогда, доктор Чун нуждалась в спокойствии. В коридоре дожидался помощи Саймон. И потому не стоило думать о таких мелочах, как светские беседы и вежливость.

— Полагаем, мы имеем дело с неким вредоносным программным обеспечением, попавшим в ?Ковчег? ещё до запуска в космос, — Имоджен по привычке говорила ровным и успокаивающим голосом. Её собранность и твёрдость внушали надежду. — Есть подозрение, что нам придётся столкнуться с неким вирусным образчиком искусственного интеллекта. Мы как раз хотели отыскать тебя, чтобы… получить консультацию.

За месяцы, проведённые внутри ?Ковчега?, Рид похорошела. При сканировании её образа возникали самые непредвиденные проблемы, и Кэтрин даже начинало казаться, что с сознания Имоджен не удастся снять годный для работы скан. Но все переживания в итоге можно было признать пустыми — Рид, как остальные коллеги, отлично вписалась в виртуальный мир, её образ функционировал без изъянов, никаких отклонений от нормы в дальнейшем замечено не было. Более чем. Имоджен буквально расцвела. Может быть, причиной тому стала умиротворяющая среда ?Ковчега?. Может быть, так повлиял на женщину роман с Адамом. Кэтрин не бралась судить. Факт оставался фактом. Обычно резкая и заносчивая в словах, Рид начала лучиться удивительным спокойствием.

Кэтрин сглотнула. Теперь, правда, на лице давней подруги отражалось волнение. Явное и острое, оно проникало в голубые глаза, изгиб губ, едва заметное подёргивание пальцев. Изо всех сил Имоджен старалась скрыть подступающий к горлу страх, но Кэт прекрасно все видела. Доктор Чун не нуждалась в словах, чтобы ощутить летающие в воздухе искорки нарастающей истерии.

— У Саймона случился припадок, — помолчав, Кэтрин повернулась к Стромейеру. Джон, не отличающийся мягкостью характера, лишь поморщился в отвращении. — Скажем, он видит то, чего видеть не должен. Есть подозрение, что его нынешнее состояние имеет непосредственную связь с вызвавшим тревогу сбоем. Имею полное право спросить, сумели ли вы узнать, о какой конкретно аномалии идёт речь? Откуда информация об искусственном интеллекте? Есть необходимость её подтверждать?

— Гаск доложил, — Брэндон, покусывая нижнюю губу, рукой указал на компьютер перед Рид. — Не так давно он вышел с нами на связь. Попросил найти тебя. Говорит, что программа, внедрённая НИУ, желает передать тебе весточку с Земли.

Кэтрин сглотнула. Раньше она, пожалуй, лишь посмеялась бы над таким заявлением. Строго говоря, даже сейчас доктор Чун придерживалась однозначного мнения относительно мыслящих машин. Таких, по её разумению, просто не существовало. И да, Кэт знала, кем был Адам Голаски. Смутьяном, инженером средней руки и однозначно непризнанным гением своего поколения. Наверное, именно поэтому персонал ?Патоса? чаще обходил Гаска стороной. Ровно так, как в своё время саму Кэтрин.

К тому же, всегда оставался Ниу. Разумный, эволюционирующий, чертовски умный компьютер. Стоило ли недооценивать его? Снова думать о машине в заданных рамках кибернетики и мехатроники?

— Ладно, — Кэт качнула головой. В висках громко стучало. Неужели давление? — Если вы ещё не запустили ?Фемиду?, значит, на то есть причины. Задам лишь один вопрос. Где Адам?

— Доставляет программу сюда, в командный центр, — Рид, сложив ладони в замок, громко, тяжело выдохнула. Голос её дрогнул. — Не знаю, чем он только думает…

? ? ? ? ? На ?Патосе? чаще всего было холодно. Технические помещения и залы ремонта роботов охлаждались нитрогенными пушками.Постоянная температура выше двадцати пяти градусов держалась лишь в котельных. Гаск привык к прохладе. Однако сейчас, когда зуб на зуб не попадал, очень хотелось оказаться в теплом и уютном месте, с бутылкой бурбона в руке.