63. Финнеас. Доверие (2/2)

— Ну, мне нравится мелодия... или слова. Я испытываю какие-то эмоции... Когда мне грустно, я слушаю грустные песни, когда весело — весёлые.

— Ты права, — кивнул Финн. — Когда ты слушаешь музыку, ты испытываешь эмоции. А я, когда пишу, хочу выразить свои эмоции. И, если наши эмоции совпадут, песня тебе понравится.

Теперь пришла очередь Билли задуматься.

— ...То есть, мне не нравится твоя глупая песня про океанские глаза потому, что я не испытываю тех же эмоций?

Финн улыбнулся:

— Или ты не понимаешь тех эмоций, которые испытывал автор.

— Так какие тут, твою мать, эмоции!? — Билли начала злиться, как всегда, когда Финнеас объясняет свысока, точно она — маленький ребенок.

— Что ты чувствуешь в этой песне? — ответил вопросом Финн.

— Страх!

— Так! Почему, интересно?

— Потому что, когда ты падаешь в океан, ты никогда не знаешь, что там, под водой!

— Значит, ты боишься того, что может скрываться в глубине?

Билли передёрнуло крупной дрожью:

— Да, боюсь! А ты, когда влюбляешься, разве не боишься, что твоя девушка причинит тебе боль?

Очевидно, здесь скрывался какой-то прошлый опыт Билли. Финн не хотел знать. Но, если сестре необходимо выговориться, он готов слушать.

— Я всегда знаю, что отношения закончатся прежде, чем девушка сможет причинить мне боль, — Финнеас решил быть максимально откровенным.

— А разве конец отношений не причиняет тебе боль?

Финн задумался. Он всегда старался первым бросать своих девушек — до того, как бросят его. Был ли разрыв болезненным? Возможно. Но сильнее всего каждый раз он чувствовал облегчение от того, что всё закончилось, не успев запутаться. Наверно, такова природа мужчин — завоёвывать, а потом разочаровываться.

— По-моему, мы немного отклонились от темы, — произнёс Финн, пытаясь вспомнить, что было в начале разговора. Да, песни.

— Я всегда надеюсь, что слушатель ощутит связь на личном уровне. Если песня поможет человеку сформулировать то, что он испытывает, это будет самой лучшей наградой для автора.

Тут он, конечно, лукавил. Самая лучшая награда, безусловно, Грэмми. Финн с мамой смотрел все церемонии награждения с тех пор, как вообще научился сидеть. Каждый год он слушал обсуждение победителей, их композиций или альбомов, нарядов... И втайне мечтал когда-нибудь оказаться там, по другую сторону экрана, улыбающийся камерам, словно лучшим друзьям.

Билли не поймёт: для неё музыка — не то, ради чего стОит жить. Сейчас она тянет время, потому что не горит желанием записывать с ним песню.

— Послушай сначала. Так ты быстрее вспомнишь мелодию.

Запуская запись в наушниках, он терпеливо ждёт, пока Билли, покачиваясь с закрытыми глазами, впитывает звуки.

Дверь в комнату вновь приоткрывается. Мамина голова просовывается внутрь, напряжённо оглядывая тесное пространство.

— Что случилось? — тихо спрашивает Финн, чтобы не отвлекать Билли от прослушивания. Сестра так сосредоточена, напевая мелодию, пытаясь попасть в ноты или хотя бы в гармонию.

Мама никак не может оставить их в покое. Она всегда была очень подозрительной, но сейчас для этого нет никаких оснований. Ей и самой, похоже, неловко.

— Я еду в магазин. Купить тебе что-нибудь?

Конечно, это веская причина, чтобы мешать ему работать! Финн сдерживается усилием воли.

— Нет, мама, спасибо!

— А.. а Билли что-нибудь нужно?

— Она в наушниках, не слышит тебя. Думаю, ей ничего не надо.

Билли оборачивается на звук захлопнувшейся двери, но там уже никого нет.

Они начинают запись. Дело движется медленно. Билли злится, когда по многу раз приходится переписывать одну и ту же фразу. Финну тоже нелегко сохранять спокойствие. Наконец, он не выдерживает:

— Я знаю, что быть терпеливым отстойно. Но мы должны быть терпеливыми, чтобы всё получилось правильно. Да?

Билли смотрит исподлобья, обкусывая ноготь на пальце, потом кивает — она согласна.

Позже, в тот же день, Финн встречает на кухне маму, которая явно настроена поговорить. Как обычно, когда сердится, она становится чересчур нервной.

Уперев руки в бока, Мэгги начинает обвиняющим тоном:

— Дариус в коме.

— Я знаю, мам.

Он дозвонился до Дэвида, хоть и с десятой попытки. Состояние Дариуса стабильно, но в сознание тот так и не приходил. Это может послужить оправданием того, что Финнеас не рвётся навестить в больнице бывшего лучшего друга: страх столкнуться с его родственниками слишком велик.

— Как так получилось, Финн?

Это звучит почти жалобно. Она пережила потрясение, а обвинения слишком серьёзны, чтобы можно было просто отмахнуться и забыть.

— Ты говорила с кем-то из его родственников? Они собираются привлечь полицию?

Как бы там ни было, она его мама, а значит, они на одной стороне. Нет нужды выстраивать стены.

— Я говорила с его матерью. И конечно, сразу спросила про полицию. Финн! Ты испытывал моё терпение этот год в школе. Неужели так будет продолжаться бесконечно?

Мама раздражена, но больше всего она боится, понимает Финн. Боится, что её с таким трудом выстроенная жизнь разрушится, как карточный домик, соверши он что-то незаконное.

— На этот раз я не виноват, мама! — это почти правда. — Дариус принёс на репетицию марихуану. А потом ещё принял какие-то таблетки...

— Почему ты не остановил его?

— Я должен был следить за сестрой, — это тоже правда.

Финн умолчал о некоторых фактах, которые могли бы шокировать маму. Например, о том, что курили они все вместе. И о том, как он ударил бывшего лучшего друга. Но, кроме Билли, никто не видел того удара, а она вряд ли станет болтать...

— Робби стало плохо, он вышел на улицу и проспал на крыльце до утра — мы его даже не заметили... Дэвид помогал мне вызывать скорую помощь для Дариуса, когда тот отключился... Билли всё время была со мной...

Всё звучало так складно, ничуть не похоже на оргию, которую мама, очевидно, нарисовала в своём воображении.

Мэгги вздохнула:

— А как вы с Билли оказались в одной постели?

— После всего, что произошло, Билли боялась спать одна, — он даже почти не врал. — Она попросила полежать рядом, пока не уснёт. А я так устал за день, что вырубился!

Финнеас возмущён и даже не пытается скрыть это. Пусть мама видит — он не считает себя виноватым. Они не делали ничего плохого! Ну, почти...

— Что бы ты там ни придумала себе, мама, это не правда!

Мэгги заметно краснеет, говоря:

— Я рада, что ты поддерживаешь сестру...

— Знаешь, у неё хороший голос, — перебивает Финн. — Я решил записать с ней песню.

— С ней? Песню? — Финнеас не успевает уловить выражение, мелькнувшее в глазах Мэгги, но она тут же нацепляет на лицо улыбку. — Хорошо, что ты нашёл себе и ей занятие. Я очень хотела бы послушать готовый вариант!

— Терпение, мама! Билли совершенно не владеет техникой пения. У неё очень приятный тембр, но каждую фразу приходится переписывать по десять раз. Не знаю, что из этого выйдет...

— Уверена, ты сделаешь всё возможное! — Мэгги ласково приобнимает его за плечо. — Если получится удачный вариант, можно будет показать Дэнни.

Дэнни Рукасин, менеджер группы, временами сопровождал начинающих артистов.

— Дэнни может подсказать, стоит ли Билли этим заниматься.

— В любом случае, — настаивает на своём Финн, — Показывать пока нечего. Работа может занять целый месяц.

Ему необходимо, чтобы мама перестала подозрительно коситься, когда Финнеас подходит к сестре на расстояние вытянутой руки, и прекратила врываться к нему в комнату под дурацкими предлогами во время работы над песней.

— Я поняла тебя, милый. Вам с Билли нужно время.

Финн обнимает мать, звонко чмокая её в макушку. Кажется, доверие восстановлено.