62. Финнеас. Lovely (2/2)

— Хорошо.

— Как долго пострадавший без сознания?

Финнеас мечется взглядом по комнате в поисках ответа. Который сейчас час? Он понятия не имеет, сколько времени прошло с тех пор, как ударил Дариуса и тот убрался из комнаты Билли. Финн ударил его... Боже! Возможно, состояние басиста как-то связано с этим! Ведь удар пришёлся в голову, прямо в висок.

— Я не знаю... — бормочет Финнеас в телефон, наклоняясь, чтобы осмотреть голову друга на наличие синяков. Бесполезно. Если и есть синяк, то он под волосами.

— Я пытался его разбудить минут десять, — внезапно подаёт голос Дэвид, — А до этого он лежал так минут пятнадцать...

— Примерно около получаса он без сознания, — передаёт информацию диспетчеру Финн.

— Поняла. Поднимите пострадавшему верхнее веко и посветите в глаз фонариком телефона. Зрачок реагирует на свет?

— Сейчас, — Финн протягивает свободную руку, и Маринелли суёт ему свой телефон с включённым фонариком.

— Подними ему веко... — шипит Финн, Дэвид выполняет.

Зрачок Дариуса расширен, как будто он долгое время находился в темноте. Светя фонариком прямо в глаз, Финнеас не ожидает, что поверхность отразит блик, как стеклянная игрушка. Возможно, зрачок чуть-чуть сократился, но Финн не уверен.

— Кажется, он не реагирует на свет.

— Поняла вас, — отвечает диспетчер. — Положите пострадавшего на бок и ожидайте приезда медиков.

Финн оставляет телефон на громкой связи, откладывая в сторону, а сам пытается перевернуть тяжеленное тело Дариуса с болтающимися конечностями на бок. Всё-таки басист выше его и крупнее.

Бросается на помощь Дэвид, и вдвоём они кое-как выполняют указание диспетчера.

Звук сирены приятнее чем Jingle Bells. Скоро здесь появятся люди, которые точно знают, что делать. С Дариусом всё будет хорошо, его спасут. Не может быть, чтобы чья-то жизнь оборвалась вот так нелепо. Тем более жизнь его бывшего лучшего друга.

Дэвид выскакивает на крыльцо, чтобы встретить медиков, а Финн, не в силах пошевелиться, скорчился на полу рядом с диваном, всё пытаясь разглядеть что-то в чернокожем лице.

Двое мужчин врываются в комнату со складными носилками, и здесь сразу становится очень тесно и шумно. Финна раздражают их громоздкие чемоданы, лязгающие носилки, яркие цвета формы. Вынужденный отойти в сторону, он замечает, что всё это время держал Дариуса за руку.

— Что произошло? — спрашивает врач постарше, и Финн, чувствуя раздражение, снова повторяет то же, что рассказывал диспетчеру.

Второй медик, не теряя времени, производит осмотр, достаёт какие-то приспособления, от одного вида которых к горлу подступает тошнота.

— Пульс есть, но реакция зрачков отсутствует, — говорит медик в рацию.

— Сейчас мы промоем вашему другу желудок и заберём его в больницу, — слова обращены к нему, но Финнеас едва может сосредоточиться. Что значит, реакция зрачков отсутствует? Дариус в коме?

Один из медиков очень быстро и уверенно перемещает тело в нужное ему положение с помощью диванных подушек, вставляет в рот пациента трубку, заливая туда жидкость несколько раз.

— Кто из вас сможет поехать с нами, позвонить родственникам? — пожилой врач отвлекает внимание Финна от того, что происходит с Дариусом.

— Я поеду, — вызывается Дэвид. Финн ему правда благодарен.

Дальше всё очень быстро: неподвижное тело перекладывают на носилки, фиксируют ремнями. Один из врачей устанавливает Дариусу капельницу, пока второй собирает инструменты...

Секунда, взмах ресниц — и Финн уже один в пустой комнате среди разбросанной по полу медицинской упаковки, а с улицы доносится сирена, постепенно затихающая вдали.

Облегчение и стыд растекаются внутри. Финн знает, что струсил, потому что сидеть сейчас внутри воющей машины, мчащейся к ближайшему госпиталю, держа Дариуса за руку, должен был он.

Что-то шуршит под ногами, когда Финнеас идёт в противоположную от входной двери сторону. Кто-то зовёт его по имени тонким испуганным голосом.

Включая свет в коридоре, он совершенно не ожидает увидеть на полу Билли. Чёрт побери! Она же была в кровати! Что она тут делает?

— Что случилось?

В горло будто плеснули кислоты, больно говорить, приходится откашляться. Больше всего Финн хочет сейчас оказаться в одиночестве в своей комнате. Но это невозможно. Есть Билли, младшая сестра, которая нуждается в его помощи.

— Что с Дариусом?

На долю секунды мелькает полная жалости к себе мысль: Билли плевать на него, на Финна, её волнует только Дариус. Но подобная мысль тут же с отвращением изгнана. Дариусу сейчас хуже всех...Хотя, будь он поумнее, не вляпался бы в дерьмо.

— Скорая увезла его в больницу. Дэвид поехал с ним. Они позвонят его родственникам.

Это важно. Дэвид позвонит родственникам, и начнутся разборки: что они тут делали, почему не остановили Дариуса. Где он, Финн, был, в конце концов, почему раньше не вызвал скорую. Возможно, привлекут полицию. И всё это из-за одного сукиного сына, который решил принять коктейль из наркотиков и пива и откинуть копыта прямо у него в доме!

— Что случилось? — голос Билли полон страха.

— Сам виноват, придурок.

Он не должен так говорить, но сил сдерживать себя не осталось.

— Это я виновата! — пищит Билли.

Что? Она-то тут причём?

Финнеас позвал всех репетировать к себе домой, это он сходил с ума от ревности, это он ударил парня по голове. Разве недостаточно?

Этот вечер вскрыл нарыв, который гноился уже давно. Их отношения в группе давно сгнили, а Финн всё не решался срубить старое дерево, и вот оно упало им на голову. Билли ни при чём, но упорно продолжает винить себя. Глупая. Она должна знать правду.

— Это я виноват, — признаётся Финн. — Не надо было звать всех сюда.

Сестра вздыхает, опуская голову ему на плечо. Они сидят в коридоре, на холодном полу, продуваемые сквозняком — Билли может простудиться. Но у Финна нет сил двинуться с места.

— С ним всё будет в порядке?

— Не знаю...

Когда уже она перестанет мусолить эту тему. Финну хотелось бы обо всём забыть. Хоть на время, хотя бы до приезда родителей.

— С Дариусом всё будет хорошо!

Неужели она пытается его успокоить?

— Его зрачки не реагировали на свет. Пульса почти не было... Медики промыли ему желудок, но... Прошло слишком много времени. Он может быть в коме.

Финн безжалостно произносит вслух то, о чём хотел бы не думать. Но Билли должна знать правду. Шансов, что с Дариусом всё будет в порядке, ничтожно мало. Пусть не успокаивает себя глупой надеждой!

— Эй, помоги мне встать!

Настроение Билли меняется мгновенно, как погода в океане. Вот она сидела, съёжившись от горя и едва не плакала, и вот уже дёргает его за волосы, требуя подняться.

— И отрежь чёртовы волосы. Выглядишь, как педик!

Причём тут это? На что она намекает? Но времени подумать нет — Финн вынужден тащить Билли на себе в спальню. Она прижимается так тесно, всем телом, обхватывая его спереди руками и ногами, цепляется за шею. Он вдыхает запах её волос и тут же приказывает себе не дышать, чувствуя нарастающий гул в голове, от которого начинает вибрировать всё тело. Это слишком.

Дрожь накатывает волнами. Финн надеется, что сестра ничего не заметит.

Она падает на кровать, заползает под одеяло, затаиваясь там тихо, как испуганный зверёк.

Финн стоит, ощущая пустоту не только в руках, но и в сердце.

— Спокойной ночи, — шепчет он, думая, что Билли уже заснула, разворачивается к двери...

— Стой! — окрик заставляет его испуганно дёрнуться, развернувшись. Что случилось?

— Не уходи. Полежи со мной, пока я не засну...

Требуется несколько секунд, чтобы до Финна дошёл смысл: Билли страшно остаться одной. И, несмотря на острое желание запереться в своей комнате, он остаётся.

Билли отодвигается на самый край своей узкой кровати, словно приглашая его лечь рядом. Финн мог бы и посидеть на полу, но сейчас не в состоянии отказать сестре. Сняв обувь, он пытается кое-как пристроиться на половине матраса, думая о том, что засыпать никак нельзя — входная дверь не заперта, в гостиной разбросан всякий медицинский мусор. Надо прибраться до приезда родителей.

Билли сопит и вертится, пытаясь устроиться: выкидывает на пол подушку, подтягивает колени, словно у неё болит живот. Финн решает не шевелиться и не дышать, чтобы она поскорее угомонилась.

Когда её горячие пальцы находят его ладонь, Финнеас мысленно закатывает глаза. Ок, ладно, она хочет держаться за ручки, как в детстве. Он это переживёт. Но когда Билли упирается лбом ему в грудь, Финну нестерпимо хочется поцеловать её волосы... А потом лоб... Проследить губами до кончика чуть вздёрнутого носа, попутно коснувшись намокших от влаги ресниц... И прижаться к её мягкому приоткрытому рту, возвращаясь туда, откуда он когда-то вышел. Возвращаясь домой.