55. Финнеас. На Титанике (2/2)

Финн вытащил кассету из коробки и засунул в видеопроигрыватель:

— Ты просто обязана это увидеть!

Нахмурившись, она рассматривала картинку на коробке:

— Это что, про дурацкую любовь? Я такое не смотрю! 1997 год. Да я ещё не родилась!

Воспроизведение запустилось, зазвучала пронзительная мелодия, пошли черно-белые кадры старой хроники отплытия огромного корабля.

Билли замычала, как будто у неё разом разболелись все зубы.

— Это была самая крупная катастрофа начала двадцатого века. Легендарный лайнер затонул от столкновения с айсбергом. Он плыл из Англии в Нью-Йорк через Северную Атлантику. Фильм получил одиннадцать премий «Оскар». Думаю, тебе всё же стоит посмотреть.

— Откуда ты всё это знаешь? Умник! — прошипела она насмешливо.

Финнеас сам увидел фильм когда-то по телевизору, возможно, даже в возрасте Билли, но в первый раз ощущения оказались смазанными — он почти ничего не запомнил, кроме впечатляющих сцен паники и эпичных кадров затопления огромного лайнера. Сейчас он смотрел более внимательно, впитывая подробности и посмеиваясь про себя, когда замечал кое-что. Например, внучка столетней Роуз выглядела максимум лет на тридцать. Рисунок, пролежавший в воде более восьмидесяти лет, сохранился неправдоподобно идеально. На экране попеременно мелькали две разные модели «Титаника»: если присмотреться, они отличались друг от друга. Но всё равно, зрелище было впечатляющее. Билли, которая поначалу возилась, пытаясь устроиться поудобнее, притихла, уставившись в экран.

Финнеас улыбнулся: уж очень забавно выглядел сбоку её курносый опухший нос и приоткрытые в напряжённом внимании губы.

— Ну как, нравится?

Она нахмурилась, обернувшись:

— Когда уже этот чёртов корабль начнёт тонуть?

— Погоди, они ещё только отплыли, — рассмеялся Финн.

Он не столько смотрел в экран сколько наблюдал за сменяющими друг друга выражениями на лице Билли. Она такая эмоциональная! Смотреть на неё доставляло странное удовольствие. Как блестели любопытством её глаза, когда огромные паровые машины разгоняли гигантский лайнер по приказу капитана. Как презрительно кривились губы и морщился нос, когда Роуз решила прыгнуть за борт, чтобы избежать замужества. Главная героиня, очевидно, не вызывала у неё положительных эмоций. Финн тоже считал, что Уинслет в этой роли не слишком похожа на семнадцатилетнюю девушку, а вот Дикаприо заслуженно получил своё признание: сцены с его участием получились особенно живыми.

— Эй, умник, а сколько народу было на «Титанике»? — неожиданно спросила Билли.

Конечно, ответа Финнеас не знал.

— Сейчас погуглю, — он полез в карман за смартфоном. — Всего на лайнере плыло 2208 человек, выжило 704.

— Ну и хуйня! — возмутилась Билли. — Почему так мало спаслись?

— Шлюпок на всех не хватило. Их оказалось на борту гораздо меньше, чем пассажиров.

— Вот блять! И всем было похуй?

Этот вопрос Финнеас решил оставить без ответа.

Во время сцены ужина Билли заскучала.

— Болтают, болтают, — пожаловалась она, шумно зевая, — Разбуди меня, когда этот чёртов корабль тонуть начнёт!

Билли привалилась к нему костлявым плечом, её твёрдый локоть воткнулся ему в бок, грубо, словно пытаясь нарочно причинить боль, и Финнеаса пронзило невероятно острое ощущение. Дыхание перехватило, он с трудом удержался, чтобы не застонать. Паника накрыла с головой. Что с ним происходит? Это чувство не было неприятным, наоборот. В голове возникло слово, от звука которого ощущалось хлёсткое биение маленьких хрупких крыльев внутри — счастье. Нечто в нём трепыхалось с такой скоростью, что причиняло боль. Возможно, это было сердце.

Он не смел пошевелиться, как хрупкий сосуд, готовый разбиться вдребезги. Знаменитая сцена первого поцелуя Джека и Роуз на носу «Титаника» показалась вдруг жалкой фальшивкой. Что они могли знать о невозможности...

Неожиданно Билли навалилась на него спиной, забрасывая ноги на диван.

— У меня плечи затекли, — пожаловалась она. — Сделай мне массаж.

Это прозвучало как требование. Пока Финн пребывал в ступоре, Билли ещё подвинулась и практически улеглась к нему на колени. На экране обнаженная Роуз позировала Джеку на диване. Не слишком ли Билли маленькая для таких сцен? Финнеас одёрнул себя: ей давно уже не два, и даже не двенадцать. К тому же, вряд ли она никогда не видела голую грудь, хотя бы у себя в зеркале...

— Массаж! — напомнила Билли, толкнув его кулаком.

Финнеас нерешительно поднял руки и положил пальцы ей на плечи.

— Подожди! — она приподнялась, убирая волосы, и опять улеглась на него.

Когда Финн начал легонько разминать ей плечи, Билли выгнулась и застонала. Его тело тут же отреагировало определённым образом. Чёртова девчонка! Она просто издевается! Это подтверждалось её довольной улыбкой и быстрыми взглядами, которые она бросала из-под опущенных ресниц.

— Ну хватит, — Финн попытался отодвинуться, но порыв был проигнорирован: девчонка только крепче вцепилась в него обеими руками.

Пока Билли спокойно сопела заложенным носом, его мозг непрерывно подвергал анализу происходящее. Ответ нашёлся быстро: ему было недостаточно. Недостаточно прикосновения. Что-то тёмное внутри него желало быть ещё ближе, стремилось сделать Билли своей частью.

Открытие заставило Финна испытать шок. «Сестра. — напомнил он себе. — Она и так часть тебя». Это немного успокоило внутреннее чудовище, что рвалось наружу. Финнеас предчувствовал, что это ненадолго.

Ему хотелось сказать, что силы уже на исходе, но это прозвучало бы, как жалкое оправдание. Да, он жалкий и отвратительный со своими грязными мыслями. Никто и никогда не захотел бы даже взглянуть на него, знай люди, что происходит в его голове.

Он устал бороться, но все ещё не сдался, нет. Он не мог позволить себе признать желания, которые раздирали на части мозг и тело. Разве он мог сказать, даже самому себе, даже просто допустить такую возможность в крохотном, самом дальнем и закрытом уголке своего сознания, что их родство делает Билли ещё более привлекательной для него.

Его сейчас вырвет, подумал Финн. Он мразь, жалкая и ничтожная тварь! Признание факта лишило его последних сил, и всё, что оставалось — сидеть безвольной куклой на диване, не смея сделать даже слишком глубокий вдох. Конечности и голова налились невероятной тяжестью, глаза жгло от подступающих слёз, но Финн не мог позволить себе эту слабость, только не перед Билли.

Хотя можно сделать вид, что фильм так расстрогал его. Билли считала Финнеаса длинноволосым педиком. Вероятно, она не удивится. Педикам положено быть чувствительными, разве нет? Он окончательно запутался.

В гостиную заглянула вернувшаяся мама и улыбнулась, увидев их идиллию. Пришлось в ответ растянуть губы в фальшивой улыбке. Мама скрылась в кухне.

В момент столкновения «Титаника» с айсбергом Билли резко села, подавшись вперёд, привлечённая происходящим на экране. Финнеас ощутил облегчение, но потом ледяные мысли снова затопили его, вымораживая все чувства.

Если бы в доме сейчас никого не было, осмелился бы он обнять её в ответ? Лёг бы на диван, потянув за собой, удобно укладывая на своей груди? Это уже было когда-то. Приятная тёплая тяжесть. А Билли? Как бы к этому отнеслась она? Стала бы кричать на него? Ударила? Или покорно подставила губы для поцелуя, выгибаясь в его руках жарким телом?

Финн понимал, что все эти фантазии навсегда останутся в голове. Он никогда не сделает того, о чем мечтает. Иначе ему лучше умереть. На этот раз по-настоящему.

Вопли и беготня на экране больше не привлекали его внимание, а только раздражали... Теперь, зная, что они брат и сестра, Билли сама должна убить его за любой неправильный жест в её сторону. Наверняка ей так же стыдно, как и ему, думать о ночи на пляже. Какой горячей она была, выгибаясь под его рукой... «Титаник» начал тонуть, и Финн ощущал, как погружается в ледяную пучину, из которой не спастись. Воспоминания, старательно похороненные на дне, как можно глубже, начали всплывать одно за другим. Он вдруг понял то, о чём раньше не задумывался — сколько бы лет не прошло, правда всё равно рано или поздно окажется на поверхности.

Финн не мог больше бороться со своими мыслями, осталось только убеждать себя, что прошлое не имеет значения. Они не совершили ничего непоправимого. Он не причинит никому вреда, позволив себе немного грязных фантазий. Со временем это влечение пройдет, он уверен. Просто у него давно не было девушки. Возможно, это решит проблему. В конце концов, значение имеет не то, что он думает, а то, что делает, а он решил, что ни за что и никогда не сделает Билли больно.

На финальных титрах Билли вскочила, потягиваясь, как кошка, и, взглянув на часы в гостиной, ахнула:

— Я не знала, что эта хрень идёт три часа!

Она старательно не поворачивала к нему лицо, голос звучал неестественно бодро — несмотря на это, Финнеас был уверен, что она только что плакала.

— Мы отлично провели время, не правда ли! — у него была возможность успокоиться, и принятое решение путеводной звездой сияло впереди.

— Уже то, что меня не вырвало за все три часа, отличная новость.

Точно, отличная новость. Он сделает ещё одну попытку.