28. Билли. Водоворот (2/2)

Вторая, в джинсах и пониже ростом, трясла своими кудряшками и что-то шипела, тыкая подругу в бок.

— Ой, мне так нравятся твои песни! — подпрыгивала от возбуждения первая, — Я слышала их по радио. Когда выйдет диск?

ДиДи стоял, слегка обалдевший от такого напора. Губы его сами собой растягивались в улыбку. Ещё бы, для любого музыканта самое приятное — внимание поклонников. А тут сразу две такие симпатичные поклонницы. Вопрос заставил его очнуться:

— Мы как раз сейчас записываем диск. Возможно удастся выпустить не так много копий, но вам, девушки, я обязательно оставлю парочку. Приходите.

— Придём! — запрыгала кудрявая и снова стала тыкать подругу.

— Да успокойся ты! — прикрикнула на неё первая, — Моя подруга так хочет получить твой автограф, что уже сошла с ума.

— На какой части тела расписаться? — засмеялся ДиДи, слегка шлёпнув ту, что с косичками по заднице, и Билли захотелось отвернуться, потому что смотреть, как ДиДи пялится на постороннюю девку было противно.

Кудрявая протянула маленькую бумажку, скорее всего чек с той же заправки, и маркер, который вытащила из модной сумочки на тонком ремешке. Пока ДиДи выводил какие-то закорючки, она прижала руки к груди, туго обтянутой белой майкой, и вытянула шею, чтобы разглядеть, что он там пишет. Ещё пару месяцев назад Билли подлетела бы к ним и оттаскала этих крашеных выдр за волосы, но сейчас ей было почему-то всё равно.

ДиДи отдал бумажку кудрявой и посмотрел на вторую:

— Давай, малышка. На чем тебе расписаться?

Та пожала плечами:

— У меня ничего нет. Мы никак не планировали встретить здесь знаменитость.

— Ну, знаменитостью я пока ещё не стал, — усмехнулся ДиДи, — но скоро стану, и тогда сможете продать мой автограф за большие деньги. Для тебя я тоже хочу расписаться.

— Тогда здесь, — та, что с афрокосичками, показала на свою грудь, — Я месяц её мыть не буду. Вдруг через месяц ты уже станешь знаменитым.

Все они засмеялись. ДиДи наклонился так низко, как будто плохо видел, и расписался на груди, которую девчонка выставила в вырезе обтягивающей футболки. При этом он похоже её обнюхал. Фу, Билли чуть не стошнило.

Девчонки распрощались и убежали к своей машине, а ДиДи пошёл к кассе, чтобы наконец расплатиться. Билли решила, что будет вести себя так, словно ничего не видела. Если ДиДи станет знаменитым, на него будут вешаться миллионы поклонниц, надо привыкать.

В доме ДиДи сразу предложил ей выпить и начал целовать. Он был уже возбужденным, и Билли понимала, почему. Все правильно, у него может встать на любую сучку, которая потрясёт перед ним сиськами или задницей, но трахаться он будет с ней, с Билли, потому что она его девушка. В объятиях ДиДи было спокойно, только когда он поднял её и посадил на кухонный стол, немного закружилась голова. Зато ему так было удобнее целовать ее грудь. Он задрал школьную водолазку и лифчик и сжимал, щипал, покручивал ее соски, время от времени облизывая их, так что Билли то становилось прохладно, то бросало в жар. Она то терпела боль, то расслаблялась от приятных ощущений.

Ей хотелось выпить ещё, чтобы немного притупить чувствительность, но ДиДи не давал, все время заставляя сидеть смирно. Наигравшись, он потащил Билли в постель и там, на широкой кровати, даже не раздевшись до конца, наконец начал трахать, навалившись всем телом. Она задыхалась, но терпела, стараясь не стонать слишком громко. ДиДи это не понравилось.

— Давай, сучка! — крикнул он, — Покажи, как тебе хорошо!

Билли попыталась выгнуться и сбросить с себя тяжелое тело, но ей не дали. ДиДи одной рукой придавил её плечи, а другой — шею, совершенно лишив возможности двигаться. Его толчки стали более хаотичными и грубыми.

— Ааа, — хотела крикнуть она, но получилось только прошептать, — Больно...

— Когда я закончу, ты и не вспомнишь о других мужиках, — сказал ДиДи в самое ухо, — Я видел вчера Тришу, тебя с ней не было.

Он сдавил ей шею, и Билли могла только мычать, вместе с тем чувствуя, как внутри нарастает наслаждение. Она стала никем, куском плоти, который грубо трахали, растворилась в своей боли. Все, что волновало ее сейчас, — вдохнуть ещё хоть немного воздуха. Но вместе со всеми мыслями, кроме инстинкта выживания, ушли и чувство вины, и стыд, и ненависть к себе. Голова стала совершенно пустой, и уже одно это могло довести до оргазма. Освобождение хлынуло вместе с потоком воздуха, заставив Билли захрипеть от пронзительного удовольствия.

Но потом стало только хуже. Нестерпимо болела шея, особенно сбоку, — там куда впивались ногти ДиДи, когда он сжимал ее. В груди по-прежнему ощущалась тяжесть — вместе с кислородом к ней вернулись и неуверенность, и отвращение, и страхи. Если бы она могла встать сейчас, то пошла бы и перерезала себе вены, потому что терпеть все это стало невозможно. Но вместо этого она постаралась отодвинуться как можно дальше, скорчилась и стала тихонько всхлипывать, стараясь на разбудить ДиДи, который отключился мгновенно после того, как кончил, — он терпеть не мог её слёзы.

Прошел час, и Билли уже совершенно успокоилась. Она тихо лежала и ждала, когда ДиДи проснётся, чтобы отвезти ее домой, время от времени трогая подсыхающие ранки сбоку на шее. Болело все тело, но это было неважно, потому что сильнее всего болела шея и между ног. ДиДи был прав, усмехнулась про себя Билли, после сегодняшнего раза она ещё долго не захочет думать о сексе. Придется что-то сделать, чтобы отец не заметил следов на шее. Хотя обычно он и не слишком присматривался к ней, достаточно будет просто распустить волосы. С Финнеасом посложнее. Они дошли до первой базы, целовались. Как скоро он захочет повторить? Надо сосредоточиться на деле. Она так и не узнала, куда он прячет ключи от дома. Это непростительно, потому что время уходит. Надо действовать быстрее.