51. Билли. Ocean eyes (2/2)

— Чё за дерьмо?

— Просто пой голосом без слов.

В конце концов этот мудак ее разозлил. Она зависала с реперами, а не в консерватории. Откуда бы ей знать такие словечки? И почему она должна петь его гребаную песню? В ней вообще нет никакого смысла! Просто набор непонятных слов, который высрала из себя его гениальная башка! Сейчас она покажет голос без слов!

Билли поёт, вставляя матерные словечки там, где не может прочитать, что написано в тетрадке. Финнеас косится на неё, но никак не реагирует. С началом припева он начинает подпевать, осторожно трогая голосом ноту то выше, то ниже основной мелодии, которую ведёт она. Билли готова признать, что иногда это звучит неплохо. Её голос довольно низко, возможно, потому, что песня написана Финнеасом для себя, но он может петь и тоньше, и ниже, так, что от этих звуков у Билли щекочет в животе. Его низкий голос звучит, как рычание хищника. И глупо думать о том, кому этот хищник может принадлежать.

— Ты что, не слышишь мелодию? — продолжает брюзжать Финн, — Ты въезжаешь в каждую ноту по полчаса. Раньше мне казалось, что ты поешь лучше. И прежде чем начать петь, ты должна сделать вдох, а не сипеть, как издыхающая жаба.

Билли краснеет. Причём тут нахуй жаба? Она старается, как может. Старается изо всех сил представить этот океан, но ничего, кроме дрожи, он не вызывает. Будь её воля, она на милю не подошла бы к океану с его жуткими завывающими китами.

— Я сыграю мелодию на пианино, постарайся запомнить.

Финнеас садится за старинное пианино:

— Это пианино принадлежало раньше маминому отцу. Его звали Уильям. Кстати, ты знаешь, что мама назвала тебя в его честь?

— Всегда ненавидела своё имя, — отвечает Билли, чтобы его позлить. Но Финн, не обращая внимания, играет на пианино первую фразу и ждёт, пока Билли повторит. И ещё раз. И ещё.

Когда они заканчивают, Финн сидит, уставившись на свои руки, лежащие на клавишах, и о чем-то раздумывает. Билли рада, что он хоть на минуту заткнулся, потому что очень устала. Кто бы мог подумать, что петь — это так сложно! Ей хочется сделать пару затяжек и расслабиться, а потом заняться сексом с приятным парнем. После сегодняшнего урока Финн в число приятных не входит. И вообще, он её брат. Сколько ещё раз придётся напоминать себе об этом?

Эта кровать кажется такой удобной. А даже если и неудобная — ей плевать. Билли падает на матрас и охает, когда ударяется обо что-то твёрдое. Он на досках что ли спит? Даже в Империал Кортс у неё была кровать помягче. Похуй! Билли стаскивает с себя спортивные штаны и закатывается в покрывало, как в трубу.

— Эй, что ты делаешь? Иди к себе! — слышит она приглушённый голос Финна.

— Разбуди к ужину, — бормочет она, — Или никогда.

Она просыпается от холода, потому что покрывало сползло, а футболка задралась. Шторы на окне задернуты, но колышутся, как от ветра. Только этот чёртов придурок способен спать с открытым окном, когда на улице градусов 60*. В комнате темно, но, приподнявшись, Билли видит Финна, лежащего к ней спиной на краю кровати. Его голые бледные ступни поджаты и торчат из штанин, светясь в темноте. Он в одежде, потому что, очевидно, одеяло осталось во власти Билли. Она подползает к нему ближе, укрывая обоих покрывалом, прижимает свои ноги к его ледяным ступням, а руки запускает под его футболку, трогая горячую спину, стараясь пальцами залезть ему под мышку, где ещё теплее. Финн дёргается от холода, но не просыпается. С мыслью о том, что надо бы сходить в туалет, Билли опять засыпает. Во сне её преследуют пустота и ветер.

Не открывая глаз, Билли различает чужое тяжелое дыхание. «Черт, надеюсь он...» — она в курсе, что бывает у парней по утрам, и как они с этим... эээ... справляются. Она острожно приоткрывает один глаз. Финна рядом нет, его вообще нет на кровати. Звуки идут откуда-то снизу. Он что, под кроватью этим занимается?

— Я слышу, ты не спишь. Вставай и вали отсюда, — тяжело дыша, говорит Финн.

Билли подползает к краю и свешивает голову вниз, заглядывая под кровать. Светлые волосы спутанным водопадом падают вперёд, закрывая лицо. Финнеас на полу, и он... отжимается. В комнате так мало места, что ему приходится делать это между кроватью и шкафом.

Билли не может оторвать взгляда от того, как двигаются его мышцы. У него бледная тонкая кожа, как у всех рыжих, с проступающим узором вен, который напоминает таинственные знаки. Он слишком тощий, наверно, потому, что не ест белковую пищу, а для роста мышц нужен белок. ДиДи презирал внешнюю показуху, но среди их знакомых в банде были те, кто качались и сидели на белковых коктейлях. Финнеас явно к ним не относится. Он выглядит скорее... цепким, чем сильным. Как Человек-паук в комиксах. За эту неделю образ лузера и задрота, как она представляла Финна, сильно «поплыл».

Финнеас поднялся, и взгляд Билли, как магнитом, притянули маленькие розовые соски на безупречной гладкой коже, усыпанной бледно-коричневыми веснушками. Во рту скопилась густая слюна, и приходится ее сглотнуть. Что с ней не так? Она никогда не залипала на сосках ДиДи.

Финнеас видит, как Билли смотрит на него остекленевшим взглядом, а потом вдруг подскакивает и уносится куда-то. Громко хлопает дверь туалета. Он торопится следом, надеясь, что с ней все в порядке.

— Эй, — зовёт он негромко, прислушиваясь к звукам в ванной.

— Что, уже и отлить спокойно нельзя? — вопит Билли на весь дом, так что мама, которая накрывает на стол, роняет на пол вилку.

Когда Билли выходит, завтрак уже накрыт, на этот раз за большим столом в гостиной, но на её месте рядом с Финном устроилась тощая белобрысая сучка.

— Билли, это Зои, наша соседка, — говорит Мэгги.

Эта девка не похожа на ровесницу Финна, но они явно хорошо знакомы, судя по тому, что рука Зои лежит на спинке его стула. Она что, подкатывает к нему? Настроение Билли резко портится.

— Зои зашла спросить про занятия. Я веду занятия воздушной гимнастикой в ее группе, Финнеас тоже раньше занимался там. Я брала небольшой отпуск, чтобы побыть с вами дома.

Мэгги говорит это Патрику, словно оправдываясь за что-то. Патрик, хмурясь, смотрит на Зои. Белобрысая пизда, ничего не замечая, пялится на Финна. Финнеас переводит взгляд с отца на мать, он тоже чувствует напряжение между ними. Билли опускает глаза на мерзкое зелёное месиво в своей тарелке и чувствует тошноту. Она ненавидит зелёный цвет. Куда лучше желтый, как чипсы, или красный, как соус.

— Я принесу десерт, — говорит Мэгги и выходит в кухню.

— Я помогу, — отец идёт за ней.

Эти двое явно собираются устроить разборки. Билли должна это услышать.

— Я тоже пойду. Отолью. Слишком много выпила вчера. До сих пор выходит.

На эти слова Зои округляет глаза, а Финн улыбается едва заметно уголком рта. Билли идёт по направлению к коридору мимо закрытой кухонной двери, в коридоре встаёт на четвереньки и возвращается, подползая к самой двери так, чтобы ее не было видно из гостиной. Она подслушивает, но почему бы и нет.

— Это дочка Джерри? — спрашивает отец напряженным голосом.

— Да, это Зои. Она заходит к нам иногда, мы же соседи, — Мэгги будто оправдывается.

— Ты все ещё с ним встречаешься?

— Конечно нет! Патрик, мы ведь договорились простить друг друга! Это случилось всего один раз, а ты наказал меня двенадцатью годами разлуки.

«Ебать! Так вот кто был любовником Мэгги — она спуталась с соседом!» — доходит до Билли.

— Я люблю тебя, и поэтому мне не все равно, — хотя отец не кричит, он в бешенстве.

— Я тоже люблю тебя, и поэтому не смогла уехать из этого дома, где все напоминает о тебе. Возможно, в глубине души я надеялась, что однажды ты вернёшься.

Билли не видит этого, но вполне ясно представляет, как Мэгги обнимает Патрика, прижимаясь к его груди. Он медлит секунду, но потом тоже обнимает жену своими большими руками.

— Теперь я понимаю, что тогда запуталась и была в депрессии. Мне казалось, что после рождения Билли я выгляжу ужасно, и никогда уже не стану прежней. А у Джерри жена была занята новорожденной Зои, и он тоже чувствовал себя одиноким. Это была ошибка, которая никогда больше не повторилась, клянусь тебе. Если бы было иначе, разве я захотела бы снова жить вместе?

Зная отца, Билли думает, что он не слышит и половины того, что говорит Мэгги. Чувства других ему не слишком-то интересны. «А как же я, мама? — хочется крикнуть ей, — Почему ты позволила меня увезти? Почему не боролась?»

Когда-нибудь она спросит об этом. Или нет. Какой бы она стала, если бы росла в этом домишке, рядом с Финнеасом и Мэгги? Была бы такой же размазней, как он? Отказывалась есть убитых животных и мечтала покончить с собой? Или однажды сделала бы это?

Жизнь в Уоттсе сделала ее сильной, она может выжить почти в любой ситуации, поэтому все к лучшему.

Родители подходят к двери, и Билли возвращается на своё место за столом.