6. Редкая сладость (2/2)

Склад представлял собою кучу коробок с маркированными препаратами, шприцами или контейнерами, которые завозили каждый месяц. Харпер часто задерживалась здесь и прекрасно знала, что весь правый стеллаж — нейролептики и транквилизаторы, а весь левый — обязательно нормотимики и антидепрессанты. Однако сейчас не время разглядывать упаковки и разбираться в наименованиях, ведь до завтрака осталось двадцать минут, а живот уже урчал.

— О, миссис Харпер, — стоило только открыть дверь, как пациент заметил ее.

В глаза ударила белизна поверхностей, а также красный свитер Лесли. Эвелин ухмыльнулась при взгляде на нее — подруга все-таки купила его, подсмотрев в еженедельном журнале популярного магазина. А Харпер еще убеждала полчаса, что он прекрасно подойдет к ее синей юбке!

— И тебе доброе утро, Нэйт, — тепло сказала Эвелин, несмотря на то, что мальчик все также пусто смотрел на все происходящее.

Лесли зевнула и разминала пальцы. Харпер поправила волосы, с намеком взглянув на подруга, но та покачала головой: «Не взъерошенная».

Эвелин прошла и оставила на столе бумаги, рассматривая колбы. Видимо, венозную кровь собирали у многих — на подставках около тридцати пробирок. Рядом в отчетах подписи — Лесли, Зои, Сара… Они сегодня все сменяли друг друга?

«Да, устать тут запросто, еще и воздуха совсем нет…И как Зои будет принимать потом пациентов? – с грустью подумала она, ведь они обе имели личные кабинеты на втором этаже».

— Я ночью почти не спала… — в очередной раз зевнув, произнесла Лесли.

— Ты нанесла тот крем, который я тебе подарила?

— Как видишь, — Лесли наклонилась к ней и покрасовалась маленьким пятнышком — единственным, что осталось от прыщика. — Думаю, еще тональный крем там же…

— Кхм.

Эвелин посмотрела на кресло, где сидел Нэйт. У изголовья стоял Хью и, приподняв бровь, прямо смотрел на нее. Напряженность, исходящая от него, витала в воздухе, и Харпер отчетливо почувствовала. Пока Рейз пепелил взглядом все вокруг, Нэйт равнодушно болтал ногами — кресло специально подняли для него повыше, и разглядывал шкафчики. Хью сжимал пальцами плотную искусственную кожу, словно боялся дернуть руку в сторону и коснуться волос мальчика. Эти две бури, ругающиеся своем ментальном уровне, будто сейчас были в затишье.

— Хью, тебе все равно придется закрыть ему глаза, — прочитав нежелание даже дышать одним воздухом с ним, вздохнула Харпер.

— Я знаю, но пока не начали, мне не обязательно это делать, — Рейз устало посмотрел на нее и поправил волосы, что он делал максимально редко, но Харпер заметила, как он нахмурился.

«Ему бы тоже их уложить как следует, — оглядев темно-каштановые волосы с легкой усмешкой. – На сколько этот ворчун проспал, что даже толком не расчесался?»

Голос же разительно отличался от внешнего вида. Хью сказал это так бодро, четко, да еще и буркнул «Осторожнее», когда Нэйт наклонился. Харпер невольно выгнула бровь: ему не сколько мерзко его касаться, сколько… Страшно что ли? Невозмутимостью это скрыть не удалось, особенно перед ней.

«Хью все-таки извинился перед ним? – догадалась Эвелин, и тогда все очевиднее: он все еще чувствовал перед Паттерсоном неловкость».

По крайней мере, радует видимость этого, ведь голова Нэйта наполнена сюрпризами и, если он будет ненавидеть лечащего врача, Харпер будет бессильна.

Пока продолжалась игра в гляделки, Лесли успела надеть перчатки и медицинскую маску. В руках уже была двусторонняя игла с вакутейнером и она легкой походкой дошла до кресла, ставя раствор спирта на металлический лоток. Кресло изначально была для промывания желудка, но миссис Хедлстон настояла на его замене. Теперь оно, зеленое и слегка потрепанное, красуется здесь, в лабораторной.

— Все, закрывай глазки, красавчик, — Лесли наклонилась к нему и расплылась в улыбке, а после закрыла лицо маской. У них это в крови — держать себя радостно при любом пациенте. А Нэйт послушно сидел, болтал ногами и молча смотрел ящички — чего еще пожелает душа медсестры?

— Подожди-подожди, — Эвелин присела на корточки перед Нэйтом. — Так как ты пока не завтракал, я принесла тебе это, — он вытянула леденец из кармана на уровне его шеи, словно волшебница. — Съешь его сейчас?

Ничего страшного в маленькой конфете не случится – уровень сахара не поднимется до критического, если у Нэйта нет к этому предрасположенности. Харпер была уверена, что все будет в порядке, ведь, даже вдруг что, это еще один диагноз, необходимый для анализа всей его истории. Она думала, что Паттерсон сразу согласится, но его лицо изменилось, бровь подозрительно сошлись к переносице, будто она сказала что-то с точностью наоборот. Пока его руку протирали спиртом, а пальцы Хью так и готовились закрыть его глаза, Нэйт дернулся.

— Если конфеты бесплатны,

То будет бесплатна свобода?

Он резко приблизился к лицу Эвелин, так что она напряглась и отпрянула на шаг назад. Рефлексы сработали молниеносно, ведь относиться к Нэйту с предостережением было необходимостью. Рейз тут же дернул руку за ним, планируя схватить за шиворот и потянуть обратно.

— Каждую полночь были куранты,

А днем в саду гуляла она.

Лесли замолчала и недоуменно посмотрела на Эвелин. Все-таки, она тут психиатр, а замысловатая лирика явно по ее части, пусть она и предпочитала эпос.

— Нэйт, мы обязательно поговорим позже, но сейчас съешь, пожалуйста, конфету, — Харпер, немного заикнулась, не до конца разобрав, что хотел Паттерсон, и протянула ему лакомство, решив не делать поспешных выводов.

Это был не первый раз, когда мальчик что-то говорил стихотворениями. Он мог утонуть в своих мыслях посреди диалога и после сказать что-то эдакое, но ранее никогда не приближался к ней. Харпер пресекала любые взаимодействия сродни объятий, где не могла бы контролировать ситуацию. Любовь к пациентам тоже должна быть особенной, они не друзья. При мысли о друзьях у Эвелин по спине пробежал холодок.

Нэйт взял конфету и развернул. Несколько секунд он активно ее разглядывал, а после посмотрел на стену и быстро отвернулся. Закусив губу, Паттерсон поднял взгляд на Эвелин, которая продолжала стоять в стороне и посылать сигналы Хью быть бдительнее.

— Мне нравятся конфеты, — Нэйт довольно быстро и жадно накрыл губами сладость, боясь, что кто-то украдет. Затем он повторно обратился к стене, явно издеваясь над кем-то. — А тебе не достанется.

Лесли подложила под его руку валик и хорошо зафиксировала на стуле. Лесли переглянулась с Эвелин и взяла ремень, но девушка активно замотала головой — Нэйт, видимо, не знал ощущения при сдаче крови из вены и пугать его лишний раз она не собиралась. Лесли завязала резиновый жгут на руке.

— Нэйт, сейчас мы аккуратно возьмем твою руку, а доктор Рейз закроет твои глаза. Бояться тебе нечего, постарайся мне довериться.

— Тогда возьмите меня за руку, миссис Харпер, — Нэйт посмотрел на нее и взгляд стал более тоскливым. — Он говорит, что это чертовски больно, будто имеет представление. Хотя совсем не имеет, — последнюю фразу он озлобленно выдавил.

— Нет, Нэйт, это совсем-совсем не больно, — подбодрила его Харпер и взяла за левую руку.

Тонкие пальцы с выпирающими косточками и заметными паутинами вен. Можно даже заметить капилляры на пальцах, Лесли явно в восторге. Однако Харпер не радовала такая красота — Нэйт был слишком худой и бледный. Ему стоило набрать вес как можно скорее, ведь при его росте страдать недоеданием категорически нельзя.

— Вены просто замечательные, — произнесла Лесли, когда погладила тонкую кожу. — Заберу быстро, он даже ничего не почувствует.

— Не надо меня забирать, — серьёзным тоном ответил Нэйт.

— Никто тебя не заберет, — Эвелин не успела ответить, как холодно раздался голос Хью. — Успокойся, перестань болтать ногами. Расслабься, рядом миссис Харпер.

Эвелин была уверена, что это мало помогло мальчику, и он толком не воспринял слова, однако тот, напрягшись, послушался и заставил ноги не двигаться. Харпер поглаживала руку, пытаясь сгладить неприятные ощущения хоть так. Рейз накрыл его глаза, и по телу Нэйта ощутимо прошла дрожь.

— Нэйт, все хорошо, — она накрыла двумя руками его кисть.

Лесли зажала вену левым пальцем и сняла цветной колпачок игры. У Эвелин прошли мурашки по рукам, стоило вспомнить ее первую и последующие сдачи крови. Лесли аккуратно ввела иглу и плотно прикрепила вакутайнер; лицо было предельно сосредоточено несмотря на механичность действий. Мальчик шикнул и хотел дернуться вперед, но Хью плотно прижал его голову к креслу, другую руку крепко положив на плечо. Харпер и представлять не надо, она чувствовала, как из нее высасывают венозную кровь. Ощущение веса иголки, чувство, словно из тебя отчаянно что-то забирают, было всегда. Нэйта попробовал дернуть рукой, но Лесли не позволила, протягивая 2Чш-ш-ш» и немного поглаживая по ладони.

Хоть это и занимало меньше минуты, а страшно было и будет всегда: Харпер знала это не понаслышке, помня, как тряслась перед кабинетом. Тогда она почти расплакалась в обнимку с учебником биологии, но набралась смелости и втянула сопли. Все-таки, в будущем ей предстоит этим заниматься.

Эвелин прислушалась: дыхание Нэйта стабильное, но напряженное, будто он через силу втягивал воздух. Губы поджаты, плечи судорожно поднимались и… Харпер опешила, когда Рейз, нахмурившись, провел ладонью по плечу. Совсем мимолетно, незаметно даже, но от взора Эвелин это не скрылось. Она решила оставить это без комментариев, ведь и Хьюберт способен сочувствовать, она это знает давно.

Кровь полностью заполнила пробирку и Лесли сейчас уже ослабила жгут.

— Еще чуть-чуть, дорогой, — произнесла Эвелин, закусив губу. — Все почти закончилось, выдохни.

Лесли вытащила иглу и тут же прижала в коже ватку. Харпер сама завязала повязку на руке, пока Лесли унесла пробирку к столу, переворачивая. Нэйт зашипел, но был обездвижен двумя людьми, и попытки дернуться пресекались теплотой и вновь возникшим холодом. Он старался сделать дыхание ровным, пару раз сбивался и отмахивал Эвелин, рукой касаясь живота. Стоило Хью убрать руки, он тут же открыл глаза без страха или паники. Держал живот, даже поглаживал, а просто восстанавливал дыхание.

Но Харпер заметила, как Хью невольно отряхнул руки и покосился в сторону, сморщившись.

«Нэйт все-таки ему настолько противен? — недоумевала она, ведь совсем недавно слышала в его голосе приятный тон».

Мысли не дали ей рассуждать об этом еще, когда мальчик произнес.

— Меня, кажется, тошнит… — Нэйт начал часто дышать, а глаза характерно опускались. Он поддался вперед, пытаясь проглотить больше воздуха. — Голова кругом, пятна белые…

Харпер не знала, какая именно реакция будет у организма на неожиданно вытащенные пять миллилитров венозной крови. Покажется, что это мелочи, меньше сотой процента от всего запаса, но организм, циркулирующий каждый миллилитр по артериям, венам и капиллярам, был не готов к этому.

— Его надо срочно на свежий воздух…

Эвелин уже хотела попросить Хью помочь, но Лесли перебила ее.

— Нет, заберу кровь из пальца, тогда унесёте… — Лесли уже подошла к нему с иглой, но он почти упал нее. — Да, ему совсем плохо…

— Черт, наклоните кресло! — хватая обратно Нэйта за плечи, встрепенулся и Хью.

— Давайте сначала дадим ему воздуха свежего, он подышит, и мы возьмем кровь уже после? В чем проблема? — не унималась Эвелин, но все же отрегулировала кресло так, чтобы Нэйт навалился на него.

Однако мальчик не отреагировал, мышцы лица расслабились и теперь единственным признаком жизни был частый пульс и температура. Из-за альбинизма белоснежная кожа смотрелась чуть ли не серой под освещением.

— Дорогая, кровь из пальца займет пару минут, я не хочу возвращаться сюда обратно по нескольку раз, — вздохнула Лесли, держа его левую руку. — Да и мне ждать некогда, сама знаешь, сколько людей в больнице. Так, значит на будущее будем знать, что сначала берем капиллярную, потом только венозную. Хью, приподними ему подбородок и следи за выражением лица. Может, очнется раньше, чем Анна…

— Ребят…

— Он сейчас в обмороке, просто поспит немного и ему станет лучше. Не беспокойся ты так за них, ничего сверхъестественного не произошло.

Харпер поджала губы, стоило воспроизвести в голове недавно сказанные ей строчки.

Эвелин, я всего лишь немного преподал ему урок. Ничего с ним не случится, всхрапнет пару часиков и как новенький.

Она зашуршала упаковкой с иголкой и взяла безымянный палец, слегка размяв.

Эвелин принялась держать правую руку, будто от этого был какой-то смысл. Лесли активно сжимала палец Нэйта и она с каждым разом боялась, что пульс становится все медленнее и медленнее. Полное молчание прерывалось лишь едва уловимым сопением. Хью, придерживая Паттерсона за подбородок, приоткрыл глаза, констатируя «Он в отключке», но в голове Харпер все равно был бардак: как можно было не учесть, что от сбора крови из вены Нэйту может стать плохо? Он же почти взрослый, у него точно в больнице брали кровь, так почему она об этом не подумала? Была занята Кларой так сильно, что и сказала Лесли «сделать все как обычно»? Ведь у Паттерсона никто и не спросил, как он переносит сдачу анализов… Лесли почти наполнила пробирку.

— Как он?

— Пульс ровный, — отсчитала Харпер, переглянувшись с Хью. Тот строго следил за процессом и контролировал, чтобы мальчик не скатился вперед. Эвелин проверила температуру, коснувшись лба. — Он крепко спит, но на свежий воздух ему обязательно. Он же не завтракал, тело совсем слабое.

— Эвелин, не паникуй, еще секунда и заберешь, — выдавив последнюю каплю из пальца, Лесли закрыла пробирку и наклеила номер. — Он же двадцатый, да? И из тринадцатой палаты?

— Ага, — Харпер покрепче завязала повязку на всякий случай и забрал свои отчеты. — Мне позвать дежурных? Питер стоял у палаты, я тогда…

— Не надо, — внезапно перебил Хью. — Я его отнесу.

Даже Лесли повернулась лицом к нему, вскинув бровь, убирая руки в карман. Они переглянулись с Эвелин, на что Рейз посмотрел на них так, словно сумасшедшие тут они, но никак не Нэйт.

— Ты уверен? — недоверчиво спросила Эвелин, и Хью кивнул. Харпер проморгалась, не смогла скрыть шока. — Ну… Тогда посиди с ним немного на веранде, пока он не придет в себя.

Харпер никогда не видела, чтобы Хью проявлял инициативу в делах, которые обычно делают дежурные. Однако логику она уловила — тревожить Питера или, упаси Боже, Блейка, не стоит, ведь появление мальчика в их руках повлечет за собой вопросы. Рейза же спрашивать вряд ли о чем-то будут, с виду он похож на самую настоящую неприступную стену. И кто знает, что у него внутри…? Даже Эвелин не уверена, считает ли он Нэйта еще одним достойным его общения, да и Паттерсону пора вылезать из скорлупы хотя бы с приманкой в виде конфет.

— Я знаю, что с ним делать, — Хью поднял Нэйта небрежно, словно тот — кусок мертвой плоти. Мальчик не дернулся и лишь руки, словно вьюны, свисали так, что упала обертка от конфеты.

Ее, кажется, никто не заметил, даже зоркий Хью, однако Харпер будто ждала момента, когда вновь увидит упаковку. Эвелин подняла бумажку и покрутила в руках. Обычная прозрачная обертка из-под леденцов, но то, с какой охотой мальчик ее ел… Они, быть может, были как сестры для Клары или красные вырезанные треугольники для Стэна, но, так или иначе, всем нужны подобные вещи. Даже у Хью есть такая, Харпер была уверена. Жаль только, что для нее этим остались книги и мюзиклы.

— Все, ребят, не скучайте, — Лесли открыла дверь ногой, связка ключей ответно прогремела в халате. — Хью, пойдем, я тебе как раз везде открою. Лучше пойти через левую часть, так как в столовой завтракают остальные, шумно.

Эвелин положила слабые руки на живот мальчику и еще раз протерла ватой места. Из пальца кровь свернулась быстро, а в сгибе локтя пришлось потуже поправить бинт.

«Надеюсь, ты не против, — аккуратно уложив голову Нэйта на грудь напарнику, подумала она».

Но Рейз ничего не сказал, даже не отреагировал. Крепко держа Нэйта, он даже не дрогнул, когда тот зашевелился, словно пытался проснуться. Хью молчал.

Он скрылся в дверном проеме, но во взгляде Эвелин заметила внимание, да и рука, накрывшая плечо, чтобы Нейт не ударился о дверь, заблестела под лампой. Показалось ей, что в следующую секунду Хью сморщился, искоса посматривая на Паттерсона, но, даже если так, она лишь хмыкнула.

«Покурит и успокоится, как Моррис говорит, — прикинула она. А ведь ее муж намного дольше знаком с ним».

Эвелин осталась одна в лаборатории, и напоследок поправила пробирки с кровью. Венозная кровь намного темнее капиллярной, темно-бордового цвета. Две пробирки под общим номером «20/13» стояли на подставке словно два человека. Один — старше и опытнее, другой — младше и беззаботнее. И ведь в Нэйте уживается кто-то еще, и совсем неизвестно, старше он или младше, хуже или лучше самого мальчика. Оставшись в окружении кровавых пробирок и фантика от сладкой конфеты, Харпер только сейчас задумалась, что значит для такого человека, как Нэйт, обычная сладость.