I’m wide awake (1/1)

В полусне Уен смог разглядеть только силуэт, исчезающий сквозь пелену, застилающую его взор. Твёрдой и уверенной походкой парень медленно и плавно растворялся в пространстве. День стоял ясный и теплый, Уен же был поглощён густым туманом, обвивающимся только вокруг него, потупляющим его и так пошатнувшееся сознание. Он смотрел вслед уходящему, только что безжалостно истязавшему его тело, Сану и беззвучно молил его не уходить. Он всеми оставшимися силами пытался противостоять давящей на внутренности боли и не потерять сознание, боясь, что, закрыв глаза, больше никогда не сможет увидеть его вновь. Губы его шевелились, пытаясь издать хотя бы жалкий писк, но ни голос, ни разум его в этом не поддержали и обиженно бросили его на произвол судьбы.Стоит ли даже беспокоится о ссадинах и ранах на коже, когда сердце, совсем недавно оправившееся от потрясений в очередной раз, стало мишенью в смертельных играх жизни, и только оно с покорностью приняло на себя удар. Не то чтобы Уен в прошлом пережил предательство любимого или имел опыт в любовных страданиях, просто он слишком внимательно наблюдал и видел на примере других людей, какую невыносимую боль может причинить близкий человек и насколько немощным и слабым может стать несчастный. Но он и представить не мог, что это не просто заживающая со временем рана, а липкая и вязкая слизь, навечно прилипшая к нему, напоминая о себе при каждом вздохе, и даже если он попытается очиститься от неё, до потаённых уголков ему всё равно не добраться. Она прилипла к его венам, стала одним целым с ним, испачкав его целиком.Всё это неправильно, всё изначально должно было быть не так, и только в это мгновение он впервые задумался о той первой встрече с ним, и ему захотелось взвыть, ?…это ты сирота…??, ?ты Сан??, каким глупцом он был, и каким мерзавцем остался. Слова, сказанные в гневе, имеют свою особенную способность бить туда, где казалось непробиваемо, но оказалось самым уязвимым. Уен ударил без колебаний.?Может быть, мне стоило ему улыбнуться?, подумал вдруг Уён, и внутри раздался ехидный смешок упущенных возможностей. Какой прок сейчас думать о том, что он должен был сделать или как себя повести?— время унесло их в противоположное направление и ничего уже не вернуть вспять. С каких пор его так стали беспокоить чужие погрешности? Почему ему так хочется вернуться назад и забрать свои слова обратно? Когда всё в его сознании пошло на попятную? Все эти вопросы вихрем кружились у него в голове, пока он держался в сознании, но так и не находили ответа, он вновь терял близкого человека, и пусть тот с этим не согласится, пусть считает его пустым местом, пусть ненавидит?— только терпя боль от его рук, он осознал, что отдал ему своё сердце.Не уходи…Хотели прокричать онемевшие губы, но так и не смогли. Тёмная фигура парня окончательно исчезла, потерялась за дверью, и только тогда обессиленный Уен смог позволить себе опустить голову, прикрыть глаза, но продолжать цепляться за бесконечный поток мыслей, секунда за секундой уносящих его в свой водоворот. Рядом кто-то сел на колени и нежно рукой обвил его шею, постарался приподнять скрученное от боли тело, но тот ещё сильнее зажался от прикосновений и хотел было оттолкнуть, но руки его больше не слушались, и он окончательно поник. И всё-таки, он слишком слаб и жалок, чтобы пытаться сохранить хоть что-то от былой гордости, а не просто сдаться. Всё же, любовь имеет страшное свойство сводить человека с ума, и что самое ужасное?— он сам желает этого.Открыв глаза, Уен обнаруживает, что находится в совершенно незнакомом месте. Тусклый свет, исходящий от расположенных по углам маленьких лампочек, будто специально горит так, чтобы не цеплялся за глаза. Придя в сознание, он начинает осматривать себя, приподняв одеяло видит, что одет в чужую одежу и абсолютно чист, на коленях красуются огромные синяки, на локтях начинают затягиваться порезы, видимо, поцарапал, когда падал. Он сидит на двуспальной мягкой кровати в светлой и просторной комнате, на нём белая широкая футболка и серые короткие шорты, немного большого размера. Древесного цвета письменный стол с аккуратно сложенной канцелярией стоит напротив кровати, а рядом молочного цвета дверь, высокий белый шкаф с раздвижными зеркальными дверьми расположен с правой стороны от кровати. Ни примечательных плакатов, ни картин на стенах нет?— вся комната обставлена сдержанно и со вкусом.Кроме слабого головокружения, никаких болей он уже не чувствует, но даже это не может его сейчас обрадовать. В первые несколько секунд Уен пребывал в замешательстве, не понимая, где находится, но теперь и это перестало его волновать, безразличный к своему существованию, он потягивается и пытается встать, как вдруг всё вокруг закружилось, ноги подкосило, и в этот момент рёбра будто прокололи гвоздём, и боль пробежала по всему телу, так, он вновь рухнул на кровать, держась за голову.?Слабак?, послышался ему голос Сана, что побудило в нём ещё большее презрение к себе. В руках, сам того не замечая, Уен сжимал белую простынь, полностью погружённый в свои мысли, он даже не заметил, как медленно отворилась дверь и не спеша вошёл Джехен. Когда тот увидел уже сидящего Уена, то перестал осторожничать, сразу нацепил свою доброжелательную улыбку и постучал в дверь. — Ты уже проснулся,?— увидев Джехена, тот сильнее расстроился и даже не удосужился задержать на нём взгляд. ?Лучше бы я оставался тем паршивцем и ублюдком, которому на всех всё равно, чем вот так терзать себя из-за тупых чувств, затуманивших разум?. Хорошая взбучка оказалась ему полезной, ведь только сейчас, за раз, он на своей шкуре ощутил всевозможные чувства, которых раньше был лишён. Его равнодушие и безразличие вмиг рассеялись на ветру, от них не осталось и следа. Первым в его сознании открылась привязанность, после симпатия, в момент зарождения любви, ей перекрыли путь и заменили на ненависть. Но кого он сейчас ненавидел больше — себя или Джехена — остаётся загадкой.В тот день, сев в его машину, он самолично подписал себе приговор. Без лишних вопросов, он молча слушал то, что с такой уверенностью ему говорил Джехен. Каждое слово, словно губка, он впитывал в себя без единой капли сомнения в услышанном. Почему… почему он с такой лёгкостью ему поверил? Почему не захотел услышать всё это от Сана? Сколько ни задавал он себе этих вопросов, всё равно сейчас в этом не было смысла, как и нет смысла искать для себя оправданий. Никогда доселе Уен не испытывал такого отвращения к себе и практически никогда не сомневался в своих выводах и действиях так, как с ним происходит сейчас. Сколько ещё раз он будет ошибаться, прежде чем придёт к верному решению? Презренно бросая на него взгляд, Уен всё не выбрасывал его слова: ?Спит за деньги?, ?ублажает пожилых дам за круглую сумму?, ?жестоко расправляется с должниками?, ?замешен в делах мафии?, ?готов продать душу дьяволу??— а имеет ли это вообще значение, если ни Уен, ни Джехен даже представить не могут, каково это, бороться за кусок хлеба и быть всегда жалким отбросом в глазах высшего общества. Могут ли такие, как они, судить Сана за его способы заработка? Имеют ли они право решать, как он должен жить? Могут и имеют! Так заложено обществом и каждый, кто не ровня?— тот всегда под подошвой обуви, того всегда презирают. Такие становятся заложниками ядовитых языков и трусливых насмешек, и только они по собственной воле становятся грушей для битья, лишь бы получить за это вознаграждение. В этой жизни, кроме самого себя, им терять больше нечего, так чего уж задирать нос и упрямиться. Хочешь заработать денег?— заработай, а как — это уже забота совести.—?Как ты? Где-нибудь болит? —?сев рядом, беспокоится старший. Рука его как-то по-собственнически ложится на бедро Уена, от чего парень вздрагивает и уже нахмурив брови, направляет на него полный злости взгляд.—?Не болит,?— шипит тот и сразу отдёргивает чужую руку. —?Где моя одежда?—?Постирал, ещё не высохла.—?Ничего страшного, так надену, где она? —?полный уверенности требует Уен, не желая больше ни минуты оставаться рядом с ним. —?Я хочу уйти.—?Послушай, ты слишком слаб, поэтому лучше тебе остаться здесь хотя бы ещё пару дней.—?Ещё чего, —?в какой-то момент Уен вдруг замирает, когда тот неожиданно оказывается на коленях перед ним, заключив его руки в свои. Джехен смотрит на него снизу вверх, словно показывая, как низко он может пасть, только бы стать хоть чуточку ближе к нему. И сейчас даже жалость в глазах младшего для него кажется желанным благословением небес. ?Подлая уловка?, — процедил Уен в голове, но не решился произнести эти слова вслух, кто знает, что у того на уме, и тем более, когда это его территория, в которой Уен беззащитен. —?Отпусти,?— выдавил наконец Уен, не отрывая от него оценивающего взгляда.—?Я больше не хочу видеть тебя таким, ты можешь хоть раз позволить кому-то о тебе позаботиться?—?Не хочешь видеть?— не смотри. И о себе я могу позаботиться сам,—?Если ты думаешь, что своим упрямством ты отталкиваешь меня, то ты глубоко ошибаешься?— таких хочется взять сильнее, —?Джехен нежно поглаживает тыльную сторону его ладони мягкими прикосновениями. Чёрные глаза блуждают в чужих, подыскивая хоть каплю такой же искры, что горит в нём, но все его надежды разбиваются, не успев зародиться. Уен окаменел окончательно, в нём нельзя разглядеть даже толику того, что блестит в глазах старшего.—?Поверь мне на слово?— однажды ты пожалеешь, что так и не научился признавать поражение, —?Уен произнёс эти слова с таким сочувствием, будто его и впрямь беспокоили его принципы и взгляд на жизнь. В конце концов, он хотел, чтобы тот хотя бы призадумался и пересмотрел своё отношение к другим людям, но, к сожалению, старший не удосужился даже вникнуть в суть сказанных им слов, так и пропустив всё вышесказанное мимо ушей.—?Оставайся ещё одну ночь, и обещаю, завтра я сам отвезу тебя домой. Как никак ты провёл у меня почти двое суток, и будет не очень красиво с твоей стороны вот так взять и уйти, даже не познакомившись с моими родителями.—?Мне плев…?— Уен запинается на полуслове. —?Ты привёл меня в дом своих родителей? —?Сказать, что он удивлён?— ничего не сказать. Уена будто током ударило, и он в миг изменился в лице, не понимая какие именно чувства сейчас испытывает. Его застали врасплох, он никак не ожидал, что вот так легко можно привести в дом совершенно незнакомого человека и это не окажется чем-то неправильным.Как оказалось, из-за сильных болей Уен не мог самостоятельно уснуть и всё время находился в бреду, поэтому вызванный на дом врач сделал сильнодействующие обезволивающие, что отнимало у него ещё больше сил, и он практически всё время спал.Джехен, поддерживая его, помог спуститься на первый этаж, хоть ходить ему было не так больно, но рёбра продолжали зудеть, и рука автоматически сжимала область пресса. Дом изнутри, на удивление, оказался небольшим и довольно уютным, вокруг царила мёртвая тишина, ни звуков шагов, ни голосов слышно не было. Только когда они добрались до кухни, послышался спокойный разговор родителей парня. За столом уже сидел отец Джехена?— Чон Бао, что-то с интересом объясняющий своей жене. Женщина шла от кухонного островка с тарелками в руках и, увидев парней, так тепло и нежно улыбнулась, что Уен, до этого холодно и безразлично бросающий взгляд на мебель и интерьер, вдруг растерялся и некоторое время не мог отвести с неё взгляд и даже забыл поклониться в приветствии.—?Надеюсь, нашему гостю уже лучше. Проходи, присаживайся скорее, тебе нельзя напрягаться,?— быстро произнесла она, так и не стирая с лица улыбку. Уен же продолжал смотреть на неё и не мог отделаться от мысли, что её улыбка в точности скопирована Джехеном. Чон Юрин?— женщина сорока лет, на вид же ей не дашь больше двадцати пяти, что, несомненно, заслуга дорогих косметических средств и ежедневных лечебных процедур. Кожа на её лице будто сияет под искусственным светом, и только руки, осторожно кладущие приборы на стол, не могут скрыть истинный её возраст. Несильные порезы, выпуклые вены, немного треснутая кожа?— выдают в ней домохозяйку, которая всем занимается сама.—?Ну же, садись,?— позвал его грубый голос, исходящий от центра стола. Мужчина улыбался тоже, но в его улыбке нельзя было не заметить натужность и фальшивость, он улыбался по своей привычке, будто это его обычная маска при виде чужих людей в окружении. Хорошо сохранившаяся форма и привычка сидеть ровно и статно показывают в нём человека из высших кругов общества. Впервые увидев его, можно сделать вывод, что он довольно строг и дисциплинирован, но на деле же всё совершенно наоборот. Возможно, он строг к себе и не позволяет выдохнуть себе, но точно не другим. —?Садись, садись,?— похлопав по спинке стула рядом с собой, подзывает тот.Поклонившись, парень садится рядом с ним, вновь без особого интереса начинает рассматривать интерьер. Ему никогда не нравились чересчур вычурные и кричащие о благосостоянии своих хозяев дома. Дорогие и помпезные, не пригодные ни для каких целей, декоративные украшения?— бесполезные безделушки, собирающие пыль и не носящие в себе никакого смысла. Так выглядел их дом в Китае, от ворот до самого маленького подвала был обставлен в традиционном китайском стиле, где ни глянь везде можно рассмотреть выгравированные иероглифы или украшения. Вот только в этом доме всё совершенно иначе: строго, светло, нет ни единого лишнего предмета, что не может не радовать глаз Уена. Ведь часто, когда он возвращался домой и просил родителей не заполнять хотя бы его комнату ненужной ерундой, в девяносто девяти процентах из ста его просто не слушали, порой закрывали ему рот, аргументируя это тем, что он ничего не понимает в ценности этих вещей. Возможно, не желая этого, но родители часто пренебрегали им, после каждого его недовольства ему покупали билет в Корею и отправляли прочь.Джехен, предложив маме помощь, ушёл следом за ней в другой конец кухни.—?Что ж, наконец мы смогли увидеть того, кто вскружил голову нашему сыну,?— с явным ехидством произнёс мужчина, внимательно рассматривая парня.—?Вы, видимо, всё не так поняли,?— начал было тот всё объяснять, как вдруг Бао почти про себя хохотнул.—?Да брось ты, знаю я всё. У него нет от нас секретов, да и чего тут стыдиться, в каком веке мы живём.—?Я не про это говорил, —?взгляд парня спокойно держался на мужчине и всё в нём говорило о том, как серьёзны сказанные им слова. —?Ваш сын мне неинтересен.—?Об этом он поставил нас в известность, даже просил нас быть с тобой поласковее, дабы расположить к себе. —?Сколько Уен не боролся с собой, всё же, услышанные им слова, не смогли не задеть за живое, ведь долгие годы он требовал от родителей такого же понимания и принятия себя. Но все его попытки выстраивали между ним и родителями всё более толстую стену, которая в итоге отгородила его ото всех.В голову начали подкрадываться смутные воспоминания из прошлого, заполняя все мысли. Тогда, в пятнадцать лет, он впервые заговорил с матерью о своей ориентации, о которой она догадывалась, но специально делала вид, что не замечает, надеясь, что это наваждение пройдёт, и со временем их сын поймёт, что ошибался. Но всё же, она не смогла избежать этого рокового разговора, и Уен прямо сказал, что ему нравятся парни. Именно эта его прямолинейность в большей степени выводила из себя всех членов семьи, ведь он не мешкая говорил то, что хотел, и никогда не задумывался, что тем самым ставит их в неудобное положение.—?Тебе всего пятнадцать, сейчас в тебе бушуют гормоны, конечно, со временем это пройдёт,?— сказала она, стоя спиной к нему и продолжая протирать вымытые тарелки, будто её и правда не охватывали чувства стыда и отвращения, сохраняя внешнее спокойствие.—?Ты знаешь, что не пройдёт, зачем лгать.—?А может, тебе просто стоит попробовать? —?нервно, скомкивая полотенце в руках, она повернулась к нему. Его пронзительный взгляд смотрел ей в упор, он казался таким по-детски наивным и в тоже время держался так, будто на неё смотрит повидавший многое на своём веку взрослый мужчина. —?Может, стоит попробовать познакомиться с девушкой, ведь ты всё время их избегаешь и даже не пытаешься?—?Я их не избегаю,?— продолжал парировать Уён, ни на секунду не меняясь в лице.—?Уен, ты не можешь быть таким. Ты… ты ведь нормальный,?— дрожащим голосом выдавила из себя она и в этот самый момент зашёл отец Уена. Арка, разделяющая гостиную и кухню находилась напротив стола, возле которой спиной к проходу стоял Уен. Другая часть кухни была полностью закрыта стеной, и женщину было не видно. Мужчина шёл медленно, не подозревая о чём идёт разговор, но услышав нервный голос жены, еле доходивший до его ушей, замедлил шаг.—?Я переспал с мужчиной, и я уже такой…?ненормальный,?— полотенце в руках женщины моментально упало на пол, всю её охватил ужас, тело задрожало и, пытаясь устоять на ногах, руки со всей силой ухватились за столешницу. Сколько не закрывай глаза, спасаясь в иллюзии, однажды их придётся открыть в самый опасный момент и признать реальность, какой бы жестокой она ни была. А она же жила в своих грёзах слишком долго, чтобы так просто взять и смириться с услышанным. Мужчина, будто вкопанный, встал в метре от сына, не веря в то, что сказал Уен. После долгого тяжелого молчания, тишину перебил звук твёрдых шагов и звонкой пощёчины, который и привёл в чувства женщину.Они всегда были строги к своим детям, не позволяли им вольности, пытались всегда держать их под своим контролем и то, что их сын мало того что поступал только так, как сам считал нужным, так ещё в столь юном возрасте совершил такой постыдный поступок, осквернив их чистое имя. Ещё долгое время родители не могли успокоиться от испытываемой ярости, и это продолжалось до тех пор, пока парень не обещал, что больше не сделает что-то, что заставит их огорчиться. Конечно, поверить в это было очень сложно, да и причин для этого у них не было, но к этой теме больше возвращаться никто не хотел, и хоть ?проблема? осталась открытой, в семье её никто не обсуждал.В пятнадцать лет он впервые оказался в объятьях мужчины и только тогда узнал, насколько его тело может быть чувствительным к чужим прикосновениям. Только тогда, полностью отдавшись во власть сильным рукам, он растопил своё ледяное сердце и утопал в горящем котле своих похотливых желаний, которые бессвязно стонали его губы. Его совсем хрупкое, подростковое тело будто ломалось под напором мускулистого мужчины, но продолжало неистово подстраиваться под такт его движений, а хриплый голос просил ещё сильнее. Он ничего не чувствовал к этому мужчине и даже не задавался вопросом, почему именно он стал его тем самым первым. А после проведённой ночи Уен вернулся домой и два часа провёл в душе, смывая с себя следы от чужих касаний. Его брезгливое тело после того, как получило желаемое, начало чуть ли не трястись от омерзения к себе. Это было время полного принятия себя, и даже если он дал обещание родителям не совершать подобное, в глубине души Уен знал, что не сможет его сдержать.Из нахлынувших воспоминаний Уена вывел всё тот же грубый голос сидящего рядом отца Джехена. Тот, немного поникнув в свои мысли, говорил тише, смотря куда-то в сторону.—?Он наш единственный сын и всю жизнь я позволял ему делать выбор самому, никогда ни к чему не принуждал и считаю, что воспитал его правильно, потому что, вырасти он ветренным и безучастным, было бы намного хуже, и то, что мы теперь имеем, нас более чем устраивает, —?Уен больше не сказал и слова, но про себя всё же не мог не признать, что начал завидовать Джехену. Как сильно он хотел услышать эти слова от своего отца, знает только хрупкое сердце, но в итоге, он похоронил его, так ни разу не извинившись перед ним. В глубине души застряло сожаление, от которого он не сможет избавиться уже никогда.Сидя за столом вместе с семьёй Джехена, Уен ни на каплю не изменил своего отношения к нему. Он отвечал ему всё с такой же холодностью и даже не попытался стать мягче или как-то подыгрывать ему. Для самого Джехена такое отношение к себе стало нормой, и его никак не задевали его слова и даже больше?— ему нравилось, что тот не фальшивит и искренен. Но на ещё одну ночь в своём доме Джехен всё же смог его уломать, хотя ещё раз войти в отведённую ему комнату старший больше не осмелился.***В день перепалки на крыше Сан возвращался домой поздно, побывав у нескольких должников Хана. Пусть каждый раз он говорил себе, что это только способ заработка, но всё-таки, разбивая свои костяшки о чужие лица, он вымещал на них всю свою злость. Делать кому-то больно стало наряду с медитацией?— он опустошал свою душу от давно накопившейся внутри ненависти и мог легко дышать, только когда удовлетворял своего голодного, вечно желающего крови, зверя.Мысли о том, что он сделал с Уеном, грызли его внутренности, добивая остатки самообладания. Это, конечно, сказывалось на выполнении работы, его действия путались вместе с мыслями, порой вызывая недоумение у своих соучастников. Как только рука поднималась для нанесения удара, перед глазами вставал образ лежащего полуживого Уена. В этот момент тело вздрагивало, но быстро приходя в себя, он выполнял начатое.Закончив с очередным делом, Сан возвращался домой поздно ночью через тёмные узкие улочки рядом с домом. Место это было одним из самых опасных на районе, потому как в этом проходе не горел ни один фонарь, а на противоположной улице находились самые развратные и грязные притоны и клубы, откуда часто шли пьяные или обколотые, иногда не помнящие даже своих имён. Сан в очень редких случаях решался проходить оттуда, и на этот раз причиной тому стала усталость и желание побыстрее добраться домой. И только парень успевает выйти из гробового мрака, как насмешливый голос, доносящийся до него со спины, вновь зазывает его в темноту. Перед ним встали двое высоких накаченных парня, явно не выглядящие доброжелательно, а позади всё чётче и яснее слышался хорошо знакомый ему голос.—?Чхве Сан, сколько лет, сколько зим,?— наконец произнёс тот, медленно надвигаясь на парня. Сан стоял невозмутимо серьёзно и совсем не изменился в лице, когда увидел своего старого знакомого, но внутри насторожился, готовясь к атаке с его стороны. —?Давно тебя не было в наших краях, всё ещё прислуживаешь этому старикану? —?даже от своих сказанных слов, злобная улыбка вмиг слетела с лица, оставляя лишь презрительный оскал направленных на него глаз.—?А ты уже успел соскучиться? —?съязвил парень, но ни одна мышца на его лице не дрогнула.—?Соскучился, по моим деньгам,?— стоя в полуметрах от Сана, выплёвывает тот. И только сейчас Сан понимает, что заставило Сон Хуна?— хозяина одного из ближайших притонов — снизойти до такого жалкого отброса, как Сан. На руках и ногах не хватит пальцев, чтобы сосчитать всех, кому он должен, ведь погашая один долг, он непременно открывал другой, и так происходит уже в течении шести лет. И Сон Хун оказался тем самым, кто впервые втянул его в группировку и позволил почувствовать вкус больших денег. Мужчина увидел в подростке послушного пса, которого можно легко приручить на свой лад и его руками проливать чужую кровь. В этом он не прогадал, но не ожидавшему, что Хан сможет переманить его на свою сторону, Сон Хуну пришлось отпустить поводок. И пусть даже не такая значительная сумма, но долг за парнем всё ещё висит, и это единственная нить, способная удержать внимание Сана.Небольшое отступление от фанфика, чтобы показать Вам, что автор встретила своих Усанов в жизни.*На работе*Шеф-повар?— двадцать три года. Стажёр?— семнадцать лет.Шеф, злой, как собака, после каждой ошибки парня: ?*Мат*, тупоголовый петух *мат*, как можно перепутать красный перец с аджикой?? ?*Мат* ещё раз накосячишь пропущу тебя через мясорубку, хоть какой-то *мат* от тебя толк будет?.Стажёр продолжает работать с каменным лицом: ….Шеф некоторое время спустя, успокоившись: ?У тебя парень есть??Стажёр с тем же каменным лицом: ?Есть?Шеф, фыркая: ?Так и знал, что ты пидор?Завхоз и я: ….И даже не знаю, что нас удивило больше?— вопрос шефа или ответ стажёра.