Гарантия (1/1)

Казалось бы, что такого прекрасного в улыбке? Простой жест, не несущий за собой ничего особенного. Но, когда улыбка исчезает с лица того, кто так дорог сердцу, ты непроизвольно начинаешь по ней скучать. Ты видишь ее в своих сладких снах, которые заканчиваются с рассветом. И открывать глаза не хочется, потому что улыбка растворится, оставаясь лишь мимолетным мгновением твоего воображения.С каждым днем Чанелю было все тяжелее на сердце от такого нахмуренного парнишки, которого он когда-то задел своим поведением. Никогда еще вампир не хотел сделать кого-то счастливым. Ничья улыбка не была такой желанной, как улыбка Бэкхена. Чанель и рад бы все исправить, но стена, обвитая терновым кустом, становилась только больше. Вампир пытался поговорить с Кихеном, попросить совета, но тот даже слушать не хотел. И винить его тут не за что. Он заботился о своем друге даже на расстоянии. Доверие заслужить очень трудно, и Чанель оказался в этом плох. Просто, он не привык к тому, что кто-то идет против его воли. Люди всегда сами склоняли головы и выполняли все просьбы. Он мог бы Бэкхена заставить выслушать его, сделать вампиром против его воли, подчинить его себе. Чанель ведь многовековой вампир. Для него открыты все двери. Он может делать все, что только пожелает. Но не теперь. Сейчас он, скорее, стал тем, кого приручают. Тем, кем управляют. И он не против отдать бразды правления своему соулмейту. И дело даже не в этой родственной связи. Просто было в Бэкхене что-то такое, что притягивало к себе магнитом. Это что-то было заключено во взгляде. В самом сердце, которое требовало тепла и заботы, которое хотело стать свободным. И Чанель очень хотел дать ему эту свободу. Показать, что у жизни есть и другая сторона. Подарить это желанное тепло. И он бы непременно это сделал, если бы не думал о том, что хочет остаться с этим парнишкой навсегда. Поставив собственные интересы выше чужих, он растоптал те цветы, которые начали зарождаться в душе человека.Чанель должен был не контактировать с Бэкхеном, но из-за связи, он чувствовал подавленное состояние человека, поэтому больше не мог спокойно сидеть. Он должен хотя бы попытаться все исправить. Поэтому на третий день молчания, нарушив договоренность, он уже стоял около двери, за которой билось живое хрупкое сердце. Чанель чувствовал себя сейчас таким трусом, потому что стоял возле двери уже десять минут, не решаясь постучаться. Однако стоять так тоже было глупо, поэтому он отбросил все страхи в сторону и прошелся костяшками пальцев по дереву. Первый стук - тишина. Второй, третий. Ответа так и не последовало. Внутри закралось какое-то неприятное чувство, поэтому Чанель распахнул дверь, натыкаясь на рассерженного парня, который сидел на кровати, читая какую-то книжку.—Как думаешь, если тебе никто не отвечает, то это значит, что тебя не хотят видеть?! — вспылил Бэкхен, недовольный тем, что в его комнату так бестактно ворвались. Конечно, он слышал стуки, но надеялся, что игнорирование поможет избавиться от незваного гостя.—Прости, — вампир склонил голову, но уходить не собирался. Он так долго решался на этот разговор, поэтому не собирается отступать. Возможно, сегодня его единственный шанс все наладить. — Я подумал, что тебе плохо, поэтому ты не отвечаешь.—Я, кажется, просил не контактировать со мной, так почему же ты здесь?! — он захлопнул книжку и бросил на кровать, скрестив руки на груди. Видимо, без скандала тут не обойтись.—Я понимаю, что я сделал тебе очень больно.—Да неужели! Ну так, если понимаешь, то оставь меня уже в покое! — Бэкхен соскочил с кровати, собираясь уйти из комнаты, но его схватили за руку. — Отпусти меня! — он начал вырываться, но Чанель дернул его на себя, заключив в объятия, что разозлило человека еще сильнее. Он начал бить вампира кулаками по спине, но это никак не помогало. — Чего ты добиваешься?!—Успокойся, прошу тебя, — произнес он надломленным голосом. И от этого что-то внутри Бэкхена дернулось, заставив его остановиться. — Я не знаю, что мне сделать, чтобы ты меня простил. Да и не уверен, что достоин твоего прощения, — продолжил вампир, почувствовав, как человек в его руках заметно расслабился. — Я не сделаю тебе больно, обещаю.—Не давай тех обещаний, которые никогда не сможешь выполнить, — он уткнулся в крепкую грудь, сжав в руках черную толстовку вампира.—Малыш, это обещание я смогу сдержать. Я больше не стану идти против твоей воли, всегда буду прислушиваться к твоим словам и никогда не обижу. Ты можешь продолжать ненавидеть меня, презирать и даже бояться. Но, прошу, позволь показать тебе ту жизнь, которую ты заслуживаешь, — он отстранился, чтобы заглянуть в любимые глазки, которые сейчас бегали по его лицу, пытаясь найти ответы на свои вопросы. — Прежде чем ты уйдешь, позволь мне сделать тебя счастливым! Позволь подарить тебе долгожданную свободу, — произнес он на выдохе, прикрыв глаза.—Нет. Мне это не нужно, — но его слова не соответствовали мыслям. Ему, на самом деле, не хватало общения с этим наглым вампиром, но на душе все еще было больно. Обида засела очень глубоко, впиваясь в тело своими едкими шипами. — Не думай, что можешь спокойно прийти ко мне и начать что-то просить! Я уже говорил, что я не твоя игрушка! Я не буду действовать по первому твоему зову. Как я могу получить свободу от того, кому не могу доверять? — Чанель усмехнулся, достав из кармана бутылек с алой жидкостью. — Что это?—Моя кровь, котенок, — он взял руку Бэкхена и вложил в нее бутылек. — Я слышал тот ваш разговор с Кихеном о побеге, — сердце Бэкхена болезненно сжалось от этих слов. Он не хотел причинять вампиру боль, надеялся, что этот план навсегда останется его большим секретом, а теперь выясняется, что Чанель все знал. Знал и ничего не предпринял. Еще и отвел в свой маленький секретный мир. — Не смотри так на меня, — он потрепал его по волосам, выдавив улыбку. — Все нормально. Я тебя не виню. А это, — указал он на бутылек, который покоился в чужих руках, — моя гарантия. Ты можешь уйти отсюда в любое время. Если я причиню тебе боль, ты можешь просто подойти к воротам, пролить на замок несколько капель и все. Задерживать тебя никто не станет. С недавних пор здесь появилось несколько охранников, но они тебя не тронут. Я приказал им лишь охранять тебя. Ты не моя зверюшка, малыш, ты живой человек, — после того разговора с охотником сердце вампира было не на месте, поэтому он решил обезопасить свой дом, чтобы никто не посмел трогать Бэкхена. — Ну что, теперь ты позволишь мне сделать тебя счастливым?—Да, — Бэкхен сделал шаг вперед, прижимаясь к холодному, но, почему-то, уже такому родному телу. И каждый чувствовал, как их сердца бьются в унисон. Потому что обоим сейчас было до безумия больно. В голове было множество мыслей, но одна звучала в голове парнишки особенно четко и громко: "Ты не моя зверюшка, малыш, ты живой человек". И это были те самые слова, которые он хотел услышать больше всего.***Утро следующего дня началось с привычного завтрака, по которому, если говорить честно, Бэкхен очень скучал. Он очень любил те моменты, когда Чанель готовил для него, потому что они были самыми уютными и атмосферными. Будто так и должно быть всегда. И как бы сильно Бэкхен не старался не привыкать к подобному, сопротивление было бесполезным. Его оборона пала сразу, как только он попробовал первый завтрак, приготовленный заботливым вампиром.На этот раз на столе стояли панкейки с клубничным джемом, а из белой кружки выходил пар от горячего кофе. Бэкхен сел на стул, потирая сонные глаза. Вчера он уснул очень поздно, пытаясь найти хотя бы одну причину, по которой стоит прийти к вампиру и сказать, что он передумал и не собирается давать ему шанс. Вот только, ничего, кроме слова "рискни", не было. И он решил дать шанс не только вампиру, но и самому себе. Он доверится последний раз, а потом спокойно уйдет, когда настанет время. Он оставит все это сладким воспоминанием.—О чем так мило задумался? — ворвался в его внутренний монолог вампир, наблюдавший все это время за таким задумчивым и милым парнем.—Ни о чем, — он приступил к завтраку, чтобы скрыть свое смущение. Но Чанель успел заметить, как щечки человека порозовели от его слов. — Чем сегодня займемся? — решил сменить тему Бэкхен, потому что эта неловкость начала уже давить, а щеки продолжали гореть, выдавая своего хозяина.—Ты когда-нибудь был в диснейленде? — Бэкхен резко поднял голову, показывая вампиру свои сияющие глаза. Он с самого детства мечтал там побывать, но отец постоянно твердил, что все эти глупые развлечения не для него. Бэкхен как-то раз попытался убедить отца сводить его туда, но закончилось это тем, что мальчишка был наказан за свое поведение. Президент запер его в комнате, заставив написать на двадцати страницах предложение: "Я был не прав". Бэкхен тогда всю ночь проплакал в подушку от душащей изнутри обиды и несправедливости. Ему не нужна была такая жизнь. Он хотел быть обычным ребенком, но у него никогда не было шанса. — Значит, сегодня мы идем в диснейленд.—Ты шутишь?! — Бэкхен уже хотел подскочить, чтобы сжать вампира в своих объятиях, но вспомнил одну очень важную деталь, которая сбила весь настрой. — Но мы не можем, — он снова опустил голову, перебирая пальцами края футболки.—Ну и с чего ты это решил? — Чанель встал из-за стола, подойдя к мальчишке. Он сел перед ним на корточки, обхватив его лицо своими ладонями.—Забыл? На мои поиски отправили чуть ли не весь город. Стоит мне только показаться на улице, как меня тут же засунут в машину и отвезут к отцу, — вампир нахмурился, почувствовав каждой клеточкой грусть, которую испытывал Бэкхен. Он никогда не позволит забрать у него это чудо, и не позволит ему грустить. Чанель же пообещал сделать его счастливым, поэтому такое настроение его совсем не устраивало.—О таком попробуй забудь, — усмехнулся вампир, вставая вместе в парнем, чтобы прижать к себе. — Я бы не стал это предлагать, если бы у меня не было плана. Поверь, тебя никто не узнает.—Что, сделаем мне пластическую операцию? — пробубнил он куда-то в грудь вампира, вызвав у тебя смешок.—Ну уж нет, я не позволю уничтожить такое личико. Но, все же, кое-что с твоим лицом мы сделаем, — Бэкхен отстранился, глядя на вампира с подозрением.—Что ты собираешься делать?—Увидишь, — он щелкнул его по носу, попросил одного из охранников кого-то привести, и через пять минут на кухню зашла девушка с каким-то чемоданчиком в руках. — Это Мэй, — девушка улыбнулась, поклонившись. — Сегодня она станет твоим гримером.—Гримером? — уточнил Бэкхен, переводя свой взгляд с девушки на Чанеля.—Да. Она нанесет тебе грим. А я пока принесу одежду, чтобы ты смог переодеться.—Ты серьезно? Хочешь, чтобы я в самолете с гримом ехал? — начал возмущаться парнишка, насупившись, что вызвало у вампира лишь умиление.—Не будь таким милым, а то даже мое мертвое сердце начинает оживать, — он потрепал Бэкхена за красную щечку. — Не переживай так. Во-первых, грим очень легкий, так что твоей нежной коже он не навредит. Мэй будет использовать специальные средства. Во-вторых, я думал, что ты из тех людей, кому все равно на чужое мнение.—А мне и все равно.—Тогда не капризничай, — он развернулся и ушел наверх, оставив его наедине с Мэй.Девушка положила на стол свой чемодан, в котором лежали нужные инструменты и принялась за работу. Все ее движения были такими легкими и плавными, что Бэкхен постепенно расслабился. Кисточки приятно щекотали лицо, а каждый новый слой косметики не приносил никакого дискомфорта, несмотря на то, что ей был покрыт каждый миллиметр нежной кожи. Когда девушка приступила к губам, Бэкхен немного напрягся, потому что не любил, когда к ним прикасался кто-то чужой. Нанеся последний штрих, Мэй сделал шаг назад, чтобы оценить свою работу. Устранив несколько недочетов, она дала парню зеркало, чтобы тот, наконец, смог оценить ее работу. Его глаза расширились от удивления. От левой щеки до брови шел четкий шрам, который разрывался на две части из-за глаза. Его кожа стала очень светлой и была похожа на фарфор, а губы были светлого нежно-розового оттенка. В глаза были вставлены серые линзы, а черная подводка придавала им выразительности. Форма бровей была немного изменена, а на шее был красивый рисунок бутона розы.Он так увлекся гримом, что не заметил, как за ним уже несколько минут наблюдает Чанель, который принес ему одежду.—У тебя очень красивая улыбка, малыш, — Бэкхен вздрогнул, выронив зеркальце, которое успел поймать в сантиметре от пола.—Зачем так пугать? — он закатил глаза, но в душе был несказанно рад слушать комплимент в свою сторону. — И давно ты там стоишь, как какой-то маньяк?—Не переживай, недавно только зашел, — он подошел ближе, положив на соседний стол стопку одежды. — Наденешь это, — Бэкхен взял в руки белое худи с изображение Микки Мауса, покачав головой. — Что-то не так?—Я по-твоему маленький ребенок? — хоть он и возмущался, но Чанель прекрасно чувствовал его внутреннюю радость.—По-моему, — он сделал шаг вперед, склонившись над лицом Бэкхена, который заметно напрягся от такой близости, — ты очень милый парень, которому несомненно пойдут эти вещи, — его дыхание едва коснулось влажных губ парнишки, заставляя того громко сглотнуть. — Одевайся и поедем в аэропорт, — вампир отстранился, позволяя парнишке выдохнуть с облегчением.—Когда ты вообще успел купить билеты? Заранее все спланировал что ли? — он сощурил глаза, прожигая вампира своим взглядом.—Нет, мы поедем на моем. А теперь, иди, переодевайся, время идет.Бэкхен взял вещи и закрылся в туалете, чтобы спокойно переодеться. Сердце, почему-то бешено стучало. Он коснулся пальцами своих губ, на которых все еще ощущал чужое дыхание. Казалось бы, он должен испытывать отвращение, но все было не так. Он соврет, если скажет, что ему было неприятно, что он не хотел бы прикоснуться к этим манящим губам. Внутри все горело, а легкие сжимались и разжимались с бешеной скоростью. Между ними не произошло ничего необычного, но сердце все еще не могло успокоиться.Парнишка встряхнул головой, прогоняя ненужные мысли прочь. Он стянул с себя домашнюю одежду, заменяя ее обтягивающими черными джинсами с дырками на коленках, белым худи и черной кепкой с двумя кольцами в козырьке. Подойдя к зеркалу, он еще раз оценил свой внешний вид. Несмотря на то, что на худи был изображен мышонок, выглядел Бэкхен очень красиво. Ему, определенно, нравился такой стиль. Да и он ведь отправляется в мир сказок, так что нужно соответствовать. В том, что он любит подобные вещи, он, конечно, никогда не признается. Он привык показывать свою сильную сторону, поэтому и сейчас не собирается поддаваться манящему желанию побыть ребенком.Выйдя из туалета, Бэкхен наткнулся на широко улыбающегося вампира, который тоже успел переодеться в синие джинсы и точно такое же худи, как и у него, только черного цвета.—Как парочка будем, что ли? — снова начал возмущаться парнишка. Чанель уже начал привыкать к этому, поэтому такое поведение вызывало у него лишь умиление.—Если ты хочешь, можем придать нашему путешествию и такое значение, — вампир подмигнул, заставляя Бэкхена снова покраснеть. Пожалуй, это теперь его любимое занятие, потому что эти красные щечки стали его личной слабостью.—Еще чего, — он пихнул Чанеля в грудь и пошел к выходу. — Не придавай этому вообще никакого значения.—Как скажешь, — как бы сильно ему не хотелось, чтобы это путешествие стало чем-то большим для них обоих, он не сможет пойти против воли того, кто снова подпустил его к себе. Потерять надежду еще раз он уже точно не сможет. Придется спрятать все свои чувства, чтобы не повторять прошлых ошибок. Даже если в конце ему будет больно, он сделает все, чтобы подарить Бэкхену долгожданную свободу. Если нужно будет, он даже пойдет на убийство ценой собственной жизни, лишь бы его малыш больше никогда не оказался в клетке.