Волшебный мир (1/1)

Перелеты - это именно то, что придумал сам дьявол. Не то что бы Бэкхен боялся летать, но... Да. Вообще-то, если говорить начистоту, то он до дрожи в коленках боится садиться в это дьявольское сооружение. В глазах сразу темнеет, а тело перестает слушаться своего хозяина. Но остановит ли это Бэкхена от воплощения своей мечты в реальность? Нет. Поэтому он, не без внутренней борьбы страха и желания почувствовать себя живым, заходит в самолет и садится подальше от окна. Смотреть на небо весь полет он не собирается. Это слишком жестоко для его дико бьющегося сердца.Он делает пару глубоких вдохов, но страх никуда не уходит. Чанель наблюдает за всем этим со стороны, и пытается сдержать внутреннее желание прижать такого милого напуганного парнишку к себе. Страх все испортить сковывает руки лучше любых цепей. Вампир и не думал, что в его жизни появится кто-то, кто сможет его обуздать. Многовековой вампир, создавший свою империю, сейчас готов сделать все, что только попросит парень напротив, лишь бы увидеть теплую и искреннюю улыбку на юном лице.—Мы сейчас будем взлетать, — предупредил его Чанель, надеясь так подготовить парня и сбавить его страх от неожиданности, но понял, что ошибся, когда глаза Бэкхена начали хаотично бегать по салону самолета, а руки вцепились в кожаное сиденье. — Эй, ты чего? Так сильно боишься летать?—Ничего я...Самолет пришел в движение, не дав Бэкхену договорить свою речь. Сердце резко упало в пятки, а воздуха стало категорически мало. Он и не думал, что будет когда-то мечтать о такой простой вещи, как кислород. Но сейчас это было его самым большим желанием. Он зажмурился, впиваясь пальцами в обивку. Бэкхен уже был готов умолять остановить это дьявольское сооружение, потому что страх достиг своего предела, но тепло, которое исходило от холодной руки, помогло немного успокоиться. Оно разливалось от кончиков пальцев и до самой макушки, не оставляя для страха места.—Я рядом, — прозвучал рядом с ухом такой грубый, но в то же время до безумия нежный и заботливый голос. Крепкая рука притянула Бэкхена к себе за плечи, прижимая к накаченной груди. — Со мной ты можешь быть настоящим. Я не стану издеваться из-за того, что ты боишься летать. Но я не понимаю, неужели тебе никогда не приходилось летать вместе с отцом? — и, отчего-то, Чанель не хотел знать ответ на свой вопрос, но слова, увы, вернуть назад нельзя.—Приходилось, — с грустью в голосе произнес он, сильнее прижимаясь к чужому телу, обвивая талию вампира руками. Сейчас все это недоверие могло катиться к черту, потому что Бэкхену было спокойно в этих объятиях. Он чувствовал себя под защитой. — Ты ведь знаешь моего отца, наслышан о том, какой он человек, — и в этих словах было столько боли, что Чанелю захотелось прекратить этот разговор прямой сейчас. Он чувствовал, как парню становится хуже с каждым словом.—Ты не обязан рассказывать, если тебе так больно об этом говорить, — конечно, он хотел бы узнать всю историю его жизни, но боялся задеть те струны души, которые натянуты слишком сильно и могут лопнуть в любую секунду от неверного движения.—Не обязан, — усмехнулся Бэкхен, — но я хочу.—Обещаю, что буду бережно хранить твой секрет, — произнес он, поглаживая парня по мягким волосам, от которых пахло чем-то сладким. С каждым вдохом вампир таял от этого приятного запаха.—Быть президентом не так уж и просто, — процитировал он слова отца. — На твои плечи ложиться множество обязанностей, но самое главное, это то, как ты себя преподнесешь. И мой отец решил показать себя суровым и очень властным человеком. Как он всегда говорил, это помогает ему держать всех в кулаке. И я не был исключением, — он сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Рассказывать о боли, которая гложет на протяжении нескольких лет, очень трудно. Но сейчас он готов отдать ее часть Чанелю. — Для меня многое было под запретом. Я не мог быть простым ребенком, потому что должен был стать приемником отца. Я всегда был тем, кто должен будет занять его пост. И абсолютно не имело значения, кем хочу быть я. Мое мнение никогда не имело для него значения. И больше всего на свете я боялся его гнева. Мой самый первый полет был, когда мне было всего семь лет. До этого я даже не задумывался о том, что боюсь летать. И я даже не могу ответить, почему я боюсь. Это просто часть меня. Я тогда очень сильно плакал, — от одного представления плачущего парня, внутри вампира все сжалось. Если бы он мог, то навсегда забрал бы это воспоминание, просто стер бы из памяти, но есть вещи, которые мы исправить не можем, как бы сильно мы этого не хотели. — Любой родитель должен прижать ребенка к себе успокоить, сказать, что все будет хорошо, но... Но это не про моего отца. Он схватил меня за плечи и начал трясти, говоря о том, что настоящие мужчины не плачут и ничего не боятся. И, если я не перестану плакать, то буду наказан за непослушание. Больше всего на свете я боялся именно наказания, — Чанель неосознанно сжал парня в своих руках от гнева, но тут же ослабил хватку, услышав шипение. — В общем, — продолжил Бэкхен, потирая свое плечо, — каждый полет мне приходилось бороться со своим внутренним демоном. Но это не решило мою проблему. Просто мой страх перед отцом, перекрывал страх перед полетом. В тот день я решил для себя, что больше никогда не буду слабым перед ним. Он не тот человек, кто достоин видеть меня настоящим. Пусть он всегда и был моим кукловодом, но я никогда не подпускал его к своей душе, — Чанель еле сдерживал слезы, понимая, что сам стал кукловодом в этих милых глазках, которые смотрят в самую душу, прося помощи и тепла.—Прости, — произнес он на выдохе, прикрывая глаза. — Я, правда, не хотел делать тебя своей игрушкой.—Все вы так говорите, а потом бросаете в пропасть, как... — он почти произнес имя той, о ком вспоминать все еще больно, но сдержался. Нельзя раскрывать все аспекты своей жизни. Он прекрасно знает, что есть те, кто сможет использовать его же прошлое против него. А допустить это он не может. Не теперь, когда он полностью собрал себя по кусочкам. — Не важно. Просто, в этой жизни я доверяю лишь одному человеку.—Кихену, — поникшим голосом произнес вампир. Как же он мечтал оказаться на его месте, но все не так просто. Хотел бы узнать, что за девушка нанесла ему такую рану. Но это был не порыв любопытства, а желание найти ее и заставить извиняться, стоя на коленях, а потом отдать ее на растерзание своим вампирам. — Он настолько тебе дорог?—Он самое дорогое, что когда-либо было в моей жизни, — впервые за весь полет Бэкхен улыбнулся. Улыбнулся от тех теплых воспоминаний, которые хранились в его сердце. Он прикрыл глаза, расслабляясь в чужих руках.—Я очень рад, что он появился в твоей жизни, — и Чанель не врал. Он действительно был рад тому, что рядом с Бэкхеном был тот, кто делал его жизнь хоть немного лучше. И вампир готов склонить голову за это перед Кихеном. — Жаль, что я так и не смог стать частью твоей жизни, — произнес он шепотом, целуя уже сопящего парня в макушку.За весь полет Бэкхен так ни разу и не проснулся. Лишь пару раз вздрогнул, судя по всему от неприятных снов, но продолжал крепко спать. А Чанель продолжать держать его хрупкое и такое теплое тело в своих руках, размышляя о том, сколько же боли несет этот маленький комочек счастья. Как можно было так относиться к родному сыну, от которого так и веет добром? Вампир готов жизнь отдать, лишь бы его соулмейт больше никогда не узнал о боли. Лишь бы он смог приобрести свою долгожданную свободу.Когда самолет приземлился в нужном аэропорту, Чанель решил не будить парня, аккуратно взяв его на руки. Он вынес его из самолета и посадил в черный Porsche Panamera, который уже ждал их возле аэропорта. Пока за окном мелькали огни вечернего города, а небо постепенно окрашивалось в темно-синий с маленькими звездами и яркой луной, Чанель продолжал с нежностью смотреть на того, кто заставляет на мгновение забыть о том, что он вампир. И он готов поклясться, что его мертвое сердце пропустило несколько ударов, пока они ехали до нужного отеля. Скорее всего, это лишь плод его воображения, потому что не может биться то, что уже давно мертво, но ему все равно на законы природы. Бэкхен заставляет его сердце биться, и никто не вправе оспаривать это. Доехав до девятиэтажного здания пятизвездочного отеля, Чанель точно также аккуратно вытащил парня из машины и отнес в заранее забронированный номер, уложив на мягкую кровать. Сказать, что вампир был удивлен такому крепкому сну этого мальчишки, значит ничего не сказать. Потому что Чанель был поражен.Вампир снял с парня обувь и верхнюю одежду, не рискуя раздевать его полностью, потому что тот может все неправильно понять, а в их общении и так проблем выше крыши. Укрыв его одеялом, он сел в кресло у окна, в очередной раз, направляя свой взор в небо. Впервые у него нет никаких вопросов для той, что всегда оберегала его. Сейчас он хотел просто почувствовать ее присутствие рядом. Не в прямом, конечно, смысле. Почувствовать ее духовно. Он и сам не заметил, как заснул, наблюдая за яркими звездами на синем ночном небе. Вот только, вампиры не спят. Но, разве, это будет волновать того, кто сейчас видел во мне того, кто спал на мягкой кровати неподалеку.Как только луна уступила место солнцу, Бэкхен раскрыл глаза, потягиваясь на белой простыне. Он протер глаза и только после этого осознал, что засыпал в самолете, а проснулся уже в кровати. Если бы не одежда, которая все еще обтягивала его тело, он бы уже впал в панику. Окинув комнату взглядом, он наткнулся на фигуру, сидящую в кресле у окна. И не сложно было догадаться, кто это был, поэтому Бэкхен тихо подошел к вампиру, рассматривая его черты лица. Его реснички слегка подрагивали, а губы были приоткрыты. Он спал так тихо, что складывалось впечатление, что он и не жив вовсе. Только вздымающаяся грудь говорила о том, что переживать не о чем. Бэкхен протянул руку, заправив выбившуюся прядь за ухо. Сейчас вампир выглядел очень даже мило и безобидно. И парень так и продолжил бы любоваться этой прекрасной линией челюсти, словно высеченной профессиональными архитекторами, и слегка алыми губами, если бы его не схватили за запястье, заставив вздрогнуть от неожиданности.—Сейчас ты был очень сильно похож на маньяка, который наблюдает за своей жертвой, — произнес с улыбкой Чанель, раскрывая глаза. И лучше бы он этого не делала, потому что оторвать взгляд от этого прекрасного создания было невозможно.—А нельзя было так не пугать? — начал возмущаться Бэкхен, надув губы.—Прости, — он усмехнулся и встал, отпустив руку парнишки. — Голоден? — последовали быстрые и хаотичные кивки, сопровождаемые блеском в уже любимых глазах. — Сейчас закажу что-нибудь в номер, — он потрепал парня по волосам и вышел из комнаты, чтобы сделать заказ.Бэкхен быстро принял душ, почистил зубы и привел свои волосы в порядок, стукнув себя по лбу за то, что появился в таком виде перед вампиром. Не то что бы его волновало, что тот о нем подумает, но падать в грязь лицом не хотелось даже перед ним. Выйдя из ванной, он наткнулся на озадаченного Чанеля, который писал что-то в телефоне. Бэкхен подошел ближе, чтобы посмотреть, что же там такого произошло, раз настроение вампира так резко изменилось, но тот сразу убрал телефон, когда заметил приближающегося парня.—Ну что, идем кушать? — уже с улыбкой произнес он.—Что-то случилось? — он знал, что его вопрос останется без ответа, но решил рискнуть.—Все хорошо, идем есть, — вампир взял его за руку и вывел на террасу, усадив за стол, на котором красовались пышные круассаны на белом блюдце, а рядом стояла белая кружка с какао.—Почему какао, а не кофе? — Бэкхен уже привык к тому, что каждое утро в его завтрак входила какая-нибудь сладость и кофе.—Я ведь обещал показать другую сторону жизни. Кофе - это горечь, а теперь настало попробовать сладкую сторону, — он щелкнул парня по носу и сел напротив него.Наблюдение за тем, как аппетитно ест Бэкхен, стало уже традицией. А делать это, когда над головой чистое голубое небо, воздух чистый и свежий, а Эйфелева башня придает всей картине особую атмосферу, верх блаженства. Чанель хотел бы навсегда остаться в этом мгновении, когда они оба такие расслабленные, а все проблемы остались где-то позади. Когда все, что их волнует, это время, которое они проведут с пользой в Диснейленде.Когда с завтраком было покончено, они решили сразу отправиться в их пункт назначения. Чанель, конечно, предлагал немного прогуляться, но Бэкхену уже не терпелось побывать в месте своей мечты, поэтому они заказали такси и отправились навстречу сказке.Высокий замок, который завораживал с первых секунд, встретил их теплом и магией, которой мог коснуться каждый, кто только делал шаг за черту ворот. Обычная жизнь оставалась за пределами этого сказочного мира, где даже воздух был абсолютно другим. Все, кто попадал сюда, становились частью этой сказки. Повсюду были расставлены фигурки полюбившихся персонажей мультфильмов, которых так любят не только дети, но и взрослые. Глаза разбегались в разные стороны, не зная, на чем остановиться. Хотелось попробовать все и сразу, обойти каждый миллиметр этого прекрасного места, и Чанель был не против, потому что как только они перешли черту, Бэкхен уже не выпускал его руку из своей, продолжая водить по разным местам. И кто бы мог подумать, что глаза могут сиять ярче звезд, быть теплее самого солнца и глубже целого океана. Но именно такими сейчас были глаза Бэкхена. В них было столько счастья и искренности, что можно было сойти с ума от умиления. Он крепко держал вампира за руку, проводя его по всем аттракционам, что здесь были. Даже побывал на американских горках, удивив этим вампира. Тот, кто так боялся летать, сейчас был самым смелым человеком на свете с огнем в глазах.Они обошли каждый аттракцион несколько раз, поели сладкой ваты, съели мороженое, которое так приятно охлаждало тело, и сделали несколько фотографий с Микки Маусом - главным символом этого волшебного мира. Все это казалось таким нереальным, что было страшно закрывать глаза, потому что казалось, что картинка развеется, а они снова окажутся в Сеуле. Но сколько бы раз он не прикрывал свои глаза, картинка никуда не исчезала. Перед ним все еще был этот прекрасный замок, все персонажи оставались стоять на своем месте, а милые ростовые куклы дарили детям частичку счастья и магии. Все было таким нереальным и таким красивым, что хотелось раствориться в этом мире, стать его частью навсегда. Но, увы, как и у любой сказки, у этой тоже должен быть свой конец. И, получив наставление от милого Гуфи о том, что жить нужно так, словно вся твоя жизнь сказка, а ты - ее писатель, и только ты вправе решать какими будут сюжет, конец и персонажи, Бэкхен в очередной раз взял крепко вампира за руку и повел на чертово колесо. Солнце начало опускаться за горизонт, окрашивая небо в нежно-розовый оттенок, поэтому вид будет замечательным.Парни прошли к нужному аттракциону, зашли в красную кабинку и полностью погрузились в заключительную часть их приключения. Бэкхен крепко сжимал холодную ладонь, не отрывая взгляда от воды, в которой так красиво переливалось чистое небо и огни большого сказочного мира. И в этот самый момент не существовало прошлого, не было никакого будущего, не было боли и не было никаких обид. Словно время остановилось, позволяя им забыться. И Чанель смотрел с восхищением и любовью на того, кто не отпускал его весь день. Того, кто с таким трепетом относился к каждому моменту, проведенному здесь. Того, кто с замиранием сердца обнимал каждую ростовую куклу, оставляя им индивидуальные и такие искренние пожелания. Того, кто мило надул губки, когда мороженое упало на землю, и снова с блеском в глазах смотрел на то, которое Чанель купил, чтобы только его чудо не расстраивалось. Того, кто с теплом в глазах смотрел на милого ребенка, который подбежал к ним, рассказывая какую-то забавную историю. Того, кто на каждом аттракционе смеялся от всего сердца, влюбляя в себя еще сильнее. Того, кто сейчас передавал ему частичку своего счастья через обычное прикосновение. И пусть у них на память будут фотографии, которых было не меньше сотни, потому что Бэкхен хотел сделать снимок всех мест, но Чанель хотел оставить в этом волшебном мире кое-что еще. То, о чем он так давно мечтал.Он аккуратно коснулся щеки парня, заставляя его повернуться и посмотреть в глаза.—Я надеюсь, ты простишь меня, но я хочу оставить в этом мире на память не только счастливые моменты, но и это.Он медленно наклонился вперед, приближаясь к лицу парня, которое сейчас горело от неловкости. Не почувствовав сопротивления, Чанель сократил расстояние под звуки фейерверков и накрыл чужие губы своими, соединяя их в нежном поцелуе. В эту ночь две души соединились в единое целое, позволяя сказке забрать их в волшебный мир. И пусть следующий день уже не будет наполнен магией, этот момент навсегда останется частью этого мира. Мира, где каждый сам вправе решать, как ему поступить.