Глава 2 (1/2)

- Теперь видишь? – спросил Шип, кивнув в сторону города. – Отсюда и название.Солнце опускалось в холмы, окрашивая стены из серого камня алым и розовым. Шип и Росяника стояли на вершине одного из холмов, кольцом окружавших город, словно он лежал в огромной чаше, и ожидали наступления сумерек. На третий день пути они достигли Соловьиного гнезда, но Шип собирался войти в город ночью.Город действительно напоминал гнездо, устроенное лесной птицей прямо на земле. Росяника завороженно наблюдала, как у ворот под высокой крепостной стеной суетятся стражники, горожане и купцы с повозками, никогда прежде она не видела столь грандиозных строений. Но в сердце города, окружённый ещё одной стеной, возвышающийся над улицами за счёт каменной насыпи, стоял замок из тёмного камня, и девушка всякий раз морщилась, глядя на него.- Да никакое оно не соловьиное, это гнездо, - сказала она волку, - оно паучье. Я не хочу идти в замок Криа Лоса.Над одной из башен замка под порывами ветра крутился флюгер, изображающий фигурку паука в центре позолоченой паутины. Улицы расходились от центра лучами, другие, пересекая их, обвивались кольцами. Росяника вспомнила, что происхождение прозвища Криа считается неизвестным: Летопись ясно определяет, что Араной – пауком в переводе с арисского языка – её называли ещё в начале девятого века, до начала Безымянной войны, почти три столетия назад, но никто теперь уже не мог догадаться о причинах. Росяника также не горела желанием разгадывать эту тайну.- Это только из-за старых сказок, Роси? Поверь мне, госпожа Криа Лоса изменилась. Она живёт отшельницей, посвящая всю себя науке и колдовству. Она даже повесила лики Айи и Всадника в своём кабинете.- Ты уже бывал у неё в гостях? – удивилась Росяника.- Разумеется, - не моргнув глазом, солгал Шип. - Иначе посмел бы я без предупреждения войти в дом баронессы? Не беспокойся, она не превратит нас в лягушек. А Безымянная война... на то она и "безымянная", что это позорные страницы в книге нашей истории. Это было тёмное время. Весь мир только и делал, что совершал ошибки.Разумеется, Шип никогда не бывал в замке Криа Лоса. Он никогда не говорил с колдуньей и даже не видел её, знакомый с личностью нынешней правительницы Соловьиного гнезда, как и Росяника, лишь по легендам и летописям, переписанным столько раз, что никто уже не знал правды. Но ныне наступали смутные дни, и он вынужден был верить на слово хоть кому-то. Он поверил Ордену Красного Дракона. При последней встрече с членами капитула – Варга тогда уже покинула Орден, краем уха Шип услышал, что у дракониды остались важные дела в Эниль и она вернётся, чтобы начать войну, лишь когда всё будет уже готово – он получил заверения в лояльности Кри и письмо с просьбой принять гостей и обеспечить их всем необходимым для дороги в столицу, написанное лично Варгой и скреплённое печатью.

- Разве они не враждуют? – спросил он тогда.- А должны?Недоумение, написанное на лицах советников, тогда показалось волку наигранным, и он, посчитав свой вопрос бестактным, ничего более не спрашивал. Но позже Шип понял, что всё гораздо проще: большинство братьев Ордена, набранных из простых солдат или даже крестьян, не умело читать. И уж конечно, они не интересовались историей более ранней, чем события молодости своих родителей. Так что ничто не помешало им воспринимать дружбу магистра – а значит, и всего ордена – с Криа Лоса как что-то само собой разумеющееся.- Идём, - Шип кивнул на ворота, тяжёлые створки которых сейчас закрывались усилиями сразу нескольких стражников. На серых камнях таяли последние лучи заката, а травы под ногами уже слились в пёстрый ковёр.

- Я никуда не пойду, - Росяника выпрямилась, упёршись ногами в землю, и отчаянно замотала головой. – Я ничего не понимаю! Почему мы идём в этот замок? Где ты мог познакомиться с этой колдуньей? Что вас связывает? Что связывает тебя с королевским двором? Почему ты прятался столько лет, да, именно прятался, а теперь решил выйти на свет? Почему ты не можешь мне рассказать? Зачем вообще ты ведёшь туда меня? Зачем я здесь? Зачем я тебе?Шип вздохнул и сел на траву, скрестив ноги. Он не поднимал усталого взгляда, наблюдая за муравьём, ползущим по его сапогам. Росяника выжидающе стояла над ним, не собираясь отступать, пока не вытащит из волка нужные ответы. Несколько раз ей казалось, что он готов был что-то сказать, но так и не смог прервать молчания.- Зачем я тебе? – медленно, разделяя слова паузами, повторила свой главный вопрос девушка.- По-твоему, было бы лучше оставить тебя в Малотрясиновке? На растерзание? – Шип наконец составил план обороны и поднял голову, придав лицу нужное выражение.

- Я не могу поверить в добрые намерения человека, который лжет мне. Который постоянно что-то скрывает.- Придётся, Роси, - волк был потрясающим актёром, а сейчас он воспользовался лучшим своим приёмом: если хочешь кого-то обмануть, говори ему только правду. Тщательно отобранную, многократно просеянную правду. – Другого ответа у меня нет. Все эти годы ты была моим единственным другом, и я не мог оставить тебя. Но не могу и рассказать всего сейчас. Не могу открыть тебе настоящую цель моего возвращения в Златоград. Я не хочу подвергать тебя опасности. Речь идёт об очень серьёзных вещах. Возможно, будет война.Росяника молчала, пытаясь осознать сказанное, выстраивая догадки, решая, может ли она поверить хоть одному слову. Но всё же она успокаивалась, Шип ясно видел это. Протянув руку, он коснулся ладони девушки и взял её руку в свою.- Твой друг – последний лжец и интриган, Росяника, - волк улыбнулся. – Пока что тебе придётся мириться с этим. Но всё же я твой друг. У меня много секретов, но разве я хоть раз обманывал твоё доверие?- Они вернулись за мной, - вдруг прошептала девушка, не ответив на его вопрос. – Они там, под холмом, смотрят своими жуткими пустыми глазами и ждут. Тогда, в лесу они так резко исчезли, что я почти поверила, что они не вернутся. Но они вернулись.Плечи Росяники опустились, от решительности не осталось и следа.- Значит, нам точно пора идти, - сказал Шип и повёл её к воротам.***Ветер, неспешно круживший по залу, был совсем лёгким. Он перебирал туманно-призрачные ленты тюля, оставляя неподвижными тяжёлые, богато украшенные шторы. Ветер шевелил огненно-красные волосы ведьмы, но нити стеклянных бусин, свисающих с её очелья, не двигались. Замерев, Огнея смотрела на распахнутое окно, на то, как ветер заново обживается в зале, понемногу прогоняя затхлый и душный воздух, скопившиеся за зиму запахи, составленные из тысяч вдохов и выдохов, в том числе запахи лекарств и болезни. Резкие черты её лица застыли в лучах заката медной маской. Она не хотела оглядываться на трон, где полусидел-полулежал обессилевший король Браны.

- Вы должны определить преемника, Ваше Величество, - сказала Огнея, голос её был тихим, но резким и неприятным. – Нужно сделать это прежде, чем Ваши речи сочтут болезненным бредом и управление будет передано канцлеру.- Я определил, - Айродос старался говорить громче, но это давалось ему с трудом, - мой единственный сын унаследует корону. Я понимаю, что это значит...- Колод, - оборвала его Огнея. – Это значит отдать страну Колоду. Или же оскорбить церковь и направить их против нас.- Служители церкви не так уж плохи, - прошептал король, - если всё время помнить, что они всего лишь люди. В чём же дело? Огнея, милая моя кудесница, твоя забота заслуживает величайшей награды. Ты не отходила на меня ни на шаг, ты даже стала советницей во всех делах, и после моей смерти, я клянусь, ты не будешь забыта. Но тебе мало этого, да? Ты не станешь регентом для моего сына. Это невозможно.- Я не жажду большей власти, чем та, что дана мне природой, - прозвенел ответ. – Да вы и не в силах дать мне большую власть.Теперь, гордо тряхнув головой, ведьма развернулась к трону. Разноцветные бусины зазвенели, ударяясь друг о друга, чёрный платок соскользнул на плечи, открыв растрёпанные алые пряди. Смуглое лицо её было уже немолодым, но ещё красивым, ей можно было дать лет сорок пять, но никак не больше пятидесяти. На самом деле Огнея была несколько старше. Её янтарные глаза пылали гневом.- Если вы покинете нас, что-то дурное исполнится, - добавила она, чуть успокоившись. – Я знаю, я чувствую, я вижу мрачные сны. Что-то грядёт, дикие травы наливаются ядовитыми соками, и великие силы приходят в движение. Крепости и мосты рушатся. Я лишь хочу защитить всё то, что мы строили.Айродос начал говорить, но закашлялся и не сразу сумел выдавить из себя ответ.- Ты можешь говорить яснее о своих снах?- Едва ли это возможно, - сухо ответила Огнея. – Я не знаю, что значит волна темноты, заливающая поле. Я не знаю, что значат чёрные побеги, прорастающие в тени деревьев. Но мне ясно, что глаза, сияющие ночью в церкви над алтарём и постоянно, в самых разных снах возникающий образ Колода – не те знаки, от которых мы можем отвернуться. Я знаю цену своему дару, Ваше Величество.- Ты думаешь, Колод замышляет что-то... что-то...- Я думаю, что мы больше не можем ему доверять, - сказала Огнея, не дожидаясь завершения фразы.Да, она обладала властью. И власть её была велика уже тогда, когда король был моложе, когда он был здоров. Теперь же, съедаемый неизвестной болезнью, хотя ему ещё не исполнилось и тридцати пяти, правитель северных земель не смог бы обойтись без Огнеи и дня. Слуги обеспечивали уход за больным: передвигали по коридорам дворца тяжёлое кресло, к которому мастера прибили небольшие колёса, помогали вымыться, облачиться в подобающие одежды утром и раздеться перед сном, но всё это непременно под строгим взглядом Огнеи. Прежде король и придворная ведьма не всегда бывали согласны друг с другом, и порой Айродос и вовсе сомневался в том, нужна ли она двору.

Всё изменилось, когда он заболел. Все приписанные к нему врачи сдались сразу – и покинули столицу с позором. Какое-то время ещё приходили со всех концов страны и врачи, и знахари, и такие же колдуны, но все как один повторили ту же судьбу. Не сдавалась одна Огнея, не сдавалась очень долго. И даже теперь, хотя надежда найти лекарство почти угасла, только она была в силах унять боль и продлить жизнь государя хоть на несколько месяцев, хоть на несколько недель. И он был благодарен: кто-то иной, быть может, давно устал бы играть со смертью, пожелал бы быстрого и безболезненного конца, но у него ещё оставались неоконченные дела, от него ещё зависело слишком многое.Огнея стала не просто правой рукой. Она была всем. Но одновременно с этим оставалась никем, тенью позади трона, тенью, которой позволено говорить, но не принимать решения.Айродос покачал головой, медленно и скорбно, словно корона была для него слишком тяжёлой.- Могу ли я отвернуться от богов сейчас?- Я не говорила ничего о богах, я лишь сказала, что мы не можем доверять церкви. Церкви и особенно тому, кто её возглавляет. Я ручаюсь, я клянусь чем угодно, что это дело заслуживает Вашего внимания, - по голосу ведьмы можно было подумать, что она не отличается терпением. Это было не совсем так, Огнея прекрасно владела собой и знала, что показать, а что скрыть. Те, кто знал её хотя бы несколько лет, привыкали к угрозе и вызову во всём её облике – это было естественным, искренним и ярким, как окрас ядовитой змеи. Сначала люди должны видеть, с кем имеют дело, а остальное пусть рассмотрят лишь те, кто не побоялся подойти ближе.Голубые глаза короля давно потускнели от усталости, когда-то сильное тело ссохлось, и богатый наряд мешком висел на том, что от него осталось. Но теперь он вдруг преобразился, пусть и ненадолго, приподнялся в кресле, вцепившись тонкими руками в резные подлокотники. Взгляд стал стальным и из последних сил вцепился в Огнею.- Забери его, - прошептал Айродос, но прошептал твёрдо и звучно, с рычащими нотками в голосе. – Я приму решение в течение нескольких дней, но я хочу, чтобы ты забрала его сейчас же. Ещё рано решать, кто станет регентом, но обещай мне, что, пока всё не разрешится, Колод больше не подойдёт к моему сыну.- Я сделаю всё, что в моих силах, Ваше Величество, - кивнула Огнея и направилась к двери. Тёмно-изумрудное платье прошуршало по ковру, точно змеиная чешуя по земле, легко позвякивали бусины.- Постой, Огнея, ещё не стемнело. Быть может, когда закончатся вечерние обряды и наступит ночь...Ведьма обернулась, задавая вопрос глазами.- Ещё рано объявлять войну церкви, как бы твёрдо ты ни верила своему дару, как бы твёрдо ни верил тебе я. Не стоит уводить принца открыто. Нужно, чтобы ты похитила моё дитя и прятала его столько, сколько будет нужно. У тебя ведь есть, где спрятать его?- Зависит от того, кто примется его искать, - Огнея уклонилась от обещания и повторила, - я сделаю всё, что в моих силах. Потребуется день или два для наблюдения за распорядком нашего святого отца.Король кивнул, взволнованный, но удовлетворённый, и вновь откинулся на спинку трона.- А я ведь верил, что мой сын в надёжных руках, - прошептал он. – Скажи, ты клянёшься, что всё это не зря?- Что бы ни значили мои сны, я клянусь, это не зря, - кивнула Огнея. – Что-то грядёт, знаки повсюду, не только в сновидениях. Мои ученицы напуганы, а за их отвагу я ручаюсь. Тени в зеркалах, тени в тенях. Неурожай и голод по всей Бране – теперь я вижу, что и это неспроста.

- Ты всегда пугала меня, - Айродос пытался улыбнуться, - и чем больше я тебе доверяю, тем страшнее мне становится.- Знать о грядущих бедах – проклятье, - она пожала плечами. – но кто-то же должен предупреждать о них? Дубрава присмотрит за вами этой ночью, она знает, какие лекарства могут понадобиться.

- Огнея... Я хочу, чтобы мой сын унаследовал трон. Да, быть может, нам нужен другой регент. Кто-то, готовый помериться силами с верхушкой церкви. Ты не сможешь занять это место, но если имеешь кого-то на примете – говори. И ещё... разумеется, если заметишь за Колодом что-то подозрительное...Огнея кивнула и покинула зал, ничего не ответив и оставив короля гадать, что же было у неё на уме.***- Ничему не удивляйся и подыгрывай, - сказал Шип Росянике, когда они приближались к городским воротам Соловьиного гнезда.

Девушка кивнула. Уже почти стемнело, и у ворот не было никого, кроме двоих сторожей, усевшихся прямо на траву, привалившись спинами к каменной кладке. Ночной прохлады они, видимо, совсем не опасались – судя по звону стекла, запаслись вином.

Сумерки были густые и влажные, пропахшие скошенной травой, хотя, по мере приближения к городу, стали появляться и другие запахи. Запах свалки и помоев наравне боролся с ароматами обильно цветущих садов, жареного мяса и сладкой выпечки, попеременно сменяющими друг друга. Росянике страшно захотелось прикрыть рот и нос платком, причём в основном из-за последнего, но она уже слишком устала, чтобы как-то выразить свои эмоции. Да и какая разница, что она чувствует?Ведь это сон. Только сон. Этим событиям не место под луной, все перемены в мире должны происходить степенно и плавно, как смена времён года. Дома горят только в легендах, там же, где на поле боя сходятся многотысячные армии, а драконы пролетают над ними, отбрасывая на землю чудовищные тени. Это казалось ей основой мира, в котором она прожила пятнадцать с половиной лет, это правило прежде не нарушалось ни разу. Жизнь в Малотрясиновке текла своим чередом, точно тихая река: крестьяне возделывали землю, кормили скот, воспитывали детей, которые будут заниматься тем же самым. Если кто-то и умирал, то от болезни или от старости, тело покойника, согласно старинному обычаю, отправлялось по великой реке дальше на север, к Риису, а жизнь продолжалась.А потом наступила осень, когда привычный порядок был разрушен.Поначалу эта осень ничем не отличалась от любой другой, лишь взгляды были тревожнее, песни тише, а смех почти не слышался. Но жители деревни не говорили меж собой о засухе, словно само это слово было проклято и могло привести к ещё большим бедам. Скудный урожай собирали в траурном молчании. В молчании сваливали мешки грудами во двор к деревенскому старосте. Но и ему нечему было радоваться – то собирали подать для барона из Соловьиного гнезда.Или будет вернее сказать, для баронессы?Росяника даже не помнила имени несчастного старичка, которого несколько десятилетий назад угораздило взять в жёны Криа Лоса. Околдовала, конечно же, ведьма околдовала его. И всем было известно, что именно она являлась теперь полноправной хозяйкой всех окрестных земель и не утруждала себя тем, чтобы прикрываться именем мужа. Даже герб, нашитый на кожаные плащи прибывших в Малотрясиновку сборщиков подати, был её гербом, бросающим вызов традиционной геральдике: чёрный паук, взирающий с золотой паутины россыпью жемчужных глаз.Криа Лоса почти три сотни лет, её имя грязнее грязи и чернее ночи, вот, что говорили легенды. Ей подвластно самое сильное и самое жуткое колдовство, в пальцах её дремлют молнии, в ладонях рождаются огненные шары, взглянув ей в глаза лишь один раз, человек может навсегда стать безвольным слугой колдуньи. Не один раз Летопись называла Криа непобедимой.Лишь однажды нашёлся достойный противник, и был грозный поединок. В последней битве Безымянной войны Варга Монциро вышла против Криа Лоса. Колдунья потеряла руку, а в священную землю Камилуна упали зёрна великой вражды.

Теперь Росянике предстояло предстать перед Криа, и она мысленно усмехнулась, поймав себя на мысли, что не так уж и боится. Её больше волновало, на месте ли правая рука баронессы. Тогда она сможет узнать, правдивы ли легенды. Всё остальное совсем не имеет значения, всё это сон.

- Конечно, сон, - прошептала Роси самой себе, так, чтобы Шип не расслышал её. – Не могу ведь я в самом деле собираться в гости к самой Криа Лоса. Не могу держать пути в столицу. И тени... Разве наяву я могла бы увидеть такое?- Шипрен Верколо, верный слуга его величества Айродоса Северного, - Шип кивнул стражникам, прижав руку к груди, но кланяться не стал. – Прошу пропустить в город меня и мою спутницу. Мы нуждаемся в помощи наших друзей, прежде чем продолжим путь в столицу.Один из мужчин, окинув волка уже мутнеющим взглядом, вновь приложился к бутылке, второй же, вполне трезвый, продолжал пристально рассматривать путников, ничего не отвечая.- Дело важное и секретное, - добавил Шип, не дождавшись вопросов, - я должен был быть незаметным. Не выдать себя ни одеждой, ни письмом, подтверждающим личность. Речь идёт о болезни короля. Мне поручено было искать талантливых знахарей в самых отдалённых деревнях, и в Малотрясиновке, одной из ваших деревень, я нашёл её. Кажется, у неё есть дар.Росяника сначала кивнула, потом неловко поклонилась. Вечер готовился обратиться ночью, темнота лилась с неба, стекала с высоких городских стен. Девушка почти ничего не видела, и ей легко было сыграть свою роль. Она просто молчала, позволяя волку говорить за них обоих.

- И всё-таки, дружище, - стражник почесал бороду, усердно щурясь в сгущающихся сумерках, - тебе придётся как-то доказать, кто ты такой. Ты похож на бродягу, только и всего.Волк улыбнулся так, словно дело было сделано, и сделал шаг вперёд, жестом указав Росянике оставаться на месте. Мужчины попятились, потянувшись к оружию, но через пару шагов упёрлись спинами в стену.- Не двигайся, - пробурчал пьяный, и Шип остановился. Он вытянул перед собой руки ладонями вверх.- Я безоружен, - сказал Шип с лёгким раздражением. –У меня только нож, чтобы защитить себя от разбойников. Мне же надо показать вам кое-что, что доказывает мою верность двору, так? Так что придётся подойти ближе.Медленно и осторожно Шип поднял руки к воротнику рубахи – только сейчас Роси вдруг обратила внимание, что волк всегда носил рубашки с высоким воротником, закрывающие шею до самого подбородка – расстегнул три из пяти маленьких костяных пуговок и что-то показал на своей шее, склонив голову набок. Стражники взглянули и сразу же отступили вновь. Стоявшая в нескольких шагах позади Росяника не могла рассмотреть выраженияих лиц, но по движениям было ясно, что они увидели достаточно.- Пожалуй, - трезвый крепко задумался, не отрывая взгляд от волка, который застёгивал пуговки, почти не скрывая своего облегчения, - про вас надо рассказать баронессе. Криа Лоса с нас шкуру спустит, если узнает, что мы умолчали про такое.- Да ничего вам Кри не сделает, - небрежно бросил Шип. Росяника была уверена, что даже слишком небрежно и что волк сейчас наслаждается производимым эффектом. Она и сама улыбнулась, ничего не смогла с собой поделать. – Потому что мы сами сейчас же собираемся к ней в гости. Она нас ждёт. А вы, ребята, не лезьте куда не следует и, может, вас даже наградят.- Я слышал, - сказал трезвый, понизив голос, - что баронесса будет на стороне Красного Дракона. Так с чего бы ей помогать слуге короля?- Всё намного сложнее, друг, - и хитрой, и виноватой улыбкой Шип дал стражнику понять, что и сам не всё понимает, но тем, что знает, с кем попало делиться не намерен. – Открывай дверь и забудь, что видел нас.Окончательно разрушая сомнения стражника, волк вложил ему в ладонь три серебряных монеты и повернулся к Росянике, чтобы взять её за руку и вместе с ней войти в город. Но перед тем, как раствориться в ночных улицах, не удержался и шепнул стражникам:- А с чего вы взяли, что Красный Дракон выступит против короля?Пусть поломают головы, им полезно.***- Значит, это правда, вы и Красный Дракон... То есть, вы – часть Ордена, да?- Я здесь одна, - вздохнув, Криа Лоса поднялась с кресла и прошла к стене, чтобы

коснуться древнего оружия, которое и привлекло внимание волка. Над изголовьем кровати висел круглый щит, покрытый зарубками – щит с изображением красного дракона на чёрном поле – и прямой двуручный меч. – Давай на ты. Нет. Я не состою в Ордене и не работаю на них. Это подарок, на память, - чародейка сняла ножны с мечом со стены и обнажила клинок. Левая рука её была почти неподвижна, но она справлялась и правой. – Это оружие принадлежало Варге несколько десятков лет назад. Сейчас сталь делают гораздо лучше, так что это ей больше не нужно.- И вы вправду друзья?- Пока смерть не разлучит нас, - кивнула Кри и засмеялась, - то есть, пока эта сумасшедшая не погибнет от моей руки.Волк впервые увидел, как она смеётся. Почти беззвучно, не раскрывая губ, один уголок рта изгибается сильнее, чем другой. А в тёмных глазах мерцают крошечные, едва заметные оранжевые искорки.- Так какую роль ты собираешься сыграть во всём этом? – спросил Шип, и лишь потом осознал, что всё же перешёл на ты. Что ж...По прибытии в замок Шип готовился показать свои прекрасные манеры, которые приобрёл при королевском дворе, но чародейка с самого начала не позволяла ему этого сделать. Вместо официального приёма был щедрый, но быстрый ужин в беседке перед домом, во время которого они почти не говорили, после чего хозяйка дома отправила уставшую Росянику спать в подготовленную для неё комнату (ответа на свой главный вопрос Роси в этот вечер так и не получила: на руках Кри были перчатки до самых плеч из чёрного бархата, на обеих руках). Шип же был приглашён в спальню баронессы, чтобы побеседовать без лишних свидетелей. И, кажется, разговаривать в спальне казалось Кри вполне приличным. Она ещё и попросила слугу принести вино.- Если всё пройдёт по плану... Ну, воевать я не собираюсь, - Кри вернулась обратно в кресло, положив меч на колени и теперь задумчиво водила пальцами по зазубренному лезвию. Руки её поверх перчаток украшало множество браслетов и колец. – Я слишком стара, чтобы решать, кому жить, а кому нет. Если честно, это вообще не моя война. Я ведь так долго никому не поклонялась, что и сейчас чувствую себя глупо, проговаривая слова молитв. В общем, моё дело тут маленькое. Я собираюсь в нужный день прибыть в столицу и объявить войну от лица Ордена. Потому что я ничем не рискую, меня так просто не схватить. И потому что я и сама хочу кое-кому кое-что сказать в лицо.- В Ордене мне не очень-то много рассказали о грядущих событиях, - негромко сказал волк. – Я всё ещё ничего не понимаю. Хотелось бы знать, что стоит на кону. Хотелось бы знать, что это могут быть за слова, если ради них ты раскроешь, на какой стороне стояла всё это время.