Глава 1 (1/2)

Не корми тени во тьме.Северная пословица- Далеко-далеко, - прошептала Росяника последние слова песни, едва ли слыша саму себя за шумом дождя и леса, - на север и запад, на юг и восток. Варга, Варга, какое кощунство – повторять твоё имя вместо молитвы, но никто больше не слышит меня, дай мне сил, дай мне хоть малую частицу твоей смелости!Росяника ещё в детстве выучила этот отрывок летописи наизусть, даже прежде, чем сумела уговорить упрямую бабушку научить её читать. И именно эти слова всегда придавали сил, когда все мечты рушились, а страхи снова смыкали кольцо вокруг неё. Страхи были вечными спутниками Роси, и, сколько бы раз она ни выходила им навстречу, сколько бы раз ни смотрела им в лицо, они отступали лишь на время, прятались и набирали силу, чтобы вернуться.- Уходите, - глухо произнесла девушка, выпрямляясь и сжимая в ладони аль`сиррх, священный символ, который она носила на шее, сколько себя помнила. – Убирайтесь прочь! Я не боюсь вас.

Роси не знала, лжёт себе или нет, но это не имело значения. Слов и силы талисмана было достаточно, тени, что были ещё чернее темноты ночного леса, с тихим шорохом бросились прочь. К несчастью, Росяника понимала, что они вернутся, и очередная победа, если это стоило называть победой, не принесла ей облегчения.

Ночь давно опустилась в северные леса, холодный весенний ливень трепал кроны деревьев, стучал по большим листьям папоротников. Старое льняное платье, составлявшее единственную одежду девушки, промокло насквозь, берестяная корзина разбухла от влаги. Но гораздо хуже было то, что корзина оставалась пустой. Росяника возвращалась домой с пустой корзиной и тяжёлым сердцем. И снова ей думалось, что иначе и быть не могло: разве когда-нибудь судьба была к ней благосклонна?На Роси с рождения лежало заклятье, и тени, силуэты, шорохи окружали её всюду. Она боялась темноты, боялась оставаться одна, и снова и снова уходила в лес, чтобы встретиться с тем, чего боялась. А ещё она искала редкие лекарственные травы. У неё была мечта.

Росяника жила древними легендами, черпая в них надежду и веру, однако никогда, даже во сне, она не видела себя героем. Девушка отводила себе другое иное место в сказаниях. В мире порой рождались люди, наделённые особым даром: травы оживали под их рукой, и простой отвар превращался в снадобье, изгоняющее недуги. Этим даром обладала Росяника.Так всегда говорила бабушка, но сколь бы усердно Роси ни училась, пока ей не удавался ни один рецепт. Не давалось даже самое простое: облегчить простуду, вылечить козу, собаку или кошку. И она знала, что страхи, идущие по пятам, не позволят что-то изменить, пока не будут изгнаны навсегда. Но всё же верила, что однажды это произойдёт. И верила, что сможет стать сильнее именно этой ночью. Ведь никогда прежде жизнь человека не зависела от неё, но теперь бабушка, учившая девушку всему, что знала сама, лежала при смерти, и эта ночь была для Росяники главным испытанием в её недолгой жизни.В праздник начала посевов, в последнее полнолуние весны лишь на одну ночь расцветает краснолист. Маленькая травка с бурыми жёсткими листьями и зонтиком алых цветков, похожих на крохотные звёзды, если верить легенде, способна излечить любую болезнь. И было неважно, что, говорят, за последнюю сотню лет никому не удавалось найти цветок. Росяника собиралась сделать это и изменить свою судьбу.Но начался ливень, загасив огонёк свечи, луну и звёзды, лес погрузился во тьму и наполнился шумом капель, барабанящих по листьям. Страхи вышли из-за стволов, празднуя очередной триумф. Страхи загнали Роси в глухую чащу, а тёмная ночь лишила всякой надежды найти то, что она искала. Девушка сумела прогнать тени, но тьма и дождь не собирались никуда уходить.Лес Росяника знала хорошо. По памяти, находя ориентиры наощупь, она вскоре вышла на небольшую поляну – здесь, хоть тучи ещё не разошлись, даже сквозь них яркая полная луна давала немного света, позволяя видеть силуэты раскидистых крон и слабое мерцание капель на листьях. Росяника глубоко вздохнула и подняла голову. Если ливень утихнет и в просветах туч удастся разглядеть хотя бы одно созвездие, она постарается отыскать дорогу домой. Да, если она сумеет вернуться и не заболеет сама, это будет не так уж и плохо. Девушка усмехнулась, глядя в громоздящиеся над лесом грозовые тучи и мысленно раскрывая обьятия новой неудаче. Ей было не привыкать. Она сильно дрожала от холода, с распущенных тёмных волос – головного убора бедной крестьянки – струилась дождевая вода, но Росяника улыбалась, устало и отчаянно, мысленно повторяя про себя слова

древней песни.***Волк охотился в безлунном лесу, серая тень среди серого. Среди мёртвых стволов, неподвижной жухлой травы, в полном отсутствии ветра. Запах смерти и бледных светящихся грибов, тут и там облепивших стволы, был уже привычен волку и не мешал его острому нюху отыскать след добычи, а взгляд улавливал малейшее движение в полумраке чащи.

Здесь никогда не бывало ни дня, ни ночи, а в небесах не вставали ни солнце, ни луна. Вечно погружённое в сумрак, это место не принадлежало реальности, и от исковерканных деревьев тянулись размытые, неподвижные тени. Лес был мёртв, само время здесь было мертво, и грибы, деревья, мхи и папоротники, всё замерло в вечном оцепенении, почти увядшее, за мгновение до гибели. Меж стволами не порхали мотыльки, а опавшая листва, когда-то покрывавшая землю ковром, вдоль троп была уже истоптана в пепел, и ни один жук или хотя бы червяк не копошился в этом прахе. Ни звери, ни птицы уже многие века не жили здесь. И посреди этого царства сна запах живого существа вёл волка надёжнее, чем любая тропа.

Волк резко развернулся, когтистые лапы взрыли пыль и остатки листвы: впереди, за грязно-серыми стволами, мелькнул силуэт молодого оленя. И охотник уже готов был к решительному прыжку, как вдруг манящий запах донёсся до него в последний раз и стал таять в затхлом воздухе. Добыча покинула безлунный мир.Ярость на несколько секунд полностью заслонила сознание зверя, но Шип всё же осознавал, что это чувство испытывает лишь его волчья половина. Волк помотал головой, стараясь прояснить разум. Он был зол на этот лес, где нет ничего правильного, здорового, живого. Но Шип был должником этого места, оно давало ему свободу, хотя бы видимость свободы, и потому ненавидеть безлунный мир он был просто не вправе. Шип нагнул голову к груди и перекатился вперёд через себя, мысленно усмехаясь. Оборотень мог изменить свой облик одной только силой воли, но волчьи мысли чувства отличались от человеческих, и управлять ими было не всегда легко. Привычные движения помогали сосредоточиться. В старых сказках содержалось зерно истины. Серый волк ударился оземь и обернулся добрым молодцем. Его обнажённое тело было покрыто пятнами пыльного пепла, в коротких волосах застряли кусочки раскрошенных листьев, а все ладони были в грязи.Шип сел на землю, привалившись спиной к шершавому стволу, и запрокинул голову наверх, отрешённо глядя в мутное и пустое небо в просветах меж ветвей. Глаза его были закрыты, он ждал, когда шум крови в висках затихнет, чтобы прислушаться к тому, на что не обращал внимания во время охоты. Шип и теперь улавливал намного больше звуков и запахов, чем большинство людей, до его ноздрей донёсся приторный горьковато-сладкий аромат сон-реки, что бесшумно несла свои воды сквозь царство праха и смерти, потом – едва уловимая волна тепла и запах раскалённого металла, свидетельство непрерывной работы сотен кузниц. Волк не смог определить, слышит ли он звон металла, или это подсказывает воображение, потому что этот звук должен присутствовать.

"Они почти готовы к войне, - мысленно прошептал он, глядя в направлении, которое, согласно внутренним чувствам, должно было быть западом. Там стоял грозный город-крепость, пристанище сотен и тысяч рыцарей, которых в реальном мире никто не удостоил бы рыцарского звания, пристанище Ордена Красного дракона. – Значит, готов и я."Шип не был частью этого братства, и драконида, вставшая теперь во главе возрождённого Ордена, не давала ему никаких приказов. Варга могла лишь попросить сделать то, что в его силах, но волк собирался выполнить эту просьбу. Для него встреча с магистром Ордена Красного Дракона стала тем знаком, которого он ожидал уже несколько лет, чтобы наконец собраться с силами и изменить свою судьбу. Теперь он действительно готов был вернуться в столицу.Волк поднялся и, запрокинув голову, издал протяжный вой, прощаясь с местом, где прятался долгие годы – человеческие связки едва ли смогли бы так точно подражать голосу зверя, но многолетняя привычка довела сходство почти до совершенства.

Безлунный мир ничего не ответил. Сколько столетий он уже стоял так, немой и неподвижный? Некоторые историки полагали, что не так уж и много, но едва ли кто-то мог назвать день или год – человечество тогда только овладевало письменностью и оставило мало свидетельств. Рождение грозной богини Ненид обычно приписывалось той эпохе, когда южное государство людей, благородное Братство Гаторта, было расколото первой в мире гражданской войной. Ненид поднялась с земли, щедро политой кровью, и стала полноправной хозяйкой судеб тех, кто отвернулся от иных, изначальных богов. И, узрев прекрасные просторы мира, не нашла для себя в них места. Так и появился этот лес.С тех пор всё больше людей склонялось перед ней, и лучшим среди худших Ненид даровала своё благословение. Шип был одним из них, и в своё время получил от богини дар – нож, способный вспарывать ткань реальности, открывая проходы в безлунный мир. Он без оглядки бежал туда, где никто не сумеет отыскать его, но, придя сюда впервые, обнаружил, что далеко не одинок. Немало тех, кто вынужден был скрываться от света солнца и закона своей страны, находили здесь пристанище, вольно странствуя по лесам и серым холмам, а на берегу сон-реки стоял город, над башнями которого гордо возвышалось знамя. Зная, что этому полотнищу никогда не суждено развеваться на ветру, рыцари растянули его между двумя шпилями.

Около двух десятков лет назад на знамени был изображён алый дракон на чёрном фоне, а город Шип увидел молчаливым и почти заброшенным. Теперь же в нём кипела и бурлила жизнь, и новобранцы, не находя себе места, разбивали лагеря в лесу на многие километры вокруг. Старое знамя было заменено, и теперь на нём изгибал длинные шеи уже трёхглавый дракон.

Орден собирал силы для очередного восстания.***Тёмная дубрава шумела за их спинами, южный ветер гнал по полю серебристые волны и тени облаков. Двое путников пробирались через море молодой травы, с трудом различая почти заросшую тропу. Разговор не клеился, только Росяника, непривычно тихая и молчаливая, постоянно вытирала нос рукавом или сгибалась чуть ли не пополам в приступах кашля. Шип хмурился, но молчал. Они покинули Малотрясиновку ночью, ещё до рассвета, пока не проснулся никто из жителей деревни. Прошедшая ночь предназначалась для долгих и шумных гуляний, но непогода разогнала всех по домам вскоре после наступления сумерек, к тому же, дом Роси стоял на отшибе, и никто из соседей не заметил её ухода.

Вещи собирать не пришлось. На месте своей избы девушка обнаружила лишь обугленный остов и не до конца смытый дождём запах гари. Замерев у того, что когда-то было крыльцом, она не могла найти в себе силы, чтобы войти внутрь и взглянуть на останки человека, который был её семьёй. Но отчего-то она ничуть не сомневалась, что найдёт внутри обгоревший скелет.

К этому шло давно, хотя Росяника со своим юным и чистым сердцем всё же не верила, что это случится – иначе она не оставила бы свою старушку без присмотра даже в эту ночь. Страшная засуха прошлым летом уничтожила почти весь урожай, а осенью большую часть того, что осталось, они передали в уплату подушной подати. Зима была голодной, и многие умерли в деревне, от остальных же осталось мало человеческого. Росяника с ужасом смотрела на ввалившиеся щёки и безумные, жестокие глаза жителей Малотрясиновки. Мрачное предчувствие зародилось в её душе ещё раньше, чем начались эти разговоры, но она всё равно не верила.А ближе к весне боль и отчаяние окончательно укоренились в головах её соседей и начали принимать форму. Теперь умирали и дети, потому как скудные запасы подходили к концу. Население окраинной деревни сократилось почти вполовину, и Росянику, ничуть не пострадавшую от скосившего столь многих неурожая, обвинили во всех напастях. Те люди, что всегда помогали им с бабушкой, с добродушными улыбками смотрели на её старания и неудачи, высказывали надежду, что в их деревне всё же появится талантливая знахарка, пришли к выводу, что колдунья должна быть уничтожена.

Жертва. Вот единственный путь к избавлению, который подсказал им их измученный разум. Поначалу многие противились, но время шло, и всё больше и больше семей в Малотрясиновке уверялись, что это неизбежный выход. Что именно своим колдовством Росяника навлекла беду на всю деревню. Подобные предрассудки давно остались в прошлом, но, оказавшись беззащитными перед лицом судьбы, люди быстро растеряли остатки разума.