2. Сила (Даждьбог) (1/1)

—?А я смогу увидеть тётку Марену? —?спросила маленькая Таруся, невинно хлопая глазами. Даждьбогу не надо было даже смотреть на батьку, чтобы почувствовать его раздражение.—?Нет,?— рыкнул в ответ Перун. И, глянув на супругу, добавил:?— Сам поеду приветствовать сестрицу.Губы Таруси предательски затряслись, но, надо отдать должное малышке, плакать она не собиралась.—?Но я хочу! —?капризно сообщила она, дёргая пояс батьки.—?Кроме того, это будет верх невежливости, если ты поедешь один,?— мягко коснулась плеча мужа Додола.Даждьбог отлично знал, что Перун послушается жену. Конечно, он любил Додолу бесконечно, но, мало того, богиня была на сносях, и теперь перечить ей грозный повелитель молний не решался вовсе. Он только накрыл её белую ладошку своей рукой и мягко возразил:—?Но она же не соизволила явиться на нашу свадьбу…—?Так не будем уподобляться ей,?— так же тепло сказала Додола, глядя мужу прямо в глаза. —?Велеть домовым собрать детей?Перун мучительно соображал?— это было видно по тому, как он морщит лоб. Да и молчание, грозное и тяжёлое, тоже об этом свидетельствовало. Даждьбог знал батьку достаточно хорошо и уж точно лучше остальных его детей. Хоть и нередко задавал себе вопрос, может ли вообще считать себя сыном Перуна. Однако юный бог, насколько мог, старался не думать об этом. В конце концов, другие боги принимали его в своё общество, никто не сторонился и не отталкивал, так что можно было и успокоиться. А что не получалось, так это были собственные проблемы Даждьбога.—?Ты хочешь забрать всех троих? —?смиренно спросил Перун. Стало ясно, что он уже согласен на что угодно.—?Конечно. Никому не повредит знать свою родню. Бакуня, дай указания домовым девочек.Деловитый домовой, снующий туда-сюда, так же деловито кивнул и словно растворился. Таруся, довольно взвизгнув, тоже умчалась?— видимо, собираться. Даждьбог стоял в некотором замешательстве. ?Всех троих?! Речь явно шла только о девочках. Стоит ли и ему готовиться тоже? Или нет? Или он предоставлен сам себе? Стоит ли спрашивать? Был бы батька один, Даждьбог не сомневался бы ни мгновения, но, когда рядом находилась Додола, он не решался сказать и слова. Нет, Додола не злилась и не ругалась, однако одного её взгляда было достаточно, чтобы Даждьбогу захотелось исчезнуть, раствориться, словно Бакуня, и уж точно не быть здесь.—?Даждьбог. Тоже собирайся.Даждьбог невольно вздрогнул от резкого обращения. Батька стоял, опершись о круглый стол, и даже не смотрел на сына. От этого стало горько, но сердце юного бога тут же вспорхнуло. Ведь наверняка будет и сестра батьки Волыня со своим родом?— а значит, и Майя. О, как прекрасна была златовласая великанша!Даждьбог поспешил удалиться, пряча лицо от жгущего взгляда Додолы.Скоро! Скоро он увидит самую прекрасную из девушек.Такую милую, такую непорочную. Она была прелестна и ликом, и душою, и Даждьбог знал, что любит её. Порхало его сердце, и оттого походка тоже была летящей.Скоро!Скорее бы.Только за один взгляд карих глаз его Майи Даждьбог был готов выдержать и общество Додолы, и необходимость вежливо приветствовать несносную Марену. Впрочем, насколько она несносная, бог судить не мог. Он не знал её совершенно, не застал. Сколько он себя помнил, Марена была на обучении у Числобога. Всё, что он испытывал к богине, сформировалось благодаря Перуну. Раньше тот любил старшую сестру неимоверно, но после свадьбы?— весьма скандальной и пышной?— обозлился. Даждьбог и сам бы обиделся, наверное, если бы в тяжёлый момент одна из самых близких в целом мире оставила его.Они были на месте очень скоро?— Перуновы кони не зря славились на весь Ирий. Даждьбог с интересом оглядывал роскошные хоромы Сварога. У деда (или кто он выходит?) он бывал редко, да и то?— маленьким, пока у отца не появилась настоящая семья. Теперь он снова, как впервые, впитывал в себя нарядность искусной резьбы и яркие цвета. А говорят, что это ещё мелочи жизни, что величайшее богатство Сварога?— сад его дочерей, милой Лели и весёлой Живы.Марену Даждьбог узнал сразу, ещё до ядовитого приветственного оклика батьки. Если остальные девицы словно выплывали, то Марена, ничуть не смущаясь, чеканила широкий шаг, и юбка её сарафана металась страшно и непрерывно.Несносная?— не несносная, но вполне милая. Хотя, наверное, Даждьбога поразили те сила и независимость, которые словно окутывали образ Марены?— тёткой её язык не поворачивался назвать, не особо она старше самого Даждьбога. Красоты в ней не было?— острое белое лицо, неестественная худоба да тонкие чёрные волосы, вот и всё. Но был неопределённый шарм.Марена резко подала ручку, но при этом умудрилась нисколько не потерять в величавости. Взгляд её был куда ядовитее слов батьки, однако выражение лица показалось Даждьбогу даже несколько обиженным.—?Здравствуй, Перун. Я соскучилась. Не обнимешь сестру? —?она улыбнулась, грустно и растеряно. Невольно Даждьбогу стало её жаль. Может, она и не приехала на свадьбу. Мало ли что случилось? Сейчас казалось, она любит Перуна больше всех на свете, сильно и нежно, как даже Додола любить не сможет.Перун обнял?— сухо и безжизненно. Даждьбог видел лицо Марены; видел, как резко оно изменилось. И его жалость тут же сменилась уважением и отблесками страха. Не было в этом лице ни любви, ни страдания. Зато были ярость и глубокое разочарование. Марена сама оттолкнула брата. И бросила полный презрения взгляд, словно ставя точку.Каждой из трёх дочерей Перуна Марена нашла и ласковое слово, и улыбку?— причём неподдельно тёплую. Девочки все имели характер боевой и непокорный. Наверняка почувствовав родную душу, они тянулись к Марене чисто интуитивно. И если старшие, Зевана и Магура, ещё помнили наставления отца, то взгляд Таруси выражал полнейшее восхищение.—?А мы сможем поиграть в снежки? —?с придыханием спросила малышка, заглядывая тётке в лицо.Марена даже рассмеялась. Было видно, насколько ей приятна такая идея. Она легко провела по золотистым волосам девочки и доверительно ответила:—?Обязательно. Если упросишь деда заморозить какую полянку. Такие снежки будут?— у-у-ух!—?А научишь лепить снеговика-а? —?уже смелее протянула Таруся.—?Безусловно! Слепим большого-большого?— больше тебя. И сделаем ему нос из сосульки.—?А рот?—?Из калины.Даждьбог не выдержал и улыбнулся. Этот разговор вёлся настолько серьёзным тоном, что впору было поверить, что Марена действительно будет лепить снеговика наравне с Тарусей. Впрочем… с неё станется.К самому Даждьбогу Марена подошла в последнюю очередь. Удивляться не стоило, но всё же было неприятно. Она посмотрела серьёзно и твёрдо, хоть для этого и пришлось задрать голову. А в тёмных синих глазах плескался такой смех, что у Даждьбога всё внутри похолодело. Что-то сейчас будет…—?Думаю, мы можем оставить наших отцов и братьев обсуждать страшные вопросы засад у Калинового моста. Если ты не против, Даждьбог, пройдём со мной в сад? Там девчонки…—?Какие девчонки? —?он спросил, не задумавшись, не одёрнув себя, не заметив, какую глупость сморозил.Странно, однако. Обычно девушки не то, что планов не знают,?— они даже не особо догадываются, с кем идёт война. В том, что Марена осведомлена о Скипер-звере, Даждьбог даже не сомневался. А ведь казалось бы, только приехала из такой дали, откуда ей знать.Выражение лица Марены не изменилось, но в глазах её будто гарцуки плясали.—?Младшие Сварожичны и Святогоровны.?Майя!??— промелькнуло в голове Даждьбога, и, видно, что-то такое проскочило на его лице, потому что Марена наконец улыбнулась и со смешком решила:—?Я так вижу, ты согласен. Пойдём.Они шли медленно и неторопливо. Марена больше не чеканила шаг, однако всё ещё ступала широко, совсем по-мужски. Не учили её манерам, что ли? А может, и не учили… Сколько лет она жила отшельницей в обществе одного только Числобога? Да и что из себя представляет этот Числобог, никто толком не знал. Даждьбог мог вспомнить лишь то, что у него два лица?— и даже не хотел себе это представлять. Чудища могут быть какими угодно помесями чего угодно, но видеть такого же, как и ты сам, только двуликого?— мерзость.—?Послушай… Ты сразу извини, если я лезу куда-то, куда не следует, меня тут давно не было. Ладно?Обычно на такие вопросы ответ не требовался?— кто ж откажет? Но Даждьбог услышал паузу?— причём не абы какую, а выжидательную. Странная эта Марена.—?Конечно.—?Спасибо. Осторожно!Верткая хуха прошмыгнула перед самым носом Даждьбога. Не останови его Марена, наверняка наступил бы ей на хвост. А местные духи обычно ой как не любят, когда обижаешь кого-то из такой мелюзги.—?Твоя мать?— она ведь русалка?—?Да. —?Теперь хоть понятно, чего Марена так волновалась. Вопрос семьи был и впрямь для Даждьбога скользкой темой. Но не настолько, чтобы не ответить на вполне безобидный вопрос.—?Мне бы хотелось её увидеть,?— напрямую заявила Марена, ещё более замедляя шаг.—?И зачем же? —?недружелюбно фыркнул Даждьбог. —?Расспрашивать о чуде рождения или поднимать вопрос семейной чести?—?Не угадал, причём дважды,?— ухмыльнулась Марена. Казалось, её ничуть не задел всплеск эмоций, она вся была словно поглощена созданием маленьких снежинок, которые тут же заплясали над ладонью. —?Ты знаешь, что снег?— это тоже вода, верно? Я хочу познакомиться с кем-то водным, но посерьёзнее водяного. Русалка божественной крови меня устроит. Думаю, мы могли бы многому научиться друг у друга.Даждьбог опешил и погрузился в глубокое раздумье. Он привык к повышенному вниманию. Его, ребёнка, коего зачали в камне Перун и русалка Рось, а высвободил оттуда Сварог, знали повсюду. И историю эту пересказывали на разные лады, каждый раз добавляя что-то от себя. Марену это словно и вовсе не интересовало. С одной стороны, можно выдохнуть. С другой… оказывается, Даждьбогу уже даже хотелось такого внимания.—?Разве тебя не интересует ничего, кроме силы?—?Почему же? —?живо отозвалась Марена, продолжая возиться со снежинками. —?Интересует. Семья, например. Друзья. Я за Яську кому угодно голову сверну, поверь. И…Даждьбог не мог пропустить мимо ушей то, как она осеклась. Снежинки разом упали, и Марена с новой силой начала их поднимать.—?И?—?Ась? А. Не помню. Хотела что-то добавить?— и вылетело совсем,?— беззаботно сообщила Марена, но Даждьбог отлично видел, что ничего-то она не забыла?— просто передумала говорить. Может, что-то недостойное её величия? Мало ли, возможно, богиня обожает блины и ради их вкуса может пожертвовать всем? Это, конечно, ересь, но навешивать на неё планы по захвату мира тоже не стоит. Или стоит?Такого высокомерия, такого себялюбия, как в этой богиньке, он, пожалуй, ещё не видел. И не сказать ведь, что она сделала что-то из ряда вон выходящее. Просто превратила обиду в ярость. Просто вместо того, чтоб интересоваться сплетнями, ищет источники силы. Если бы Марена сейчас заявила, что собирается вкусить ирийских яблочек и стать властительницей мира, Даждьбог бы не удивился.Однако при этом он не боялся её, не испытывал трепета. Было в ней что понятное и родное. Наверное, непокорность и уверенность в своей правоте?— к этому тяготеют все молодые боги.—?Тогда разреши и тебе задать скользкий вопрос.Марена не отвечала. Только спустя некоторое время Даждьбог понял, что она тихо-тихо, почти неслышно смеётся.—?Если ты найдёшь хоть один вопрос, на который я затруднюсь ответить, я невероятно удивлюсь.?Ну-ну,?— с укором подумал Даждьбог,?— у каждого есть такие вопросы. И когда-нибудь я их задам?— может, даже прямо сейчас?.—?Почему тебя не было на свадьбе батьки?—?Ты называешь его батькой? Забавно. Насколько я знаю, Перун всего лишь выстрелил в камень. Ой, да не смотри так, я не пытаюсь отвертеться, просто… мысли вслух…На самом деле отвертеться она хотела. Тут прогадать было сложно. Даже снежинки над ладошкой кружили в лихорадочном беспорядке.—?Ты его любила, да? Ты же ценишь семью.Марена тяжело вздохнула.—?Очень, очень любила. Но почему же ?любила?? И люблю. Обидно, что он даже не попытался узнать причину… Даже ты рассудительнее будешь. Хотя нет. Задавать мне такой вопрос?— уже безрассудство. —?Она лукаво скосила взгляд. —?Что ж до ответа… я тогда только начинала справляться со временем. Нередко случались маленькие разгромы по моей вине. И пока это касалось скал да снега, ничего страшного не случалось. Но идти на праздник, где множество богов… Ты вообще представляешь, что принесёт изменение течения времени для бога? Вот и никто не представляет. И мне проверять не хочется.—?Так а… а почему нельзя было сразу сказать? —?немного в замешательстве спросил Даждьбог.Нет, причины его нисколько не удивили. И он верил, что неумение управлять силой может принести бедствия. Стоило признать, причин не доверять богине пока не было.Его смутил тон. Искренний, отчаянный тон старшей сестры, которая всё ещё любит маленького глупого братика. Похожий бывал у Зеваны, когда младшие выставляли её виноватой во всех проказах.—?Пришли.?И всё-таки я нашёл этот вопрос?,?— промелькнуло в голове Даждьбога. Нашёл. Ведь не зря же богиня не ответила. Почему? Что-то ужасно тайное или просто боится признать свои слабости?Послышался взрыв хохота, и все вопросы разом выветрились из головы Даждьбога. Он услышал её голос?— голос своей Майи. Сердце подпрыгнуло, кувыркнулось, сделало ещё несколько немыслимых трюков, и только после этого бог смог соображать хоть как-то.—?Девочки,?— весело позвала Марена,?— а посмотрите-ка, кто к нам явился!