Глава 6. (1/1)

Стук в дверь отвлекает меня от раздумий.— Да, войдите, — окликнула я, скосив взгляд на вход.Кайл как кот, плавно и бесшумно проскользнул в приоткрывшуюся дверь.— Не помешал? – спрашивает парень, подходя к кровати.— Не особо, — пожала плечами я, даже не утруждая себя тем, -чтоб подняться, — Зачем пришел?— Ну, мы же решили подружиться, не так ли? Вот я и решил сделать первые шаги к этой цели, — Кайл упал рядом со мной на подушки и протянул сверток.— Решил меня подкупить? – задумчиво посмотрела я на него.Была в этом парне какая-то вторая глубина, загадка, изюминка. Вот даже во внешности это отражается. Эти черные, с синеватым отливом волосы до четких, выделяющихся скул. Плавный изгиб губ, не резкий, но мужского характера. Маленькая ямочка на подбородке и две на щеках, когда улыбается. Зеленые глаза, чуть прищуренные, как будто всегда смеющиеся.— Как можно? – усмехнулся он, — Я уже давно понял, что ты неподкупна. Так что считай это просто подарком от всей широты моей доброй души.Я только закатываю глаза, в который раз убеждаясь – смерть от скромности ему не грозит.В свертке небольшая коробочка.— МР3? – удивляюсь я, доставая из нее плеер черного цвета.— Ага, — с улыбкой кивает Кайл, и я понимаю – он собой доволен, — Нравится?— А музыка в нем есть?— А как же. Но, думаю, названия групп тебе ничего тебе не скажут. Ты не похожа на ту девушку, что следит за последними музыкальными тенденциями столицы.— Да, ты прав, у меня есть и другие дела, — беру один наушник и включаю первую композицию, — Неплохо.— А то, — парень берет другой наушник, — Вы то небось до сих пор в дистриктах песни и пляски у костра устраиваете.Я резко поднимаюсь и смотрю на него.— Может, хватит считать меня деревенщиной? Да что ты вообще можешь знать о жителях дистриктов и нашей жизни? Избалованный капитолийской роскошью, выросший на всех благах столицы!Я только в конце понимаю, что срываюсь на яростный крик.— Ты обвиняешь меня в этом, как будто я в этом виноват. Как будто я выбирал, где мне рождаться. Ну хорошо, прости, мне не стоило этого говорить.Его голос звучит серьёзно, и даже немного печально.Я возвращаюсь обратно на своё место.— Забудь, — коротко отвечаю я и погружаюсь в музыку, льющуюся из наушника.Я задремала. Открыв глаза, понимаю – уже поздняя ночь. За окном темно, свет в комнате выключен.Повернув голову, вижу темный силуэт Кайла. Он тоже спит.Всё же это своеобразный человек, с первой минуты его не поймешь. С одной стороны он производит впечатление насмешливого, избалованного и напыщенного парня из столицы, но с другой… То, как он сегодня говорил… Было что-то в его голосе и глазах на тот момент. Как будто он и правда жалел, что родился не в одном из бедных дистриктов и, пытаясь заработать на жизнь, не убивает своё здоровье на производстве. И в такие моменты я испытываю к нему теплую симпатию.Придвинувшись к Кайлу, я укладываю голову на его грудь и тихо шепчу, так, чтоб не разбудить его.— Да, ты прав, мы подружимся..

Проснулась я с той мыслью, что просыпаться мне совсем не хочется. Вот бы послать к черту эти проклятые Голодные Игры, вообще весь мир и устроить себе отсыпной.Но сколько бы ни была привлекательна эта идея, она была только несбыточной мечтой. Хочешь не хочешь, а вставать всё равно пришлось бы. Скоро надо будет отправляться в тренировочный зал.Кайл ушел ещё до того, как я проснулась, но запах его одеколона основательно впитался в моё постельное бельё.Душ привел меня в состояние нормального соображения.Одевшись в спортивный костюм, оставленный на входе, скорее всего, Кайлом, я вышла в коридор. Лампы дневного света немного ослепляли, и мне приходилось постоянно щуриться. Не знаю, долго бы мне ещё пришлось плутать по однообразному лабиринту коридоров, если бы не близняшки. Мэри буквально вывалилась на меня из дверей их с Клэри комнаты.— Да как ты могла?! Ты же знала, как мне это важно!— Мэри! – вслед за сестрой выскочила Клэри, — Я же не специально. Я не хотела.— Не хотела? Не специально?! Как не специально можно пролить горячий клей на моё лучшее платье?! – Мэри со слезами на глазах побежала прочь по коридору.Клэри хотела было побежать за ней, но я успела в последний момент схватить её за плечи.— Стой, Клэр, — я развернула её к себе, — Объясни, в чем дело? Что с Мэри?— Я… Я испортила её платье… — опустила глаза девушка.— И всё? – я удивленно посмотрела на неё, — Знаешь, я конечно понимаю, что жизнь в столице и дистриктах различается, но у меня тоже есть сестра, и в любом случае, шмотки – не повод для таких истерик.— Ты не понимаешь, — Клэри снова отвела взгляд, и я поняла, что что-то тут нетак, — Здесь… Понимаешь, всё не просто. Мэри… Понимаешь, есть один парень. Она давно в него влюблена, а я… Я недавно поняла, что он мне тоже нравится. И…— И клей на платье вылился не просто так, — догадалась я.— Да, — смущенно выдавила из себя девушка.Я задумалась. Что в таких ситуациях принято говорить подросткам? В голове мелькает мысль – да я и сама то не особо взрослая. Обдумав, я наконец начинаю говорить.— Знаешь, Клэри, я думаю, тебе сначала надо решить для самой себя. Подумай, действительно ли ты любишь этого парня? А затем реши, любишь ли ты его больше, чем сестру? И если он тебе и правда так дорог, то ты захочешь, чтоб он был счастлив, и позволишь ему выбрать ту девушку, которая ему нужна. Не надо будет давить на него, он сам всё решит. А если ты действительно любишь Мэри, то сделаешь всё, чтоб она была счастлива. И тут, как видишь, речь ни разу не заходит о том, чтоб сделать так, как хочешь ты. В любви вообще никогда нет места эгоизму. В этом чувстве надо уметь отдавать…

(Довыложенная часть)— Знаешь, ты права. Но можно вопрос? Откуда тебе знать, ведь сама-то ты никогда не влюблялась.Вопрос меня немало озадачил и ошарашил.— С чего ты взяла? – спрашиваю я.— Прости меня, Прим. Наверно, это бестактно, но раз уж зашла о том речь… Понимаешь, мне кажется, что любовь, даже самая незначительная влюбленность, всегда сказывается на человеке. Она как бы оставляет незримую печать. Но на тебе её нет. Может, твоё время пока ещё не пришло?Я смотрю на Клэри и вдруг понимаю, как ошибалась. Близняшки совсем не такие глупенькие ?куколки?, какими я их считала. И совсем не поверхностные. В них тоже есть глубина, как и в Кайле, Франции, Цинне.— Честно, я даже не знаю, что тебе на это ответить, — признаюсь я.— А ничего не надо отвечать. Считай, это был риторический вопрос. И вообще, ищи в этом плюсы. Зато ты можешь адекватно смотреть на вещи. Влюбленные же витают в облаках и порой совсем не разумны, — девушка открыла дверь в свою комнату, — Кстати, а как ты тут вообще оказалась?В этот момент я вдруг осознаю, что и правда забыла, зачем шла.— Я искала столовую, — сказала я первое, что пришло в голову.— Прямо и налево, — указала мне дорогу Клэри и скрылась за дверью Я так и стояла на месте, смотря на дверь и думая о том, что только что сказала девушка.— Я тебя понимаю. Оказывается, открывать в людях новые грани – это как искать в темной комнате углы. Идешь в ощупь, аккуратно, а потом ?бац?, и ударяешься лбом.Я поворачиваюсь, и вижу Хеймитча.— Давно ты здесь?— Достаточно, — неопределенно отвечает Эбернети, — И знаешь что? Я в чем-то согласен с этой девочкой. Хотя сама она не совсем осмысливает, что говорит. Видишь ли, любовь и правда оставляет свои следы на людях.Ментор берет меня под руку, направляясь по светлому коридору и продолжая:— Только на ком-то она оставляет незримые печати, а на ком-то рубцы, шрамы и следы старых сердечных ран.— И что по-твоему, я и правда не умею любить?Я поднимаю глаза на Хеймитча, смотря в его карие глаза. И тут у меня в голове мелькает мысль – я бы многое отдала за то, чтоб увидеть его в молодости. Не пропившегося, щетинистого и с красным алкашным носом, а молодого, темноволосого и с сияющими глазами.— Вот не надо, детка. Возможно, просто твое время ещё не пришло.— Но я же люблю маму, Китнисс…Хеймитч резко перебивает меня.— Нет, не сравнивай это. Любовь к родителям, сестре, домашнему зоопарку и любовь к мужчине – это абсолютно разные вещи. Когда ты однажды полюбишь кого-то, то постепенно начнешь впускать его в свою жизнь. И когда-нибудь настанет такой момент вашего душевного сближения, что с его уходом тебе придется вырвать большую часть себя.— Значит, Кит оторвала от себя кусок?Я вспомнила серые с отливом, как серебро, глаза сестры, её печальную улыбку и несколько тонких шрамиков на её ладони. Однажды ночью Китнисс так сильно плакала, что ногтями до крови впилась в ладони. Несколько заживших следов осталось до сих пор.— Зная её раньше, я бы даже сказал – всю себя…