Главушка 7 (1/1)
Священник пытался уснуть, но сон откровенно посылал его на три буквы. Сколько он уже слушает этот металлический лязг? Полчаса? Час? В любом случае, достаточно, чтобы попрощаться с идеей выспаться. - Спишь? – алхимик легонько погладил волосы святоши. - …уснешь тут… - промямлил сонный Григорий, - А что надо?..- Не могу дотянуться до расстёжки от брони. Поможешь? - Ха, будто у меня есть выбор, - сказал он, поднимаясь на локтях и протирая глаза. Присев, он увидел лабиринт ремней на спине Хеля. Выглядело как недоделанная карта метро. - Тот, который посередине, до остальных я дотянулся. Пытаясь расстегнуть непослушное крепление, священник чуть не лишился пальца. Теперь он не понимал, как алхимик вообще умудрялся все время путешествия справляться с этим сам. Он либо колдун, либо гимнаст. Иначе он не представлял, как можно расстегнуть ЭТО со спины. Хель облегченно вздохнул, когда броня упала ему на руки. Под ней был черный свитер, уже повидавший виды. - Спасибо… Эй! – он вздрогнул, почувствовав холодные руки на животе, проникшие под теплый свитер. Ощущение, словно со спины обнимает мертвец. Священник прижался головой к его спине, захватив в объятия. Он просто чертовски замерз. - Могу лечь с тобой и погреть. Только если не боишься, что мелкий начнет нас педиками называть… - Мелисса рассказала мне… о твоем прошлом. На секунду алхимик забыл как дышать. - Не так уж и много. Видимо, она не знает подробностей. Она сказала только то, что видела как ты общался с восставшими. Он все еще молчал. - В этом восстании перерезали четверть страны, Хеля*. Я не хочу верить, что ты убивал людей. - Я не убивал! – алхимик извернулся в объятьях так, чтобы видеть священника. Его сильно колотила дрожь. Григорий внезапно понял, что перед ним не взрослый человек, не воин, а лишь маленький мальчик, которого жизнь бросила на произвол судьбы. Он улыбнулся и покрепче сжал дрожащего Хеля. - Я сочинял стихи и песни. Мне не нравился геноцид, но не нравились и законы, из – которых произошел бунт. Я не мог убить невинных людей. Я лишь пел и сочинял… - алхимик уткнулся лицом в ладони, уже не сдерживая тихие всхлипы. Священник не видел пропасти между ними. Два совершенно разных человека, две совершенно разные истории. Наверное, он должен был злиться. Но как и ему, его партнеру жизнь тоже не дала выбора. О мог лишь обнимать алхимика и утешать его, игнорируя собственные слезы. Этой ночью многое изменилось. Лежащий на другом конце комнаты разбойник ощутил, что знает одновременно так мало и много.