Затмение (1/1)

Когда он впервые оказался у костра, Феликс не поверил тому, что увидел.Выжившие сидели небольшими группами, но все были обращены к одной — она играла на гитаре и пела. Он слышал эту песню и раньше — Нил Янг нравился не только американцам, да и кантри слушали не в одной лишь Америке. ?Heart of gold? — про человека, который странствует по всему миру и ищет… Доброту, надежду, свет.Отбески огня сияли на локонах ее золотых волос. Ее пальцы били по струнам, но выходило так нежно. Наверное, это ее голос так действовал на всех; на него в том числе.Когда прозвучал финальный проигрыш и повисла пауза, Феликс пришел в себя. Чувство, которое он призывал каждое мгновение в этом кошмаре их погонь, неудач и боли.Но впервые ему не хотелось покидать этот сон.Дуайт, с которым они сбежали из последнего испытания, выступил из-за его плеча и направился к костру с гордой усмешкой.— Ребята, это Феликс. Отлично разбирается в технике, многим из вас бы поучиться экономить материалы, как умеет он.— Так, умник… — Угрожающего вида мужчина утер нос, поднялся и тяжело хлопнул очкарика по плечу, заставив пошатнуться. А потом сгреб его в охапку, применяя профессиональный захват. — Лекции почитаешь потом, сейчас все отдыхают.— Ладно, Дэвид, л-ладно, отпусти!Девушки, что сидели вокруг костра, засмеялись, сводя на нет эффект всей его напускной агрессивности. Звонче всех смеялась та, что пела — она сложила руки на обечайке гитары, щурясь от улыбки. Если бы испытания, в котором все они участвовали против воли, Феликс бы подумал, что эта девушка счастлива здесь.Он не заметил, как другая подошла, ткнула его в бок и скрестила руки на груди, глядя на него, хоть и снизу-вверх, но с каким-то вызовом. Даже превосходством.— А ты что умеешь?Замешкавшись, он почему-то вспомнил свое портфолио и проекты, только начавшие отстраиваться.— Нет, не в прошлой жизни, — она мотнула головой, указывая на кого-то из сидящих. — Вон, Клодетта ботаник, теперь всех лечит и остальных учит. Дуайт распределяет работу и помогает новеньким осваиваться. Что ждать от тебя??Чинить? было бы слишком простым ответом, поэтому он сказал после короткой паузы:— Планировка этих мест не поддается логике, но в деталях все-же опирается на реальный мир, каким мы его помним. Я подметил много особенностей. Это должно помочь.Девушка приставила палец к подбородку.— Ну да, многие теряются, когда оказываются в незнакомом месте. И водить этих уродов за нос станет проще. Принято! Я Фэнг Мин, кстати. Жду-не дождусь, когда поделишься открытиями. Здесь чем больше знаешь, тем чаще удается уцелеть.Она уже развернулась, чтобы вернуться к костру.— Подожди.— М?— А что умеешь ты?Все так же держа руки скрещенными на груди в позе спокойного превосходства, Фэнг Мин улыбнулась уголком губ.— Я чиню тихо. Вам, анти-стелсерам, такое и не снилось.Эти ребята всегда помогали друг другу. Никто не оставался во тьме и боли, никто не оставался позади — и Кейт всегда шла на спасение, чтобы потом прикрыть раненых, едва не отправившихся в ненасытную пасть Сущности.Феликс старался действовать рационально и не рисковал без необходимости. Благодаря им, действовавшим как единая команда, отлаженный механизм, ему открылись большие возможности, чем нежели он бы остался один — навыки, знания, общение. Каждый из них был уникальным человеком, со своей историей и опытом, из разных стран и семей, но всех их объединяла надежда. Идея, что все это — не зря, что еще немного — и кровь и боль останутся позади, что в один момент они проснутся — и жизнь снова станет нормальной, и они соберутся в каком-нибудь баре, посмеяться над всем, что тогда будет казаться всего-навсего общей галлюцинацией.И Кейт была этой надеждой. Струной, натянутой между кошмаром и реальностью. Птичкой, своим пением напоминавшей о радости и счастье — о свете, которого каждому здесь так не хватало.Еще тогда, в настоящем мире, после долгих лет обучения, поисков родителей, трудоемких проектировок — Феликс думал, что потерял его и никогда не почувствует вновь.Когда все разошлись после очередного побега, Кейт осталась у костра, перебирая струны, наигрывая что-то нежное и неторопливое. Находясь в своих мыслях, она смотрела куда-то сквозь пламя, в пустоту и темноту впереди.Услышав шум позади, она вздрогнула и обернулась. Феликс замер, столкнувшись с ее взглядом: испуганным, отчаянным, почти детским. Ему не нравилось видеть ее такой, но быть, хоть и не нарочно, причиной ее настороженности казалось невыносимым.— Прости! — он сделал шаг назад. Слова никак не приходили на ум, и от обычной собранности не осталось и следа. Ну почему это произошло, и именно перед ней? — Прости. Просто… Ты редко остаешься одна. Может, тебе нужна компания.Кейт глубоко вдохнула, успокаивая разогнавшееся сердце. И рассмеялась.— Ничего, красавчик. Музыканту всегда нужны слушатели. Садись, можешь даже заказать что-нибудь, только в следующий раз не подкрадывайся со спины.Она продолжила играть — уже бодрее и громче, какой-то фолковый мотив, помня, откуда Феликс родом. Как она помнит столько мелодий? Это выглядит так, будто ей не составляет труда переставлять пальцы на жестких струнах.Играя, она молчала. Прикрыла глаза, покачивая головой в такт, и улыбалась — музыка была ее душой, как она сама говорила. Феликс смотрел на нее и чувствовал себя счастливым. Каждый раз, как им приходилось делить роль добычи, она следила за новенькими, как заботливая старшая сестра, а он в свою очередь делал все, чтобы прикрыть и защитить ее. В непрекращающемся цикле сломанных движков, заброшенных зданий и ненасытных монстров у него появился новый смысл, ведь если с ней все в порядке — значит, все хорошо, все наладится, и она еще не раз споет об этом для всех остальных.Они просидели так не меньше часа, и песни не заканчивались, но стали больше похоже на медлительные, трогательные колыбельные.Тогда он и решился прервать тишину — ему хотелось знать это сейчас.— Тогда, в прошлой жизни... У тебя был кто-нибудь?— Конечно. Моя музыка, и мечта объехать весь мир.Феликс усмехнулся.— Я имел в виду кого-то особенного. Возможно, парень или жених?— Феликс.— М?Она склонилась к нему. Ее лицо было так близко, он мог рассмотреть каждую ресницу.Ее губы коснулись его губ.Он никогда не был так счастлив.***— Он вернулся? — первое, о чем спрашивает Кейт, едва восстановив рваное дыхание.И все тут же замолкают.— Понятно, — Кейт порывается встать, без определенной цели, в порыве действовать, делать хоть что-то, но Клодетт обняла ее за плечи, удерживая и снова усаживая перед костром.— Пожалуйста, подожди, нужно перевязать, — неловко шепнула она, и голос дрожал от стыда и невозможности сказать то, что Кейт хотела бы услышать.— Ты выбралась!!Мэг рванулась и едва не налетела на них обеих, но Девид вышагнул ей навстречу и подхватил на плечо, поймав практически в прыжке.— Полегче, полегче! Дай ей прийти в себя, Рыжик.Кейт устало улыбнулась, потрепав ее, полу-свисающую, по голове, но только подняла руку, как согнулась и зашипела от боли. Клодетт бережно помогла ей снять потрепанную и иссеченную порезами косуху, тут же переходя к обработке ран.Мэг с влажными глазами уселась с другой стороны, поддерживая и помогая в лечении — навык, который каждый из них обязан был освоить. Кейт легла на бревно и казалась безразличной. Она уцелела, она теплая и живая, здесь, ?дома?, но у Мэг дрожали руки. Она вспомнила мать, не встававшую с постели, не покидавшую постель, в ожидании новой и новой дорогой операции — такую же пустую и безразличную.— Кейт…Кейт всегда была солнцем. Разве солнце может погаснуть?