Глава 23 (1/1)

Ключи от квартиры словно приросли к моим пальцам; ноги были тяжелы, как если бы несокрушимые бетонные корни, берущие начало в ступенях, до колен опутали их.—?Здравствуй, Кирен,?— как ни в чем не бывало улыбнулся Джастин, и мои брови нахмурились сами собой. —?Неожиданно, что ты не один…Я обернулся на Клауса. Его тело не было излишне напряжено, в отличие от моего. Лицо?— восковая маска. Не двигаясь, не моргая, он безэмоционально глядел на моего бывшего парня, и в эти непростые для нас обоих мгновения я от всей души позавидовал его способности полностью скрывать свои чувства.Я был бы рад гневно воспылать, продолжить с того, на чем мы с Джастином закончили тогда, много месяцев назад. Обезумев от боли, как раненый зверь, я был готов поджечь одежду на нем, лишь бы выпустить на волю хотя бы толику обиды и ослепляющей ярости. ?Поджечь?… Клаусу бы это явно не понравилось… Я не простил измену Джастина, оставленная его предательством рана все еще была свежа: она и не собиралась затягиваться. И сейчас внутри закровоточившего сердца разворачивалась зияющая пустота?— черная дыра, засасывающая радость, удовлетворение, все светлые воспоминания одно за другим.Молчание, похоже, наскучило непрошеному гостю, и Джастин поднял левую руку: со средней фаланги указательного пальца на пол падали скупые алые капли.—?Я поранился?— позволишь хотя бы рану промыть?Каменные путы треснули, и я подошел к двери, чувствуя присутствие Клауса даже через разделяющий нас холодный воздух. Я должен впустить Джастина… Я не могу оказаться бесчувственным скотом в глазах Клауса, не хочу?— страшусь его разочарования… Только не когда между нами наконец-то начали исчезать непонимание и мои обиды…В квартиру, на кухню, первым вошел я, следом прямиком к раковине устремился Джастин. Клаус переступил порог последним и притянул за собой дверь. Его темные глаза, не транслирующие неприязнь или раздражение, сканировали Джастина, не упускали ни единого его движения. Зашумела вода. Я сел за стол, устало откинувшись на деревянную спинку, Клаус тенью проскользнул за мою спину и замер где-то у стены, чудесным образом сливаясь с нею. Мне было больно наблюдать, за тем, как Джастин хозяйничает на моей кухне: как промокает рану куском бумажного полотенца, быстро находит аптечку в верхнем шкафчике, дезинфицирующее средство и пластырь. Параллельно с этим я видел мутное солнечное воспоминание о том, как он готовил мне завтрак, стоя у плиты в одних трусах, правдоподобно распалялся, что этот рецепт яичницы с мясом и овощами он узнал от самого Хоффмана лет пять назад?— а я, сидящий на том же самом месте, что и сейчас, влюбленно улыбался и верил каждой его блядской байке…Щелкнула крышка аптечки, и белая коробенка спряталась на свое место, за дверцу настенного шкафа. С красивой ностальгической улыбкой Джастин подошел к столу и сел напротив. Его руки соединились в артистичном замке, поверх которого он положил подбородок.—?Мне правда жаль, как все сложилось… —?мрачно сказал он, но мои натянутые струны не дрогнули. —?Я многое понял после того инцидента… Можно сказать, стал другим человеком. Вдали от тебя я осознал, насколько сильно ты отличаешься от всех парней, которых я встречал,?— нельзя было упускать тебя. Ты всегда был особенным, Кирен, но я был слишком увлечен собой, чтобы это заметить… А теперь кусаю локти… Я был бы благодарен за еще один шанс.Мерно тикал механизм. Собственное дыхание казалось мне оглушительным, падение песчинок во внутренних часах коробило?— едва заметно подрагивали руки, прочно сплетенные на груди.—?Меня… искренне тронули твои слова… Кто их тебе написал? Урвал шматок реплик из сценария мыльной оперы, роль в которой опять не получил? Ты подзабыл, наверное: мы, блять, жили вместе! —?я могу отличить твою пародию на актерскую игру от куцых мыслей, способных зародиться в ?светлой? голове. Но раз ты заявился поговорить по душам?— ладно! Может, только этого случая я и ждал. Ты?— лживый бесталанный эгоист, существующий лишь для того, чтобы паразитировать на других людях, надменно привязывать их к себе и свободно распоряжаться любыми их ресурсами от финансов до полезных связей. Желаешь продолжить разбор полетов? Я вот идиот, раз тебе верил, а ты?— паразит. По-моему, вполне определились с тем, как относимся друг к другу.От глубокой тоски Джастина не осталось и следа. Суженные холодные глаза буравили мой череп, тонкие губы светлели, нижняя челюсть озлобленно перетирала воздух. Усмехнувшись, он встал из-за стола.—?Зря ты так: я ж к тебе по-доброму…—?Я не верю в такую доброту. И попрошу больше ко мне не приходить, вообще не приближаться. Потому что все то твое блядство… Нет,?— уверенно мотнул я головой. —?Нет. Я. Достоин. Лучшего. Чем это.Склонившись над столом, Джастин повернул единственную фотографию ко мне лицом.—?С чего ты взял? —?бессердечно проговорил он. —?Чего вообще может быть достоин шалавин сын?Я задохнулся, застреленный в упор. Воздух обратился в камень прямо в горле. От боли, пронзившей легкие и сердце, навернулись слезы.Позади скрипнул пол?— и только тогда мы с Джастином вспомнили, что Клаус все еще здесь. Ненавидя себя за подчинившую меня беспомощность, я проводил его, подходящего к столу, взглядом. Джастин браво выпрямился, пыжась доминировать позой и ничтожным превосходством в росте, но Клаус не обратил на его ужимки никакого внимания: его больше занимал собственный правый ботинок. Выскользнув из него, Клаус ловко подкинул ботинок носком прямо в руки и с невозмутимостью показал его Джастину со всех сторон, как продавец в обувном. Впервые мы с Джастином делили одну настолько чистую эмоцию на двоих?— недоумение.—?Не так уж и давно,?— начал Клаус тоном университетского лектора,?— вступаясь за честь своей дамы, мужчины хамов вызывали на дуэль при помощи перчатки. Но проблема в том, что у меня сейчас перчаток нет. А ремень снимать я не хочу.Еще больший шок отпечатался на лице Джастина?— вместе с подошвой ботинка. Отшатнувшись, актеришка расселся на полу с грязным покрасневшим следом на щеке. В следующее же мгновение камень в моем горле благополучно исчез: я громко хохотал сквозь слезы, тщетно прикрывая ладонями рот, пока Клаус ступал в брошенный обратно на пол ботинок.—?Ты что, совсем, блять, ебанутый?! —?истерически выкрикнул Джастин и подскочил на ноги.—?Пойдем-ка поговорим,?— направился Клаус к двери. Сыпящий матом Джастин семенил за ним. Фиолетовый шарф развевался как оборванный пеньковый галстук.Остаться в квартире, вдали от очередного сумасшествия Клауса, я бы не смог, даже если б захотел! Сорвавшись с места, я помчался за ?дуэлянтами?. Неорганизованной группкой мы спустились по лестнице и вышли наружу. Глядя на Джастина, Клаус медленно отходил спиной к стене.—?Так уж и быть,?— развел он руками. —?Я нанес твоей загримированной мордашке оскорбление, так что право первого удара за тобой. Но у тебя также есть возможность признать свое поражение и, стоя на коленях, извиниться перед Киреном…—?Еще чего!..—?…В любом случае, к окончанию ?дуэли? ты будешь касаться коленями земли, поверь.Спиной Клаус уперся в стену?— отступать больше было некуда. Джастин закинул конец шарфа через плечо и выкатил грудь. Не уверен, что он способен увидеть разницу между происходящим после команды режиссера и событиями реальной жизни.—?Ты вообще умеешь драться? —?вопросительно наклонил голову Клаус, и не думая поднимать кулаки. —?Геи дерутся? Ты?— актер, и будет плохо, если повредишь лицо или руки. Как ты сам это сделал,?— кивнул он на обмотанный пластырем палец Джастина. —?Рана ровная, неглубокая, никаких ссадин вокруг?— какая удача. Это ж что нужно на улице сделать, чтобы заиметь почти хирургический надрез…—?Заебал пиздеть! —?выпалил Джастин.—?…идеальный для того, чтобы попасть в дом бывшего, надавив на жалость, правда же? В дом того самого бывшего, у которого наметился карьерный взлет и стали появляться звездные клиенты. И про которого напечатали малюсенькое упоминание в журнале о знаменитостях, что тебе присылают каждую неделю вот уже почти месяц.—?ЗАКРОЙ ЕБАЛЬНИК, БЛЯТЬ!Я был готов приложить все усилия, чтобы разнять драку, но это не потребовалось. Клаус уклонился влево, и неопытный кулак Джастина со всего размаху встретился со стеной. Закричав, непутевый боец упал на колени и обхватил поврежденную руку; на стене осталась кровь.—?Ну я же говорил тебе: и про руки, и про колени. Сложно было вытащить голову из задницы и внять предупреждениям? Больница справа, в двух кварталах. Надейся, что твоя страховка все покроет. —?Оставив воющего на земле Джастина, Клаус мягко коснулся моего плеча и развернул меня в сторону двери. —?Не стоит оставаться здесь, иначе Ваша добросердечность возьмет верх над обоснованной обидой.—?Ты с самого начала не планировал с ним драться? —?спросил я, поднимаясь по лестнице.—?Мордобой вульгарен. Я победил его стратегией?— это почетнее, не находите?Как знакомо… Когда-то Клаус уже говорил мне нечто подобное?— и тогда я испытал то же немое восхищение, что и сейчас…Клаус вновь закрыл дверь в квартиру, только уже на замок. Я, как и пять минут назад, присел на стул. Джастин ушел из моей жизни?— теперь уже, верю, навсегда. Однако пустота и боль, опять оставленные им, не канули в лету. Клаус все слышал… Все… Оперевшись предплечьем на край стола, я смотрел себе под ноги, где медленно расширялась бездна отчаяния…Тихие шаги Клауса сотрясали сердце. Опустившись передо мной на одно колено, он неотрывно смотрел мне в глаза, точно видел в них бегущую строку. Так близко?— и так далеко… Я детально мог разглядеть узоры на его темной радужке, но…—?…я даже прикасаться к тебе не имею права… Ты слышал его… Это было… не просто обзывательство: доверившись ему когда-то очень-очень давно, я совершил неимоверную глупость и рассказал, на какую тропу толкнуло мою мать отсутствие какой-либо поддержки… На оплату детского сада, квартиры, одежды, игрушек, еды?— на все это моя мать зарабатывала своим телом… Я?— здесь, живой и здоровый, только потому, что она отдавалась незнакомцам за гроши!..—?И я благодарен Вашей матери за это,?— внезапно ответил Клаус. —?За то, что она делала все, что могла, чтобы Вы сейчас были здесь. Живой и здоровый.С громким стоном-всхлипом, подавить который не смог, я зажал рот ладонью и отвел взгляд подальше от затягивающих черных глаз. В поле зрения попал мамин снимок, и от давящих в груди рыданий стало невыносимо…—?И что дальше?! Насколько твоей мании хватит??— По щеке покатилась слеза. —?Отпрыск из баснословно богатой семьи?— и сын проститутки… Ты серьезно?.. Блять…—?Кирен, я знаю точное количество пломб, которые Вам делали в детстве. Вы и правда полагаете, что о заработке Вашей матери я мог не знать? В нашу первую встречу Вы сидели в кафе с разбитым сердцем?— и было понятно, что это так, по одному только взгляду на Вас. Вы захватили меня жалостью, которую я по отношению к Вам испытал: классическая ?дама в беде?. И Ваше происхождение позже лишь подлило масла в огонь. Моя мания?— это помощь. Жалость. Забота. Но отчего-то я уже достаточно долго не жалею Вас. Я не вижу поводов Вам помогать и ради этого находиться рядом?— Вы и сами прекрасно со всем справляетесь. Это не мания, Кирен. Это уже что-то совершенно иное… —?Его уверенные руки захватили мои влажные от слез ладони и притянули к своим щекам. —?Если бы я так не считал, стал бы я признаваться в любви? О, это было бы глупо: я ведь сохранил критичность мышления — прекрасно осознаю, насколько в некоторых аспектах ненормален. Мания?— это мания… а любовь?— это любовь. Так что Вы можете прикасаться ко мне сколько душе угодно. По сути, я весь Ваш.—?Ложь,?— с сожалением выдохнул я. Из-за слез все перед глазами размывалось.—?Я никогда Вам не лгу.—?Но прямо сейчас ты это делаешь. Нельзя быть чьим-то и иметь тотальный секрет. Я не могу поверить всем твоим ?люблю?, пока ощущаю недоверие. Почему ты видишь огонь? С чего все началось? В чем причина?—?Вы действительно хотите знать?—?Да, раз спрашиваю.—?Это не то знание, которое может привнести спокойствие в Вашу жизнь.—?А сейчас ты видишь спокойствие в моей жизни? —?усмехнулся я, утирая слезы. —?Меня похитили, увезли в лес в багажнике, ?изнасиловали? в угнанном такси, а на стене моего дома теперь кровь изменщика-бывшего. С тобой спокойствие невозможно!..…однако, вероятно, я уже начал примиряться с этой мыслью…—?Вы уверены, что хотите знать? Обратной дороги не будет. Когда Вы догадаетесь, переменится все.—?Ты же знаешь. Должен знать и я.Клаус привстал и, бережно сжав мою голову, поцеловал в лоб.—?Ваша взяла, Кирен. Но правила Вам известны: Вы поймете все сами, прямо я ничего не скажу.