Глава 13 (1/1)

Трепетно обнимая тонкую папку, я почти сразу покинул офис Уилла, но не направился домой. Место, когда-то бывшее моей крепостью, моей страховкой, укрытием от любых возможных тягот, больше не являлось достаточно безопасным. Нет, я по-прежнему мог там есть и спать, однако держа у сердца поистине важную ношу, я завернул в кафе?— вот так совпадение! —?в то самое, где впервые встретил Клауса. Я не надеялся напороться на него: эта встреча сейчас только бы все испортила. Единственное, чего я желал в те волнительные минуты,?— узнать о прошлом этого неординарного… чего греха таить, опасного человека!Заняв столик подальше от входа, я положил папку на темное дерево с выщербинами и чуть не опрокинул солонку. Мои руки замерли поверх синего пластика.Клаус не давал мне разрешения совать нос в его чрезвычайно непростое, весьма болезненное, насколько я могу судить, прошлое… Разумеется, он не спрашивал позволения перед тем, как ворваться в мою жизнь, точно ураган, оставляющий после себя разрушенные строения и разбросанный сор, когда-то представляющий собой наполнение чужой души. Но не думаю, что он так беспардонно нарушает личные границы по собственной воле: он больше похож на рассеянного человека, переходящего дорогу в неположенном месте, а потом с искренним удивлением подмечающего свой просчет, лишь когда другие укажут ему на него. Или же я, элементарно, стараюсь оправдать его, чем только усугубляю и без того не самую приятную ситуацию…Милая улыбчивая официантка подошла к моему столику, и я?— несколько безрадостно?— заказал черный кофе. У нее на запястье сверкал забавный браслет с чередующимися прозрачными стекляшками и малюсенькими дельфинами: в любой другой день я бы обязательно сделал девушке комплимент, обратив внимание на занятную вещицу,?— просто так, не с целью получения скидки или еще чего. Просто потому, что я такой: откровенный и позитивный?— но такой ли я с тех пор, как познакомился с Клаусом Шлаухайтом, кем бы он ни был?..Ждать больше было нельзя. Буксуя, я трачу время впустую и плюю на усилия Уилла, который с таким трудом отрыл в старых архивах лежащее на столе передо мной сокровище.Ноющими от волнения пальцами я раскрыл папку и погрузился в чтение…Тут было все. Биографические данные, копии семейных фотографий, даже характеристики от школьных учителей. Все?— до той роковой ночи?— и ничего после… Меня затягивала каждая строка, каждое блеклое фото; я даже не заметил, когда официантка принесла мой заказ, и пролил немного кофе на белоснежное блюдце, случайно задев его рукавом.Руперт Слэй… Вот оно, настоящее имя моего безумного сталкера. Руперт Харви Слэй… Мальчик, родившийся в одном из рядовых британских графств, на фото примерно пятнадцатилетней давности стоял на одном колене рядом с младшим братом и бережно сжимал тонкими пальцами его малюсенькую ручку. Выведенные синей шариковой ручкой буквы аккуратно ютились на белых полях:?Руперт?— 14 лет, Монтгомери?— 4 года?Волосы четырнадцатилетнего Руперта были не так длинны, как на потрясшей меня до глубины души видеозаписи, и лоснящиеся темные пряди перетягивала резинка. Улыбка казалась вымученной, под глазами чернели хорошо знакомые мне тени. Маленький Монти не был похож на старшего брата: его короткие иссиня-черные локоны вились, щеки были пухлыми, глаза?— яркими и жизнерадостными. Четыре года… Врач с видеофрагмента сказал, что Монти было пять лет, когда произошел пожар?— выходит, через год после того, как был сделан этот снимок…От кома в горле сперло дыхание, и я отложил фотографию в конец папки, где ей и было самое место.На ранних снимках Клауса было не узнать. До двенадцати лет его взгляд был по-детскому чист и весел, и улыбкой он больше напоминал младшего брата, чем пятнадцатилетнего себя. Но на более поздних фото что-то начало меняться: мальчик больше не улыбался, кожа его лица становилась тоньше и бледнее, глаза?— взрослее, мешки под ними?— заметнее. Двенадцать лет… Монти в это время было уже два года: если бы Клаус изменился из-за ненависти к младшему брату, это, полагаю, случилось бы раньше. Да и судя по всем этим снимкам, Руперт по-настоящему любил его…Родители мальчиков на фотографиях выглядели холодными, высокомерными и больше походили на строгих слуг, приставленных к детям, чем на заботливых отца и мать. Его прямые черные волосы были так гладко зачесаны назад, что очерчивали череп; ее, не менее похожие на смоль, неестественно вились и тоже были уложены — на манер моды тридцатых годов. Идеально ровные осанки, аристократическая бледность и острота черт лица, в полной мере отразившаяся в профиле Клауса. Всего на мгновение склоняясь в сторону пессимизма, я бы мог еще поверить в преднамеренное убийство этих оживших манекенов, но никак не маленького Монти… Клаус бы не смог…До двенадцати лет учителя его хвалили за выдающийся ум, бесподобное поведение и здоровую общительность, но после в характеристиках стали все чаще мелькать такие эпитеты, как ?замкнутый?, ?отстраненный?, ?рассеянный?. На двенадцать-тринадцать лет приходился пик его хулиганств: окатил одноклассницу ледяной водой из ведра, высыпал горшок земли на учительский стол, систематически без причины включал пожарную тревогу и потолочные разбрызгиватели, следом поджог, поджог, поджог?— да что же такое! С десяток раз его ловили у открытого огня в здании школы, а также возле него. Почему его так тянуло к огню? Немудрено, что у властей возникли подозрения после пожара в доме семейства Слэй: любой бы решил присмотреться повнимательнее к столь нездоровой закономерности, расчерчивающей годы.Перевернув страницу, я обжег глаза вырезкой из газеты. На черно-белом фото пылали останки особняка внушительных размеров. ?Ребенок убил всю семью??— блять, какой контуженный на голову придумал такой жестокий заголовок?!.. Значит, вот как оно было: дом находился слишком далеко от города, поэтому пожарные ехали долго; оказавшись на месте, они нашли объятый огнем особняк и Руперта с обожженными ногами, лежащего на траве в окружении осколков?— он выпал со второго этажа, из окна своей спальни, и только потому остался в живых… После увиденной мною беседы с психиатром его временно определили в лечебницу, но не успели перевезти: не дождавшись окончания лечения, Руперт Слэй сбежал из городской больницы и исчез со всех радаров. Весомая сумма, принадлежавшая Слэю-старшему, начала кочевать с одного счета на другой, и власти очень скоро потеряли ее след.С тяжелым вздохом я закрыл папку и поднес к губам давно остывший кофе.Конечно, я могу показаться одним из любителей заговоров, перечитавших детективов, но… пожар… деньги… А что если деньги и были целью? Что если пожар устроил тот, кто хотел избавиться от всей четы Слэй?.. Почему полиция не рассматривала такой вариант после пропажи денег? Хотя, наверное, смысла уже не было: неизвестного с такими деньжищами ни за что не найти, даже правительству. Особенно правительству.Браслет с дельфинами отразил солнечный луч, и я прищурился.—?Извините, но… —?скромно улыбнулась официантка и поставила рядом с папкой маленькую белую бархатную коробку. —?Это просили передать Вам.—?Кто просил? —?вмиг вскинул я голову.—?Мужчина в костюме и с дипломатом.Я бросил взгляд в широкое окно. У светофора позади туристов в желтых дождевиках стоял человек, подходящий под описание. Его темно-коричневые волосы были причесаны, на остром носу поблескивали тонкие овальные очки. Синий костюм был излишне выглажен, отчего создавал впечатление только что купленного. Дипломат же испещрило множество царапин, заметных и на таком расстоянии.Светофор сменился, и прежде, чем раствориться в толпе идущих навстречу людей, мужчина с дипломатом пронзил меня взглядом проницательных глаз, словно все это время чувствовал, что я на него смотрю. Кивком он однозначно указал на бархатную коробку, и на его губах расцвела довольная улыбка, как если бы в эту самую минуту ему покорился маленький город.—?Спасибо… —?пробормотал я застывшей надо мной официантке, и девушка ушла, так и не узнав, что же именно передавала.Какой это по счету подарок?.. Я сбился, уже и не знаю, как давно…Осторожно приподнимая крышку, я готовился увидеть нечто, способное смутить меня. Ведь?— было дилдо, был леденец… который я, стыдно признаться, все-таки ссосал, заперевшись в ванной с книжкой. Что же может быть в этой коробке? Что-то явно небольшое. Кляп? Зажимы для сосков? ?Жезл Принца? для пирсинга ?Принц Альберт??.. В какую еще безумную сторону может вильнуть фантазия Клауса?!Но когда моему взору открылось содержимое коробки, я прикрыл ладонью рот, а из глаз брызнули слезы. Пальцы свободной руки с накопившейся нежностью очертили грубую стекляшку, окруженную металлом, и тонкую дешевую цепочку, скользящую по шелковой выстилке… Этот медальон… Совсем как тот, что был у мамы…Как Клаус о нем узнал?