Глава 2. Нелегкий путь (1/1)

Первые лучи солнца брызнули на полянку из-за толстых стволов старых сосен. Их теплый свет залил ярко-зеленую, сочную траву, коснулся углей костра и осторожно заглянул в лицо вчерашней девушки, что спала, свернувшись калачиком, подле по-прежнему бледного гондорца. Вскрикнула залётная пташка, и лес отозвался ей тихим, тревожным шумом. Дрогнули длинные черные ресницы, тревожно огляделись ещё полусонные глаза, тонкая фигурка, кажущаяся в свете восходящего дня даже эфемерной, резко выпрямилась и поднялась с земли. Первым делом таинственная гостья старого леса осторожно коснулась ладонью головы воина, потом прислушалась к чему-то, и улыбка осветила её миловидное, усталое лицо. Итак, это была Ниена. Полных лет ей было всего девятнадцать, но казалась она куда старше, потому как взгляд имела задумчивый и мудрый и этим отличалась от сверстниц. Движения её были плавными, грациозными и даже величественными; тонкое платье обрисовывало её невысокую, по-юношески чуть полноватую фигурку. Толстую темную косу, доходившую до колен, она всегда укладывала в незамысловатый жгут; украшения любила, но не носила, так как считала это уместным только в праздники и перед богатым, знатным обществом (а такое встречалось ей нечасто). Ей была свойственна мечтательность, как и всякой девушке её возраста, но нелёгкая жизнь редко оставляла ей время для фантазий. Книги считались лучшими её друзьями, но по бедности Ниена редко могла позволить себе купить что-нибудь в книжной лавке и потому довольствовалась тем, что имела: переписанной от руки книжицей с забавными и мудрыми высказываниями. Одним словом, если бы не случилось в её жизни того, что всё-таки произошло, она бы стала образованной, начитанной девицей, желанной невестой и прекрасной матерью. Но всё перечеркнула лихая судьба, и разом ей пришлось повзрослеть, обливая слезами холмик на могиле матери. В ту ненастную пору ей минуло только двенадцать. Через пять лет по Средиземью уже шла молва о целительнице из Озёрного города, и многие жизни были спасены её руками. Через несколько минут на полянке уже горел костерок, над которым в небольшом котелке булькал отвар из трав. Искоса поглядывая то на воина, то на огонёк, Ниена спешно привела себя в порядок, переодев грязное по подолу платье на чистое, извлечённое из сумки (хотя и немного помятое), и заплетя по обыкновению тяжёлую косу. Дождавшись, когда отвар немного остынет, она привычным движением приподняла голову гондорцу и влила в его обветренные сухие уста немного снадобья. Итак, впереди были мили дорог до Минас-Тирита. И повсюду на этих дорогах хватало орков, урук-хаев, гоблинов и прочей нечисти и нежити. Путь долгий… Путь опасный. *** Солнце закатывалось за горизонт, подсвечивая полузаросшую кривую тропинку неверным светом гаснущих лучей. Где-то вдалеке, меж сучьев, путались сумерки, туманные, холодные, не предвещавшие ничего хорошего. Тяжёлый вздох приподнял девичью грудь. Ниена, скрипнув зубами, поудобнее перехватила руку Боромира, которого почти что тащила на себе. Гондорец был в полузабытьи и ногами переступал только по инерции, но упрямой лекарше и этого было достаточно для того, чтобы, до скрипа стиснув зубы, идти по извилистым тропам к Рохану. Лес скоро должен был кончиться, а это подбадривало, и, с каждым разом уставая всё больше и больше, Ниена твердила себе: ?Скоро начнется равнина. Там не будет этих ужасных корней и коряг. Ещё немного…? Но ?ещё немного? терялось в бесконечных вдохах и выдохах, в шуме в висках, в постоянном напряжении: жив ли? дышит ли? не идут ли сзади те, кого лучше встречать лицом к лицу? Солнце упало за край земли. Кровавый отсвет замер где-то в верхушках деревьев, а на землю опустилась ночная мгла, обдававшая ледяным ветром и почти ощутимой тревогой. Когда ноги подкосились, и идти больше не осталось сил, Ниена с размаху повалилась наземь подле гондорца, стараясь не обращать внимания на то, что во рту скрипит песок, а спину ломит так, словно по ней били поленом целый день. Лицо Боромира было серым от болезненной бледности и пыли. Дышал он тяжело, хрипло и всё силился что-то прошептать. Девушка прислушалась и уловила невнятное: ?Пить?. Это слово подействовало на неё магическим образом: она мгновенно оказалась на ногах и, забыв об усталости, резкими движениями стала развязывать дорожный мешок. Воды во фляге было достаточно, чтобы напиться обоим, но дева знала, что впереди теперь долго не будет никаких источников, поэтому только промочила горло и покрепче закрутила крышку, чтобы ни одна капля живительной влаги не пролилась без пользы. Воин, напившись, опять впал в забытье, а его спутница еще долго сидела рядом с ним на коленях, задумчиво глядя то на него, то на тёмные деревья вдали. Уснула она только под утро, терзаемая неизвестностью и сомнениями.