3. Туманная дымка - вот и всё, что останется после дождя в жаркий день (1/1)

Спустя две недели с бокалом шампанского в руке я с удовольствием наблюдаю за тысячей бликов закатного солнца в переплетении хрустальных гирлянд, уходящих в самое сердце зала ресторана размером с футбольное поле. Ресторан расположен под огромным стеклянным куполом на крыше сорокаэтажного небоскрёба. Когда отец привел меня сюда в первый раз, здесь совсем ничего не было. Огромная площадка на недосягаемой высоте, не ограниченная ни стенами, ни потолком. Но как только я ступила сюда, меня поглотило чувство неподдельного восторга. Я ощутила себя птицей, парящей над Токио. Ошеломляющее зрелище. Не нужно было думать над сложным вычурным дизайном, придумывать историю или создавать атмосферу загадочности. Все, чего мне хотелось – сохранить это легкое искристое чувство полета. Чтобы у каждого, кто вслед за мной заходил в этот зал, на секунду кружилась голова и перехватывало дыхание, а в животе кружилась стайка бабочек. Стекло и хрусталь, невесомые ткани и мягкие текстуры делали эти чувства абсолютными, становились частью единой картины, не пытаясь урвать себе кусочек внимания гостя. Была ли я довольна своей работой? Сейчас, когда я имела возможность видеть первые концентрированные эмоции на лице каждого нового гостя? Чаще всего на их лицах можно было прочитать детский восторг. О, безусловно я была довольна. Но это еще не все. Я с нетерпением жду, когда на город опустится ночь. Тогда чистое чувство полета уступит место другому. Все те же стекло, хрусталь и мягкие драпировки окружат тебя роскошью. Ты будешь сиять в небе ночного Токио словно сверхновая. Неоновый город раскинется под твоими ногами весь как на ладони, и ты почувствуешь себя хозяином жизни на вершине мира. Порочное чувство, не правда ли? Час назад отец торжественно перерезал красную ленточку перед входом бизнес-центра ?Атмосфера? и пригласил гостей отпраздновать это событие в его новый ресторан, открывший свои двери на самой вершине небоскрёба. Папа как всегда был последовательным, и назвал его ?Стратосферой?. Только маме известно, сколько бессонных ночей он провел, продумывая до мельчайших подробностей, казалось бы, несущественные детали. Она рассказывала, что последний год он засыпал и просыпался с мыслями об ?Атмосфере?. Так что она даже начала ревновать его к ней. Что ж, папа очень основательно подходит к любому своему детищу, предпочитая предусмотреть все возможные проблемы, взвесить все возможные варианты. Я прочувствовала это на себе, когда разрабатывала и воплощала в жизнь дизайн-проект ресторана, в котором мы сейчас находились. После этого я очень сочувственно отношусь ко всем исполнителям, работающим с отцом. - Усаги, дорогая, это превосходная работа! - папа появляется передо мной, словно вышагнув прямиком из моих мыслей. - Я, конечно, думал так и раньше. Но сейчас, когда вижу здесь всех этих людей и их восторг, то просто не нахожу слов, чтобы описать свои чувства. - Эйфория? - невинно подсказываю я. - Как нельзя более подходящее слово, - папа чмокает меня в щеку и приобнимает за плечи. - Наслаждайся, милая, сегодня твой вечер. Он нежно сжимает мою руку, берёт пару бокалов шампанского с подноса проходящего мимо официанта и направляется к маме, которая ведёт оживленную беседу с Саэко Мицуно. Она, наверное, самый известный доктор во всей Японии, и я слышала, что сейчас она активно ищет инвесторов для какого-то высокотехнологичного исследования в медицине. - Усаги, ты превзошла в себя! – я оказываюсь в вихре объятий Минако. – Это потрясающе! Невероятно! Совсем не так, как я себе это представляла, когда ты рассказывала. Намного, просто в огромные разы лучше. Я тепло улыбаюсь подруге. Минако всегда бурно выражает свои чувства, абсолютно любые. Это является причиной, по которой одни люди ее на дух не переносят, а вторые любят всей душой. Я давно и безнадежно числилась в рядах вторых. - Что ты делаешь в самом углу? Тебя все обыскались. Ты даже не представляешь, сколько раз за сегодня я была на грани того, чтобы лопнуть от гордости за тебя. Идем, я уже собрала целый фан-клуб из поклонников твоего творчества, и они с нетерпением тебя ждут. Я мягко высвобождаюсь из цепких рук подруги. - Подожди, Минако. Я наблюдаю. Новые гости все еще приходят, и мне нравится ловить их первые впечатления от этого места. Это гораздо искреннее, чем слова. Минако шутливо подмигивает мне и беспечно смеется, откинув голову назад: - Развлекайся. Но имей ввиду, что после того, как господин Цукино выступит с речью, я заберу тебя для настоящего веселья. А он уже вот-вот выступит. Минако оказывается права. Совсем скоро на сцену поднимается статный мужчина в элегантном костюме, и зал замирает в ожидании. Мне нравятся папины выступления. Он умеет держать внимание слушателей, приковывая к себе взгляды всех собравшихся, подбирать правильные слова, изящно шутить, взрывая зал смехом. Так происходит и сегодня - искренние слова теплой благодарности всем гостям за то, что разделили с ним успех, признательность семье за поддержку, родительская гордость для меня за окружающую красоту, удачная шутка о том, что для человека, который всегда боялся высоты, он довольно высоко забрался, надежда на новые встречи под этим сияющим стеклянным куполом. Такой простой рецепт, но безупречное исполнение заставляет присутствующих ловить каждое его слово. - Папуля просто сияет от счастья. Как тебе это удалось? - озорной голос брата звучит прямо у меня над ухом, заставляя отвлечься от папиной речи. - Неужели этого стеклянного шара хватило, чтобы исправить твое ужасающе-неподобающее поведение? - Шинго?! А чем они заманили сюда тебя? - я делаю ударение на последнем слове. - Ну... - брат неопределенно повел плечами. - Ты же знаешь, мама мастер в таких делах. Немного раздразнить любопытство, пообещать в награду свой фирменный пирог, мелкий шантаж. Что-то из этого всегда срабатывает, верно? Я со смехом киваю. Мама и правда постаралась на славу, если Шинго здесь, да еще и в классическом костюме. Я единственный ребенок, который послушно подыгрывает родителям в их светских спектаклях. Шинго не делал этого даже в детстве, и мама давно уже отчаялась в своих попытках что-то исправить. Всегда проще сослаться на его занятость учебой или делами, чем потом извиняться. Та шутка, которой Шинго дополнил мамино пожелание долгой и счастливой семейной жизни на вечере в честь помолвки давней родительской знакомой Элис Ицуки, известной светской львицы, и престарелого итальянского бизнесмена, имени которого никто уже не помнит, до сих пор была самым страшным маминым кошмаром, хотя с того времени прошло уже лет пять. Он тогда сказал, что их семейная жизнь не продлится долго, ведь одно из двух случится довольно скоро - жених умрет от старости или у него закончатся деньги, что в любом случае означало бы конец брака. Шинго так и не признался, намеренно ли он выбрал момент паузы в беседе или думал, что остроту никто не услышит, но в целом оказался прав - уже через полтора года Элис вернулась из Неаполя обеспеченной вдовой. Мама не разговаривала с Шинго почти целый месяц и до сих пор покрывается неровными красными пятнами от злости, если вспоминает тот вечер. Но так или иначе брат добился своего - больше никто не настаивал на его присутствии на семейных выходах. - Мелкий шантаж? Она спрятала и не отдает твои любимые кольца для пирсинга? - Ну уж нет, сестричка. Эту тайну я тебе не раскрою. Хватит с меня и одного шантажиста. Брат берет себе бокал шампанского, а второй протягивает мне. - На самом деле я здесь только ради тебя, сестренка. Не мог пропустить вечер твоего триумфа, - он чокается со мной бокалом, и залпом осушает свой. - Я горжусь тобой. Без шуток. К нам подходит Мамору и аккуратно приобнимает меня за талию, заставляя немного изменить позу и склонить голову ему на плечо. Краем глаза я замечаю вспышку. А вот и еще одно удачное фото красивой пары. Сегодня мы как никогда органично смотримся вместе. На Мамору даже была бархатная бабочка цвета морской волны в тон моему платью. И аквамариновые запонки под мои серьги. Кажется, он на пике своей экстравагантности, ведь обычно предпочитает минималистичную сдержанность. Когда он успел так подготовиться? - Я с трудом вас нашел. Тебе нравится вечер, Усаги? - Да, все просто чудесно. Сколько в этом твоих усилий? Мамору нежно разворачивает меня за плечи и теперь смотрит на меня своими васильковыми, мягкими как атлас глазами. Иссиня-черные волосы уложены. На губах легкая улыбка. Как всегда безукоризненно идеальный. - Не хочу быть лишним в вашей мелодраме, - кивнув нам с Мамору, Шинго растворяется среди гостей. - Совсем немного, поверь. Кенджи никого не подпускал к организации. Икуко удалось прорваться к развлекательной программе, и то только лишь потому, что даже сам Кенджи признал, что ничего не понимает в современной эстраде. А вечер должен произвести фурор. Никаких фоновых пианистов. - Кто же тогда? - Это секрет, - увидев, что я закатила глаза, он тихо смеется. - Даже для меня, Усаги. Но тебе обязательно понравится. Этот вечер особенный, твой вечер. А поскольку феей-крестной был Кенджи, будь уверена, изъянов не будет. - Почему сегодня все повторяют это? Мне, конечно, приятно, - я обворожительно улыбаюсь. - Но если начистоту, то это целиком папин вечер. А оставшиеся крохи в равной степени принадлежат нам всем. Мамору лишь многозначительно молчит. О, он умеет делать это лучше всех - быть загадочным. Длинная челка бросает легкую тень на глаза, заставляя их мерцать, лукавая ямочка на левой щеке появляется даже при намеке на улыбку, как сейчас, - из-за этого всегда кажется, что он хранит какую-то тайну. Многие девушки хотели бы разгадать тайну загадочного брюнета, а он достался простоватой дурехе Усаги, которая совсем ничего не смыслит в мужчинах. Это слова Рей Хино, которые как-то со смехом процитировала Минако, предварительно подвергнув их заботливой цензуре. Вот они, прелести местной дружбы. Рей не забыла пригласить меня ни на одну из устраиваемых ей вечеринок с тех пор, как нам исполнилось пять, а в ее аккаунте в “Instagram” найдется парочка наших общих фото с сентиментальными подписями. Но это нисколько не мешает ей упорно продолжать флиртовать с Мамору. Иногда даже у меня на виду. Я возвращаюсь глазами к папе. Видимо, он только что сказал тост, потому что, не переставая улыбаться, обводит зал глазами, поднимает в воздух свой бокал шампанского и подносит его к губам. - … А сейчас давайте же танцевать! Я позвал для вас совершенно особенных гостей, - с этими словами он спускается в зал и берет маму за руку, приглашая ее на танец и подавая пример всем остальным. - Потанцуешь со мной, Усаги? - одна рука Мамору подхватывает мою, а вторая мягко опускается мне на талию. Я обвиваю руками его шею и позволяю увлечь нас в самый центр танцующих пар. Мамору проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Невесомо, почти не касаясь. На мгновение мне кажется, что он хочет что-то сказать, но он просто продолжает улыбаться. Мы медленно кружимся под плавную музыку, как и десятки раз до этого. Но меня не покидает смутное предчувствие, что в этот раз что-то идет по-другому. И тут меня пронзает внезапная догадка. Мама собрала всю семью на этом вечере, пошла даже на сумасшедший для нее риск с Шинго. Отец выглядит особенно счастливым. Не успешно-счастливым как при демонстрации любого из своих достижений, но скорее растроганно-счастливым. Мамору взволнован. Конечно, для всех он продолжал оставаться невозмутимым, но я вижу, как пульсирует маленькая венка у него на виске, выдавая волнение. И этот быстрый взгляд, которым он обменялся с отцом. Неужели? - Мамору..., - во рту совсем сухо, и слова даются с трудом. - Мамору, этот вечер. Все повторяют, что это мой вечер, потому что... Потому что это наш помолвочный вечер? Я нервно сжимаю его пальцы, а мои глаза наверняка расширяются от ужаса. Нет-нет-нет. Пожалуйста, пусть это останется просто моей нелепой догадкой. Я не свожу с Мамору глаз, надеясь, что сейчас он рассмеется своим тихим смехом, покачает головой и шутливо пообещает исправить это в ближайшем будущем. Но синие глаза вмиг становятся серьезными, исчезает ямочка на левой щеке, зато на секунду появляется та самая морщинка между бровями. Он раздосадовано цокает языком. - Я хотел, чтобы это стало сюрпризом, - шепчет он мне в губы прежде, чем оставить на них легкий поцелуй. - Но ты нетерпелива словно маленький ребенок. Мои губы так и остаются растянутыми в улыбке, хотя сердце противно забилось у самого горла, а все вокруг закружилось в бешенном ритме. Кажется, я на грани обморока. Я цепляюсь в Мамору мертвой хваткой, чтобы не упасть. В ушах стоит оглушительный гул. Хотя гул, кажется, настоящий - со сцены раздаётся бархатистый голос, и зал взрывается приветственными аплодисментами и криками. Я прикрываю глаза, отсчитав пару вдохов и выдохов. Это помогает вернуть равновесие. - Мне нужно выпить. У меня кружится голова, - я порывисто направляюсь к пирамиде из бокалов с шампанским в другой стороне от танцующих. - Обычно голова кружится как раз от шампанского, а не наоборот, - усмехается Мамору. Теперь, когда не нужно больше держать интригу, к нему с каждой секундой возвращается его привычная невозмутимость. - Ну знаешь ли, мне не каждый день делают предложение, - я против воли нервно взмахиваю рукой. - Чему я безмерно рад, - он галантно протягивает мне бокал. Мамору внимательно смотрит куда-то вглубь толпы и говорит, быстро чмокнув меня в висок: - Я оставлю тебя совсем ненадолго. Позволишь? Я киваю и осушаю бокал быстрыми глотками, пытаясь привести мысли в порядок и унять непрошенную дрожь в руках. Две недели назад я приняла правильное и простое решение. Но за это время у меня нашлась сотня причин, чтобы избежать разговора с Мамору. Отчаянная трусиха. И что теперь? Отказать Мамору перед всеми этими людьми? Я представляю всплеск боли и непонимания в васильковых глазах. Свою неловкость и растерянность родителей. Вспышки камер, старающихся запечатлеть пикантный момент. Боже, конечно же, я не могу поступить так с Мамору. В руках сам собой появляется еще один бокал. Согласиться? Третий бокал подряд, и мне будет под силу выдать охвативший меня ужас за безграничную радость. В конце концов помолвка не означает, что мы поженимся завтра. Сколько людей разрывали помолвки? Свадьбы не будет ни через месяц, ни через год, и все со временем забудут об этом. А для тех, кто не забудет, мы придумаем историю с благовидной причиной. Тихо и без публичного позора. Допивая второй бокал и молясь о том, чтобы справиться с подступающей паникой, я встречаюсь взглядом с другой парой синих глаз. Не васильковых. Эти цвета ночного неба и насмешливо смотрят на меня прямо со сцены. Только сейчас я наконец обращаю внимание на приглашенных мамой звезд, призванных произвести фурор. Одну из звезд я узнаю сразу. Так вот о ком все две недели без умолку говорила Минако. “Три Звезды”. Трое недосягаемо красивых парней в безупречных костюмах, словно только что сошедших с постера над кроватью пятнадцатилетней фанатки, неизбежно приковывающие к себе все без остатка внимание женской половины зала. Сейя в красном ровно посередине сцены явно был центром этой маленькой вселенной. Все девушки в зале, казалось, забывали дышать, ловя каждое движение певца. Что-то о выпрошенной у облаков любви и подаренной небом случайной встрече в ночи. Каждая из окруживших сцену плотным кольцом девушек, очевидно, надеется оказаться героиней этой песни и тянет руки к кумиру. Я замечаю в толпе фанаток и парочку солидных дам - маминых ровесниц. Сейчас обычная выдержка оставила их, и они не уступают энтузиазмом юным поклонницам. От такого зрелища губы против воли растягиваются в улыбке, а я на секунду забываю о своих невеселых мыслях. Сейя пристально смотрит на меня, не забывая, впрочем, время от времени лучезарно улыбаться фанаткам. Интересно, это новая песня, навеянная нашей недавней встречей? Или он предпочитает, чтобы знакомства с девушками вписывались в сюжет уже имеющихся в его репертуаре песен? Надо будет потом спросить у Минако. Хотя нет, это ужасная идея. За прошедшие две недели Минако вынула из меня всю душу. Я взяла с нее слово, что она никому не расскажет о том утре, когда встретила полураздетого певца в нашей гостиной. Минако охотно дала мне такое слово, и как бы ей не хотелось похвастаться своим знакомством со знаменитостью, мужественно хранила молчание. Но когда первый шок от встречи со звездой прошел, на меня обрушился шквал вопросов. Я рассказала о нашей с ним встрече в общих чертах. Потом из меня вытряхнули важные детали. Затем абсолютно все детали. После я рассказала о той встрече с подробностями вплоть до самой микроскопической детали. И еще раз. И еще раз пять. А когда Сейя, так и не сумев дозвониться по несуществующему номеру, появился на нашем пороге, Минако и вовсе чуть не сошла с ума. К счастью, тогда он застал дома только ее, но, конечно же, она дала Сейе мой номер, из-за чего я перестала отвечать на звонки с незнакомых номеров. И хотя всю прошлую неделю я провела в Окинаве, а до этого почти каждый день допоздна засиживалась в мастерской и пару раз даже осталась там на ночь, Минако умудрялась находить время и способ, чтобы раз за разом выкладывать передо мной факты, неопровержимо доказывающие всю глупость моего поведения. По ее мнению, раз уж сама судьба (а как может быть иначе?!) свела меня со звездой, я должна была немедленно оставить свое серое существование в прошлом, и жить долго и счастливо (совершенно же очевидно, что Сейя влюбился в меня без памяти!) на бесконечных тусовках с мировым кумиром. Это была ее любимая версия. Вторая и более правдоподобная сводилась к тому, чтобы ловить момент. Развлекаться с парнем, от одного вида которого перехватывает дыхание, куда лучше, чем киснуть в отношениях с парнем, с которым все никак не наберешься смелости расстаться. В этом была вся философия жизни Минако. Легкая и беззаботная, как и она сама. Моя же сводилась к тому, чтобы забыть ту ночь. Мимолетные романы со звездами не приводят ни к чему хорошему, если, конечно, твоей целью не является засветиться в желтой прессе. Вот только как слушать доводы разума, если Сейя не отпускает моего взгляда? Теперь кажется, что он поет только для меня. Все вокруг заполняет запах морской свежести. Такой неуловимый той ночью, сейчас от него никуда не деться. Почему, когда я смотрю Сейе в глаза через толпу людей, это гораздо интимнее, чем остаться наедине в спальне с Мамору? И как ответить согласием на его предложение, пусть даже и только лишь для того, чтобы избежать светской катастрофы, если одна случайная ночь с Сейей будит больше чувств, чем все годы с Мамору? Почему от этого взгляда бросает в жар, и я как наяву ощущаю руки Сейи на своей обнаженной спине? Рваное дыхание и снова это предательское тягучее тепло внутри. Что ты делаешь со мной, Сейя Коу? Я закрываю глаза, чтобы дать себе пару секунд собраться с мыслями. Я знаю, что та ночь была неправильной. Знаю, что предстоящая помолвка тоже неправильная. Но не имею ни малейшего понятия, что же будет правильным. Поэтому вижу только один выход - бежать отсюда без оглядки. С этим я могу справиться.