Глава одиннадцатая, в которой ложь неслышно ликует. (1/1)

Вокруг висел насыщенный туман. Пахло порохом и вывороченной землей. Редкие возгласы будоражили холодный, но сухой воздух и вновь тонули в вязкой смеси тумана и томительного ожидания.Картина казалась Мэтью знакомой. Он был здесь когда-то.Неподалеку раздался осторожный шорох, и Уильямс резко обернулся, прищуриваясь. Утро было совсем ранним, и сквозь туман почти ничего нельзя было различить. Впрочем, нутро подсказывало, что бояться некого. По крайней мере, здесь. Но точно так же Канада ощущал острое нежелание сталкиваться с кем-то. Но с кем?..?С англичанами?.Да, точно. Идёт война. За стеной этого города, в засаде?— армия Альфреда, здесь?— Мэтью, его люди и войско Артура…—?Эй, тц! —?раздается сбоку, и сильные руки сгребают канадца в охапку и прижимают к холодной стене.Мэтью успевает лишь протестующе замычать в зажавшую его рот ладонь и крепко зажмуриться.—?Хех, а ты всё такой же беспечный.Канада осторожно приоткрывает правый глаз и с удивлением признаёт перед собой брата. Одет он в грязно-белую рубашку с закатанными рукавами, штаны заправлены в высокие сапоги. Волосы потеряли прежний золотистый блеск и запутаны сильнее, чем обычно. Однако в чисто голубых глазах янки пляшут знакомые озорные искорки, а на губах играет улыбка.Боже, как же давно Уильямс его не видел!—?Ал! —?поражённо выдыхает Канада, когда Америка ослабляет хватку, возвращая ему способность говорить и двигаться. —?Как ты сюда?..—?Тссс! —?умоляюще шипит Джонс, прижимая указательный палец к губам и быстро бегая зрачками по сторонам.Мэтью послушно затихает.В голове ворох вопросов: как он проник сюда? зачем? не заметит ли его кто-нибудь? рассказать ли об этом Артуру? или просто?..Альфред прерывает внутренние метания брата, одним действием решая всё за него.Да, просто обнять.Мэтью громко выдыхает в плечо Америки и, прикрыв глаза, расплывается в тёплой улыбке. Только сейчас он понимает, как сильно соскучился по этому недоразумению, волею судьбы названному его братом.—?Я проигрываю,?— вдруг глухо произносит Альфред и тут же поспешно добавляет:?— В этой битве.

Канада прекрасно знает об этом и ничего не говорит.Джонс отстраняется от брата и заглядывает ему прямо в глаза.—?Мэтт… Пошли со мной.Уильямс отчего-то не удивляется услышанному и потому не медлит с ответом. Но всё же дрожь в голосе ему прикрыть не удаётся.—?Нет… Извини.Черты лица Альфреда резко ужесточаются.—?Но почему?! Мэтт, ты не нужен Англии, понимаешь?! Ему нужны наши деньги, ресурсы, территории?— но не мы!..Джонс обрывает речь, заметив, что в пылу эмоций опасно повысил голос. Американец сглатывает и, настороженно покосившись по сторонам, вновь впивается взглядом в лицо канадца и продолжает ярым шёпотом:—?Даже эта война?— итог его эгоизма. Не моего! Я хотел самого малого?— свободы!.. А ты разве не хочешь?..Мэтт грустно смотрит прямо в лицо Альфреда и отмечает про себя?— хотя глаза брата такого ясного небесного цвета, многого они увидеть неспособны.—?Мы по-разному представляем себе свободу,?— только и отвечает он, даже не пытаясь улыбнуться.Издалека раздаётся ещё едва различимый звук шагов. Америка нервно оборачивается и, злобно процедив: ?Чёрт побери!?, грубо отталкивает брата и, напоследок одарив его взглядом, сверкающим уверенным упрямством, убегает.Переубеждать в чём-то человека с таким взглядом до безнадёжности бесполезно. Ал от своего не отступится и, хоть и проиграет эту битву, обязательно победит в войне.В этот день будет идти дождь, и Мэтью вновь будет сложно хоть что-нибудь разглядеть. Однако когда Америка гордо развернётся и покинет поле решающей битвы, Канада с резкой ясностью почувствует, что нельзя было отпускать его… одного.Ему покажется, что Альфред покидает их с Артуром на этот раз навсегда.Проснулся Мэтью от резкой боли в руке. С трудом удержавшись от вскрика, он распахнул глаза и попытался вскочить, но что-то тяжелое помешало ему.—?К… Кума…Медведь разжал челюсть, освобождая руку хозяина, слез с его груди и уткнулся мокрым носом канадцу в лицо, не переставая глухо урчать.—?Что случилось?.. —?сипло выдавил Мэтью, поднимаясь и нервно шаря рукой по поверхности тумбочки в поисках очков.Вокруг стояла пронзительная темень?— до утра ещё было далеко. Кумадзиро не переставал утробно рычать, сверкая глазами и нетерпеливо утыкаясь носом в плечо Уильямса, будто подталкивая его к чему-то. Однозначно, произошло что-то нехорошее?— питомец не стал бы просто так тревожить его посреди ночи.—?Ал… —?выдохнул Канада, наконец заметив, что на постели никого, кроме медвежонка, нет.Пронзённый вспышкой страха, Мэтью резко вскочил на ноги и застыл, сглатывая и оглядываясь по сторонам.В комнате не хватало лишь Америки?— Франция и Англия спали в своих кроватях. Послышался скрежет, вновь заставший Уильямса вздрогнуть. Оказалось, что это Кумадзиро вдруг начал царапать дверь. Канада поспешно подбежал к нему и прижал медвежонка к себе, опасаясь, что тот может разбудить бывших опекунов. Со стороны Артура донеслось непонятное мычание и шорох, послышался тяжёлый выдох, словно реакция на чью-то бессмысленную речь, но англичанин так и не проснулся.Мэтью тоже глубоко выдохнул и, ясно видя, что Кумадзиро даже не думает отступать, поспешно выпустил зверёныша и приоткрыл дверь. Медвежонок тут же выскользнул в коридор и, не дожидаясь хозяина, помчался к лестнице.—?Стой! —?испуганным полушёпотом выдохнул Мэтью и затравленно осмотрелся.Сквозь единственное в коридоре окно, расположенное слева через четыре двери от комнаты канадца, пробивался лунный свет. Таинственно мерцающий, он окрашивал коридор в блеклые цвета старинных замков с привидениями и очаровывал, заставляя на короткое мгновение заледенеть сердце.Подверженный странному воздействию, Канада тоже застыл на несколько секунд, чего хватило Кумадзиро, чтобы окончательно скрыться во тьме. Тряхнув головой, дабы отогнать странное наваждение, и сглотнув, стараясь избавиться от привкуса нарастающей тревоги, Уильямс закрыл за собой дверь и осторожно приблизился к лестнице. Остановившись, он затих и прислушался. И, стоило ему только повысить внимание, до ушей донеслось слабое журчание воды. Канада затаил дыхание и резко обернулся. Из-под двери ванной комнаты просачивалась полоска неяркого света. Мэтью глубоко выдохнул, стараясь успокоить себя.?Хватит уже без причины паниковать. Ал всего лишь вышел в ванную, а я, как идиот…?Резкий щелчок прервал мысленные упрёки, дверь с нескромным скрипом распахнулась, свет в ванной потух. А Мэтью похолодел и рефлекторно вжался спиной в деревянные перила.Гилберт даже не старался действовать тихо. Закрыв дверь, он довольно потянулся и уверенным шагом, почти неслышным лишь благодаря пушистому ковру, направился вдоль по коридору.В тусклом лунном свете его и без того бледная кожа казалась мертвецки белой, а кроваво-красные глаза будто вспыхивали на редкие мгновения потусторонним огнём.Остановившись перед своей дверью, Гилберт вдруг затормозил и резко обернулся прямо на Мэтью. Уильямса прошиб холодный пот, зрачки сузились, колени свело дрожью, и парень застыл, затаив дыхание и трясясь всем телом.Он не понял, сколько времени?— две секунды ли, полчаса? —?прошло, прежде чем Байльшмидт отвернулся и скрылся, наконец, в своей спальне. Сколько времени ему самому понадобилось, чтобы восстановить хриплое дыхание и совладать с трясущимися конечностями, Канада тоже представлял смутно. Мысли потонули в тумане, и Мэтью сам не понял, как оказался в ванной.Нового трупа там не оказалось. Да и с чего он вообще должен быть?..Ничего не соображая, будто собачка на невидимом поводке, Уильямс побежал к лестнице и вниз. Он не разбирал направления, каким-то чудом умудряясь не врезаться во встречные предметы, а в голове, только что пустой, будто одновременно взорвали сотню фейерверков, и тысячи мыслей яркими вспышками резко появлялись и бесследно исчезали вникуда, оставляя канадца в растерянности?— он не знал, за какую из них зацепиться.?Где Кумадзиро? Что с Алом?.. Он говорил что-то про чердак?— сегодня надо будет осмотреть его… Хотя что там может быть особенного? Кого он подозревает? Заметил ли меня Пруссия? Почему он не спал?.. Что там с озером? И с чего меня это должно волновать?.. Что мне снилось сегодня? Ах, да… Почему мне это снилось? Англия как-то рассказывал про вещие сны, так что бы этот мог значить?.. С Алом всё в порядке? Так что там Англия говорил?.. Не помню. И умеют ли мёртвые разговаривать?.. Стоп, так ведь он, слава Богу, жив. А я?.. Вроде бы тоже. Тогда… кто умер??Резкий рык прорвал пелену бессвязных вопросов, словно молния тучу. Мэтью вздронул и потряс головой, увидев Кумадзиро и осознав, что находится прямо перед выходом из дома. Медвежонок, поджидавший хозяина здесь всё это время, впился зубами в его штанину, призывно дёрнув её. Канада сглотнул и послушно дотянулся до дверной ручки.До ушей донёсся запозднившийся стук часов из гостиной, перекрываемый чем-то шуршащим и звонким. Мэтью осторожно открыл дверь и первым делом узрел мелкие, но частые капли только начавшегося дождя.А потом заметил Альфреда.—?Артур!.. Артур!!!—?Сам виноват, придурок, я же говорил тебе не злить фейри…—?Господи, какие ещё фейри?.. Очнись уже!Артур разлепил глаза и проморгался. Над ним склонился Франциск, нервенно-бледный, чем-то напуганный.—?Матьё и Альфред пропали,?— только и выдавил он.Англия мгновенно вскочил с постели и, оглядевшись, тут же вылетел за дверь. За окном шёл дождь, а коридор был тёмен и пуст. Нехорошее предчувствие закопошилось где-то в груди.—?Франциск… Позови кого-нибудь на помощь.—?Но ещё слишком рано, все спят.—?Так разбуди их, чёрт побери, впервой, что ли?! —?не сдержавшись, выкрикнул Артур и понёсся на первый этаж.В зале и прихожей было пусто, ровно как и на кухне. Паника набирала обороты, заставляя Англию немедленно терять самообладание и срывать голос.—?Америка, засранец мелкий, это не смешно! Ты куда спрятался, черт тебя побери?!Артур распахнул парадную дверь и выскочил наружу, прямо под дождь, пробиваемый бешеной дрожью.—?Америка! —?выкрикнул он ещё раз и вдруг застыл на месте.Дождевые капли были пронзительно холодны и мигом пропитали тонкую ночную рубашку, однако Англия не чувствовал, с какой мерзкой влажностью та прилипла к его телу. Точно так же он не чуял холода под босыми ногами.Он лишь ощутил резкий недостаток кислорода.—?Альфред… —?сипло выдавил он.Это сущий бред. Америка не мог умереть! Этот мальчишка, что лежал у ступеней в некогда светло-синей футболке и бежевых шортах, теперь пропитанных грязью и кровью, не мог быть Альфредом!Кукла? Актёр? Мираж? Заблуждение? Магия? Сон?.. Что-нибудь, кто-нибудь, только бы не он!Артур осторожно спустился к телу и, медленно опустившись на колени, ещё раз окинул взглядом одежду убитого, опасаясь заглядывать ему в лицо.На футболке желтым позитивным светом сияла такая ироничная теперь надпись: ?Heroes don?t die!?. Англия стиснул зубы и, с трудом заглотив готовый сорваться с губ вопль, медленно перевел взгляд нездорово блестящих глаз на лицо парня.Последняя надежда рухнула вместе с сердцем куда-то вниз.Всё-таки это был его брат?— и даже уродливый кровоточащий шрам на пол-лица не смог обмануть Кёркленда.—?Брат… Брат,?— с досадной дрожащей усмешкой повторил Артур, начиная крупно трястись.Он вдруг осознал, что впервые осмелился назвать Альфреда братом. От этой мысли к горлу мгновенно подкатил удушающий ком. Англия подумал, что тогда, давным-давно, когда маленький забавный мальчишка, улыбаясь, назвал его братиком, в ответ нужно было тоже лишь улыбнуться и крепко, очень крепко его обнять…Кто знает, может, тогда бы не было той войны, принудившей расстаться его с Альфредом на такое долгое время?.. И уж точно Артур не прощался бы с ним сейчас, навсегда.Ливень лил всё сильнее и отчаяннее, а Англия нервно смеялся и рыдал, ругался и умолял простить его, кричал и отчаянно отказывался верить в произошедшее. Он ничего не слышал, кроме дождя, даже своего голоса?— и ему казалось, что он кричит недостаточно громко и лишь поэтому Альфред всё ещё не открыл глаза.Это было так безнадёжно.

—?О Господи.Франциск только что покинул дом и теперь застыл на крыльце, поражённый и растерянный. Он не знал, что сделать или сказать, а потому лишь отвёл взгляд в сторону и в тот же миг заметил странную широкую грязевую борозду, протянувшуюся от тела Америки за угол дома. Франция выдохнул, переваривая нехорошее предположение, и, с трудом сдвинувшись с места, пошёл по странному следу, вскоре выведшему его к озеру.Дождь оказался не в силах разбавить устрашающую багровую окраску озёрной глади. А в тяжёлом воздухе, казалось, сообща сконцентрировались затупившийся от частого проявления страх, выжидающая угроза и смерд медленно разлагающейся надежды. На этот раз сомнений в новом утопленнике не было.

?Матьё…?—?Италия, не ходи туда! —?где-то сзади раздался грозный оклик Людвига.Франциск услышал чавканье грязи под чьими-то подошвами, громкое, частое дыхание и почувствовал, как кто-то обнял его со спины: крепко, тепло и?— до отчаяния?— понимающе.—?Братик Франция, не плачь, пожалуйста,?— сдавленно попросил Феличиано, уткнувшись лбом в его плечо.Что? Разве он плачет?..Венециано всхлипнул, крепче прижимаясь к Бонфуа. К озеру подошёл Германия и застыл, не отрывая взгляда от кровавых разводов на воде.Франциск вскинул голову и умоляюще посмотрел наверх, будто упрашивая остановить дождь. Из-за дома донёсся пропитанный острой болью крик Артура. Губы француза болезненно сжались.Он осознал, что и впрямь позорно рыдает?— громко, с упоением.Дождь не прекратился.—?Поверить не могу… Я думал, что убийца?— Америка, ару.Китай передёрнулся, вырисовав в сознании разбитого Артура, склонившегося над трупом брата.—?Почему? —?даже без показной нотки интереса спросил Иван, поставив перед Яо салатовую фарфоровую чашку с чаем.Китай и Гонконг давно перенесли несколько его упаковок в свою спальню из кухни, вместе с электрическим чайником и набранной в пластиковые бутылки водой. Опасно было лишний раз покидать комнату.Ван благодарно кивнул, приняв чай, и задумчиво нахмурился.—?Просто я уже давно ему не доверяю. Ты сам понимаешь… —?китаец запнулся и сделал глоток. —?Кроме того, в тот раз, у озера, он активнее всех рвался вытащить Кику из воды… —?Яо вновь выдержал паузу. —?Со стороны это могло выглядеть, как беспокойство за друга, но… мы-то знаем, что Кику жив. И для меня Америка выглядел, как маньяк, ошарашенный пропажей того, кого он сам ещё не успел убить.Иван еле заметно улыбнулся.—?Но, выходит, Джонс и впрямь беспокоился за Кику.—?Да… —?тихо, с толикой вины откликнулся Ван. —?А ведь ты и представить не можешь, как я был напуган тогда… Если бы Америка всё же нырнул в озеро и не обнаружил там тела, все бы подумали, что убийца?— Кику,?— Китай замолчал ненадолго, задумчивым взглядом уткнувшись в чашку. —?Но Америка всё-таки умер. Нет смысла и дальше подозревать его, ару… К тому же, мне теперь сложно допустить мысль о том, что убийцей является Англия или Франция?— они слишком болезненно отреагировали на смерть воспитанников… По крайней мере, их поведение не было похоже на постановку. Уж я-то знаю, каково это… —?глаза Яо затуманились при воспоминании о сестре.Иван подошёл к китайцу и ободряюще положил на его плечо ладонь.—?Хочешь сказать, виноваты Германия с Пруссией?.. Или даже Италия?Китай потерянно сомкнул губы.—?Разве может такой беззаботный ребёнок как Италия сделать нечто подобное? Даже довести до самоубийства собственного брата?.. Но вот немцы… —?Ван зажмурился и ненадолго закусил нижнюю губу. —?Вань, а ты что думаешь?Брагинский задержался взглядом на пальцах Яо, слишком усердно сжимающих чашку, глаза его подёрнулись тёмной дымкой. Выдержав тяжёлую паузу, он резко одёрнул руку от плеча друга и еле слышно и, возможно, несколько холодно произнёс:—?Я не знаю, что думать.Китай вдруг вспомнил о разборках после смерти Мэй и то, как Байльшмидт первый вступился за Россию. Ван понимающе и виновато вздохнул.—?Ничего, ару. Скоро всё раскроется. Кику наверняка уже знает, кто убийца, нужно лишь дождаться его знака…Дверь скрипнула, Яо резко замолчал и испуганно обернулся, но, увидев Джинга, тут же расслабился.—?Всё готово?Гонконг молча кивнул и положил на свою кровать, рядом с рюкзаком, пакеты с разнообразным перекусом. Яо поставил чашку на тумбочку и кинулся помогать брату упаковывать сумку.—?Эти глупые европейцы не делают ничего полезного… но всё будет в порядке, ару! Мы спасём положение! —?с энтузиазмом приговаривал он.Иван стоял рядом и с мягкой улыбкой наблюдал за Китаем, усиленно стараясь не обращать внимания на всё ещё накрапывающий за окном дождь.—?Альфред?— идио-от,?— проскулил Артур, со стуком поставив на стол опустошённый бокал и сжав его дрожащей рукой.Франция молча подлил ему вина. В горле было удушающе сухо, а в голове?— пусто. Все чувства, такие ненужные и бесполезные, сейчас сконцентрировались в груди и усиленно раздирали сердце в кровь.Однако Франциск напиваться не спешил?— что-то останавливало его. Он мог предположить, что это ответственность, но это было бы слишком смешно?— не поздновато ли?Они, именно они были в ответе за этих ребят, именно из-за их беспечности они погибли.

—?И Мэтью… тоже дурак.—?Матьё,?— тихо поправил Бонфуа.Артур молча опустошил бокал в два-три глотка.—?Неблагодарные… как они только посмели коньки отбросить? Разве я разрешал?! —?истерически обидчиво вопросил Кёркленд в потолок. —?Я же их любил!.. А они решили поиздеваться надо мной… Ха, а ведь у них здорово вышло!.. Ха-ха-ха… Ну, а ты чего не смеешься?Неожиданно замолчав, Артур уронил голову на локти и прерывисто зарыдал.—?Франциск… Хоть ты скажи, что нам теперь делать?Бонфуа поспешно одернул себя, ощутив порыв успокаивающе погладить друга по голове. Ему показалось, что если он коснется англичанина, то переймёт все его эмоции и уже не сможет сдержать собственную боль.—?Что же нам делать?.. —?глухо отозвался он и, помолчав, с сомнением ответил: —?Попытаться выжить, наверное…Плечи Англии затряслись. Послышалось тихое хихиканье, резко переросшее в безумный хохот. Артур смеялся, вскинув голову, громко, отчаянно, с мерзким ржавым хрипом. Затем, резко замолчав, он всмотрелся в перекосившееся лицо Франциска и снова сорвался на упоенные рыдания.Голова внезапно закружилась, стало трудно дышать, и Бонфуа показалось, что ещё немного?— и его горло и нос пойдут кровью. Или, по крайней мере, он заплачет вместе с Англией. Франция резко поднялся и, бросив: ?Я сейчас?, шатаясь, покинул комнату.А Артур, с трудом заглотив всхлипы, поднял голову и, шмыгая, болезненно крепко сжал бутылку вина и рваными движениями направился к своей постели. По пути он запнулся о ножку двуспальной кровати и упал на мягкую простынь, едва не разлив алкоголь. Резкая слабость завладела всем телом, и Англия решил было остаться тут, но, вспомнив, что это была постель Мэтью и Альфреда, болезненно вздрогнул и, встав, медленно добрался до своей кровати.Она стояла в углу комнаты, вечно обделённая светом из окна, и сейчас Кёркленд ясно видел в ней упрек в своём тщательно скрываемом и веками бесполезно подавляемом страхе перед одиночеством.?Наплюй на всех?— твои страдания тут же прекратятся?,?— советовал кто-то. Вино ли, кровать, может, даже, его последняя ещё трезвая часть разума?..Но перестать плакать Артуру не удавалось.Италия сжался на своей кровати, обессиленный до сиплости голоса и бледности кожи. В голове его раз за разом прокручивались очень похожие друг на друга воспоминания о всеобщих собраниях стран. Там был Альфред. Пылающий взором и сверкающий голливудской улыбкой, он постоянно что-то декламировал, возбуждённо жестикулируя и резко сменяя смех горячим шёпотом, а затем?— так же внезапно?— срываясь на дерзкие выкрики.Феличиано редко вслушивался в сказанное им?— он не любил политические совещания и споры. Но именно Америка со своей шумностью и гиперактивностью никак не давал ему заснуть на этих нудных собраниях, и, наверное, только поэтому итальянец мог сейчас так ярко вообразить себе Джонса: энергичного, самоуверенного и?— во всех смыслах?— живого.Неужели даже такие, как он, когда-нибудь умирают?—?Это глупо и опасно,?— выдохнул, прерывая тишину, Людвиг. Он сидел на единственном в их комнате кресле, упираясь в подлокотник и устало подпирая щёку кулаком. —?Гилберт, тебе не стоило делать этого.—?Делать чего? —?огрызнулся из другого конца комнаты пруссак, лежащий на своей постели сведя руки за головой и закинув ногу на ногу.—?Красть патроны,?— понизил голос Германия. —?И забирать пистолет.Пруссия резко сел на кровати и зло усмехнулся.—?Чёрт побери, Запад, если бы не я, его бы забрал кто-нибудь другой!.. Да и потом, под своей подушкой ты прячешь тоже далеко не рождественские леденцы.Людвиг помрачнел.—?Я не говорил, что мы должны поворачиваться к противнику голой спиной… Но твоя глупость может подставить нас, стоит только кому-нибудь внимательнее осмотреть труп Америки,?— Людвиг выдержал тяжёлую паузу. —?Ты видел пулевое ранение на его теле. А эти бесчисленные ножевые шрамы и исполосованная одежда?— будто для отвода глаз. Преступник явно надеялся, что мы не сразу осознаем истинную причину его смерти… Впрочем, только мы в итоге и заметили это?— азиаты и Россия не стали тщательно осматривать тело… А Франции с Англией, кажется, надолго хватит и поверхностного взгляда на труп.—?Ну, и? —?раздражённо фыркнул Пруссия. —?Да, теперь мы в курсе последних новостей: преступник вооружён чуть ли не до зубов и ситуация становится куда дерьмовее, чем прежде, но я-то тут при чём?!—?Если кто-то помимо нас поймёт, отчего умер Америка, все подозрения падут на тебя, ведь это ты забрал пистолет Романо,?— угрюмо пояснил Германия.Италия на кровати болезненно дёрнулся. Людвиг, для которого это действие не осталось незамеченным, виновато замолчал. Но его брат распалялся всё больше:—?Ха-ха, Запад, ты ведь не думаешь, что нас не подозревают сейчас?.. Да и вообще, пораскинь мозгами! Этот инцидент с пистолетом обернулся в нашу пользу?— у нас есть, чем ответить преступнику! И какое дело, что подумают остальные, среди которых и прячется этот психанутый монстр?! Главное?— слушай меня внимательно, Запад, главное?— это не сдохнуть нам самим. Выжить! Любой ценой,?— понимаешь? —?выжить, несмотря ни на какие жертвы?— будь то чужие трупы или презрение!

Венециано, во время речи Гилберта болезненно дрожащий, вдруг резко замер.—?Любой ценой…—?Верно, итальяшка! —?воодушевлённо подхватил Пруссия. —?Любой.

Германия лишь обеспокоенно нахмурился, остановившись внимательным взглядом на Феличиано. Он не мог понять, что творится у итальянца в душе в данный момент, и это почему-то беспокоило его куда больше, чем собственное спасение, о котором с таким жаром рассуждал его брат.—?Ну, хорошо… —?в итоге выдавил Людвиг и перевёл взгляд на Пруссию. —?Тогда кто же, по-твоему, в ответе за эту ситуацию?Гилберт усмехнулся и вновь упал на подушку.—?Самое обидное, что Джонс сдох так внезапно. Я, кажется, видел его сегодня ночью в коридоре,?— его глаза сверкнули,?— и был бы совсем не прочь его обвинить. Однако он?— труп. Какая жалость. Утешает одно?— у его бровастого собрата так и не появилось весомого алиби… Так что я буду очень рад, если убийцей окажется Артур.—?Будешь рад? —?иронично повторил Германия. —?Ты, случаем, не выжидаешь того момента, когда его виновность подтвердится смертью Франции? Убить его Англии будет проще всех остальных.Пруссия вскочил на ноги и метнул в сторону Людвига злобный взгляд.—?Он не успеет,?— процедил он, гневно сощурившись, и покинул комнату, громко хлопнув дверью.А Людвиг отчетливо понял, что пожертвовать любым не сможет даже сам Пруссия.—?Почему,?— тихо спросил у него Феличиано,?— Гилберт подозревает Англию? И… с братиком Францией ведь… всё будет в порядке?—?Гилберт не подозревает. Он лишь желает видеть в Англии преступника… И, конечно, всё будет в порядке,?— почему-то более тихим, но, тем не менее, недрогнувшим голосом ответил Людвиг и, присев на край кровати, похлопал итальянца по плечу.А сам подумал, что вряд ли что-то вернётся в норму. Не теперь, когда он не может, не сбившись, сосчитать до десяти, когда у Италии такой безжизненный голос, когда ночью с потолка доносятся странные шорохи, когда Людвиг чувствует, что не может довериться собственному брату… Не сейчас, когда кажется, что все без исключения немного?— или уже нет? —?тронулись умом.Венециано тихо выдохнул, ощутив холодную ладонь Людвига, и вновь, непонятно зачем, вообразил себе Альфреда. ?Мы любой ценой достигнем своей цели!??— на этот раз утверждал он, размахивая левой рукой со сжимаемым в ней гамбургером, а правой?— стиснув скомканный и заляпанный жиром лист с речью.