7.? Зацелованный солнцем ? (1/1)

— И опять мгла нависла над нами. Боги ушли в мир снов, забрав с собой светило, оставив нас на растерзание тем, в чьем грехопадении сами и виноваты. Разве после этого они всё еще достойны наших молитв, всех тех слез и бесконечных обрядов? — вопрос так и остался без ответа, лишь треск костра нарушал эту уютную тишину. — Ты не из тех, кто будет задаваться такими вопросами, так ведь? Старик Коран и сам прекрасно понимал, что его слова, мысли и рассказы мало что значат для юноши, сидящего напротив него.— Какой прок от твоих богов, которых не видно и не слышно? Что они сделали для того, чтобы заслужить мою преданность и веру в них? Мне достаточно и того, что я верю себе, — произнес молодой альфа, раздраженный этими нелепыми и бессмысленными вопросами старого беты. Похоже, что старик давно и намертво утратил свое обоняние, раз не мог почувствовать, как от альфы исходили волны раздражения и нетерпения.— Мальчишка! — зло зашипел старик, притягивая к себе глиняную миску, наполненную сморщенными красными ягодами, горсть которых тут же закинул в свой рот и поморщился. — Запомни раз и навсегда. Каждое слово имеет свой вес и сказав что-то однажды, ты не сможешь сказать, что этого никогда не было. Что бы ты ни сказал, боги это слышат и никогда не узнаешь, на что и когда они ответят ?да будет так?. Не смей шутить с теми, кто может распоряжаться не только жизнями, но и судьбами, — бета поднял указательный палец вверх.— Ты же их ненавидишь. — не вопрос, а утверждение. Коран замер, с толикой грусти разглядывая лицо альфы. Совсем дитя, не понимающее, как устроен мир, но такое же упрямое, как и его отец.— Но я не говорил, что не верю в них.Они вновь замолчали, слушая треск костра и утопая в своих мыслях. — Когда-нибудь, будет ли это самый прекрасный или самый ужасный день в твоей жизни, но ты получишь ответ на вопрос, существуют ли боги на самом деле. Я даже не знаю, будешь ли ты их проклинать до конца своих дней или благодарить.— Скажу, когда этот день настанет, — хмыкнув, альфа подбросил в огонь еще пару веток. — Я не сомневаюсь в этом, Кит.Юноша проследил взглядом за тем, как старик опять начал перебирать ягоды своими дрожащими пальцами, пытаясь найти среди них наименее кислую, но это было бесполезно. Из-за наступивших холодов найти что-то, кроме кислых ягод было просто невозможно. Бета совсем исхудал, вынужденный питаться только тем, что мог достать самостоятельно. Да и в его возрасте об охоте можно было просто забыть.Недавний гон Кита, приковавший его к одной из глубоких пещер, сказался на обоих. Альфа не мог охотиться во время гона, так как просто распугивал всю местную живность своей аурой, вместо того чтобы остаться незамеченным.Бывало, что Коран, обозленный из-за голода и собственного бессилия, кричал, чтобы тот наконец-таки нашел себе омегу.Омеги... О них Кит знал только понаслышке, со слов отца или Корана, когда те упоминали о них в своих рассказах, пытаясь дать полное представление о жизни в племени, которую сами знали.Он даже помнит вопрос, который задал еще в детстве – что такое омеги? Техас, отец Кита, тогда лишь тихо посмеялся и, потрепав сына по волосам, произнес слова, которые тот запомнил навсегда:?— Омеги – это те, кто приходят в этот жестокий мир со светом внутри. Они являют собою чудо, несвойственное той кровожадности и алчности, что творится вокруг. Слишком мягкие и слабые, но в то же время очень сильные внутри. И только альфа в силах защитить омегу, подарив любовь и тепло, взамен получая всё. Всё, чем является омега – и тело, и душу... Навсегда.Когда придёт время, ты поймешь, почему так важен союз альфы и омеги. Ведь только так рождается жизнь.?Коран даже сейчас часто поговаривает, что Кит, когда придет время, сам найдет того, кто ему нужен. Сущность альфы будет жаждать и требовать своего.Альфа обречен найти омегу, даже если никого и ничего не будет рядом.— Я пойду принесу еды, — поднявшись с уже насиженного места, Кит направился в сторону выхода из пещеры.— Уже ночь. Опасно выходить, когда наступила темнота. Боги с закрытыми глазами не смогут защитить тебя, даже если я буду неустанно молиться.— Твоих богов не существует, поэтому это просто бесполезно. Ждать продолжения разговора юный альфа не стал, захватив с собой лишь свой лук, пару стрел да нож, выточенный из кости самого сильного зверя, которого ему удалось победить. Это традиция, что оставил ему Техас вместе со множеством знаний о той жизни, которой Кит никогда не знал.— Кровь альфы в тебе слишком горяча, она затуманивает разум и не дает понять, когда следует упрямиться, а когда – просто отступить. И лишь обретя что-то поистине ценное, ты поймешь, что в осторожности перед немыслимыми силами нет ничего позорного. Старик остался один, шепча это уже сам себе и пытаясь понять, когда же этот ребёнок стал ему так дорог, что с каждым его уходом руки начинают дрожать от страха, что тот больше не вернется. Если вспомнить, то Техас пришел в горы с совсем еще слабым малышом, что едва ли мог открыть глаза. Мужчина – грозный и сильный альфа, казавшийся непобедимым, выглядел сломленным и потерянным. Он-таки не сказал бете, живущему в горах долгие годы, и приютившему их, о причине своих одиноких скитаний по малопригодной для жизни горе. Коран понял лишь одно – Техас бежал. Единственным, о чем поведал альфа, была история о том, что из его племени никого не осталось, кроме него и маленького Кита.Теперь Кит – единственный представитель племени, чьей судьбы и вовсе не знает.— О боги... — прикрыл свои почти ослепшие глаза, затянутые белой пеленой от старости и немощности Коран, — Как же этот мальчик найдет свое будущее, если у него нет даже прошлого? И в то же время, где-то далеко раздался пронзительный и громкий волчий вой.— Всё правильно. Вам не нужна его вера, чтобы вести его по уготованной ему дороге. ***Старик был прав насчет того, что по ночам было опаснее, чем днем. Эта скалистая гора слишком своенравна, словно маленький дикий звереныш, видящий во всем и во всех своих врагов. Но Кит не собирался на долгую охоту и не замахивался на большую добычу, достаточно было просто добыть чего-нибудь, чтобы старик не загнулся от голода до наступления утра.Этот старый бета был единственным, кто остался у него после гибели отца, и Кит собирался позаботиться о нём как следует, как при жизни, так и после смерти.Скользнув ногами по гладкой льдистой поверхностей одного из каменных пластов, что так удачно подвернулась, Кит спрыгнул с небольшого выступа, отдаляясь от пещеры старика.Волк завыл.Другой старался бы держаться подальше от этого воя, чтобы не наткнуться на зверя, особенно в полнолуние, когда хищник, не разбираясь, бросался на первого попавшегося. Но Кит, словно стрела, выпущенная из его же лука, устремился туда, откуда донесся этот вой.Космо звал его.Судя по звуку, волк находился не так далеко, но Кит мог и ошибиться, ведь коварная гора путала, словно играясь, издавала один и тот же звук много раз и с разных сторон. И только Кит, знавший эту гору наизусть, не позволял ей играть с его разумом. Еще один вой, прокатившийся по скалам, окончательно прояснил местонахождение волка.Только сильнее сжимая лук в руках, альфа перепрыгнул через валун, выбирая на бегу более безопасную тропу, ведущую вниз, к реке.В последний раз Космо звал к себе Кита, когда был волчонком, попавшим в передрягу и не способным самостоятельно выбраться из плена ущелья, в которое свалился, гоняясь за юркой добычей.? — Лишь бы не медведь... ? — мысленно взмолился Кит, уже видя чьи-то очертания на берегу, у самой реки, в том месте, где она начинала замерзать, стекаясь в небольшое горное озерцо.Космо, признавший Кита сразу, шевельнул ушами на голове, но ни на шаг не приблизился к альфе, хотя обычно подбегал и бросался на него, сваливая с ног.Никакого медведя не было и в помине. Да и волк выглядел здоровым. Разозленный Кит, уже сбавив скорость постепенно приближался, одновременно пытаясь отдышаться и сдержаться, чтобы не прибить Космо за его глупый поступок.Одного глубокого вдоха хватило, чтобы мир вокруг потерял все свои краски.Ничего не осталось. Ни звука текущей реки, ни шума высохших веток деревьев бившихся о друг друга из за ветра, ни шумного дыхания Космо. Всё, что имело значение – это тот невероятный запах, что витал вокруг этого места. Он звал, пьянил и в то же время загонял в самый угол сознание, будто опытный охотник, выследивший и поймавший свою жертву в ловушку. Хотелось зажать нос и убежать, дав волю панике, что проскользнула в сознании юного альфы, никогда не знавшего такого дикого и необузданного чувства. Запах, сладкий и в то же время такой необычный, не похожий ни на что другое, постепенно въедался под кожу, заставляя тело гореть, проникая вовнутрь, попадал в кровь и достигал самого сердца, чей стук стал таким оглушающим и в то же время единственным спасительным в этой какофонии чувств.? — От этого не уйти и не сбежать. И ты тоже не пытайся, Кит. Альфой быть не так просто. Альфа должен быть сильным и умелым воином, ведь он рожден защищать. Но...нечего защищать, если у тебя нет омеги. Без омеги не будет племени, не будет дома, не будет детей и не будет смысла для жизни альфы. ? Он не сразу понимает, что произошло, вынужденный опуститься на землю, чтобы не упасть. И лишь, стоя на коленях, чувствуя, как падающие на кожу снежинки тают, принося такую желанную прохладу его разгоряченному телу, он замечает очертания человеческого тела, от которого так и не отошел Космо.? — Мир в твоих глазах изменится навсегда, сын. Это будет твой свет, который будет манить за собой и вести тебя вперед. Вся твоя жизнь будет сосредоточена лишь на нём. ?Киту не нужно объяснять, ведь ответы возникают в голове сами собой. Он уже всё понял и поднимается на дрожащие ноги лишь для того, чтобы увидеть, приблизиться, коснуться и почувствовать.Погладив Космо по голове, Кит опускается на корточки, жадно всматриваясь в черты того, кто захватил всё его внимание, заставив сосредоточиться лишь на нём одном.Юноша был так похож на ледяного духа: бледный и холодный, с синими губами и ресницами, покрытыми снежинками и лишь едва заметное теплое дыхание говорило о том, что это вовсе не дух, а человек. Человек с удивительным пьянящим запахом, который проникает в легкие альфы, будоража сознание.— Омега... ***Коран слишком стар, чтобы беспокоиться о том, что рядом с его пещерой живут волки. Он слишком стар, чтобы вообще беспокоиться о чем-то. У него есть только несбывшиеся мечты и сожаления о прошлом. Он живет с мыслями о прошлом, что не дают ему покоя. Только вот прошлое навсегда осталось где-то далеко, в потерянном месте, куда не добраться уже никогда. У него есть лишь мимолетное настоящее, и он макает кусочек шерсти в чашу с красной краской и водит ею по стене пещеры, рисуя то, что не сбылось и то, что сбудется.— Если я и поверю в существование твоих богов, то я не хочу им молиться. Голос Кита заставляет вздрогнуть бету и обернуться, чтобы посмотреть на юного альфу. Тот молод и решителен. В его глазах, наконец-то загорелась искра, что погасла со смертью Техаса. Его будущее всё еще наполнено мечтами и надеждами. Его будущее сейчас находится в его крепких и надежных руках. И он тот, что ни за что не ослабит хватку. Коран слишком стар. Он слишком много видел и даже будучи бетой, с одного взгляда всё понимает. Нет нужды спрашивать, почему тот вернулся раньше времени того, кто ушел на охоту. Нет нужды спрашивать, почему тот вернулся полуголый, с обнаженной спиной и торсом. И вовсе нет нужды спрашивать, что или кого он обернул в свою одежду и сейчас держит на руках.Кит пришел не с пустыми руками. Он вернулся с добычей. С такой добычей, которой не намерен ни с кем делится.— Твой омега? — спрашивает старик, едва поднимая руку, в которой сжимает клочок шерсти и указывая на руки альфы. Он не дожидается ответа Кита, сталкиваясь с его твердым и решительным взглядом, не понимающим этого вопроса. Это заставляет бету усмехнуться и отложить в сторону свою самодельную кисть и чашку с краской.Правда так проста и очевидна.— Твой омега. И не нужно никаких вопросов, лишь утверждение. — Мой, — кивает юноша, словно только что получил согласие родителя, которого у него уже не было.Хрупкий на вид омега, чья судьба только что решилась, лишь задрожал, прижимаясь к телу альфы, чье тепло стало для него спасительным.— Положи его ближе к огню и принеси мне мази, чтобы успеть до того, как духи приберут к рукам твоего новоприобретенного омегу, — ворчит старик в свой привычной манере. В голосе сквозит радость и печаль. Мальчик совсем вырос и уже готов создать собственную семью, основой которой станет этот омега.Кит опускает завернутого в собственные одежды омегу на шкуру ровно возле огня, как и сказал бета. Ему нравится чувствовать свой собственный запах, смешанный с тонким запахом омеги.— Мазь! — кричит старик, ударив ладонью по спине альфы, отгоняя его подальше, — Только на старости лет не хватало мне увидеть, как сношают безвольного омегу!— Я ничего не делал!— Ты ничего не делаешь сейчас! Принеси мне мазь наконец, — пробурчал старик, медленно усаживаясь возле омеги, начиная шептать под нос молитвы, что с каждой секундой, плавно становились то громче, то ниже. Они убаюкивали и успокаивали.— О чём ты просил, старик? — Кит никогда не интересовался молитвами, которые частенько читал бета, но сейчас молитва была иная, она отличалась от всех, что он ранее слышал.Коран позволил себе улыбнуться, открывая крышку чаши, которую принес альфа, прежде чем зачерпнуть немного мази и нанести на свои руки.— В том племени, где я родился, омеги были священным даром богов. Их тела были настоящим сокровищем и касаться их было запрещено. Сначала нужно помолиться и попросить живущих на небесах об этом, помолиться и поклясться, что омеге ничем не навредишь. Я просил разрешения.Коран поспешно развернул одеяние, в которое был укутан омега. Его рука на миг замерла. Это был мальчишка едва ли старше Кита.— Совсем еще ребёнок.Его трясло и лихорадило, поэтому бета поспешил, продолжая разворачивать его, пытаясь увидеть все повреждения и мысленно молясь о том, чтобы тот был в порядке. Мёртвый омега им совсем ни к чему.— Он был на берегу реки. Наверное, замерз, — подал голос Кит, не пытаясь подойти ближе положенного, но не отрывая взгляда от них. Даже не моргая.— Но перед этим он упал, — прошептал себе под нос Коран, зачерпывая ещё немного мази на руки и аккуратно втирая его в кожу омеги там, где были синяки и ссадины.Вновь молитва полилась из уст беты, наполняя пещеру своим монотонным звучанием. Альфа уснул, не меняя своей сидячей позы, убаюканный этими звуками.— Он похож на лето, — бета сказал это так внезапно, что альфа проснулся мгновенно.Костер так же горел, и старик также сидел возле омеги. Только уже был рассвет и ветер, поменявший свое направление за ночь, начал задувать снежные хлопья прямо внутрь пещеры.— Смотри, — почти с ребячьей радостью в глазах, старик подозвал к себе юного альфу. Дважды Кита просить не пришлось. — Он похож на лето, — вновь повторил бета, едва касаясь кожи лица омеги. Тот за ночь отогрелся и кожа его стала смуглее и нежнее. Теперь он был совсем не похож на ледяного духа. Скорее, на воплощение тепла и света.Вот как он выглядит. Вот как выглядит омега Кита.— Зацелованный солнцем, — прошептал старик, едва касаясь пальцами веснушек на лице мальчишки.Омега зашевелился так внезапно, что бета вздрогнул, заставляя подобраться и юного альфу, не отводившего взгляда от того, кто принадлежал ему уже целую ночь и утро.Ресницы дрогнули и омега открыл глаза всего лишь на миг.Небо взглянуло на них. Всего лишь на мгновение. ? — Не такое уж небо и недосягаемое. Когда вырастешь, достаточно будет просто протянуть руку к небу и схватить его. И тогда даже небо может стать твоим. ?