III (1/1)

Скучная суета будней сменялась её сестрой близняшкой. Месяц за месяцем. Книги, казавшиеся чем-то вроде лакомства после обеда, теперь не приносили особого удовольствия после рейда. От философских размышлений клонило в сон, шутки, в лучшем случае, вызывали желание поднять уголки рта, затем губы снова превращались в сжатую полоску.Детективы были второсортные, фэнтази?— глупые, экшн… Не удивлял. Нефилим и так жил экшеном, боевыми вставками. Кроме того минул почти год с того момента, как это стало непрерывной шаблонностью. Каждый день?— подъём в одно и тоже время, тренировка или прогон юнцов по тренировочному полю, обходы, рейды, стычки с плотоядными демонами. Иногда такие вылазки спасали?— он мог выпасть из города на несколько дней и не возвращаться в микс мегаполиса, где каждый десятый смертный оказывался то оборотнем, то феей. А потом по новой. Как диск в проигрывателе, когда песня нравится очень сильно. Но эта жизнь ему не нравилась.Акира всегда старался мыслить позитивно, несмотря на внешнее спокойствие. Даже когда кто-то из сослуживцев умирал на задании, он улыбался, легонько приподняв один уголок рта, и смотрел на поднимающийся к потолку пепел после кремации. Эта жизнь?— круговорот, все умирают. Все, кроме некоторых существ. И всё равно каждому отведен свой срок. Охота опасна, она требует подготовки и терпения, но на то они и потомственные охотники, они, их отцы и праотцы были удостоены чести нести в своих венах кровь ангелов. Правда Акире эта честь сидела в печёнках, как алкоголь у сгоревшего пьяницы. Скука ела и глушила, вгоняла в полудрёму, баюкала обыденностью. Спать?— вот что было радостью. Заевшая на одной ноте пластинка превратилась в колыбельную. Бесцветный сон не становился для охотника дарящей отдых паузой. Он был пропастью, как состояние лунатизма?— выпадаешь и ничего не помнишь. Так что вполне естественным образом оковы долга, которые передавались из поколения в поколение вот уже чёрт пойми сколько лет, начинали раздражать своей приевшейся заурядностью.Вот демон?— его нужно было убить. Сначала изучалась физиология каждого вида, способы противостояния. Всё это приправлялось обильными тренировками с оружием. Ведь пойти в рукопашную против демона?— всё равно, что покончить с собой.Вот оборотень?— от него надо было держаться подальше и не показывать уязвимые места. Им тоже выделялась своя полочка в учебных пособиях. Оборотень?— общее название, на самом деле их существовало много, просто волков развелось больше, чем тех же кроликов, поэтому последние негодовали. Коталаки, гарпии?— много зверья собралось на страницах пожелтевших книг. Но одно их точно объединяло?— они были животными. В первую очередь они — звери, не люди. Их глаза, походка, предпочтения?— животные. Волки сбивались в стаи, псы тоже старались жить совместно. Кошки, эти незаметные хитрецы и помыкатели, наоборот, любили волю, всегда были отдельно, себе на уме. Птицы… А их и не видел никто.Вот маг?— этим вообще нельзя было доверять, нужно было смотреть в оба. Иллюзионисты отхватили от всех дьявольских существ лучшее: магию от фей и бессмертие от вампиров. Маги зачастую повидали много, если не больше, их нельзя было пронять лестью и хитростью, они были недоверчивы и знали себе цену. Почти все они?— умные, падкие на откровенность, а ещё жадные.Вот вампир?— с такими не стоило показывать шею и ходить по подворотням. Дети ночи?— кровопийцы были аристократически бледны и обладали природной уязвимостью к светилу. Им хватило бы даже одного лучика, чтобы загореться. Лишь серебро так же красиво, как вампирские губы, почти ртутные от недоедания. Рефлексы, скорость, слух, всё у них было обостренно, каждый нерв натянут, как гитарная струна. Достаточно лишь одного колыхания воздуха?— и несчастную жертву пронзили бы оледенелые пальцы.Вот фея?— хуже любого мага. Им тоже нельзя было верить, с феями пришлось бы открывать третий глаз. Они привыкли извращать правду, перетирать кости друг другу, улыбаясь. Никаких ясных ответов на ясные вопросы. Никаких нечётких ответов на нечёткие вопросы.Эти правила вбивали им перед сном вместо сказок на ночь. Казалось, что материнское молоко содержало все пункты кодекса нефилимов. Они не помнили, как выучили кодекс, но любого охотника можно было разбудить ночью и он бы рассказал всё наизусть, как по бумажке.Свободное время от охотничьих дел Акира старался добивать, если не книгами, то прогулками. Бродил куда глаза глядят. Порой он мог забрести на крыши и смотреть вдаль, а потом вспоминал, что завтра, то есть уже сегодня, ранний подъём и уходил, понурив голову. Ноги приносили его в самые отбитые места, иногда он находил раритетные лавочки, в которых торговали гномы, пару раз натыкался на фей-распутниц, которые, оценив его мордашку, мгновенно липли со всех сторон. И снова, чихающий золотой пылью или загруженный какими-то редкими книжками, возвращался в комнату, где все стены занимали собой книжные полки, лишь посередине была низкая кровать, на которой он лежал звездой еще полчаса, рассматривая неизменяющийся потолок. Для арсенала была оружейная комната, столовая работала круглосуточно, этакое общежитие с максимальными условиями комфорта.Сирота почти после рождения, даже не успел запомнить голоса матери, сразу после исполнения шестнадцати лет поселился в комнате, которая соседствовала с точно такой же. Эдакий улей был домом для всех охотников, у пчёл-соседей всё было одинаково, лишь ранги разделяли их условия. С каждым повышением он менял апартаменты, перетаскивая стеллажи с книгами и сменяя ключи от замков. Площадь от стены до стены увеличивалась от раза к разу, но Сузуки почти год не преуспевал в охоте, оставался на одном уровне, тогда как до этого размеренно гнался за повышением. Те, кого он обогнал, уже поднялись на несколько ступеней выше, некоторые обзавелись семьями, а кто-то умер.В тот день он скучал в баре, где охотники старались не появляться без крайней необходимости или трезвой головы. С потолков свисали витражные светильники, свет бликовал в крыльях фей, отражался в стеклянных тарах и в их содержимом. Оборотни играли в бильярд, коталаки лениво перебрасывались в карты, больше уделяя внимания самкам, которые оккупировали барную стойку. Были ещё нелюди в этом месте. Пространства хватало, чтобы не мельтешить друг перед другом хвостами и крыльями. В главном зале, где и обосновался Акира, развалившись на низком диванчике с подушками перед стеклянным столиком, была сцена с живой музыкой. Между эльфами, играющими на гитарах и барабанах, стоял одинокий микрофон на подставке. Вроде, спеть мог каждый, в зависимости от того, захотят ли пускать желающего на сцену сами эльфы. Но смельчаков не было, и общий гул разбавлял лишь ритм акустики.—?И ничего мы вас не ненавидим, босс! —?послышался высокий окрик.Ответом было только хмыканье. Низкий шатен в чёрном продефилировал к сцене с насупленным видом, сложив руки на груди. Вслед ему вопила группка людей в странных одеждах. Там выделялась одна девушка в коротком платье, стилизованном под викторианское, с рукавами-фонариками и жабо. Наряд очень гармонировал с чёрной помадой и светлыми кудрями. Она тоже кричала… Нет, кричал. Это был парень, судя по голосу. Слова снова были адресованы тому шатену:—?Что-то душевное! Наши души требуют вина и печали!Волосы от резкого поворота головы дёрнулись и закрыли лицо того, к кому обращались. Он уже стоял на сцене и с шипением наклонился сначала к одному затихшему гитаристу, потом к другому, под конец заходя за ударную установку. Эльфы переглядывались друг с другом полминуты, минуту, три минуты, потом кивнули сами себе.К тому моменту, когда Акира в очередной раз щелчком пальцев отогнал доставучую бабочку, которую на него нагоняли хихикающие феи из-за соседнего столика, первая гитара издала долгий струнный стон, разбавляемый ритмом барабанов. Гитара под пальцами второго гитариста тоже заиграла, она шептала переливами аккордов, словно капель падала на холодные листья. Мелодия инструментов не трогала, пока охотник не поднял глаза на сцену. Только в этот миг сердце внутри него сжалось. Не грубо, просто его поймали в ладони, в которых оно начало трепыхаться, как птица. Голос вокалиста был грустным и печальным. Холод охватил тело, словно кровь застыла, чтобы тоже послушать. Все замерли, внимание перешло на сцену, где кружились ноты. Коталак с проколотой губой пропустил фул-хаус; оборотень промахнулся по своей выигрышной восьмерке, а феи перестали натравливать на невинных жертв бабочек и стрекоз. Миниатюрное тельце на сцене пело о разлуке, о суициде от одиночества. Раскатистый голос был неожиданностью, глубокий бархатный, он лился из нежного горла и разливался терпким алкоголем по залу.?Чувства, которые ты дала мне?— был ли это лишь сон, порождённый желанием??Глаза в глаза. Тонкая серая блёклая ниточка, похожая на вены-прожилки увядающего цветка, до этого лежавшая на полу, вдруг расцвела нежным розовым цветом. Окрепла, показывая себя, своё существование. Вена тянулась, вихрилась, становилась всё короче, словно у неё с двух концов были катушки, которые начали затягивать её внутрь себя. Узлы распутывались, разлетаясь и собираясь, тонкая тетива была невидима ни одному глазу…И вдруг иллюзия пьяной грёзы пропала, будто её и не было, а осторожный адреналин ударил по мозгам. Широкие тяжёлые шаги и рёв Акира бы услышал хоть за километр, спасибо треклятой крови. Треск стен, потолка, крики зевак расползались по бару, обрывая льющийся голос, и тут случился он. Инстинкт.Охотник оттолкнулся от дивана, переворачивая столик, оценивая обстановку. Посетители сновали вокруг в панике, лишь некоторые старались сохранять спокойствие. Например, тот блондичик в платье подбегал к тем, кто споткнулся или был опрокинут, и помогал подняться. Оборотни перекидывались, разрывая одежду?— тоже инстинктивно?— и мчались вперёд на надвигающийся рёв. Он материализовался в вызубренный Акирой образ из пособий.Длинные тени громко рычали, скалили огромные пасти и стучали зубами. С чёрных дёсен стекала густая слюна прямо им под лапы, огромные медвежьи пятиугольники с перепонками и без шерсти. Крючкообразные когти оставляли на деревянном полу светлые полосы срезанного дерева. По ходу движения врага мебель переворачивалась и ломалась. Тварь была худая и длинная, но сложена она была не пропорционально. Хвост был плотным, лапы массивными. При этом очень худое тело, каждую кость рёбер было отчётливо видно. Безглазое существо с мощным нюхом громко рычало и бросалось на любые колебания. Оно обращало внимание на тепло и на бешено ускоряющийся под адреналином поток крови в теле.Тот коталак с проколотой губой упал руками на стол. В доли секунды его тело стало меняться: перестраивался скелет, вытягивалось лицо, преобразуясь в морду. Голова уменьшилась и сплюснулась, уши резко оттопырились. И всё в одну секунду, даже шерсть проступила через кожу одновременно с перестройкой головы. Крепкий гепард в лохмотьях рубашки и штанов рванул через опрокинутые столы. Он откинул один из них задними лапами и встал на все четыре, вздыбливая шерсть на холке. Под брюхом стонал от боли в грудине юноша, он лежал животом вниз, прижимая к голове собранные в кулаки ладони. Акира в один рывок оказался рядом с демоном, который истекал слюнями перед парочкой. Он кинул короткий клинок в слабое место твари?— переход головы в шею, что-то вроде детского человеческого родничка. Зверь завыл. Он крутился, сметал мебель, пока охотник помогал пострадавшему юноше подняться и опуститься на успокоившегося гепарда.—?Донесёшь?—?Мрав! —?рыкнул зверь, ласково лизнув юношу по щеке. Коротко потрепав кошку по голове, Акира ринулся дальше.Другие охотники уже явились, было слышно боевые кличи. Скорее всего, они вели преследование, раз среагировали так быстро.Акира лавировал через крупный мусор, внимательно слушал, где-то было ещё одно исчадие, но кроме скрипов в помещении не было ничего странного. Тронул мыском сапога половицу, та издала стон и треснула. Здание было не новым, но пол выглядел свежим и лак на нем блестел, не потрескавшийся и не лопнувший. Дерево разошлось вдоль, до забитого гвоздя. Ширина доски позволила охотнику провалиться почти до колена под собственным весом. Ступня встала между теплопроводной системой, прямо между труб. Удача вообще не была его спутницей по жизни, она любила пнуть его под тренированный зад, хихикать, наблюдая, как его чуть ли не рвут жизненные обстоятельства.Депрессия показалась островком спокойствия, когда демон вывалился чуть ли не из тени, Акира едва сдержался, чтобы не крикнуть: ?Да ладно?!?Мерзко скрипя нестабильным полом?— к этой категории нужно было бы ещё приписать стены и потолок, может, даже глаза охранника?— демон шёл, капая слюной. Широкие лапы становились шире, когда вес переходил на одну ногу. Особь была меньше тех трёх, которых он успел положить, но позитива это не прибавляло. Комбинируемое дыхание и рычание вываливалась из каплеобразных ноздрей над дугообразным ртом. Непонятные тёмные выбоины по обе стороны головы, наверное, служили ушами, точное их предназначение Акира подзабыл.Зверь надвигался быстро, времени вытащить ногу из пола не было, охотника бы сожрали?— в лучшем случае. На секунду расслабив конечность, Акира резко дернул её вверх. Труха соседней доски мелкой крошкой прилипла к штанине. Он дёрнул головой, чертыхнулся, поднялся на ноги. Свобода! Но зверь надвигался слишком стремительно. Из набедренной кобуры нож уже не достать, рука замерла на полпути… Смерть была близко. Но тварь вдруг лишилась головы из-за алых искр, в неё вонзилась ещё одна красная молния… И вот?— демон упал на бетон, разбрасывая за собой ихор.Тот самый юноша?— тот, кто пел на сцене?— сдувая каштановый виток со лба, стоял в немного наклоненной позе, выставив руки, тяжело дыша. Глаза были чуть прикрыты, но даже так было видно, как их зрачок скручивался и метался волчком, превращаясь из кошачьего веретена в более обычную каплю.—?Так ты маг? —?охотник ошеломлённо вскрикнул, широко раскрыв глаза, будто зависая, переосмысливая информацию.Когда последние малиновые крохи слетели с ладоней, маг выпрямился и посмотрел на Акиру. Как шипящая кошка, только заостренных зубов и вздыбленной шерсти на холке не хватало. Хотя от выброса молнии некоторые пряди пушились и топорщились. Юноша не подходил ближе, он стоял, сложив руки на груди.—?Какие наблюдательные нынче нефилимы пошли,?— по змеиному сплюнул недавний знакомый. Губы кривились от дрожи, он сдерживался, чтобы просто не телепортироваться отсюда куда подальше. Под закрытыми веками зудом копилось раздражение.—?Осторожно! —?Акира сработал мгновенно, едва услышав в общем шуме скрип выскальзывающей из крепления цепи. Соскочил, сомкнул руки, сделал новый скачок.—?Чего?.. —?слово огрело шею.По инерции сомкнутые на плечах пальцы ощутили дрожь ?Он испугался?? Послышался треск, и на место, с которого он сбил мага, сейчас звонко упала огромная люстра. Еще немного и её тяжёлые цепи могли бы окольцевать его, но прежде юношу окольцевали сильные руки. Досчитав до трёх, Акира опустил глаза и чуть не выколол их острыми залакированными прядками, которые не успели растрепаться. Маг зажмурился, слегка втянув голову в плечи. ?Испугался?.—?Считай это благодарностью,?— ладони отпустили тело, охотник сделал шаг назад, потом ещё, пока не достиг железного обруча упавшей люстры, уткнувшегося в лодыжку.Маг с этого расстояния не трясся, дёрнув головой, он снова зыркнул на охотника из-под упавшей завитой челки. Только уже не так озлобленно и нервно, скорее испуганно. Сузуки снова прибило на месте, как там, на диванчике перед сценой. Кошачьи зрачки, чёрные веки, плотно сжатые губы и немного втянутая в плечи голова. Как испуганный котёнок, он стоял и обжигал присутствием. Адреналин, который осел на языке безвкусным крахмалом, вдруг сошёл по телу, заряжая каждое нервное окончание хлёстким ударом. Стало беспокойно и при том же спокойно, странно.Он уже опомнился и развернулся, чтобы на всякий случай ещё раз пробежаться по этажу, проверить его на предмет обнаружения других особей. Но опять?— что за день?! —?споткнулся, когда пряный голос толкнул в спину, хотя охотник продолжал быстро идти. Акира запомнил лишь обрывки:—?…нори! —?пауза, будто передумал, а потом крикнул громче: —?Матсумото!***Многоэтажный комплекс для всевозможных организаций из бетона и стекла. На первых пяти?— торговый центр, выше?— офисы компаний или студии. В лифте Сузуки то и дело вскидывал голову наверх на зеркальный потолок коробки.—?И чего ты только извёлся? —?стоящий рядом Томо тоже смотрел в потолок, но по причине скуки.—?Зачем за мной увязался? —?бесцветно поинтересовался Акира, поворачиваясь к спутнику. Скошенный каскад чёрных волос, выбритые виски и абсолютная непричастность даже к самому себе.—?Рейя дрыхнет после трехдневного рейда, а мне скучно,?— коллега зевнул, не удосужившись прикрыть рот рукой.—?Я не собутыльник,?— заметил блондин.—?Зато к тебе всякие интересности так и липнут,?— мужчина наконец повернул к нему голову.—?Если ты про тот случай, то это он единичный,?— покачал головой Сузуки, постукивая мыском сапога по полу.—?Хм, а мне кажется, что-то интересное всё же будет,?— протянул Томо, заговорщически ухмыльнувшись.Вытерпев, пока лифт наконец достигнет нужного этажа, Акира вылетел из кабины и сразу свернул по коридору. Слева была стеклянная стена, за которой простирался город, справа?— лента стены с заклёпками-дверьми. На каждой была табличка с названием той или иной организации. Буквы, написанные тонким шрифтом на ламинированном квадратике, гласили ?NIL?. То, что и искал Акира. Тактично постучавшись и услышав приглушённое ?войдите?, он вдруг ощутил приступ мандража. Дёрнув несколько раз головой и сделав несколько отрывистых выдохов-вдохов, он открыл дверь. Белые стены, на них кляксами висели эскизы и подвешенные выкройки. У одной стены в ряд до самого потолка стояли стеллажи с тканью, посередине огромной комнаты располагался островком прямоугольный стол для раскройки, на котором было развернуто несколько рулонов ткани и разложено по паре выкроек. Хаотично были расставлены фигуристые манекены, некоторые из которых были одеты в скреплённые булавками куски ткани. Ширма в углу, рядом с ней зеркало-книжка. Всё говорило о бурной работе, а вот самого работающего не было видно. Он резко повернулся в сторону ширмы, в грудь сначала ударились, а потом обиженно засопели.—?Смотреть под ноги надо,?— проворчал под нос парень, сверкнул знакомыми глазами из-под крупных очков.Всё было так уютно: серая мягкая майка под струящимся кардиганом, вьющиеся волосы, собранные в трогательный хвостик на затылке, засунутые туда карандаши. У его ступней в чёрных конверсах валялось несколько плотных папок с выпавшими оттуда листами с зарисовками.—?Ээ, охотник?—?Меня узнали, аж приятно,?— усмехнулся Акира, проводя пальцем по груди в том месте, куда маг врезался на этот раз. Опустившись на колено, он стал помогать собирать то, что упало, подавая магу.—?Сузуки, ну и куда ты ломанулся, чёрт побери,?— беззлобно ворчал Томо, всё так же вышагивая, засунув руки в карманы.Послышался глухой стук, обильный шелест мелованной бумаги вперемешку с тканью и испуганное ?Ой!?. Трое обернулись, и узрели умилительную картину: знакомый Акире блондин в просторной футболке и узких джинсах собирал с пола упавшие папки и их содержимое, суетливо кусая уголок нижней губы резцом. Томо подорвался и сел на одно колено, стал помогать собирать, один раз случайно соприкоснувшись пальцами с блондином, когда они синхронно потянулись за тонким журналом с пробитым стрелой сердцем на обложке.—?От охотников один бардак,?— вывел присутствующих из ступора хриплый голос Матсумото. —?Такаши, просил же не носить столько, что ног не видно.—?П-простите…—?Вот,?— Томо сначала поднялся сам, прижимая собранное к груди, а потом подал руку Такаши, который с охотой принял жест. Смущённо поджав нижнюю губу, под которой блеснул шарик пирсинга, и коротким движением отвел высветленную прядь, демонстрируя алеющее заострённое удлиненное ухо, увенчанное серёжками-колечками с индустриалом в виде пики. Томо конкретно подзавис на пару секунд, пока на него смотрели большие глаза, невинно хлопая накладными ресницами. Проморгавшись, он довольно усмехнулся и прищурился.—?Такаши, значит,?— произнёс с придыханием, будто пробуя на вкус что-то вкусное. Всё ещё прижимая к себе папки и журналы.—?Значит, да,?— задорно кивнул эльф, кокетливо поджимая уголки губ в улыбке.Наблюдавшие за этим этюдом другой охотник и маг чуть ли не синхронно моргнули. Акира, до этого не замечавший за сослуживцем джентльменства, вздернул бровь, а маг издал мученический полувздох, закатив глаза.—?Житья от этих охотников нет. Один сбивает, второй стажёров из строя выводит,?— ворчал он.Они бы так и остались немыми зрителями, если бы не случайно обращенный взгляд друг на друга. Так как модельер был ниже, он сначала посмотрел на чужое плечо в кожаной куртке, потом был круглый ворот футболки чуть ниже ключицы и крепкая шея, обрамлённая выжженными концами волос. Как раз в этот момент взгляды пересеклись. Опять.***Дурь дурная. Как в ужасном фильме со всеми клише, которые повторяют друг друга в каждой сцене. Героями этой третьесортной комедии себя представить не могли они оба. Попали под дождь, когда Сузуки провожал модельера домой после очередного свидания. Таканори покачал головой на их вид мокрых куриц и потащил к себе в лофт. Там всучил охотнику полотенце и сухие мягкие брюки.Уже сидя на кровати в одной длинной футболке поверх боксеров, он понял весь абсурд происходящего. На плечах охотника висело небольшое полотенце, открытая спина с дугой позвонков из-за тёплого и неполного освещения оплелась тенями. Крепкие мышцы так и кричали, призывая к себе прикоснуться. Акира сидел на полу, водя кистью туда-сюда, а Корон, задорно тявкая, бегал за убегающими пальцами.?Я ведь мог отправить его прямо к дверям его улья?.Встав на кровать на четвереньки, подполз к краю и стянул тонкое полотенце с чужой шеи.?Да даже высушить могу. Всего ничего?— щёлкнуть пальцами?.Сузуки сначала вздрогнул, а потом осторожно повернулся, чувствуя, как шейные позвонки несильно царапают чужие ногти.?Какого чёрта у меня нет футболок его размера… А лучше скафандра!?Акира оплёл его пальцы своими, поднес ко рту, оставил лёгкий поцелуй. Потом ещё и ещё несколько. Каждую подушечку тронул. Маг потянул конечность к себе, на подсознательном уровне увлекая охотника за собой.Мягкий изгиб мышц, твёрдых и крепких, под приятной и горячей кожей. Тонкие, заросшие шрамы покрывали плечи, одна розовая тетива протянулась между блуждающих рёбер. Внимательные глаза напротив изучали его фигуру в растянутой футболке поло, заставляя ёжиться. Откуда-то взялось смущение, заставляя подтянуть к себе согнутые ноги. Изящная ладонь легла на грудь, провела раскрытой частью вниз и верх, перешла на плечо, уже кончиками пальцев прошагав по ключице, наконец цепляясь за шею.—?Что же ты со мной творишь… —?его не тянули, лишь немного давили на затылок, но от ладони чувствовалась неуверенность. Акира сам немного опустил корпус вперёд, примыкая своим лбом к другому.—?Я?— ничего,?— сглотнул маг, прокручивая влажные пряди между пальцев. А потом дёрнул. —?Это все ты, охотник.—?Врёшь и не краснеешь,?— шелестнули волосы, Акира вытянул голову вперёд, задел губами волны чёлки, зарываясь носом в копну, шумно дыша, он прошёлся от виска до скулы, отодвигая прядь, скрывающую проколотое ухо. Сначала прижался губами, ощутив как то полыхает, а потом скользнул языком по раковине, чувствуя вкус стали украшений. Матсумото в первую секунду испуганно замер, а потом чуть ли не заурчал. Сам начал жаться к губам, которые теперь касались места за ухом, спускаясь к затылку. Когда зубы нежно сомкнулись на переходе шеи в плечо, плотно сомкнутый рот наконец выпустил глухой скулеж.—?Если понимаешь, что тебя ждёт, уходи,?— он положил свои узкие ладони на крепкие плечи, чуть отодвигая от себя. Зрительный контакт потерпел фиаско уже через секунду.—?Не хочу,?— снова к лицу, на этот раз кусая губами линию челюсти. —?Ты что-то сломал во мне, вывел из строя, я просто не могу.—?Ваш кодекс разве не против связей с дьявольскими отроками? —?маг улыбнулся, и в этой улыбке было невидимое торжество.—?Он против любых связей, даже между ангельскими отроками,?— притянул за плечи к себе, помог улечься на не расправленную постель, нависнув сверху. —?Охотники уже давно положили на этот чертов закон.—?Вот после этого и подначивай охотников за их дань уважения предков,?— Таканори сначала покачал головой из стороны в сторону, отчего блики настенных ламп перекликались с естественным кошачьим узором в его глазах. Одурелый зрачок кошки, охмелевшей от валерьянки.—?Если бы следовали этим правилам, то банально бы не дожили до настоящего времени,?— край мягкой ткани задрался до выступающих подвздошных костей. Маг прогнулся в спине и сам подтащил футболку выше, полностью стаскивая её через голову, опираясь на один локоть. Красная тряпка теперь валялась в углу кровати.—?Как интересно,?— ленивый мурлыкающий переброс оборвался, когда охотник провёл ладонями по внутренней стороне бёдер. Акира развёл их в стороны, параллельно касаясь горячим выдохом напряжённых сосков, а потом прикусил влажным губами.—?О Господи…***Наблюдал, притаившись, уткнувшись щекой в подушку, за передвижениями Акиры по комнате, за его телом, за ним самим. Он смотрел на него всё время, пока тот собирал по комнате вещи. Примитивными?— не магическими, как простой человек движениями натягивал грубые штаны, затягивал ремень, спокойно щёлкая пряжкой, которая износилась за несколько лет.Язык по инерции облизнул губы, когда охотник наклонился зашнуровать берцы, отчего ткань штанов обтянула тренированные бедра, а ямочки над поясницей двумя капельками прорисовались на коже. Его хотелось притянуть за шлёвки этих немодных, но неприлично сидящих штанов к себе, облапать за задницу, слушая смех над ухом. Хотелось затащить его обратно в постель, заставить вновь нависнуть сверху, хотелось не отпускать. Давно уже хотелось остановить его в такие моменты, и не только из-за тела. Таканори мёрз, когда охотник уходил, напоследок кротко поцеловав в плечо. Дрожь одиночества охватывала уже не первый месяц и ни одно одеяло не спасало.—?Акира,?— тихо, словно только-только проснулся, но сна не было ни в одном глазу. Лишь тоска и осознание будущей фразы и её последствий. Блондин, затягивающий портупею на левом бедре, как раз вдевал ремешок в железный квадратик, чтобы позже затянуть. Он стоял полубоком и ответил, не разжимая губ: ?Мм??—?Переезжай ко мне.—?Что? —?пряжка звонко скрипнула в пальцах.—?Ничего,?— отвернулся, как от удара по лицу, опасно оставляя спину открытой. Пусть сожрёт, он даже рад был бы, такую глупость сморозить, ужас. Этот ужас качал головой, мол, ?я не при делах, вон смущение топчется, кажется, это его рук дело?.—?Нори,?— между лопаток прошлись кончики пальцев, щекотка охватила даже через ткань рубашки. Пальцы гладили позвонки, охотник сел перед кроватью на колени и вытянулся телом на матраце, дотягиваясь рукой до откатившегося к другому краю мага.— Нори!—?Я же сказал ни-че-го,?— бормотание под нос не ускользнуло от тонкого слуха.Кончики пальцев соскользнули по коже, потянули на себя, переворачивая любовника с бока на спину, и продолжали гладить, только уже впалый живот в пространстве между застёгнутыми петлями рубашки. Матсумото лежал, отвернув голову к зашторенному окну, но закушенная нижняя губа и чуть порозовевшие щеки не скрылись от глаз охотника.—?Ты правда этого хочешь? —?Акира спрятал пол-лица за осветлённой чёлкой, смущенно поджимая губы и потираясь щекой о ладонь мага, которую тот неведомо самому себе потянул к блондину. Гладкое покрытие ногтей с асимметричным узором прошлось по подбородку, уже подушечками пальцев огладило щёку и скулу. Охотнику вдруг захотелось урчать, лишь бы показать свой восторг от подобной ласки.—?Нори…—?Сам-то как думаешь?—?Думаю, что тебе пора перестать смущаться таким просьбам, не маленький уже. Хотя… —?тут по осветлённой макушке прилетела раздражённая затрещина, и зрачок наконец обратившего на него свой взор мага затравленно сузился в обиженном прищуре.—?Договоришься, будешь спать на подушке Корона.—?Так это да? —?удар был неслабым, стоило Сузуки хоть заикнуться о теме комплекции, как краска прилипала к щекам, а сила приливала в небольшой кулак. Охотник подтянулся на руках и присел на край постели.—?Можешь перетащить сюда свои книжки, на этаже есть свободная комната,?— Матсумото закатил глаза к потолку, чтобы не пересекаться взглядами.—?А оружейная? —?уже забравшись на кровать на четвереньках, нависая сверху. Лицом к лицу, ниже-ниже, уже почти соприкасаясь носами. Маг внутренне взвыл, и обхватил ладонями ухмыляющееся лицо за щёки.—?Выделю тебе одну из своих гардеробных.Смех утопал в шорохе постели и сладком, тягучем, как закипающий сахар, поцелуе. Он оставил его через час, когда первые лучи солнца скользнули в щель между шторами, но Матсумото уже знал, что завтрашнюю зарю они встретят вместе.***Год они делили кровать, почти полгода квартиру, а Сузуки стоял перед ним на одном колене и смотрел, как щенок, притащивший мячик. Пусть в пальцах у него не игрушка, а квадратная коробочка чёрного цвета.—?Что это? —?перевёл взгляд с журнальной статьи, которую читал, сдвигая очки указательным пальцем.—?Кольцо,?— с минуту обводил взглядом приевшуюся обстановку и снова уставился на коробочку в своих пальцах. Щёлкнул створками — и на обозрение появилось аккуратное колечко с гладкими краями.—?Себе купил? —?маг поставил локоть на подлокотник и упёрся подбородком в тыльную сторону ладони, скучающе шевеля пальцами в воздухе.—?Нет, не себе, это для тебя.—?Простовато.—?Знаю.—?Я такое не ношу.—?И это я тоже знаю.—?Тогда зачем приволок его мне? —?наконец на лице отразилось раздражение. Не та эмоция, которую хотелось бы узреть в этот момент, но что ж поделать.—?Потому что так надо,?— вымученно выдохнул блондин.—?Господин охотник, вы непривычно загадочный сегодня,?— ехидно протянул другой.—?Приму за комплимент.—?Сузуки, у меня кончается терпение, говори, на кой-черт мне это кольцо?—?Это не простое кольцо,?— глубоко выдохнул охотник, немного наклоняя голову вбок.—?Так.—?Его не надо носить на пальце, но мне будет приятно, если ты так сделаешь,?— мечтательно и как бы между делом намекнул Акира.—?Сузуки!—?Прости. В общем, ты же знаешь, как делается оружие охотников?—?Пф, знаю, конечно, твоими же стараниями.—?Нори…—?Ладно-ладно, разумеется, технология мне известна, редкая горная сталь, орошённая вашей охотничьей кровью.—?Ну?—?Чего ещё?—?Ты сам ответил на свой вопрос.—?Ты заразил меня своей заторможенностью, а ну говори,?— вскинулся маг.—?Боже… Ладно, это не просто кольцо, оно из той самой стали, сам выточил,?— Акира закатил глаза, доставая украшение из мягких оков внутреннего убранства коробочки.—?Давно ювелирным делом промышляешь?—?Нори, я сейчас развернусь и уйду на охоту на неделю.—?Молчу-молчу.—?Ангельская сталь особая, она имеет способность впитывать в микротрещины генетический код через кровь, сталь как бы живёт, слушается нас. У этого кольца технология изготовления та же, что и у оружия, только деликатнее и в других масштабах. Теперь понятно?—?Не особо. Причём тут я?—?Я и сам не особо понимаю, как это работает, просто знаю, что да как. Иди сюда,?— двумя пальцами ухватил за подбородок, потянул на себя и подарил кроткий и нежный поцелуй. ?Вот так бы сразу?,?— с охотой ответил Матсумото, наклоняясь вперёд. Стоило кольцу скользнуть по фалангам указательного пальца вниз и прикрыть, как маг мелко задрожал и слетел с кресла, стекая на плечи охотника.—?Теперь ясно?—?Д-да… —?под веками забились чёрные круги, он обнял блондина за шею. Губы будто всё ещё сминали в поцелуе, грели. Так трепетно и знакомо, что голова кругом.—?А ты? —?шепнул на ухо охотник, выдыхая фразу в завитки осветленных волос.—?Что?—?Может ты и правда тормознутось подхватил, возраст, все дела. Спрашиваю, а ты любишь меня?Слово ?люблю? было табу не только для Матсумото, но и для всех магов. ?Век магов долог, нет заката, лишь рассвет и полдень?,?— говорил им на лекциях преподаватель механики, меланхолично прокручивая в пальцах прядь чёрных волос, а потом продолжал вещать о теории песочных часов. Их пути слишком разные, но эти дороги умудрились пересечься и связаться, подобно корням цветов. Только многолетний цвет завянет раньше вечного пиретрума. Как же не хотелось думать об этом, о том, что те песчинки в стеклянных колбах отмеряют жизнь его охотника слишком быстро. Сколько нам дано? Сколько ещё продлится эта сказка? Скребнув ногтями по кожаной куртке на спине (охотник так и не разделся), он отодвинулся и взял лицо любовника в свои пальцы, охлаждая одну щёку гладкой гранью кольца. Посмотрел нечитаемо и остервенело прижался губами к губам.***Новая заря. Золотые лучи сквозь шторы. Совершенно не сочетающиеся между собой комплекты одежды на полу. За спиной отчётливо ощущалось тепло, а вот на сердце скребли когтями всякие чёрные вороны и кошки.Когда портал доставил их в лофт Матсумото, он долго не мог повернуться лицом к молчаливому охотнику. Та последняя строчка ?прости? ела его изнутри червячком, проползая по органам. Они знали друг друга слишком хорошо. Акира корил себя, что умер и заставил Таканори душить себя печалью. Хотелось потрепать его по волосам, засмеяться, сказать ?Придурок ты?. Только сил не было даже повернуться. На пару с червячком его пожирали грустные глаза, сразу в одежде, срезая зубами кожу, обгладывая ребра, потрошили. Удар.—?Прости,?— Акира стоял на коленях, опустив голову вниз, почти под прямым углом, длинные пальцы дрожали, поэтому цепи на брюках колыхались.—?Тебе не за что извиняться,?— маг подошел ближе в нескольких сантиметрах от чужих коленей.—?Я оставил тебя.—?Ты не виноват.—?Причинил боль.Тут Матсумото не выдержал. Сократил ничтожные сантиметры, опустил ладони на широкие плечи и дёрнул на себя. На коже за рубашкой ощущалась влага и горячее дыхание. Плакал. Скулил, обжигая живот, пока маг рвано гладил волосы, массируя кожу, пока не захватил отросшие пряди на затылке и не потянул от себя. Не опухшее лицо, лишь покрасневшие блестящие глаза.—?Ты ни в чём не виноват, слышишь меня, ни в чем!—?Нори, ты давно в зеркало смотрел?! —?горячо задыхаясь, слепляя в горле неприятный солоноватый ком. —?Плевать на твоё заклинание макияжа, у тебя же синяки, как будто избивали всю ночь. А кожа? Когда ещё в мастерской своей свалился, я каждую косточку твоего тела почувствовал, а кожа такая холодная была…—?Эта грёбаная охота, на которой любой может умереть или пострадать. Ты, твой рейд, вы все чокнутые охотники, которые несутся спасать смертных и нижнемирных, несмотря на то, что сами можете умереть! Шанс выжить всегда низок, но ты всегда возвращался, пусть не всегда целый, но возвращался! Ко мне! И вот снова, пусть потрепанный, пусть даже изменившийся, но ты вернулся ко мне! Ты жив, понимаешь! Я хочу забыть, что ты умирал, как ужасный сон или забвение, ты сейчас со мной! Ты живой, Акира! —?он говорил, задыхаясь, не слетая с быстрого шёпота, говорил и гладил скулы, виски, растирая влагу из глаз.—?Всё, что было, уже прошло. Мне уже не больно, Аки.Тихо хлопнули мокрые ресницы сквозь жидкое стекло на глазах, он отчетливо видел, как глаза мага мягко переливались. Кошачий зрачок в море из охры и золота, изумрудные прожилки, как солнце в водной толще. И всё такое искреннее и теплое, будто и не было этого месяца без существования Акиры, словно всю скопившуюся в радужке серость тоски вытеснил только один его вздох. Несказанные слова нагрели место на чужом животе, сам обнимая руками за талию, послушно прикрыл глаза.—?И я тебя,?— уже осторожно и нежно гладил по голове, протекая пальцами между прядями, успокаивая собственное сердце, которое вторило другому.***Тепло за спиной шевельнулось, хрустнуло челюстью и снова утихло. Состояние полудремы принесло и включение осязания. Одновременно мягкая и колючая, пахнущая хвойным лесом шерсть трогала открытую шею мага. Это мог быть Корон?— тот еще любитель спать на хозяйских подушках?— но каким-то чувством Таканори знал, что щенок сейчас дрыхнет в своей лежанке. Под пальцы попало что-то плотное и местами гладкое. Повязка с узором, которую он сдёрнул с лица охотника вчера вечером. ?Обратился?.Нужно было повернуться. Сначала на спину, оставив голову на подушке, потом напрячь шею, и повернуться, но с закрытыми глазами. Там не могло быть что-то страшное, оно не напугает, это же Акира, просто другой. Шумно сглотнул, открыл глаза и моргнул для верности несколько раз.Белая мягкая на вид длинная шерсть на теле и хвосте. Чистые белые лапы с тёмными грубыми подушечками. Чёрный нос, прикрытый белоснежными прядями, чуть поблескивал. Опущенные мягкие треугольники ушей, с более тёмным мехом изнутри. Маг не мог понять: пережить тихую истерику или засмеяться. Просто смотрел, вглядываясь в белый с чёрным клубок, открывая и закрывая рот. Как нарисованные чёрной подводкой линии сомкнутых глаз дрогнули, а потом открылись. Застывшая смола сверкнула, как стеклышко на солнце. Жидкая янтарная смола в чёрной кайме с узким, как у кошки, зрачком. ?Глаза у него верные?,?— вторил ему вчерашний голос Урухи. Широко зевнув черничным ртом, показывая острые клыки, лис тявкнул и сел, обвив хвостом лапы.—?Аки,?— тихо-тихо, севшим из-за сна и шока голосом.Собачья морда приблизилась к лицу и пару раз мазнула по щеке холодным носом. Маг не сразу понял, как лис ещё раз звонко тявкнул и быстрыми мазками-движениями носа начал обнюхивать его. Это было щекотно, странно и до боли правильно. Акира запоминал давно заученный запах, обострившийся нюх открывал новые двери. Кожа на шее несколько раз стала жертвой розового языка и морозного дыхания. Ладонь сама потянулась к загривку. Таканори сцепил пальцы на жестковатой шерсти и провёл несколько раз вдоль, а потом похлопал между лопаток.—?Ой, всё, Аки, пожалуйста, щекотно!И снова как после сна тихо, хоть и возмущенно. Лис остановился резко, как и налетел.—?Ты помнишь, как мы познакомились? Как, где, при каких обстоятельствах и из-за чего? —?маг говорил это на уровне слышимости, задыхаясь, перебивая неоткуда взявшейся одышкой свою речь.—?Помню, конечно,—?белоснежный плут не открывал пасти, лишь тёмная полоска дёсен проглядывалась вдоль к носу. Голос Сузуки теперь звучал у него в голове. —?Клуб с живой музыкой, эльфы играли на акустике, и каждый мог побыть вокалистом, тебя вроде как коллеги туда выпроводили. Тогда, честно, я думал, что будет какая-то пискля, извини, но ты не вызываешь подозрения обладателя…—?Да… —?тихо, скорее как себе в очередной раз, сел, глаза в колени, руки сцеплены и обнимают плечи?— защитная поза. —?Всё так.—?Нори…— тоска в карих глазах теперь выглядела слишком явной, даже обида прожилками вплелась в радужку, а ещё возникла боль. Передними лапами лис упирался в бедро, пушистой грудкой в плечо. Акира всё так же грел, заставлял отвлечься от невзгод одним касанием.— Ты же…—?Да,?— так же тихо, скрипя. Еще немного?— разревётся, тихо, без истерики, ведь связки не позволят. Качая головой, маг положил правую кисть ниже навострившегося уха. Большим пальцем погладил надбровную дугу, отмечая, что лисья голова начала тереться об его ладонь.Мелодия была чистая, словно ещё горячее стекло. Обратилась слезами, скатывающимися из глаз, роговицу жгло. Он моргнул?— ещё капли. Моргнул снова?— и холодный чёрный нос уткнулся в шею выше ямки ключицы, лис едва ли не скулил.Таканори отдал то, что их связало, то, что они оба любили. Таканори отдал свой голос.