two (1/1)

—?Это совершенно неприемлемо. Отвратительно, Юри,?— не повышая тона, но все-таки гневно скрипел старый альфа, являвшийся графом по титулу из древнего румынского рода Василеску.Жара в этом году была невыносимой. Выдался сумасшедший июль. Все ждали сезона дождей. Юри Кацуки?— молоденький лис-омега, полулежа устроился на софе, обшитой дорогой изумрудно-зеленой тканью, и лениво обмахивался веером. На нем была лишь длинная футболка, едва прикрывающая синие трусы-шортики. Он томно поглядывал на своего деда, кровно который был ему никем, и ожидал своей дальнейшей участи. Он знал, Ян любит его, однако на этот раз случилось из ряда вон выходящее.—?Я соберу совет,?— продолжил Василеску куда спокойнее и встал у окна, спиной к Юри,?— ты преступил наш закон. Это просто немыслимо, Юри. Я никогда не допустил бы подобной мысли. Надо же… Вступить в контакт… в прямой контакт… с псом… с этим… —?от вновь затопившей ненависти дед не знал, куда себя девать. Он глубоко вдохнул и повернулся к Кацуки. —?Ты жесток. Я считал тебя своим родным внуком. Я этими руками взрастил тебя, маленького лисенка, японского кицунэ, и что же получил в ответ? Предательство. Это больно, Юри, ты разбил мне сердце. Я должен предупредить, что не пожалею тебя на этот раз. Можно было смириться с твоим скверным характером, страстью к этим мерзким дамским сигареткам, даже с твоей ориентацией я смирился?— мода у вас такая пошла, тьфу ты?— но чтобы вот так, в объятия альфы. Да еще кого! Никифоров, ну надо же.Лис свесил ноги с софы и принял сидячее положение, делая невидимыми уши и хвост, прикрыл глаза, а после посмотрел на свою правую руку. Золотое колечко, приятно согретое кожей, а еще и той магией, что окутала их с Виктором, сияло в лучах солнца. Кацуки стало скучно. Почему дед не примет выбор волка? Почему не осознает, что судьба связала их двоих? Все просто: сам Юри был против этого брака. Против любого брака. Категорически. А Ян злился на него сугубо из-за физического контакта. Пусть Кацуки не мог забеременеть, являясь самцом, но все же обмен феромонами и энергией произошел. Теперь от Юри несло запахом овладевшего им альфы. Осталось еще парочку следов на его теле оставить, и слюна волка полностью запустит необратимый процесс в крови оборотня другой расы. Иными словами, Юри не скроется от него даже на Марсе.—?Как же быть с этим, дедушка? —?озвучил свои мысли Юри, поднял правую руку и растопырил пальцы. —?Нить судьбы.Волк фыркнул, прикрывая глаза. Его невероятно злила сама мысль связать жизнь лисенка с кланом волков. Русские матерые, сильнейшие в своем роде?— они обладали всеми качествами доминантов, чтобы иметь почти стопроцентные шансы на властвование. ?Почти? стопроцентные и это не напрасно, поскольку в роду клана Василеску тоже были альфы, достойные внимания даже самого принципиального волка. Так что тут еще следовало потягаться, прежде чем понять, чья взяла.—?Нить судьбы,?— недовольно повторил дед, проведя ладонью по лысине, а когда-то у него была копна волос каштанового оттенка. Зато темные кустистые брови остались на месте. —?Глупости. Прервем вашу связь и дело с концом. Я все продумаю. Да, и вот еще что, Юри,?— Ян понизил голос, и его серебристые глаза стали отдавать свинцом,?— если он заявит на тебя свои права, я начну войну. Имей это в виду.Лукавил ли альфа, говорил ли правду, Кацуки не знал, но отчетливо ощутил холодок, скользнувший вдоль позвоночника. Неужели дед позволит любимому внуку стать причиной раздора между сильнейшими кланами? Невероятно.Юри хотелось верить, что все это?— чистейшей воды фарс. Хотелось, и он верил.Много лет назад Ян Василеску сам лично подобрал малыша-японца в темном переулке Токио. Он лежал в луже, и дождь бил по маленькому хрупкому тельцу, а рядом уже толклись волки, обнюхивая ребенка. Вот только даже Ян не смог тогда уловить запах мальчика. Невозможно было понять, кто он. То, что Юри являлся существом сверхъестественным, сомнений не вызывало. Но вот волком, лисом или же койотом? Такой ранг тоже существовал, пусть был менее распространен. Уже позже выяснилось: Юри Кацуки?— никто иной как кицунэ. Демонический оборотень, правда хвост имел лишь один, а если судить по японской мифологии, то могло быть значительно больше. Юри умел обольщать, затуманивать разум, делать энергетическую ?анастезию?, чтобы жертва его будущих услад не чувствовала боли. Но самой отличительной чертой, резко контрастирующей с силами других оборотней, была тяга лиса к крови. Он пил ее. Только иногда. Это не являлось вампирской зависимостью, не вызывало у кицунэ дискомфорта. Он просто, наслаждаясь очередным красавцем, пробовал его на вкус. Буквально. Это доставляло острейшее удовольствие, приносило наивысшее наслаждение. Это как расслабляющая ?травка?, покурив которую человек окунался в безмятежное спокойствие, но сексуальный призыв лишь усугублялся, делался требовательнее и резче. Юри вожделел теплую вязкую жидкость, и это было его личным легким, ни к чему не обязывающим наркотиком.—?Я сам не прочь отказаться от этого всего,?— поднимаясь, заявил Юри,?— но сколько ни пробовал снять кольцо, это причиняло мне боль. Полагаю, Виктору тоже плохо от моих действий. На третью попытку я, между прочим, сблевался, чтоб ты знал. И вообще, дедуль, я сам не готов стать ему парой. Мне всего двадцать четыре.—?Для лиса двадцать четыре?— младенчество, верно, потому и не хочу отдавать тебя в лапы волка. Однако, мальчик мой, я слишком хорошо тебя знаю. Поддашься искушению…Взгляд Яна был многообещающим, так что Юри понял без слов, что тот хотел сказать.—?Ступай,?— взмахнул рукой старый волк, и Кацуки более не взялся за продолжение темы, кивнул и покинул просторную библиотеку, по совместительству кабинет деда.Юри любил этот особняк. Он стоял среди лесов и доехать сюда представлялось возможным лишь на очень хорошем транспорте. Непроходимая чаща не подпускала к себе заплутавших людей, а высокое кованое ограждение с выгравированными над входом магическими знаками, не позволяло чужакам вторгнуться во владения семьи Василеску.Возвращаясь к теме найденного в детстве Юри: он не был брошен родителями, отнюдь, те его любили и баловали, а потом он просто заблудился. В огромном Токио остался один. Провел так четыре дня, добывая себе еду воровством. Оказался в итоге поколочен местным лавочником, а после и вовсе обессилел. Тогда его и нашел Ян. А родители так и не смогли уловить запах сына (быть может, не хотели из-за страха перед ним), все потому, что они были нормальными, самыми нормальными лисами, а Юри родился кицунэ. Это было редким явлением, практически уникальным.Родителям о найденной пропаже сообщили уже из России. Холодный Санкт-Петербург пришелся Юри по душе. Он с радостью выходил на связь с матерью и отцом, но те не очень-то просили его вернуться. Ведь, в самом деле, он был?— уродцем. Будто бы изгоем. Не такой как все. Да еще и мальчиками интересуется. Подобная новость, переданная его родителям, напрочь отбила у них желание общаться с сыном. Сам же Юри не был пессимистом. Он легко воспринял такой поворот, позитивно отреагировав на отказ родителей, рассказал об этом деду, и тот лишь покачал головой, устав изумляться поверхностности Юри.Он не был поверхностным, однако кицунэ никогда ни к кому не привязываются. Это факт. Могут желать чьей-то крови, тела или сновидений, проникая в них подобно инкубам или суккубам, но чтобы привязанность?— увольте.Так Кацуки и прижился в роду волков, что приняли его с радушием. Ну, почти все приняли.***Молодой волк с блондинистой прямоволосой шевелюрой и завораживающими зелеными глазами был родным внуком Яна Василеску. Дочь старика?— Марика Василеску, позже в браке ставшая Плисецкой, родила миловидного омегу с женственными чертами, но поистине воинственным характером. Это порой даже отталкивало. Именно с ним пересекся Юри, шагая по второму этажу особняка, успев попутно налюбоваться совершенно потрясающими работами талантливых художников. Ян знал толк в искусстве, потому и Юри имел утонченный вкус, но азиата все же тянуло к корням. Поэтому лично для него старик приказал переделать комнату так, как тот пожелает. Альфа даже статуэток прикупил и курильницу?— занятная вещица и весьма дорогая. Выходит, Юри и здесь баловали, буквально холили и лелеяли. Разумеется, это не могло нравится всем.—?О, извращенец на выгуле,?— прокомментировал появление Кацуки Плисецкий и прошел мимо него, воротя нос. —?Фе, мерзота. От тебя за версту псиной несет.—?Ох, и это говорит мальчишка, который не далее чем вчера стащил из библиотеки парочку порно-романов,?— не остался в долгу Юри, хмыкнул, спиной ощутив прожигающий взгляд, и тут же почтительно склонился в поклоне, говоря с искренней радостью:?— Мила, доброе утро.Ласковый взгляд молодой волчицы, в недавнем времени ставшей вдовой, поскольку один из внуков Яна погиб, скользнул по лицу лиса, и она улыбнулась. Между прочим, Мила Бабичева?— простая рядовая омега, всем сердцем любила своего супруга, за что получила полное и бесповоротное уважение членов этой огромной семьи. Она носила траур и не желала покидать особняк, ставший для нее родным домом, несмотря на то, что Василеску сразу отпустил ее, освободив от обручального кольца.—?Доброе утро, Юри. Как ты? Дедушка не слишком злился? —?проговорила Мила, спокойно глядя на Кацуки.—?Да, все в порядке. Не беспокойся об этом. А ты… Ты сама как?Мила передернула плечами.—?Вроде неплохо. Ну, эм, хорошего дня, Юри.—?Угу, и тебе хорошего… —?провожая волчицу сочувствующим взглядом, который видеть ей самой не полагалось, пробормотал Юри,?— …хорошего дня.День в итоге не стал хорошим. Для Юри точно. Откуда он мог знать, что альфа, переспавший с ним вчера, уже в этот день заявится в особняк. К тому же заявится не просто ?разнюхать? обстановку. Он с порога провозгласит…—?Я помял вашу калитку,?— широкая улыбка озарила потрясающе красивое лицо с выразительными чертами,?— да и сдерживающие знаки так себе. Можно было от таких, как я, чего получше вспомнить. Ну что ж,?— Никифоров прошелся по холлу, ступая почти бесшумно, и, откинув полы пиджака, сунул руки в карманы узких брюк. То, что он выглядел покруче любой супермодели?— неоспоримый факт. Тут уж все присутствующие согласились бы, спроси их кто об этом. Но никто не спрашивал, а у деда при виде такой наглости волка, и вовсе глаз задергался. —?Где моя конфетка? Где моя шоколадка, м? —?приговаривал Виктор, чуть прикрыв глаза, томно дрогнул ресницами и принюхался, а после стал внимательно озираться?— учуял-таки. —?Ю-юри-и-и,?— протянул он, вдруг соблазнительно прикусив губу, и как-то даже крадучись двинулся к тяжелой портьере, что закрывала стену справа от лестницы?— там была дверь в подвал. —?Нашел,?— гортанно прорычал волк, слишком неожиданно для Кацуки отдернув ткань, юркнул под нее и захватил омегу в цепкие объятия. —?Мой лисеночек,?— повел Виктор кончиком носа по коже на шее остолбеневшего кицунэ. —?Я страшно соскучился. Ты ведь не хотел от меня отказаться, правда?—?Не…не… нет… Вроде…—?Нет вроде? Странно, потому что мою руку так выламывало, словно кто-то решил вывернуть мне суставы… Ну, или снять кольцо с нитью судьбы. Не суть. Главное, было больно.Волчьи глаза сверкнули фосфорическим блеском, и Юри, наконец, пришел в себя. Здесь было душно и тесно, а там, за спиной Никифорова, между прочим, бесновался Ян, порываясь сдернуть портьеру, но, вероятно, его кто-то удерживал. Прекрасно понимая, что, по сути, они ворвались в личные владения другого клана, Виктор опьяненно думал, что ему плевать на все законы с самой высокой колокольни. Он продолжал потираться об лицо и тело Юри, а у того ноги подгибались. Только сегодня это была какая-то странная, очень мощная энергия с привкусом чего-то солоноватого, вязкого, и Кацуки ошеломленно осознал, что это вкус крови альфы. Волк с кровью, что дурманила, и запах ее Кацуки ощущал, даже не укусив того. Рот немедленно наполнился слюной, и лис уже подался было к Никифорову, когда штору все же одернули, и разъяренный Василеску прогремел на весь дом:—?Объяснись, щенок! Сейчас же!Учитывая то, что не далее чем вчера Виктор стал полноценным альфой?— предводителем стаи, подобное оскорбление могло нанести серьезный удар по его самолюбию. Однако голубоглазый блондин невозмутимо улыбнулся и ответил, склоняя голову набок:—?Всенепременно, господин Василеску, всенепременно.И только один Ян заметил ледяную стужу в глубине лазурного взгляда, и это невольно заставило его поумерить пыл. Все же молодой 28-летний альфа был хорош, и сила от него исходила весьма опасная.