3.Дождь, который нас связал. (1/1)

Утро понедельника встречает Горелова ливнем, идущим стеной. Нет, родители предупреждали, что на улице дождь, но что бы такой… Он удивлённо моргает, но очухавшись, спокойно открывает массивный, прозрачный зонт, и, как только выходит с крыльца, слышит ритмичное постукивание сильных капель о материю, над его головой. Лёша любил дождь. Эта погода его вполне устраивала, потому, что народу вокруг становилось ещё меньше, и даже капли, редко задевающие его, легко игнорировались. Крепко удерживая ручку, он покручивает предмет в своей руке, двигаясь к школе. Сегодня туда идти не хотелось. Не то чтобы он каждый раз ходил туда с большим рвением, но в этот день хотелось завалиться на кровать и уснуть. Погода к этому вполне располагала. Тёмно-русый достал мобильник, на который упала пара капель, сползая по экрану. В последнее время он выходит гораздо раньше привычного. Почему? Его внутренние часы совсем сбились? Парень хмыкает собственным мыслям и выпрямляет спину, оборачиваясь на двигатель машины. Отец. Снова командировка. Лёша зло хмурится, но не произносит ни слова укора в сторону уезжающей машине. Если отец снова сделал это, значит было за что. На самом деле Лёша скептически относится к виду деятельности родителя. Ему как бы всё равно, но настораживаться заставляет. И заставляет очень сильно. Парень быстрым шагом удаляется по дороге, сворачивая за поворот. Школьники. Он морщит нос, но людей не так уж много. Только сумасшедшие решат выйти в такой ливень, ещё и так рано. Ухмыляется тому, что он один из них. Рюкзак съезжает с его плеча, и кареглазый ловким движением ловит его, подбрасывая на пальцы. У школьных дверей почти никого нет. Оно и не удивительно – все прячутся от ливня и мрачной погоды. Или нет. Парень роняет зонт из рук, когда дверь перед ним широко распахивается.—Дайте выйти! Дайте выйти! — залетает в уши знакомый до жжения костяшек голос. Лёша отрывает взгляд от упавшего предмета, и видит темноволосую макушку, что так стремится выйти на улицу.—Дайте войти. Дайте войти. — на манер Димы шипит он, небрежно пихая парня плечом. Голубоглазый, казалось бы, даже его не замечает, но его заметно наклоняет в сторону, и парень не удержав равновесие, подставляет вперёд руку, проезжаясь по полу на согнутых ногах, а потом быстро встаёт, разминаясь лицом с полом, и распахивает вторую дверь, ведущую на выход. Горелов хмурится, и поднимает зонт, встряхивая его. Дверь перед ним снова открывается, и он несдержанно рычит, заставляя вышедшего рыжеволосого удивлённо захлопать зелёными глазами. Рыжий оглядывает его пару секунд, а потом смотрит за Лёшу, на Диму, который послушно ждал его на крыльце. Он немного сжимается под тяжёлым взглядом Горелова, и спешит покинуть здание вслед за другом. Лёша стискивает зубы, и тянется к ручке двери, но его что-то останавливает. Горелов хмурится, и противится тяге развернуться на парней, но снова проигрывает. Он фыркает и поворачивается на них. Оба стоят неподвижно. Плечо к плечу. Дима поднимает голову, смотрит прямиком в тусклое дождливое небо и улыбается. Распахивает голубые глаза, в которых видны отражения падающих капель, и улыбается. Рыжеволосый поворачивает в его сторону голову, и поджимает губы, поднимая их уголки. ?Силуэт? прогибает спину назад, а потом резко выпрямляет, и, пошатнувшись, выпрыгивает из укрывающего их крыльца. Капюшон серой ветровки слетает с него, но Диме всё равно. Он задирает лицо прямо к небу, прикрывает глаза, и хмурит брови, посмеиваясь от щекочущих ощущений. Лёша разрывается между своих желаний. Гордость требует отвернуться. Не смотреть на счастливого парня. Он тут лишний, хотя по дороге бредёт ещё несколько удивлённых школьников, поглядывающих на Диму. Однако его вторая часть упорно требует выйти, и дать хорошего подзатыльника по мокрым волосам. Сомнения резко отступают, и Лёша решительно направляется к двери, наблюдая, как Дима расставляет руки по разные стороны, и заливисто смеётся, морща нос. Кажется, он слишком много силы приложил, чтобы открыть дверь. Предмет мебели с неплохим грохотом сталкивается со стеной, и рыжеволосый оборачивается на него, удивляясь тому, что стекло не разбилось. Горелов тяжело пыхтит носом, впиваясь взглядом в ?Силуэт?. Рыжий пятится от него, и, придерживая руками капюшон куртки, ныряет под стену дождя. И что, собственно говоря, поменялось? Теперь Лёша смотрит уже стоя на улице. Смотрит на то, как Дима оборачивается на рыжеволосого, улыбается ему, пока сам зеленоглазый опасливо поглядывает на него самого. ?Силуэт? переводит на него взгляд, и Горелов смотрит в ответ. Дима перед ним стоит полностью мокрый, ярко выделенные капли стекают по вискам и подбородку, а на тонкую шею сползают холодные дорожки с его собственных волос. Дима немного неловко трёт шею, размазывая влагу, и прикусывает губу, под пронзительным взглядом кареглазого. Лёша только сильнее хмурится и делает шаг в сторону парней, но замирает, вглядываюсь в чужие глаза, в которых видит своё отражение, и ухмыляется, убирая зонт. Голубоглазый отворачивается от него и потягивается. И это выглядит так странно, потому что дождь, не щадя падает ему на макушку, но парень смотрится…удовлетворённым? Горелов злится и не понимает. Не понимает их обоих. Почему они не боятся промокнуть? Почему выглядят такими счастливыми, пока становятся абсолютно мокрыми? Он не понимает их. И это загоняет в тупик. Парень скалится, и быстро вышагивает в сторону выхода. Дима опускает руки по швам, и не смотрит в его сторону, молча косясь на проходящих школьников. Чернышёв прячет руки в карманы куртки, сильнее вжимаясь в капюшон. Дмитриев хлопает его по плечу, и склоняет голову. —Что ты думаешь о нём? — совсем бестактно интересуется Андрей. Дима удивлённо поворачивает на него голову, и хмурит брови. И почему все спрашивают о парне именно у него? Голубоглазый судорожно думает, а с каких пор тёмно-русый начал так часто появляться в его повседневной жизни? Со вчерашнего дня? С момента встречи? Так когда? Парень теряется. Ответ на вопрос остаётся открытым, а мысли отчего-то не стыкуются совсем. Кажется, во всём этом ?осознании? что-то неправильное. Как будто не было того самого ?конкретного момента?. Как будто это было с ним всегда, всю жизнь, но это же глупость какая-то, верно?Дыхание перехватывает, и Дима не находит ничего лучше, чем просто пожать плечами. Андрей тихо хмыкает, но ничего не говорит, подзывая Дмитриева рукой к входу в школу. Дима стягивает ветровку рядом с раздевалкой, морщась от капель, стекающих за шиворот школьной рубашки. Чернышёв тихо хихикает с друга, но его чуть пошатывает в сторону, после того, как его с неплохой силой бортанули плечом. Андрей оборачивается, видя раздражённого Горелова, вышедшего из другой раздевалки. Дмитриев разворачивается на них, провожая спину Лёши взглядом. Дима задумчиво чешет подбородок, а в голову проникает не навязчивая идея.—Наверное, — начинает голубоглазый, переключая внимание друга на него. — я бы хотел подружиться с ним. — он широко улыбается, а Андрей недоверчиво хмурится, сцепляя руки в замок, и склоняет голову, щекой облокачиваясь на собственные конечности. Слишком подозрительный и знакомый взгляд.—Что ты задумал? — бурчит рыжеволосый, вглядываясь в задорные глаза напротив. Дима так широко распахивает ресницы, и натурально хватает ртом воздух, будто его оклеветали. Андрей закатывает глаза. —Ну ладно. — сдаётся Дмитриев, и задумчиво смотрит в окно – на ливень. Чернышёв повторяет его движение, и вглядывается в зонт над головой идущий девочки. До него доходит.—О нет-нет-нет. Это подло. Я против. — рыжеволосый протестующее машет руками, но Дмитриев лишь посмеивается, направляясь в чужую раздевалку. Чернышёв двигается за ним, открывая и закрывая рот в поисках аргументов. Надо отговорить. Надо. Но как?Дмитриев просовывает макушку за дверь, и видя, что никого нет (хотя Андрей очень надеялся на обратное) заходит в небольшую комнатку. Его голубые глаза бегло осматривают крючки, а потом взгляд цепляется за нужный предмет – прозрачный зонт. Рука тянется к материи, но слегка отстраняется назад, избегая опадающих на пол капель. Конечность начинает потряхивать из-за приближающейся панической атаки. Дима замирает. Почему? Сейчас-то в чём дело? Он нервно сглотнул, и быстро хватая предмет, поспешил смыться, дрожащими руками выталкивая Чернышёва. Голубоглазый шумно выдыхает, отправляясь в свою раздевалку. — Ты что воруешь? — шепчет где-то рядом Андрей. Дима оборачивается на него.—Конечно, нет. Ну, знаешь, просто, создаю нужную ситуацию. — пожимает плечами Дмитриев, улыбаясь. — Иногда нужно взять всё в свои руки. — с видом великого философа делится Дима, и прячет зонт под собственную ветровку. Андрей тяжело вздыхает. Ему не понять, да и у каждого свои шестерёнки в голове. Однако у Дмитриева эти шестерёнки определённо особенные. ***После уроков идти домой становится невыполнимой, но очень желанной задачей. Глаза лениво слипаются, а в ушах звенят отрывки фраз учителей. Лёша лохматит свои волосы, идя по коридору, и поглядывает на только усилившийся дождь за окном. Втягивает носом воздух, и равнодушно проводит рукой по лицу. Шаги чётко звенят в голове, хотя он не должен их слышать в столпотворении закончивших учебный день, школьников. Парень приваливается у двери в раздевалку, ожидая пока первые одноклассники переоденутся. Нахуй надо пихаться и брыкаться чтобы доползти до своих вещей? Безразличный взгляд бегает по холлу, цепляясь за темнокожего парня. Кажется, Кирилл. Он домой, ещё не собирается. Видимо, на год старше, а потому и идёт на другой этаж, прощаясь с двумя дружками. ?Силуэт? и рыжий о чём-то беседуют, а последний кидает взгляды на окно, и хмурит брови, что-то недовольно бухтя. Дима пожимает плечами. Горелов цыкает, и отталкивается от стены, заворачивая в раздевалку. Народу здесь мало, видимо большинство уже успело уйти. Тёмно-русый накидывает куртку, и выходит из раздевалки, но замирает. Зонт. Брови Лёши медленно ползут к переносице, и он резко разворачивается обратно, чем пугает отскочившего от него одноклассника. Неравномерные шаги выдают раздражение с потрохами, и Горелов влетает в раздевалку, заставляя того самого парня, подстриженного под горшок, грохнуться на пол и отползти к стене. От неожиданности ли? Они оба не знают, но Лёша об этом даже не задумывается, бегая горящими от злости глазами по крючкам. Сука. Зонта нет. Он слышит чьё-то рычание. Хотя, почему чьё-то? Своё собственное. Парень на пятках разворачивается и громко хлопает дверью, бегая разозлёнными до чёртиков глазами по людям. Стискивает зубы. Если сейчас к нему кто-нибудь подойдёт, то этот человек и отскочить не успеет, как Лёша разобьёт ему нос. Ему? Конечно ему. Девушек он бить не станет. Руки сжимаются в кулаки, и парень думает, что ему нужен свежий воздух, а потому выходит на крыльцо, устремляя взгляд в дождливое небо. Успокоиться бы, хоть и не очень хочется. Он снова зло цыкает, во второй раз замечая, что отбивает ногой своеобразный ритм. —Пока. — раздаётся сзади и Горелов смотрит через плечо, как рыжий спускается по лестнице, на прощание махнув Диме. Голубоглазый отвечает на жест, и поворачивает голову в его сторону. Мысль о том, что ссадины были бы на наглом лице весьма кстати, всплывает неожиданно. Лёша даже сам удивлённо моргает своим домыслам. Характер характером, но такой большой агрессии у него ещё никто не вызывал. Внутри всё полыхает, грозясь сжечь самообладание дотла. Надо валить. Срочно.Горелов отворачивается, и снова впивается взглядом в ливень. Ага. Свалить – свалит, а мокнуть из-за придурка не хотелось. Он назвал его придурком? Ха-ха. Похоже, самообладание действительно трещит по швам. Хотя, наверное, в связи с ситуацией больше вязались бы слёзы. Вот только есть один нюанс – Лёша не плачет. Нервный смешок звучит как-то булькающе, на фоне шума воды. —Зонт забыл? — интересуется Дима, пока внутри истерично смеётся его здравый смысл. —Конечно, забыл. — кивает Горелов, скалясь. — Надо было тебя им отпиздить, чтоб понял, что я нихуя не забывал. — Дмитриев пару раз моргает, а уверенность в предложении помочь испаряется. Дима тянет многозначительное ?о?, и чуть покачивает головой. Он думал, что знает, как этот парень злится, но теперь кажется, что он даже доли его раздражения не увидел. Потому что от кареглазого исходит такая аура, что Дима думает, что буквально видит полыхающий вокруг парня адский огонь. Страшно-то как. —Ну, — Дмитриев проводит рукой по затылку, будто проверяя свой пульс. Мало ли помер? Хотя от такого убийственного взгляда и помереть не стыдно. Страшно-то как. — это…— Дима просто не может собраться с мыслями когда его так оглядывают. Это реально страшно. —Да не тяни ты! — вскрикивает Лёша, и делает два резких шага к нему, от чего темноволосый крупно вздрагивает, и отступает на два шага назад. Страшно-то как. Он втягивает побольше воздуха.—Проводить? — парень удивляется, как тихо выходит вопрос. Боже. Вернуть зонт сто, нет, двести процентов нужно будет скрытно. Потому что если это заметит тёмно-русый… Дима уверен, что от него и мокрого места не останется.—Что? — тупо переспрашивает Горелов. Проводить? Он не ослышался. Лёша слышит, как скрипят его собственные зубы, и, судя по тому, как ?Силуэт? отступает ещё на шаг, он тоже это слышит. — Мне не нужна твоя помощь! — рявкает Лёша, делая ещё один шаг в сторону темноволосого. Дима нервно смеётся, хотя на самом деле не смешно совсем. Просто смех – его защитная реакция. Ведь лучше смеяться, чем плакать, да? Голубоглазый качает головой, и поднимает зонт над головой, немного неровно отсалютовав на прощание. Лёша рычит ему вслед. Темноволосый сжимается, но не оборачивается. От сверления спины ?Силуэта? Горелова отвлекает пришедшие сообщение.?Мама?Постарайся прийти домой побыстрее, ты должен успеть поесть до тренировки. Жду.Лёша смотрит на сообщение пару секунд, а потом раздражённо фыркает.—Дима! — кричит он, и Дмитриев оборачивается на него, шокировано блистая голубой радужкой. Удивлён, что Лёша знает его имя? Тёмно-русый усмехается, думая, что сам удивлён не меньше. Да и к тому же зачем он позвал его по имени? Мог что-то другое крикнуть. — Иди сюда. — просит, хотя нет, требует он, и темноволосый послушно двигается в его сторону, но немного настороженно. Потому что Дима чувствует себя жертвой, собственноручно шагающей в пасть хищника. Парень подходит к крыльцу, но ближе не приближается, держит дистанцию. Адское пламя никуда не делось, хотя, похоже даже усилилось. Голубоглазый сглатывает, и опускает взгляд на кроссовки парня перед ним. —Окей. — шипит Лёша, и темноволосый вздрагивает от того, насколько рядом звучит голос. — Пошли. — под его зонт влезает чужая шевелюра, и он удивлённо моргает, и хочет было что-то сказать, но буквально чувствуя чужой огонь на себе – затыкается. На самом деле это довольно странно. Ощущать чужой злой взгляд, и понимать что никуда от него не денешься. А взгляд пронзительный, забирается внутрь, смотрит прямо в душу, и будто до кровавых ошмётков тормошит твои воспоминания. Дороги, по которым они идут, на удивление пустые. Редкие машины, конечно, проезжали, но их было действительно мало.—Ты назвал меня по имени. — Дима чувствует, как его собственная рука тянется чтобы накрыть ему рот, но вовремя одёргивает её, всё равно мысленно давая себе смачную оплеуху. Диаметр пламени увеличился. Ох, похоже его зонтик сгорит прежде, чем он проведёт парня до дома.—Ну и? — цедит сквозь зубы кареглазый. Сначала Дмитриев хочет спросить откуда он знает его имя, но думает, что тот мог его просто услышать, а потому решает спросить другое.—Ну, я могу узнать твоё? — темноволосый морщится. Совсем не его манера речи, но по-другому говорить как-то боязно. Рядом цыкают. Дима подмечает, что это пожалуй привычка тёмно-русого. Весьма угрожающая привычка.—Нахуя тебе это нужно? — прилетает ему в ответ. Кажется его кисть, сжимающая ручку зонтика начала мелко подрагивать. Плохо. Дмитриев закусывает губу.—Ты же моё знаешь. Я тоже хочу узнать. — парирует Дима, наконец понимая, что только сейчас вошёл в свою привычную манеру речи. И то, неосознанно. Парень рядом вспыхивает от его "наглости", и темноволосому кажется, что он слышит как в чужих жилах кипит кровь. Страшно-то как. На пару минут они замолкают, а глаза Дмитриева расширяются, от того что он не понимает, что будет дальше, хотя обычно бывает на шаг впереди. —Лёша я. — рычит парень, от чего Дима вздрагивает, а рука дрожит ещё заметнее. Почему? Ему же не страшно. Чего боятся-то? Ха-ха. Чужая рука касается его пальцев, и голубоглазый дёргается, будто хочет отскочить. Тёмно-русый снова цыкает, и перехватывает ручку зонта, беря управление предмета на себя. Дима опускает взгляд на свои ботинки, и прячет вечно ледяные руки в карманы. Разводы от капель, протекают по дороге небольшими ручейками. Темноволосый исподлобья поглядывает на кареглазого.Немного некомфортно, ну, а так вроде ничего. Взгляд цепляется за мокрое правое плечо Лёши. Глаза парня сосредоточенно вглядываются куда-то вдаль, в то время, как его плечо намокает.Дмитриев хмурится, и поднимает голову, замечая, что тёмно-русый наклонил большую часть зонта в его сторону, прикрывая от дождя, но под удар попало собственное плечо. Дима тепло улыбается. Голубоглазый смотрит на свою руку пару секунд, а потом изящным движением кисти подпирает другой конец зонта, уравновешивая материю над их головой. Плечо Лёши больше не мокнет. Шум капель успокаивает, и Дима снова чуть пошатывается, убаюкивая себя. Как только придёт домой сразу провалится в приятную дрёму. В крайнем случае, он на это надеется. Ушибленный локоть неприятно зудит, заставляя немного сморщить нос, но ничего. Это должно быстро зажить…наверное. Они идут ещё пару метров, а потом Лёша останавливается, и передаёт зонт ему в руки. Дмитриев оглядывается по сторонам. А домик то большой, окружённый невысоким забором. Весьма не бедно. Дима хмыкает, получая в ответ оскал. Лёша молча выходит из-под укрытия и быстрым шагом заходит на крыльцо. —Пока? — скорее для себя кидает он, уже зная, что ему не ответят. Тёмно-русый замирает держась за ручку двери, а Дима разворачивается, отходя от дома.—Эй! — доносится до него чересчур злой голос. Дмитриев оборачивается, удивлённо смотря на языки адского пламени, которые достают аж до калитки забора. Кажется, он чувствует, что бледнеет. — Не вздумай думать, что помог мне! Просто так сложилась грёбанная ситуация! — кричат ему, а потом кареглазый распахивает дверь, с характерным звуком захлопывая её за своей спиной. Дима открывает рот, что-то кряхтя, и щурится, разворачиваясь и закатывая глаза. Почему-то хочется засмеяться от облегчения, что парень и делает. Пожалуй, больше на такие хитрости он не пойдёт. Себе дороже.***Горелов скидывает куртку, и стряхивает оставшуюся влагу с почти сухого плеча. Раздражённо фыркает. Угораздило же. Ну, уж лучше чем промокнуть. Морщится от этой мысли, но нехотя соглашается. Ладно, это действительно лучше, чем промокнуть.?Я странный? — думает Лёша, зло цыкая. Ему не нравится такое мнение о самом себе.—Он странный. — произносит парень вслух, и задирает голову, скалясь своим же словам.