Часть 34. Перемены (2/2)
Мужчина с широко распахнутыми глазами уставился на меня, несколько секунд словно не понимая, о чём я говорю, а потом и вовсе засмеялся.
– Боги всевышние, ты думаешь, я про твои мутки с этим сукиным сыном?! – А что, разве нет?.. – тут же опешил я. Только не это… – Чувак, ну ты даёшь. Я говорил про твои расследования, которые ты ведёшь только с Оранжевым и от всех скрываешь, но теперь я ни слова не скажу о том, что мне известно, пока ты мне не расскажешь, что там у тебя встаёт или не встаёт, – Чёрный всё ещё не мог окончательно успокоиться.
Господи, нет-нет-нет, чёрт! Какой же я придурок. Дайте мне ствол или нож, я сам себя прикончу. Захотелось просто сбежать, но остатки гордости не позволяли это сделать, и в итоге я почти без чувств припечатался к креслу, совершенно не понимая, как выкручиваться из сложившегося абсурда. Вот кто меня за язык тянул?! Неужели так сложно было сначала убедиться, о чём идёт речь?! Сейчас у меня одно желание – выйти в открытый космос. Хоть убийства на себя бери и сознавайся.
– Так что, Жёлтая ничего не говорила? – я сделал глубокий вдох и выдох, стараясь привести мысли в порядок.
– Ну, она с утра была какой-то странной, то обычно без остановки о какой-то ерунде болтает, а это всё молчала. Спрашивал, что случилось, отвечала, что голова болит. Я так понимаю, что вчера она у неё не болела? – изогнул мой собеседник бровь и натянул двузначную ухмылку. Не понимаю, кого мне больше хочется ударить по лицу – его или себя.
– Ничего не было.
– Так разумеется не было, у тебя ж не встал, – снова захохотал афроамериканец.
– Катись ты к чёрту, – сдерживая бушующую внутри агрессию, выплюнул я и вскочил с кресла, направляясь к своей каюте.
– Да ладно, чувак, не обижайся, и не парься ты так сильно. Ну с кем не бывает? Ничего страшного тут нет. Не обижаться? Сначала он давит на больное, а потом выдаёт примитивное ?не обижайся?? О, конечно же меня это сразу успокоило, и меня отпустили все внутренние терзания. И правда, чего это я, можно не только не обижаться, но и не придавать значения возникшей проблеме. Нет, чёрт, я не могу не обижаться! Не могу закрывать глаза на то, что происходит со мной! И почему я вообще должен это делать?!
– Ты сидел в тюрьме, – безэмоционально, сухо констатируя этот факт, произнёс я. Судя по тому, что смешки за спиной стихли, Чёрный значительно напрягся. – Ты там тоже не обижался и не парился? – обернулся я и вгляделся в лицо американца. Он сразу же помрачнел и нахмурился. Я надавил на больное? Быть может, вскрыл какую-то старую рану, которую мужчина столько лет пытался забыть? Хотя, плевать. Я устал заботиться о чувствах всех и каждого, игнорируя при этом свои собственные. С меня хватит. Я снова развернулся и открыл дверь своей каюты. Прежде чем тяжёлые металлические ставни с скрежетом закрылись за моей спиной, я услышал низкий серьёзный голос.
– Белый, зайди ко мне после одиннадцати. Я не смог разобрать интонацию, вложенную Чёрным в произнесённую им фразу. Это была скрытая пассивная угроза? Мой язык однажды доведёт меня до могилы. Вспышки ярости, которые я совершенно не могу контролировать, меня безумно пугают. На Земле я за собой такого никогда не замечал, что начинает происходить здесь? Это сказывается стресс или же наоборот, отсутствие необходимости контролировать свой каждый вдох и выдох? Больше всего на свете я боялся стать похожим на своего отца, но мои порывы, открывшиеся здесь, всё чаще меня очень настораживают. Что, если я на самом деле начинаю сходить с ума? Я теряю контроль над своими эмоциями, своими действиями, своими чувствами. Бывают моменты, когда меня охватывает жгучая ненависть ко всему и к каждому. Или только к себе самому, но это выливается на других? В любом случае, это ненормально. Так быть не должно. Так никогда не было, почему же сейчас происходит? Как мне с этим бороться?..
Я сел на койку, уткнулся лицом в ладони и постарался всё в своей голове разложить по порядку и расставить приоритеты. Мои основные проблемы: отец, убийства, вспышки неконтролируемой ненависти, собственные чувства и влечения. Что из этого является более важным именно на данный момент? Безусловно, это убийца. Вот с чем я должен разбираться в первую очередь. Но как я могу это делать, если я не могу порой держать самого себя в руках?.. Как мне справиться с другим человеком, если я не в состоянии справиться с самим собой? Может, у Синего есть ещё и какие-то методики медитаций?
За всеми этими терзающими душу и разум мыслями я не заметил, как погрузился в беспокойный полудрём. Очнулся я от чувства, что кто-то схватил меня за руку, но когда подскочил, с облегчением или с ужасом обнаружил, что рядом никого нет. На часах ровно одиннадцать вечера. Странно. Есть ли смысл идти к Чёрному? Если логически подумать, не убьёт же он меня в своей каюте. Можно, конечно, оглушить и через вентиляцию перетащить тело в другое помещение, и там прикончить, но вряд ли бы осторожный убийца решился так рисковать. В конце концов, мне надо хотя бы извиниться. Повёл я себя и правда как конченный мудак.
С трудом поборов паршивое физическое состояние, я поднялся и вышел в коридор. Идти к Чёрному было страшно чуть ли не до дрожи в коленях. Пришлось собрать в кулак всё имеющиеся мужество и скрыть все эмоции за маской хладнокровия.
Долго ломиться в дверь не пришлось – афроамериканец открыл сразу же. С порога я изо всех сил пытался понять по его выражению лица, что меня ждёт и к чему готовиться, но не один я умею надевать маску безразличия. Мужчина кивнул, и я зашёл в каюту. Чёрный уселся в кресло, скрестил руки на груди и уставился на меня, похоже, выжидая, что я первый заговорю.
– Я не должен был это говорить тебе… – начал я подбирать слова для извинений. Начал распинаться в словах сожаления, признавать, что я конченный мудак, и что мне правда очень жаль, если я его как-то задел. Чёрный сидел неподвижно и создавал впечатление огромной угрюмой скалы. На его лице не дёрнулась ни одна мышца от моих распинаний. Неужели всё зря?.. Как я ещё могу загладить свою вину и показать, что я действительно не со зла? В конечном итоге я сдался, потому что правда не знал, что ещё могу сказать. – Господи, Чёрный, какая у тебя, оказывается, тонкая душевная организация! – выпалил я. Нет, ну посмотрите, я тут чуть ли на коленях уже не стою, а ему хоть бы хны. Хоть как-нибудь отреагировать мог бы!
Я уже хотел развернуться и уйти, но вдруг мужчина громко рассмеялся.
– Видел бы ты себя сейчас! – сквозь припадок смеха выдавил он из себя. Я не понял, так он всё это устроил только чтобы посмотреть на спектакль?!
– Чёрный, я не знаю, кто из нас придурок больше – я или ты, – выдохнул я, понимая, что серьёзно эту ситуацию афроамериканец, очевидно, не держит, и ему было просто весело наблюдать за моими жалкими попытками загладить вину.
– Думаю, этот титул заслуженно получит Красный. Ладно, садись, поговорить надо, – кивнул он в сторону кровати. Я послушно уселся на койку.
– Так что тебе Жёлтая наплела? – спросил я прежде, чем мужчина заговорил.
– Она заикнулась про то, что вы работаете над чем-то, где нужен иностранный язык, и, с твоих слов, это может спасти нам всем жизнь. Это правда?
Джессика всё-таки трепло. И что мне сейчас отвечать? У Чёрного, как и у любого из нас, нет никаких доказательств, что он не предатель. Я не могу рисковать и посвящать его в настолько серьёзные моменты.
– Не прими за грубость, но каким образом это касается тебя?
– Значит правда, – хмыкнул он и оценивающим взглядом прошёлся по мне. – Ты меня подозреваешь. И я не могу тебя за это осуждать. Так почему ты удивляешься, что кто-то может не доверять тебе?
– Не доверять – это одно, а подозревать в убийствах – другое. Я не подозреваю тебя.
– Оу, правда? Получается, ты мне не доверяешь. Это потому что я чёрный, а не потому что могу оказаться убийцей?
– Что?! Нет, причём тут это вообще?
– Тогда, может ты мне не доверяешь, потому что я сидел в тюрьме? – Нет, просто… – Просто ты предполагаешь, что я могу быть предателем. Так разве это не одно и то же, что и подозревать?
– Нет, потому что подозрение – это выдвижения вины в сторону конкретного человека, а недоверие – всего лишь метод осторожности. Я могу не подозревать конкретно тебя, но при этом и не буду полностью тебе доверять, потому что у тебя нет никакого алиби.
– Хм… – Чёрный почесал подбородок и посмотрел в потолок. – И кого ты подозреваешь? – Я не знаю… – честно ответил я. И правда, кого? Синего, с которым я ночью тайком по кораблю разгуливаю? Красного который, оказывается, имеет почему-то полный доступ к управлению кораблём? Чёрного? Александра? Жёлтую?.. Среди всех этих людей нет ни одного человека, которого я готов был бы назвать убийцей. А убийца точно есть. Но я не могу разбрасываться обвинениями направо и налево.
– А кому не доверяешь?
– Всем.
– Прям уж так всем? – Чёрный снова посмотрел на меня, приподняв одну бровь.
– К чему ты клонишь?
– Ты не доверяешь Оранжевому, но при этом вы вдвоём нашли какие-то зацепки, но скрываете это от всех. Ты не доверяешь Красному, но как только тот позвал тебя в управление, о да, я знаю об этой истории, ты сразу же побежал вместе с ним. Ты не доверяешь Синему, но почему-то после первого убийства, когда он пришёл ночью к тебе с ножами, ты пошёл за ним. Ты не доверяешь Жёлтой, но при этом даёшь ей находиться в курсе того, что ты делаешь. Ты не доверяешь мне, но когда тебе становится морально тяжело из-за неразберихи в собственной голове, осознанно или нет, бежишь ко мне. Так кому ты здесь не доверяешь, расскажи мне. Призракам? – Я вздрогнул от упоминания покойников. А с такими темпами я и правда очень скоро снова с ними встречусь, как они и обещали… – Тебе уже наконец стоит выбрать сторону и определиться, кто здесь тебе враг. Ты можешь откладывать этот выбор сколько угодно, но может оказаться однажды так, что перед тобой будет стоять два человека, и один из них будет предателем, и каждый станет убеждать в своей невиновности. Допустим, кто-то окажется убедительнее, и ты сможешь принять решение. Но что ты будешь делать, если эти два человека начнут говорить, что убийца – это ты? Ведь у них точно так же не поводов тебе доверять.
– Я не знаю…
– Тебе стоит начать серьёзно задумываться о том, что не все люди будут тебе слепо верить. Пора выбирать сторону и делать ставки – кто может оказаться другом, а кто врагом. Друзей держать ближе, врага дальше.
Чёрный поднялся с кресла, я тоже встал с койки. Полагаю, наша беседа на сегодня окончена.
– Ты считаешь меня врагом? – спросил я возле дверей.
– У меня нет пока причин считать тебя другом. Дружба не берётся на пустом месте, приятель. Её нужно заслужить.
– А что, если ты ошибёшься? Будешь считать кого-то другом, а он в итоге вонзит тебе нож в спину? Ты правда готов так рисковать?
– Жизнь – это русская рулетка. Это постоянный риск. Ну а кто не рискует, тот, как известно, не пьёт шампанское.
– А что насчёт Красного? Ты считаешь его другом?
– Я считаю, что этот придурок не может быть убийцей. – Так ты доверяешь ему? – Да. Только когда я вернулся в свою каюту, начал переваривать всё услышанное. Возможно, суждения Чёрного логичны, возможно, они и правда могут спасти ему жизнь, вот только во всём этом было одно огромное грязное пятно, о котором афроамериканец совершенно не подозревает. – Я смотрю, ты очень хорошо сдружился с Чёрным. – Дружба – слишком громкое понятие. Это всего лишь стратегия выживания. Мы постоянно держимся вместе, следовательно, если меня убьют, будет понятно, кто конкретно это сделал.
– И тебя не беспокоит то, что тебя может убить не Чёрный, но мы, по твоей стратегии, выкинем из корабля именно его? – Я же буду мёртвым, так какая мне разница?