Часть 7. Теории (2/2)

– Господи, я тебя ещё арийцем называл, а оказывается этот термин, по сути, выдумал твой предок, вот это ирония, – усмехнулся Александр. – Так, ладно, с твоим пра-пра-как там дальше всё понятно, а что с отцом? Он вдруг неожиданно вспомнил, что является потомком арийцев, нашёл себе чистокровную дворянку и пытался из тебя воспитать достойного наследника выдуманной расы?

– На самом деле, примерно так. В двадцать первом веке, когда началось всё это волнение с толерантностью и расизмом, да ещё и Германию заполонили иммигранты, прадеду это всё очень не понравилось, особенно, когда его дочь, внимание, женилась на иммигрантке. После этого он начал младшему сыну вдалбливать в голову теории, близкие к теориям Германа Вирта, про чистоту расы, превосходство германского народа и прочую чепуху, но тот с удовольствием это всё воспринял и передал уже своему сыну, который является моим отцом. Ну и помимо всего этого, мой дед и отец – довольно близкие к политике люди, которых правительство Германии уважает, поэтому они свободно пользуются своим авторитетом.

– Вот так вот вернёмся на Землю, а твой отец уже основал Четвёртый Рейх на теориях своего прапрадеда и истребляет евреев. Напомни мне, когда вернёмся, не знакомиться с твоими родителями. Ты хоть, я надеюсь, не сторонник нацистских взглядов? – Нет. Думаю, за это можно сказать спасибо моей матери.

– Вот и чудно, я уже уважаю эту женщину. Ладно, пошли, время уже семь.

Я как раз допил латте и доедал последний кусок чизкейка. Убрав за собой посуду, мы направились в комнату управления, чтобы убедиться, что все находятся в каютах. Кроме двух человек в управлении, никто больше по кораблю не разгуливал. Вполне логично, что нет смысла лазать по всему кораблю, зная, что все сидят в своих каютах. Поэтому мы тоже отправились к комнатам и разместились у меня, решив, что просто не будем закрывать дверь, чтобы слышать, если кто-то выйдет в коридор, так что утреннее дежурство можно назвать весьма комфортным.

– О, ты всё же начал читать? – Александр взял с моей кровати книгу.

– Ну а чем ещё заниматься по ночам, не журналы же смотреть. – Что, этой ночью так зачитался, что даже не слышал стука в дверь? Я стучался вчера к тебе. Не говори мне, что ты уже спал, учитывая твоё сегодняшнее состояние.

– Скорее всего, я был с Жёлтой в этот момент, а ты что хотел? – О, ну разумеется, должен же девчонке кто-то сопли вытирать. А то, что у нас завёлся убийца, тебя ни разу не волнует? Разумеется, лучше сидеть с какой-то девчонкой, девушки же так любят, когда сильные красивые мужчины их истерики успокаивают, чем заняться насущными проблемами и решать их.

Данное заявление привело меня в полное замешательство. Я впервые видел, чтобы Александр был настолько раздражён, да тем более из-за чего? Из-за того, что вместо того, чтобы поговорить с ним, я провёл время с Жёлтой? Что на него нашло? До этого он не производил впечатление эгоистичного человека, которому безразличны чувства других и который способен оставить кого-то в трудную минуту, а сейчас он мне закатывает истерику из-за того, что я остался с девушкой.

– Эй, ты чего? Истеришь хуже моих бывших. Человеку было плохо, и если бы его никто не поддержал, ему бы стало ещё хуже. Тебе настолько безразличны чувства других людей? Что мы с тобой вчера тут обсуждали бы? Зелёный мёртв. Я сам ещё, наверное, до конца это не осознал, потому что никаких эмоций по этому поводу, кроме самоненависти, из-за того что я ничего не смог сделать, не испытываю. А между прочим, напомню, ты больше всего подозревал Зелёного. Так себе из тебя детектив, Шерлок.

Александр нахмурился и замолчал, что-то обдумывая. Я действительно впервые вижу его в таком состоянии. Ещё пятнадцать минут назад мы сидели вели спокойную беседу в столовой, он вёл себя как обычно, а тут его словно с цепи спустили. Возможно, юноше тоже тяжело всё это переживать, вот и срывается. Я уже видел его однажды без маски и понял, насколько умело он всё может скрывать за улыбкой, что никто не сможет прочитать, что действительно происходит у него на душе.

– Прости… – Вздохнул он, потирая глаза. – Ты прав. Тяжело просто думать о других, когда знаешь, что опасность угрожает тебе. И то, что ты имеешь такую способность – действительно достойно уважения. И ты снова прав, я ошибался по поводу Зелёного. Быть может, если бы я не акцентировал своё и твоё внимание на нём, нам бы было проще вычислить предателя, мы бы тогда видели поведение всех людей… А ты напрасно сам себя ненавидишь за произошедшее. Ты ничего не мог поделать, и в этом если и есть чья-то вина, то только моя. Я взял в подозрения только одного человека, зациклился только на нём, да ещё и тебя в это втянул. Я слишком сильно ошибся.

Неужели его разъедает такое же чувство вины, как и меня? В таком случае, вполне логично, что он срывается. Я сам-то до сих пор держусь только за счёт того, что у меня нет моральных сил на срывы.

– Нам сейчас надо приложить все усилия, чтобы не допустить ещё одной роковой ошибки.

– Вот это я и хотел вчера с тобой обсудить. У тебя есть хоть какой-нибудь план действий? Я уже ни в чём не могу быть уверен, все мои теории были убиты вчера вместе с Зелёным. Я правда не знаю, что делать.

– У меня тоже ничего нет. Кого подозревать? Фиолетового, которого мы никак не можем проверить? Коричневого, который, если вспомнить его состояние, вчера от вида крови чуть сознание не потерял? Девушек, я думаю, можно сразу отмести, хотя я уже ничему не удивлюсь. Но даже если их не считать, остаётся только Красный, Чёрный и Синий. И я бы не сказал, что кто-то из них ведёт себя подозрительно. Это настораживает больше всего.

– В таком случае, нам сейчас не стоит уделять внимание какой-то одной персоне. Нужно следить за каждым. Будет тяжело, но твоя идея с дежурствами действительно хорошая, думаю, она нам должна упростить работу.

– С тебя, кстати, всё ещё расписание, – напомнил я приятелю про его долг, за который он мне сегодня утром так подло отомстил.

– Пошли, я ноутбук из своей каюты возьму и займусь этим вопросом, пока всё равно делать больше нечего. Только учти, мы договаривались только на расписание, а перечень заданий ты мне сам давай составляй и скидывай, я уже его распределю между остальными.

– Список уже давно есть, не переживай.

– Вот и отлично. Ты сам его составлял?

– Нет, вместе с Зелёным позавчера. Хоть последние дни экипаж толком отказывался работать, я подумал, что знать уязвимые места всё равно будет полезно. Провели с китайцем полный осмотр и диагностику корабля, в целом работает всё исправно, остаётся только следить, чтобы не возникало никаких нарушений.

Мы подошли к каюте, которую Александр снова не запер, и я остановился в проходе, оперевшись на дверной косяк, пока напарник включал свой компьютер и запускал в нём какие-то программы. В коридоре почему-то было холодно, хотя я никогда такого ранее не замечал. Несмотря на поддерживание комфортной температуры комбинезоном, сейчас я очень отчетливо почувствовал, как пробежал холодок по коже рук и лица. Откуда браться сквозняку на корабле в космосе? – Эй, ты что застыл? Пошли, – вырвал меня из размышлений напарник.

– Постой, – я схватил его за руку и заставил затормозить. – Ты ничего не чувствуешь?

– Ты про искру-бурю-безумие, которые появляются при взгляде на тебя, или это вопрос без подвоха?

– Мне безумно льстят твои комплименты, – съехидничал я. – Да нет же. Ты сквозняк не чувствуешь?

Александр сосредоточился, прислушиваясь к своим ощущениям, оглядываясь по сторонам.

– Да нет вроде… Откуда на корабле быть сквозняку? Ну если тебя это так беспокоит, проверь кислородные фильтры, или я не знаю, что там отвечает за подачу воздуха. Ты же с Зелёным постоянно разговаривал, я уверен, он тебе всю голову забил устройством корабля.

– Да, ты прав, надо будет проверить. Ладно, пошли, – я быстрым шагом направился к своей каюте. Но мурашки, бегающие по спине, никуда не исчезли.