Глава 23. (1/1)

— Не сейчас! — это было первое, что сказал Майкрофт, когда Лестрейд повернулся к нему.— А…— Ты, кажется, обещал здесь убрать, а мне надо кое-чем заняться. — Но…— Обсудим вечером. Погуляй пока. С Эстебаном куда-нибудь сходи. Лестрейд вернулся со щеткой и тряпкой, Майкрофт увлеченно стучал по клавишам и в его сторону ни разу не посмотрел. Убравшись, Лестрейд спустился вниз, послонялся по кухне, потом сделал чаю и понес наверх. Подвинул столик к Майкрофту. Реакции не дождался. Прошелся пару разу по гостиной, потоптался у окна, отколупнул отстающий кусочек краски с рамы. — Грегори, ты сейчас даже спиной в моей спине дыру протрешь, — Майкрофт встал и подошел к нему. Лестрейд развернулся. — Успокойся, — сказал Майкрофт мягко. — Я не Золушка, чтобы убегать от тебя. — Он протянул руку и легко, костяшками пальцев, коснулся его щеки. Лестрейд сотрясся всем телом.Майкрофт взглянул на него удивленно и улыбнулся, тепло и нежно.— Я редко меняю свои решения. — Чуть подавшись вперед, Майкрофт легко коснулся его губ своими, на мгновение переплел пальцы и шепнул: — Иди. Лестрейд сбежал с лестницы, не чуя под собой ног. Он едва справился с засовом на двери, выходящей в сад, дошел до лавочки, присел на нее, потом вспомнил, что оставил в кухне сигареты. Вернулся в дом, посмотрел на пачку и, вновь оказавшись на лавочке, понял, что так и забыл ее взять. Поерзал пару секунд, вскочил и пошел в сарай. Упал в сено, перекатился по нему вправо, влево, зарылся лицом. Лег на спину и раскинул руки, и опять перевернулся. Он не знал, чего ему хотелось — то ли обнять весь мир, то ли закрыться от него, закрыть от него их с Майкрофтом вдвоем.Улыбка Майкрофта стояла у него перед глазами, продолжала дрожать внутри. Он никогда бы не подумал, что Майкрофт вообще может так улыбаться. Так, словно бы ему нравилось смотреть на него, Лестрейда. Словно бы ему очень нравилось смотреть на него.Боже! Лестрейд ракетой стартовал из сена и помчался к соседям.Сонный и мрачный Хоакин сидел на улице с ноутбуком за столом, печатал, не попадая по клавишам. Заспанный, зевающий Эстебан высовывался из окна второго этажа. Задрав майку, ухмылялся и эротично обводил пупок. Но Хоакин только поглядывал мельком неодобрительно и снова возвращался к ноутбуку. Эстебан, паршивец, однако и не думал сдаваться — усилил напор. Задрал майку уже до самых сосков, томно проводя по ним кончиками пальцев, другой рукой приспустил трусы.Заметив, наконец, Лестрейда, который открывал и закрывал рот, не зная, как все это прервать и стоит ли прерывать вообще, Эстебан расхохотался, приветственно помахал рукой и скрылся в окне.— И вот как с ним жить? — буркнул Хоакин, не отрываясь от экрана, покачал головой. — Он и мертвого с ума сведет, а меня в могилу загонит.— Он любит тебя, — озвучил очевидное Лестрейд. — Конечно любит. Только б слушал побольше, если свои мозги растерял, — Хоакин кивнул, прощаясь, прихватил ноутбук и ушел в дом.Через пару секунд выбежал Эстебан, схватил Лестрейда за руку, потом обнял. Лестрейд прижал его к себе, смеясь, похлопал по спине: — Ну ты даешь! В следующий раз зови заранее, чтобы я успел купить билеты в первый ряд. — Тебе понравилось? Не хочешь устроить такое для Леона? Уверен, что он оценит!— Презервативы есть?Эстебан сначала уставился на него сначала в недоумении. Потом на его лице расцвела улыбка понимания.— Да вагон!Он снова скрылся в доме. Лестрейд вспомнил, что не спросил про смазку. Он опустился на стул и, распластавшись на столе, положил голову на руки. Интересно, кто из них с Майкрофтом будет это применять? Впрочем, неважно. Он так хотел этого — просто прикоснуться, почувствовать близость. На секунду в памяти всплыла первая встреча, ненависть, страх. Он четко помнил, как все было, и это наполнило его сознанием какой-то небывалой победы, может быть, самой важной из всех. До него долетел смех. Лестрейд поднял голову и посмотрел налево: Хоакин, с расстегнутым воротником, пытался закрыть окно, Эстебан обнимал его сзади, всячески мешая. Оба казались донельзя довольными. Наконец жалюзи опустились.Эстебан, со спутанными волосами, припухшими губами, алеющим засосом у основания шеи, спустился через десять минут. Положил на стол две пачки презервативов и выставил сразу три флакона, принялся объяснять. — Это просто любрикант с антисептическим действием. Это расслабляющий спрей, один-два раза пшикнул перед входом - и вперед. Это обезболивающая смазка. Для первого раза - точно первые два, обезболивающую лучше применять, только если все очень плохо. — Спасибо, — Лестрейд сгреб флаконы, чувствуя, что каждый из них приближает его к Майку, делает ощущение предстоящей близости почти осязаемым. — Тонкости минета? — О! — сказал Эстебан, и его улыбка стала еще шире. Но тут же его лицо приняло сосредоточенное выражение: — Во-первых, помни, что доставляет удовольствие тебе. Во-вторых, не настраивайся делать это слишком долго в первый раз. Чередуй втягивание, лизание, сосание, работу рукой и так далее, иначе заболят губы. Не пытайся заглатывать слишком глубоко, ну не в первые двадцать раз. Не стремись проглотить сперму, если ты ее еще никогда не пробовал. Остальное — взрослый мальчик, сам поймешь.Лестрейд рассмеялся, прикрыл лицо рукой. — Знаешь, у нас первый раз вообще был без смазки, без презервативов, в сарае похуже, чем этот, в диком холоде, — тихо сказал Эстебан, — но эти воспоминания до сих пор делают меня счастливым. — Я не уверен, что у нас все не кончится первым разом, — хмыкнул Лестрейд.— Я уверен, что не кончится. Есть люди, к которым подступиться почти невозможно, потому что если они подпускают, то только тех, кого навсегда. Он позволил тебе подступиться, и я понимаю почему. Их взгляды встретились. Лестрейд только сейчас заметил, что цвет глаз Эстебана не просто темный, кофейный, но перетекает в зеленый. Он тоже понимал про Хоакина — почему. Вдруг подумалось, что по возрасту Майкрофт ближе к Эстебану, чем к нему, Лестрейду. Первый раз Лестрейд ощутил, что Майкрофт его младше. И это было так странно. Майк всегда вел себя как самый старший и самый знающий, действительно — Большой Брат. Лестрейд только сейчас по-настоящему понял, что они равны. И ему ужасно захотелось увидеть Майкрофта, несмотря на все его запреты, вотпрямщас. Он благодарно кивнул, прижал к себе флаконы и бросился в сторону своей двери.В коридоре Лестрейд на мгновение замешкался, размышляя, действительно ли стоит идти наверх. Что если у Майкрофта сейчас самый разгар работы? И вдруг на втором этаже включился телевизор — словно сработал разрешающий сигнал. Лестрейд кинулся туда. По телевизору шла новостная программа на немецком. Показывали горы, над ними летал вертолет. Майкрофт, спиной к нему, стоял у окна с руками в карманах. Легкий ветерок раздувал опущенные жалюзи. Лестрейду хватило одного взгляда на спину Майкрофта, чтобы понять: что-то изменилось, и явно не в лучшую сторону.Он застыл, потом бросил флаконы в кресло и сделал шаг к окну. Майкрофт медленно повернулся к нему, и Лестрейд увидел, насколько бледным, почти белым, было его лицо. Сердце, мешая говорить, застряло в горле.Только и сумел выдавить хриплое: — Что?Майкрофт, прямой как струна, сделал шаг в его сторону.— Самолет Клауса пропал, — тихо сказал он.