Глава 22. (1/1)

Должно быть, вид у Лестрейда сделался на редкость глупый. Какой сын? Майкрофт же сказал, что… Или это он подумал, Майкрофт позволил ему думать, а…— Это пароль, — пояснил Майкрофт, взял коробочку в руки и, открыв, протянул Лестрейду. — Местное лакомство: калиссоны. Миндаль, дынные цукаты и глазурь. — Пароль? А сын — тоже пароль? Майкрофт улыбнулся: — Сын самый настоящий. Живет пока с матерью, но уже закончил парижский университет и работает в компании отчима. — Я не понимаю. Ты спал с Одетт? У тебя есть сын? Тогда какого черта ты изображал тут со мной?! — Лестрейд ударил кулаком по креслу. — О, представляю, как тебе было смешно! Он отошел к окну, чтобы не разбить случайно что-нибудь ценное. Например, холмсов ноутбук. Или эту наглую самодовольную рыжую морду. Хотя надо было сразу вниз, сбежать к чертовой матери. Пусть трусость и позор, только бы не видеть ржущего и довольного собой Холмса. — Грегори, все не так, как ты думаешь. Сядь, пожалуйста. Я не могу с тобой говорить, когда ты стоишь ко мне спиной. Лестрейд нехотя вернулся на свое место, выцедил: — Ну и какую сказочку ты мне расскажешь на этот раз?!Майкрофт покачал головой:— Это нельзя рассказывать ни одной живой душе, Грегори. Разумеется, те, кто за мной охотится, об этом знают, Тайер был в курсе моей ситуации, и это даже играет мне на руку. Но больше об этом не должен узнать никто другой, в том числе Шерлок.— Хорошо, — с трудом сдерживая раздражение, пообещал Лестрейд. — Я не скажу ему. — Я действительно был женат. И Аллан носит мою фамилию. Он родился здесь, в этом коттедже. Это была не самая худшая сделка с моей стороны.— Сделка?— Фиктивный брак, Грегори. Моя сокурсница, не Одетт, ее подруга, забеременела. В высшем свете есть семьи, в которых для девушки родить ребенка без отца до сих пор немыслимо, тем более это было больше двадцати лет назад. Кроме того, могли возникнуть подозрения в отношении отца ребенка, женатого человека. Наш род нельзя отнести к высшей аристократии, это так или иначе был мезальянс, однако мы все же дворяне. И, как ты понимаешь, я уже и в юности сам по себе мог представлять определенный интерес. В университете я заканчивал два года за один, учась на двух факультетах одновременно, также к выпуску у меня уже была определенная репутация благодаря нескольким услугам, оказанным правительству в качестве аналитика, об этом стало известно. Мои перспективы всем представлялись блестящими. А что касается Виктории… Такие проблемы, как незапланированная беременность, привычно разрешаются абортами, но Виктория, — он улыбнулся, — из тех людей, кто хочет всего и сразу. И надо сказать, она обычно получает то, что хочет. В данном случае ей хотелось родить ребенка от любимого человека, дать ему приличную фамилию и при этом не лишиться наследства отца. Ко мне обратились с соответствующей просьбой. Я получил повышение статуса и нужные связи в некоторых, весьма узких, кругах. Определенно, это была очень хорошая сделка. Сделка. И в этом, наверное, весь Холмс. — Шерлок не знает, что брак был фиктивным. Мама… боюсь, это убьет ее, если она узнает когда-нибудь. Мы с Шерлоком вряд ли произведем на свет наследников. Аллан обожает бабушку, а она его, не вижу смысла разрушать эту идиллию. — А сладости? Пароль?— Несколько лет нам с Викторией пришлось прожить в одной квартире, изображая счастливое семейство, и Аллан успел привязаться ко мне. Он очень любит сладости. — Как и ты.— Да, у меня есть некоторые слабости, — усмехнулся Майкрофт. — Калиссоны были нашей маленькой праздничной традицией. — Он пододвинул коробочку к Лестрейду. — Ты ел их когда-нибудь? Попробуй. — Спасибо, — буркнул Лестрейд. На душе было как-то погано. Он спустился вниз, думая, что не решился задать вопрос: а сам-то Майкрофт насколько был привязан к Аллану? Впрочем, чего он, Лестрейд, от него хочет? Это же Холмс. Даже жениться не мог по-человечески. Обязательно за выгоды какие-то! Лестрейд сварил себе кофе. Он слышал, как Майкрофт ходит наверху, и это опять заставляло нервничать. Зачем тот рассказал ему о семье? Такие вещи ведь не говорят просто так, тем более люди типа Майкрофта. Тогда зачем? Майкрофт ничего никогда не делает без умысла. У него за каждой фразой двойное, тройное дно. Нарочно подчеркнуть лишний раз, какой он бесчувственный? Или объяснить - он уже знает, что такое отношения, поэтому они ему и не нужны? Да, вполне может быть. Он сделал глоток и скривился — забыл положить сахар. Господи, да что ж такое-то? Ну да, не приближаться, не разговаривать о личном, не целовать… Но Майкрофт ведь сам нарушил договор? Мог ведь совсем ничего не объяснять, ну подумаешь, калиссоны и калиссоны. Значит ли это, что и он, Лестрейд, тоже может его нарушить? Может, но зачем? Майкрофт и так с ума сходит там наверху. А ему нужно работать. А он не может. Он ведь почти проговорился три дня назад, что думал о нем весь день… Ладно, в конце концов, у него будет время в Лондоне, у них будет время в Лондоне. Ага, только если Майка в Швейцарии не убьют. Господи-господи-господи, ты же существуешь? помоги мне, пожалуйста, придумай что-нибудь. Ты же можешь, ну же. Наверху послышался грохот. Лестрейд бросился на лестницу. Майкрофт сидел с закрытыми глазами в кресле с ноутбуком на коленях, впившись пальцами в подлокотники. На полу в луже из молока и сахара валялись осколки чайного прибора. Бриджи Майкрофта тоже были щедро политы молоком. Метрах в трех лежал чайный столик. Лестрейд поставил его на место, водрузил сверху чудом уцелевшую вазу. — Майк, — Лестрейд отряхнул от молока веточки лаванды и, положив на столик, присел в соседнее кресло, — я сейчас все уберу. Только объясни мне, что происходит? — Я не могу, — выдохнул Майкрофт, — я не могу ничего сделать. У меня не получается. — Что именно у тебя не получается? Майкрофт протянул ему ноутбук, Лестрейд аккуратно положил его на столик.— Пытался найти доказательства, — Майкрофт мотнул головой в сторону соседей, — которые помогли бы им вернуться домой. Но ничего не получается. Брат Хоакина, Мигель, пока неуязвим. Будь это в Англии, я бы его достал, но там — нет.Лестрейд выдохнул.— Я испугался, что у тебя ничего не получается с Шерлоком. Ну ты и напугал меня, Майк. Забудь о них, занимайся своими делами. Они все выдержат, они вдвоем. Майкрофт посмотрел на него очень странно: — Они вдвоем, да. — Мы тоже можем быть вдвоем, — сказал Лестрейд. — Подожди, — оборвал он, видя, что Майкрофт собирается протестовать, — ты говоришь, что не можешь сосредоточиться из-за меня, но это потому, что ты сомневаешься, потому, что ты не можешь решить окончательно. А ты не можешь решить окончательно, отказываться ли от отношений и секса, пока у тебя не было отношений и секса. Что бы ты ни говорил, фиктивный брак это еще не настоящие отношения. Совместно жить — это еще не отношения. И ты всегда будешь сомневаться, пока не попробуешь. Я уже не говорю о том, что секс чертовски успокаивает, помогает отвлечься, снимает напряжение. Ты занимался спортом. Секс - это куда лучше спорта. Обещаю, тебе точно станет легче. — Но ведь у тебя, кажется, нет опыта по части мужчин? — Майкрофт спросил это так тихо, что Лестрейд едва расслышал. — О ради бога, Майк, уж отдрочить правильно я тебе точно сумею! — воскликнул он, приближаясь к его креслу и усаживаясь на корточки. — Мы просто попробуем. Тебе нравилось, когда я обнимал тебя, тебе нравилось, когда я целовал тебя. И это только самое начало, секс всегда может стать лучше. — Или нет.— Ладно — или нет, — согласился Лестрейд. — Но у нас обоих сейчас, кажется, спермотоксикоз. Я могу, конечно, стирать руки до мозолей в своей кровати, а ты — в своей, но секс с живым человеком ничем не заменишь, Майк. Возможно, тебя доводит до оргазма политика, но настоящего оргазма ты там точно не испытал. — Он вздохнул и, взяв правую руку Майкрофта в свою, осторожно поцеловал каждый палец. — Ты такой удивительный, Майк. Позволь мне показать, как сильно ты мне нравишься. Майкрофт отнял руку и прикрыл ее левой с таким видом, как будто боялся, что Лестрейд его чем-то заразит. И улыбнулся кривой улыбкой:— Так и знал, что ты не перестанешь меня уговаривать. Лестрейд не стал ссылаться на нарушение договора. Все и так было ясно. Он кивнул, встал, прикидывая объем разрушений, и направился к лестнице, когда услышал вдруг: — Полагаю, попробовать — это приемлемо, да.