Глава 12. (1/1)

Проснулся он еще до будильника. Не закрыл вчера окно, и теперь легкий ветерок раздувал рыжие занавески, сквозь которые в лицо нагло лезли солнечные лучи. Лестрейд сел на постели. Холмс лежал совсем близко, уткнувшись лбом ему в бедро. Лестрейд принялся разглядывать его лицо. Сейчас, безмятежное, к тому же подсвеченное оранжевым покрывалом, оно, хоть и утомленное, казалось почти красивым. Его не портил даже выдающийся нос. Пожалуй, наоборот, он придавал ему шарма, делал запоминающимся. А ведь в молодости, возможно, кто-то и влюблялся в него, подумалось Лестрейду. Может, и сейчас какая-нибудь секретарша по нему сохнет. Человеческая любовь - такая штука, что никакое ни физическое, ни моральное уродство ей не помеха. Кроме того, в Холмсе вполне себе есть то, чем можно восхищаться — ум. Джон ведь тоже когда-то подсел на Шерлока именно из-за ума. И даже в первый же вечер знакомства человека ради него убил. Холмс вдруг открыл глаза, на несколько секунд сфокусировал взгляд на Лестрейде, затем резко подтянулся и сел. Потом кинул взгляд на будильник и хмуро скомандовал:— Выходим через пятнадцать минут.Завтракали уже практически на ходу. Холмс выглядел бодрее вчерашнего и вовсю двигал рукой. Лестрейду даже казалось, что больше обычного — наверное, просто тому важно было подтверждать себе, что все прошло. Обогнув дом, окруженный оливковыми деревьями, они прошли мимо большого, ухоженного сада с теплицами и вышли на открытое пространство. Лестрейд присвистнул. — Охренеть, — вырвалось у него.Холмс остановился.— Вот как-то так, инспектор, — сказал он. Они находились на вершине небольшого холма. Вдалеке справа к белым домикам с бурыми крышами под разными углами спускались аккуратные зеленые заплатки виноградников, окаймленные полосками ослепительно-желтых подсолнухов, а прямо из-под ног убегало вниз маковое поле. — Наша цель недалеко?— Нет, придется еще и проехать, и пройти, — ответил Холмс на удивление мягко. — Но я обещаю вам — там тоже будет на что посмотреть. А сейчас надо поторопиться.?Кто ты, и куда ты дел моего Холмса? — думал Лестрейд, спускаясь с холма. — Или все это так действует??Через час они вышли на пустынную дорогу. Холмс то и дело оглядывался и наконец совсем остановился. Посмотрел на Лестрейда и отвернулся. — Что-то случилось, так?Холмс не отвечал. Лестрейду подумалось вдруг, какая же пропасть была между этим Холмсом, с загорелым лицом и руками, в нестиранной второй день рубашке и бандане, - и Холмсом в Англии, застегнутым на все пуговицы, с неизменным зонтиком. Тем Холмсом, который до смерти напугал его в первую встречу. Он не был уверен, что не хотел бы сейчас, чтобы вернулся тот Холмс. Тому Холмсу явно мало что могло угрожать.— Возможно, вам придется вернуться в Англию прямо сегодня, — сказал наконец Холмс с заметным усилием.— Почему? — изумился Лестрейд. Он и сам не знал, с чего вдруг настроился на долгое путешествие. Но… отпуск до шестого, да и Клаус говорил про час икс. С какого-то перепугу он был уверен, что останется с Холмсом до этого времени. Оказывается, нет. Ответить Холмс не успел. На дороге появилась машина. Вскоре около них остановился белый ситроен с открытым верхом. Из него вышла блондинка лет пятидесяти с короткой стрижкой. Тени под ее глазами делали их просто огромными. — Колесо спустило на выезде, — пояснила она, обращаясь к Холмсу. — Боже, Майк… — Она оглянулась на Лестрейда. — Жозеф. Одетт, — представил Холмс. Одетт кивнула. Потом перегнулась через дверцу и полезла в оставленную на сиденье сумочку. В ее руках оказались ключи. — Вот этот — от парадной, этот — от задней двери. Сейчас там должно быть незаперто — Анн убиралась с утра. Сколько дней тебе нужно, Майк? Я скажу, чтоб не приходила. — Десять максимум. — Ну, он в любом случае весь твой. То есть не весь. Во второй половине живут жильцы — на прошлой неделе поселила парочку испанских красавцев. Они приезжают второй год подряд. Я решила, что если дом будет совсем пустовать, это будет подозрительно, — несколько виновато пояснила она. — Так что во второй половине всегда жильцы. В любом случае, они не должны вам помешать. Звукоизоляция там хорошая. Холмс кивнул, сердитым он не выглядел — по-видимому, соседи действительно не мешали его планам.— Продукты будет привозить Насержи. У него велосипед с прицепом. Список шли по тому же адресу. Она знает?— Нет. Одетт посмотрела на него пристально, потом понимающе кивнула:— Пожалуй, прогуляюсь я кое-куда в выходные, давно я там не была. Холмс хотел было заговорить, но Одетт его перебила.— Знаю-знаю, — сказала она. — Быть осторожной, помнить, что за моей спиной миллионы невинных жертв, и так далее. Уж будь спокоен, не в моих правилах свою шкурку подставлять. Она забралась в автомобиль и весело помахала рукой: — Пока-пока! Ситроен тронулся с места и через минуту скрылся за деревьями. — Не сейчас, — предупредил Холмс и, повернувшись, продолжил путь. Почему-то Лестрейд представлял себе беленький домик, наподобие того, в котором они ночевали. Серому и страшному коттеджу, куда они пришли сейчас, было непонятно сколько сотен лет. Правда, окружавшие его деревья, в основном дубы, несколько скрадывали впечатление. Да и внутри он оказался вполне уютным. Кухня и большая гостиная располагались на первом этаже, две спальни и маленькая гостиная — на втором. Пара часов ушла на то, чтобы обследовать дом на предмет жучков и камер. То ли Холмс перестал доверять детектору, то ли параноил больше обычного. Но ничего подозрительного они не нашли. После перевязки решили выпить кофе, благо на кухне отыскалась даже кофемашинка, а в холодильнике — молоко. Лестрейд не ожидал, что Холмс разговорится сам, без вопросов, однако, когда он приканчивал вторую чашку капучино, тот вдруг сказал: — Полагаю, я задолжал вам объяснения. — Да, было бы неплохо, — хмыкнул Лестрейд.Холмс отставил свою почти нетронутую чашку, сложил пальцы домиком. — Через десять дней в Швейцарии должны быть очень важные переговоры. От того, появлюсь ли я на них, с какими документами и в каком качестве, зависит будущее нашей страны в некоем весьма могущественном альянсе: будет ли Британия играть в нем роль шестерки при понятно какой державе или станет одним из главных членов, принимающих ключевые решения. Ночью того дня, когда я обратился к вам, мой секретарь попытался вывести меня из строя. Я принял решение уехать из страны до переговоров. Мне удалось направить противника по ложному следу, по крайней мере, на какое-то время, обезопасить родителей и Шерлока с Джоном и его семьей.— Значит, через десять дней вы должны будете отправиться в Швейцарию?— Да. Тогда это будет более безопасно. — Почему?— Шерлок сейчас работает в паре с одним из лучших хакеров мира, чтобы найти доказательства против наших врагов.— Значит, вы их знаете…— Разумеется. — Но не знаете всех сообщников.— Конечно же нет. — Вас может кто-то заменить на этих переговорах?— Теоретически — да, меня заменят в случае моего отсутствия, практически — нет.— То есть если вы не появитесь на переговорах, это будет провал не только Британии, но и лично ваш провал? — Да, — сказал Холмс не слишком охотно.— Почему именно я?— Все мои люди так или иначе известны. Либо…— Либо они могут оказаться предателями, — закончил Лестрейд. — Да. — Почему вырубился свет, когда вы пришли?— Нужно было отключить систему видеонаблюдения. — Ясно. Вы сказали, что вас не хотели убивать, просто вывести из строя. Ваши противники делают все, чтобы дискредитировать вас. То есть, по большому счету, ваша жизнь вне опасности?— Нет. — Почему? — Потому что пока я жив, я представляю собой угрозу.— Даже в случае, если они смогут организовать ваш провал?— В любом случае. Лестрейд устало откинулся на плетеную спинку. Все это слишком напоминало допрос. — Значит, сейчас у вас доказательств недостаточно? — спросил он.— Нет.— Свидетельство нападавшего на вас использовать нельзя?Конечно, он знал, какой получит ответ.— К сожалению, — Холмс неприятно поджал губы, — допросить его не представлялось возможным.Лестрейд сглотнул. — Ладно. Это ваше дело. Причину, по которой вы меня выбрали, вы объяснили. Но не объяснили, для чего. Какие у меня функции?— Кроме функций телохранителя — никаких. Лестрейд хмыкнул.— Телохранитель из меня… — Вы знали французский, а мне мог понадобиться связной. — Ага, — Лестрейд вдруг взбеленился. — Я знал французский, и вы поэтому половину нашего пути по Франции запрещали мне говорить. Придумали эту фигню про немого. Мой французский лучше вашего — я до пяти лет жил в Лотарингии, и потом в школе меня дразнили за мой правильный английский, потому что я его с учительницей учил… И вы знали об этом все время, не могли не знать… И если уж кто из нас двоих был менее подозрительным, так это я. Так какого черта вы не позволяли мне говорить?! Вы у нас, безусловно, мастер менять личности — ок, но я под прикрытием тоже наработался в молодости до черта и смею вас уверить, навыков не потерял! Ведь не было никакой необходимости так издеваться надо мной!Холмс поморщился. Он сосредоточенно смотрел в пол, раздумывая о чем-то. Лестрейд махнул рукой и пошел из кухни.Но Тот вдруг ответил.— У меня болела голова, — тихо сказал Холмс. — Что?!— У меня очень болела голова, — повторил Тот. Лестрейд не помнил, как оказался рядом. Он махом схватил Холмса за шею и припер к стене, не уверенный, что еще и не приподнял его над полом. Но, видимо, нажал на больное плечо — у Того вырвался стон, почти вопль. Немного отрезвленный, Лестрейд отступил. — Вы понимаете, что вы делаете? — спросил он. — Не будь вы ранены и больны, я бы избил вас сейчас. Вы бы даже пощечиной не обошлись.Он прошел мимо бледного как полотно Холмса и, хлопнув задней дверью коттеджа, вылетел в сад.