Глава 8. (1/1)

Проснулся он в полной темноте. Точнее, почти полной, потому что на столике перед диваном, который оказался очень удобным, стояли электронные часы, и они показывали три двадцать пять, освещая зеленым светом крошечное пространство вокруг. Вспомнив, где находится, Лестрейд вздрогнул. А также изумился. Его руки были скованы наручниками и страшно затекли, но кто-то укрыл его пледом, дав поспать. Это что, новая форма издевательств? Или его берегут до встречи с особо важной особой? Он пошевелился и сел, и тут же во всем холле разом вспыхнул свет. Мужчина, который ?арестовал? его, подошел и уселся на противоположном диване. — Вы поспали. Хорошо, — сказал он, и на его лице расцвела ухмылка. — Я не рискнул с вас снимать наручники во время сна. Не знаю ваших боевых навыков, но если бы я попробовал проделать такое с Майком, он бы запросто мог меня убить.— С Майком?!! Кто вы, черт возьми? — Клаус Штойнер, друг Майкрофта, — еще шире ухмыльнувшись, представился тот. Лестрейд попытался это переварить, но с первой попытки не вышло. Слишком много оттенков могло быть у слова ?друг? в политический кругах. - Мы действительно друзья с Майкрофтом уже много лет, - пояснил Клаус, видимо, уловив смысл его сомнений. И добавил на французском: - Заставил тебя понервничать? Извини. Понадеялся, что у тебя крепкие нервы. Слабака бы Майк с собой не взял. — Где он?— Чуть попозже отведу к нему, — пообещал Клаус. — Он пришел ко мне сегодня не в лучшем состоянии, но сейчас с ним все в порядке. Тебе так необходимо сидеть в наручниках? — поинтересовался он.Лестрейд вытянул руки. — Если ты его друг, тогда к чему был весь этот цирк? — воскликнул он, начиная злиться. Его в жизни ни разу не арестовывали, и ощущалось это чертовски унизительно. Примерно так же, как первая встреча с Тем. Что ж, каков он сам, таковы, видно, и друзья.Щелкнул замок наручников, и Лестрейд ожесточенно принялся растирать освобожденные руки. Клаус некоторое время помолчал. Потом заговорил, осторожно, вдумчиво, подбирая слова:— Видишь ли, Грег, могу я тебя так называть? Тебя могли пасти, а я не готов кидаться на амбразуры и рисковать своей репутацией даже ради Майкрофта. Эта война — очень большая война, и она с определенной точки зрения настолько и наша, насколько Майкрофта, но чем дольше мы не засветимся на ней, тем лучше. Лестрейд почувствовал, как кровь отливает от щек.— Меня пасли? — спросил он, чувствуя себя полным идиотом. — Нет. Эту версию можно считать отработанной. Но Глок придется оставить здесь. Ты не сможешь провезти его через границу, какую бы то ни было. — Я понял. Клаус встал, подошел к стеклянному столику у стены и принес оттуда заполненный темно-красной жидкостью графин, который в середине напоминал гармошку.— Знаменательная дата, Майк впервые в жизни предусмотрел не все. По этому поводу стоит выпить. Не лучшее, конечно, что может предложить Мартель. И не столетней выдержки. Но Майку нравится именно он. Привкус сухофруктов и мармелада. Сладкоежка во всем. Хочешь? Лестрейд вспомнил чудачества прошлой ночи.— Нет, пожалуй, воздержусь. Почему ты появился только в десятом часу? Клаус погрел бокал в ладонях, потом зажмурился от удовольствия, делая первый глоток. — Майк соизволил сообщить мне о том, что ты вообще есть, только в девятом, — ухмыльнулся он. — Но он сказал, что ты все равно будешь ждать.Чертов Холмс! Стоит подумать о нем, как о человеке, и сразу выясняется, что это просто бездушная скотина. Клаус задержал взгляд на его лице и снова ухмыльнулся. Но потом вдруг посерьезнел. — Идем, — сказал он. Пройдя через несколько одинаково безликих коридоров, они вышли из дома и в почти полной темноте пересекли лужайку, выйдя на дорожку, обрамленную кустами. Под ногами хрустел гравий. Совсем рядом надрывно, вызывая ледяные мурашки, выла собака. Лестрейд еще не совсем отошел от шока то ли неожиданного похищения, то ли неожиданного спасения, и в то, что все обошлось, верилось не до конца. Что если Клаус прикинулся другом Холмса, чтобы выудить информацию, а сейчас приведет его черт знает куда? С другой стороны, он вроде ничего и не выведывал, наоборот, говорил сам.На самом деле Клаус, и его большая демократичность по сравнению с Холмсом, и открытость характера, даже если и кажущаяся, понравились Лестрейду, и это почему-то злило тоже. Наконец, через несколько поворотов дорожки, когда Лестрейд уже исцарапал все ноги о кусты, они вышли к небольшому темному дому. Клаус отпер дверь и включил свет в прихожей. — Вторая дверь по коридору — его комната, — шепнул он. — Он под лекарствами, но это же Майк. Постарайся не разбудить его. Твоя дверь — третья. Ванна здесь, — Клаус показал вправо, — а я на кухне.Лестрейд осторожно заглянул в комнату. В ней было две кровати, разделенные тумбочкой. На второй, дальней, в халате прямо поверх покрывала действительно спал Холмс. Падающий из коридора свет позволил разглядеть его лицо. Холмс мелко вздрагивал, но выглядел гораздо спокойнее, чем в Вулидже. Лестрейд сел напротив и, проклиная себя за малодушие, несколько минут смотрел на человека, которого уже много раз сегодня похоронил. Не появившись вовремя, Холмс обрек его на семь кругов ада, и все же Лестрейд не мог сердиться. Больше не мог. Наверное, все Холмсы такие - стоит позволить им приблизиться, и они прорастают в тебя, и ты уже не можешь их выгнать, несмотря на все твое раздражение, несмотря ни на что. Как бы отвратительно они себя ни вели.Тот может сколько угодно угрожать ему, сколько угодно издеваться, оставляя в чужом городе одного в полной растерянности, сколько угодно обесценивать его умственные способности, и все же трудно забыть то, что они пережили вместе. Лестрейд был рад, что не улетел. Он встал, стащил с кровати одеяло и осторожно укутал Холмса, подоткнув со всех сторон. Прислушался, не изменилось ли его дыхание, и, осторожно прикрывая дверь, вышел. Клаус курил в вытяжку на кухне, стряхивая пепел даже не в пепельницу, скорее в массивное бронзовое корыто с головой льва. В аскетически обставленном крохотном помещении оно смотрелось как рыночная торговка на балу у королевы, занимая к тому же не меньше половины стола. На плите стоял чайник, на буфете — банка с растворимым кофе. — Майку не вздумай его предлагать, — кивнул в направлении буфета Клаус. — Упадешь в его глазах на всю жизнь.— Боюсь, я с первой встречи упал ниже некуда. ?И это было взаимно?, — подумал он.Лестрейд почувствовал, что ухмыляется. Кажется, его начало отпускать. А может, веселье Клауса было заразным. Он втянул в себя сигаретный дым — не курил уже несколько лет, но сейчас, кажется, это ему было необходимо.Клаус охотно протянул ему сигарету. — Он хотел, чтобы ты улетел, — сказал он. — А ты - нет? — Я — нет.— Почему? — Сложно сказать. Мне не кажется, что вы особо любите друг друга. Но я спросил Майкрофта, почему он выбрал именно тебя, и он сказал, что тебе можно доверять. А Майкрофт обычно хорошо разбирается в людях. — Он сказал не так. Клаус с интересом посмотрел на него.— Он сказал так: ?Он хоть и полнейший идиот, но некоторые его качества могут быть нам полезны?, — добавил Лестрейд, стряхивая пепел. Клаус хмыкнул, не подтверждая, но и не опровергая его предположения. Потом взял вторую сигарету. Несколько минут они курили в уютном молчании. — Ты справляешься с Шерлоком лучше, чем он, а это дорогого стоит, — сказал вдруг Клаус. — Ты знаешь Шерлока?— Он жил у меня какое-то время после того, как ?умер?. И если бы не мое отношение к Майкрофту, при всем плохом состоянии Шерлока после падения, я бы его выкинул через пару часов. Они снова помолчали. — Почему ты хотел, чтобы я остался? — спросил Лестрейд. Клаус поднял сигарету вверх, разглядывая дым: — За сорок пять лет своей жизни я не встретил никого умнее, интереснее и сильнее Майкрофта Холмса. Но иногда даже очень сильному человеку нужно, чтобы рядом был кто-то, кто при определенных обстоятельствах может быть сильнее. Он решительно затушил сигарету. И добавил задумчиво:— Ты знаешь, есть люди, которые приручают акул… И акулы к ним ластятся, да…