Глава 6. (1/1)

Минут через десять они дошли до края рапсового поля. Сразу же за ним начиналось пшеничное. Между ними шла узкая тропинка. Невдалеке виднелось небольшая рощица. Холмс свернул на тропинку, и вскоре они подошли к деревьям. В тени еще нестарых дубов стояли стол и две скамейки со спинками. Лестрейд взглянул наверх и увидел в кронах черных птиц. Вороны? Не к добру, подумалось отчего-то. Холмс присел на дальний край скамьи и откинулся назад. Лестрейд тоже сел, поставив сумку между ними. Холмс тут же открыл ее и, порывшись, достал планшет. Он делал все правой рукой, левая, более развитая, по наблюдениям Лестрейда, висела плетью. Бандана и рубашка Холмса пропитались потом, а лицо за последние часы приобрело заметный желтоватый оттенок. — Вам нужно противовоспалительное, — заметил Лестрейд. — Лучше уколы. И чем раньше, тем лучше.— Я, кажется, не разрешал вам говорить, — отозвался Холмс таким небрежным тоном, словно Лестрейд принадлежал самому низшему звену пищевой цепи. Он покопался в планшете, потом полез в карман и положил перед Лестрейдом карту: — Мы в Нижней Саксонии. Вот эта дорога — ваша. Здесь вас будет ждать машина до половины седьмого, не дольше, на месте заплатите 10 евро. — Холмс развернул планшет к нему, показывая фотографию серой ауди. — Водитель в курсе, что вы немой. Паспорт без надобности не светите. — Холмс перевернул карту, ткнул ногтем в довольно крупный объект на плане города. — Встречаемся здесь с двух до пяти. Если после пяти я не появлюсь, улетайте ближайшим рейсом и делайте, что хотите. Вы до шестого числа в оплачиваемом отпуске. Ваш паспорт у Донован. Все ясно?Лестрейд кивнул. Невысказанный вопрос повис в воздухе.Холмс поджал губы: — Вас не касается.Морщась – боль в левой руке, по-видимому, была очень сильной, - он вытащил из сумки один за другим два небольших туго набитых рюкзака, вывернул сумку и приторочил ее под дно рюкзака Лестрейда. Бокал из-под виски Холмс положил в свой рюкзак . Потом снова уставился в планшет. Лестрейд закинул рюкзак на плечо и посмотрел на него. — Ну, чего вы ждете? — хмуро спросил Холмс. — Сейчас уже дыру во мне прожжете. Идите!Лестрейд ступил на тропинку, огибающую дубки, прошел метров тридцать и оглянулся. Холмс по-прежнему сидел на скамье, над кронами, пронзительно каркая, кружила ворона.По паспорту он оказался француз, Тома-Жозеф Бернар. Лестрейд изучил в подробностях и документ, и свою непривычную фотографию. Должно быть, все это готовилось сильно заранее, если Тот озаботился снимками, где его, лестрейдова, шевелюра имела темный цвет. В обложку была вложена бумажка с двумя телефонами. Интересно, это на случай, если где-то всплывет его неопознанный труп?Через дорогу от поля начинался лес. До машины пришлось пройти еще километра два. Водитель оказался вежливым белобрысым парнем, представился Андреасом и всю дорогу болтал по-немецки, не обращая на Лестрейда никакого внимания. Высадив его через два часа в центре Кельна, он помахал рукой и просто умчался. Лестрейд нашел первое попавшееся кафе и заказал кофе и яичницу с колбасками. Туристов здесь, наверное, было навалом, так что особое внимание он вряд ли привлечет. Только что делать в оставшиеся часы? Час он скоротал в магазинах, еще минут двадцать - в интернет-кафе за чтением британской прессы. О взрыве на Пэлл-Мэлл писали не больше, чем сказал Холмс. Новых терактов, по счастью, не произошло. Лестрейд с трудом поборол искушение залезть в блог Салли. В прошлую террористическую волну их отдел очень сблизился. А Салли всегда умела находить особенные слова в такой момент. Интересно, что она подумала? Ведь он даже не простился с ней. С другой стороны, тот, кто принес ей его паспорт, должен же был хоть как-то обосновать это. Лестрейду очень хотелось забить телефоны в поиск, но, кажется, паранойя Холмса распространилась и на него. Мало ли какие программы могут стоять здесь. В конце концов Лестрейд плюнул и пошел бродить по старинным улочкам. День был жаркий, но хмурый. Ко въезду Лестрейда в Кельн солнце уже исчезло с горизонта, и все небо покрылось серыми тучами. Казалось, вот-вот должно было ливануть, пару раз начинало накрапывать, но настоящий дождь все никак не начинался, и это действовало на нервы. Очередная улица привела Лестрейда к громаде Кельнского собора. До рандеву оставалось больше двух часов. Лестрейд купил путеводитель, на всякий случай — на французском, прочитал в нем, что Кельнский собор — третий по высоте собор в мире, и пошел внутрь. Уже в соборе он вспомнил, что так и не поглядел на него снаружи и что вообще понятия не имеет, какой он, кроме того, что действительно большой. Минут через десять он поймал себя на том, что подпирает колонну, пялясь на лежачую статую. Возле нее было много цветов, между Лестрейдом и статуей ходили люди, а он не замечал даже их. Все его мысли занимал Холмс. Чувство мучительной тревоги, поселившееся с тех пор, как Лестрейд оглянулся на Того в последний раз, не проходило. Но надо было забыться. Он прошел немного вперед, всматриваясь в витражи. Должно быть, здесь фантастически красиво при вечернем свете… Лестрейд повернул голову и чуть не вскрикнул. На скамье, в нескольких шагах от него, сидел Холмс. Рюкзак стоял у его ног, а ладони были соединены на коленях так, как если бы Холмс молился. Удивительное, радостное чувство охватило Лестрейда. Он спрятался за колонну, понимая, что если Тот узнает, что его застали в такой компрометирующей позиции, Лестрейду пригрозят еще похлеще, чем сегодня утром в полях. Подумав, он вообще решил выйти наружу. Тучи, казалось, стали еще серее, но настроение Лестрейда уже ничто не могло испортить. Он обошел вокруг собора несколько раз, любуясь его громадой, рассматривая великолепное архитектурное кружево, давая себе слово, что когда-нибудь, когда все это закончится, он обязательно вернется сюда, неспешно обойдет весь старый город, проедет по другим городам. Прямо сразу и вернется. До шестого августа еще три недели. А если они уложатся впритык, он, пожалуй, даже возьмет неделю за свой счет. Лестрейд погулял по соседним улочкам, съел огромную порцию квашеной капусты со свининой, с трудом удержавшись от искушения попробовать кельш — потом, все потом, и, с каждой минутой чувствуя все большее нетерпение, переместился в другое кафе и занял наблюдательный пост на месте встречи ровно в назначенное время. Почти тотчас же начался сильный дождь и шел минут двадцать. Народ попрятался. Лестрейд, сидя под навесом, улыбался, представляя, как Холмс пойдет через площадь без своего знаменитого зонта. Потом дождь кончился, небо просветлело. Люди вновь заполнили все вокруг, в кафе вдруг привалила толпа туристов, и не осталось ни одного свободного столика. К его столику тоже подсадили какую-то пожилую пару. Лестрейд всем своим видом попытался выразить недовольство, но что он мог сделать? И, в конце-то концов, Холмс вряд ли собирался здесь есть. Впрочем, по этому поводу Лестрейд мог бы вообще не волноваться. Потому что ни через час, ни через два, ни через три Холмс так и не пришел.