Глава 5. (1/1)

Обычно Лестрейд пьянел небыстро, но на голодный желудок и после такого нервного забега и двух порций виски хватило, чтобы прийти в игривое настроение. Главное — не только прийти, но и сохранить его. Паспорта у них не проверил никто. Собственно, Лестрейд то, что было написано в его очередном паспорте, и в глаза не видел — Тот протянул ему документы в машине в тот момент, когда смотреть было совершенно некогда. Не видел он и пассажиров из другой части салона, только — когда стюардесса приоткрывала дверь — кусочек роскошной отделки и стол с бутылкой красного и вазочкой с фруктами. Стюардесса и сама была роскошная, хотя и напряженная, виски принесла без предупреждения, но в оставшееся время старалась на них не смотреть. Холмс пить не стал, откинулся в кресле и закрыл глаза. Лестрейд решил было, что Тот заснул, но минут через десять обнаружил, что губы Холмса шевелятся, словно бы он размышлял с закрытыми глазами. Лестрейду и самому хотелось подумать, понять, что с ними происходит. Почему они выехали из Лондона по одному паспорту, а улетали по другому? Почему, если надо было выезжать из Лондона, они не сделали этого еще днем, когда болтались на окраине Большого Лондона, а вернулись в Вулидж? Может быть, для Холмса было критично поработать на ноутбуке именно в эти часы? Но неужели тот же Билл или кто-либо другой не мог привезти ноутбук за город? И почему Холмс потом не взял ноутбук с собой? Потому что на самом деле это не тот ноутбук, в котором хранятся все государственные тайны? О том ноутбуке ему рассказывал Джон после истории с Магнуссеном (здорово же они тогда с Джоном напились, переживая из-за отъезда Шерлока…), да Лестрейд и сам его видел несколько раз, когда бывал у Холмса в офисе. Тот ноутбук вроде бы имел специальную оболочку для защиты от повреждений, а вулиджский был самым обычным.Но больше всего, конечно, Лестрейда занимало, что от него понадобится ?на месте?? Почему Тот не взял кого-то другого? Картотека его агентов засвечена, и нужен новичок? Так той стороне наверняка известен и состав Скотланд-Ярда…Неожиданно самолет начал снижаться. А ведь они, казалось, только-только набрали высоту. Значит, летят недалеко. Если вспомнить, по какой именно траектории самолет летел от Лондона, - Голландия? Бельгия? Люксембург? Стюардесса подошла, чтобы забрать бокал Лестрейда. Холмс, неизвестно когда успевший открыть глаза, покачал головой и неожиданно затолкал бокал в сумку. Потом сделал предупреждающий жест, вскочил, схватил Лестрейда за руку и поволок в сторону выхода. На секунду Лестрейду подумалось, что они сейчас будут прыгать, и его обуял самый настоящий ужас. Должно быть, все это отразилось на его лице, потому что на лице Холмса, когда тот впихнул его в туалет, заставив сесть на унитаз, мелькнула довольная ухмылка. Впрочем, Тому тут же стало не до насмешек. Туалет был крошечный, в ногах мешалась сумка, да еще потолок изгибался так, что Холмс мог опираться только на больную руку. Оценив его гримасу и риск упасть в обморок, Лестрейд широко улыбнулся и недвусмысленно похлопал себя по колену, приглашая Холмса сесть. Глаза Того расширились. Лестрейд на самом деле не думал, что Тот согласится. Даже будучи нетрезвым он понимал, что это слишком. Но Холмс неожиданно кивнул и устроился на его коленях, боком, лицом к раковине, обхватив Лестрейда за шею, чтобы лучше держаться. Лестрейд тоже обвил его руками, чтобы хоть куда-то их девать. Холмс вздрогнул, но протестовать не стал, хотя его лицо и шея пошли красными пятнами. То, что Тот умеет краснеть, Лестрейда позабавило. На ум вдруг совсем некстати пришли воспоминания о том, как он в молодости в туалете самолета, правда - пассажирского лайнера, занимался сексом с филиппинкой. Девчонка ни слова не говорила по-английски, и он так и не узнал ее имени, но даже при жутко мешавшей разнице в росте это было здорово. Кроме того, филиппинка и сосала очень умело, и улыбалась при этом так, будто Лестрейд был ее самым большим и долгожданным счастьем за всю жизнь. Он вздохнул, вспоминая, и вдруг понял, что возбуждается. Черт! Только вот этого еще прямо сейчас и не хватало! Но тело, измученное двухлетним воздержанием, опротестовало все попытки его унять. Член твердел неумолимо, чувствуя себя в такой приятной знакомой ситуации — что-что, а держать девушек на коленях Лестрейду нравилось всегда. Но не Холмса же! Лестрейд не знал, что и делать. Он видел - Холмс почувствовал его возбуждение, Тот даже сделал попытку привстать, но тут же завалился обратно, с размаху прижавшись еще тесней. Лестрейд чудом не вскрикнул. Задница у Холмса была твердая, и получить ей по самому уязвимому месту было, без преувеличения, зверски больно. У Лестрейда только что искры из глаз не посыпались. Так ему не закатывали, пожалуй, лет с двадцати, с драки в уличной банде, где он проработал под прикрытием пару недель. Он слегка сдвинул Холмса в сторону двери, надеясь, что не произошло непоправимое, и зарекся когда-либо так играть. Он не был уверен, что Тот не мстил ему за ?поруганную честь?. После столкновения с задницей Холмса возбуждение, по счастью, улеглось, но остаток пути Лестрейд просидел одновременно и злой, и с полыхающими щеками, словно застигнутая за чем-то неприличным семнадцатилетняя девица. Взгляд Холмса, брошенный на него вскользь, выражал прямо-таки уничтожающее презрение. Лестрейд понимал, что объяснять Холмсу сейчас, что все это вышло случайно, себе дороже. За ревом двигателей тихие слова здесь вряд ли расслышал бы кто посторонний, но он помнил приказ и рисковать не хотел. И при этом совсем не был уверен, что сможет объясниться потом. И, как это бывает, неловкая ситуация всегда может стать еще более неловкой. В какой-то момент у Лестрейда невыносимо зачесалась щека, и он расцепил руки. Возвращая руку обратно, он нечаянно коснулся ладонью живота Холмса, успев удивиться, что тот мягковат по сравнению с явно накачанным задом. Очередного взгляда Холмса Лестрейд предпочел не видеть. Приземлились они минут через пять. Судя по тому, как Холмс вцепился Лестрейду в плечо, этот момент был очень важен. Самолет плавно покатил по посадочной полосе, потом в салоне раздались голоса, мимо туалета прошли люди, громко говорившие на немецком. Один пассажир точно был очень пьян. Двигатели смолкли. Пассажиры какое-то время еще переминались в хвостовой части, один раз дверь туалета дернули снаружи, но тут же, явно с руганью, отошли. Потом стало слышно, как открылась входная дверь и пассажиры стали спускаться по трапу. Холмс напряженно вслушивался, выжидая чего-то. Потом кивнул, показывая: ?все в порядке?, но вставать не спешил. Свет вдруг выключился. Лестрейд запаниковал, но в ту же секунду почувствовал, как Холмс сжал его левую руку в районе предплечья. Видимо, это тоже было частью плана. Самого идиотского что ни на есть плана. Господи, их могли бы поймать в этом туалете, как крыс в мышеловке, и никто бы из них не успел бы и пикнуть!— Успокойтесь, — еле слышно шепнул вдруг Холмс, коснувшись губами его уха. На этот раз подействовало, приступ клаустрофобии, о которой Лестрейд и не подозревал до сих пор, отступил. До них донесся шум двигателей, что-то приближалось к самолету, потом резко остановилось. Потом последовал резкий толчок снизу, самолет встряхнуло. Еще минут пять прошли в ожидании, прежде чем он снова поехал, видимо, при помощи тягача. Поворот, по прямой, еще поворот, еще один. Наконец самолет остановился. Рука Холмса на загривке Лестрейда снова напряглась. Лестрейд расцепил свои руки, поймал ладонь Холмса и сжал ее. Тот ладони не выдернул. Так они просидели еще минут десять. Колени Лестрейда затекли ужасно. Это было, пожалуй, похуже последней многочасовой засады, во время которой он не раз успел подумать, что возраст уже подводит его. И все же… в этом сидении здесь вдвоем с этим отвратительным человеком, в тесноте и темноте, было что-то уютное, примерно то же, что возникало иногда у них с Шерлоком во время хорошего дела до появления Джона. Лестрейд подумал, мог ли бы он также подружиться и с Майкрофтом Холмсом…И в эту секунду снаружи раздался громкий гудок, а затем уже внутри — щелчок и звук открывающейся двери. В туалет хлынули свет и воздух. Самолет стоял с затененными окнами, но входная дверь была открыта. Холмс практически вывалился из туалета. Когда он успел вынуть пистолет, Лестрейд не заметил. Он тоже выхватил свой, поднял сумку и, как мог на нечувствительных ногах, двинулся вслед. Самолет стоял в большом ангаре, залитом электрическим светом. Внизу у трапа их ждал обеспокоенный мужчина в сером дорогом костюме, с широким помятым лицом. Больше в ангаре не было ни души. Холмс и мужчина кивнули друг другу. На Лестрейда не обратили внимания. — Все, как ты хотел, — дерганно сказал мужчина. — Кроме меня и Айрис, никто не знает, что были еще пассажиры. Но в доме тебе лучше не появляться, — предупредил он. — Он кажется нейтрализованным, но вполне может пойти бродить. — Спасибо, Карл. Я и не собирался появляться у тебя, — несколько высокомерно ответил Холмс. — Если тебе нужны деньги, я… — засуетился Карл с явным облегчением.— Благодарю, у меня всего достаточно. Мы уходим. Лестрейд невольно восхитился — даже в бандане с черепами Тот умудрялся быть таким величественным, будто его только что короновали в главном соборе. Они пересекли ангар, направляясь к маленькой дверце в дальнем углу. Карл догнал их почти у цели.— Майкрофт, постой, — попросил он. — Это означает, что я отдал тебе долг?Холмс, перед тем как обернуться, усмехнулся. — Это значит, что ты оказал своевременную помощь, — жестко сказал он.Карл как-то сразу сник.— Увидимся, — пообещал Холмс и открыл дверцу. Снаружи уже рассвело, и погода была еще совсем не жаркой. Те несколько минут, пока они шли до границы поместья, Лестрейд улыбался вовсю. Серый каменный забор был оплетен по верху колючей проволокой, но в нем нашлась калитка, а Холмс костяшками пальцев набрал код. По ту сторону забора шла проселочная дорога, за ней, куда ни кинь взгляд, всюду тянулось бурое рапсовое поле. Холмс вынул из кармана карту, сверился с ней и шагнул влево. Потом остановился и повернулся к Лестрейду. Пришлось даже отступить на шаг, чтобы не натолкнуться на него. — Прежде чем мы двинемся дальше, необходимо кое-что прояснить, — холодно и яростно сказал Холмс. — Если вы еще раз позволите себе подобное поведение в мой адрес, инспектор Лестрейд, об отставке даже речи уже не пойдет, ибо я вас уничтожу. Я. Уничтожу. Вас, — повторил он, развернулся и пошел вдоль стены. Лестрейду ничего не оставалось, как вздохнуть, подхватить сумку и поплестись следом.