Глава 10 (1/1)

Между тем подготовка к превращению царства в империю, после перерыва на изгнание Арджуны, совершалась своим чередом, и необходимой составляющей были военные походы. Почти сразу после того, как Арджуна вернулся из изгнания, всех своих братьев Юдхиштхира отправил на четыре стороны света, поставив каждого во главе отборного отряда, включавшего три рода войск — пехоту, слонов и колесницы. Во дворце из семьи остались только Юдхиштхира, Субхадра, я и дети.Арджуне выпал, разумеется, север, горы, самое трудное, но это серебро мягчили и ковали, шлифовали и очищали для сражений. В долгожданный год Арджуны вместо Арджуны я получила только дары из завоёванных им горных царств. Из предельного далёка, с немыслимой высоты нам приходили барсовые меха — взамен моего барса в человеческом рождении, — прибывали вереницы приземистых косматых лошадок, из вьюков на их боках появлялись кувшины с угловатыми монетами, платки из ячьего пуха, драгоценные камни, вделанные в серебряные и бронзовые статуэтки или россыпью, мы осматривали страшные маски и непривычной формы музыкальные инструменты, лютни, флейты и рожки из человеческой кости, толстые накидки, с чередующимися вдоль и поперёк полосами, из шерсти длиннорогих оронго, и самих этих диковинных животных, исхудавших и понурых, пригнанных для пополнения царского зверинца… Среди присланного не было пробитых оружием одежд и замаранных кровью украшений, не было пленных и рабов, Арджуна не воевал на истребление, он лишь подчинял сопредельные земли Юдхиштхире, вступал в битву один раз на десять случаев переговоров, не убивал, а миловал, слал не взятые с бою трофеи, а подношения и отступное от князей.Нет среди человеческих затей предприятия более изнурительного и затратного, чем война. Лунные месяцы складываются в годы, дети и городские предместья растут, страстно ожидаемый год Арджуны приходит и истекает без Арджуны. Арджуна углубляется всё дальше, забирается всё выше в горы, созерцает пропасти и вершины, сражается со стихиями и людьми, а мне только и досталось, что утешать расстроенную Субхадру, напоминая ей, что она замужем за предводителем воинов.Когда Субхадра уходила от меня, вдоволь посердившись, даже наплакавшись из-за долгой разлуки с мужем, я иногда гадала, как они живут вдалеке — вторые жёны Пандавов, соломенные вдовы, матери детей, голоса которых звенели в нашем дворце. И хотя Юдхиштхира заверил меня, что все девушки были предупреждены о своей участи заранее и дали радостное согласие, мне казалось, даже Царь Справедливости не понимает до конца, какой трудной и бесправной может быть женская участь. Впрочем, я любому спросившему ответила бы с горькой уверенностью: я как нельзя лучше представляю, каково этим неведомым мне принцессам, я ведь и сама — замужняя женщина без мужа.Один за другим Бхимасена, Накула и Сахадэва возвращаются с востока (где Бхима что-то не поделил с Карной), запада и юга, а с севера вместо Арджуны приезжает очередной посыльный, и сперва нам кажется, что он для смелости перебрал крепкой суры, оттого его земля не держит. Но нет, шатается он от усталости, а на своём стоит твёрдо. И даже когда будущий император, услышав донесение, резко встаёт и делает шаг вперёд, посланец не валится на колени, у нас в Индии не как в сопредельных землях, наши люди блюдут своё достоинство, чуть что не пластаются ничком и не пресмыкаются во прахе перед высшими, тем более если нет за ними тяжкой вины.Но что он такое несёт, что этот малосмысленный мелет, вместо того чтобы наизусть выговорить точное донесение, исказить которое перед махараджей — смерти подобно? Что-то про край населённых земель, про последние следы человеческого жилья в Гималаях, про небесную колесницу, огромную летучую виману, что замерла на краю ледника, сияя ослепительнее оброненного в снег бриллианта, от её усаженных самоцветами колёс не тянулось борозд по снегу, в неё было впряжено столько коней рыжей, буланой, огнистой масти, что отчаешься пересчитывать… про возницу сплошь в золоте, который спустился с высоты, стоял у колеса этого чуда и приветствовал Арджуну с истинно небесным величием, а тот простодушно принял его за хозяина колесницы… про то, что полководец Арджуна призван своим истинным отцом в мир индры, в сварга-локу, и его больше нет в реальности людей.Следующее, что я помню, было взывание:— …Он вернётся. Очнись, очнись, не надо такого горя. Конечно, Арджуна нас не покинет. Ведь так, Сахадэва?Это сам император водил по моему лицу смоченной рукой, брызгал на меня ароматной водой, настоянной на целебных самоцветах, и твердил утешительные слова, в то время как могучий брат императора, растерявшись, держал меня на весу. Стоящий тут же провидец торопливо провёл ладонью по глазам, затуманенным на этот раз не видениями будущего, а слезами, и кивнул: да, Арджуна нас не покинет. Оказывается, на словах о том, что Арджуна ушёл на небеса, я лишилась сознания, собрав вокруг себя толпу и сосредоточив на себе все взгляды.— Подожди! — ещё слабым и жалким голосом потребовала я от вестника. — Расписываешь зрелища и сокровища — а сам ты видел эту колесницу? Видел возницу Матали? Видел, как он поднялся в воздух с Арджуной?— Аградэви, этого нерасторопного не было в первых рядах. Видеть чудо удостоились немногие.— Рассказы о рассказах! — прошептала я и уткнулась в грудь Бхимы. — С чужих слов! Опять! Всегда!Юдхиштхира остановил на мне удивлённый взгляд, на его лоб набежало облачко… и он выслал из сабхи три четверти присутствующих, объявив, что царское собрание завершено. А затем в кругу немногих оставшихся забросал посыльного вопросами, постепенно вытягивая из него, что же случилось на самом деле. Надо сказать, оказалось это непростой задачей — заходя с разных сторон, разгрести наслоение домыслов, ведь измотанный и испуганный гонец сам свято веровал в первоначально рассказанное. Но когда в конце концов окольными путями, наводящими вопросами и последующими рассуждениями Юдхиштхира отделил крупицы золота от пустой породы, стало понятно, что Арджуна исчез, когда войска его развернулись в обратный путь и начали долгий спуск с гор, исчез, сперва перепроверив, что солдатам всего хватает, а дороги безопасны, и недвусмысленно указав на того, кто будет его преемником и доведёт людей назад в Кхандаву.Но какой зов услышал Арджуна, что могло убедить полководца, для которого долг был всё равно что дыхание жизни, покинуть солдат? Куда он направился? Была ли небесная колесница? Знай я Арджуну меньше, я подумала бы: вот теперь-то блеск его славы неизбежно потускнеет. Но я была уже научена прежним опытом и только ждала, чем таким новым благосклонная молва украсит его имя. Ответы не заставили себя ждать, они были уже в пути, летели, опережая вопросы, нам недолго предстояло прозябать в неведении. Не успел смениться сезон, а бродячие сказители уже на все лады распевали, художники рисовали и актёры представляли на сцене, как всенародный любимец Арджуна вошёл в столицу богов, цветущую Амаравати, и в волшебный лес Нандану, обитель апсар. И откуда только они брали подробности? Вот уже Арджуна получает никому не доступные знания, обучать его взялся сам индра, а другом и спутником на небесах стал давний знакомец, некогда побеждённый им князь гандхарвов. Когда Арджуна овладел всеми видами небесного оружия, которых ему ещё недоставало, индра повелел ему завоевать город неуязвимых дайтьев и данавов, что в толще океана… Но тут рассказчика прервали возражениями: вовсе и не так всё было, наоборот, он должен был разрушить парящий в воздухе золотой город асуров, именуемых совсем иначе — пауломы и калакеи… ладно, ладно, арийский герой Арджуна в одиночку захватил оба города! Так сколько их было на самом деле, два или один?— Что если ни одного? — чуть было не шепнула я Субхадре, сидевшей бок о бок со мной, выслушивая эти головокружительные истории, но в последний миг я оставила эти слова при себе. Обожаемый муж был для Субхадры святыней, и вздумай я вслух усомниться в дивных деяниях Арджуны и подробностях его небесных странствий, не миновать бы нам ссоры и охлаждения. Но в те дни я и сама, поддавшись суеверному чувству, старалась гнать от себя сомнения и вопросы. Если для того, чтобы поверить, что Арджуна вернётся, надо считать, что он живым взят на небо, так я всем сердцем принимаю это!Я и потом, позже не смогла дознаться, сколько истины было в рассказах, которые с таким упоением передавали из уст в уста все вокруг меня, начиная с братьев Арджуны. С Арджуной вечно происходит чудесное, таков уж он, говорили они мне в ответ на робкие попытки разобраться, что именно они принимают на веру.В конце третьего по счёту года Арджуны мне пришлось переменить своё мнение о Субхадре: оказалось, что при желании эта девушка может вступать в заговоры и плести козни не хуже иных придворных. Видя мою печаль и потерянность, она внезапно объединилась против меня с Юдхиштхирой, сломила моё сопротивление и отправила меня в Двараку, к Кришне, для соблюдения приличий эта поездка именовалась паломничеством. Дварака можно сказать что разочаровала меня: я ожидала увидеть волшебное сооружение посреди волн, а приехала в заурядный большой город, только на берегу океана, а не реки, и самым необычным в нём оказалась сравнительная новизна — он был построен всего лет на пятнадцать раньше Индрапрастхи. В Двараке у меня не нашлось никого из родных и знакомцев, никаких обязанностей кроме сладкого сна, прогулок, посещений местных святынь, купаний и увеселительных выездов. Кришна не навязывал мне своё общество настолько, что почти избегал встреч, и только изредка приходил поскучать по Арджуне вместе со мной. Я так хотела бы закончить своё повествование в те часы, когда я сижу в павильоне на краю пальмовой рощи, теряясь в размышлениях о прошлом и полуснах о будущем, и смотрю издали на обещанные океанские волны, огромные как деревья и такие же шумные.