Государственное дело первостатейной важности (1/1)

Когда я вернулась к хижине с потяжелевшим мокрым кувшином, все уже оказались снаружи, у очага, и Кунти раскладывала утренние порции самой простой еды — вчерашний рис с кунжутом, финики и сухие лепёшки. Делёжка была необычная: мать Пандавов распределила еду на две равные половины и одну половину передала на листе Бхимасене, в лапищах которого горка съестного сразу показалась меньше, а из оставшегося вышло шесть скудных порций. Мы с Арджуной непростительно задержались, впрочем, лицо моей высокородной свекрови осталось спокойным и приветливым.Я поклонилась, отдала ей воду и без подсказки отлучилась опять, торопясь пополнить груду хвороста. Что бы ни таила судьба впереди, сейчас я обязана была перенять то равновесие между неимением и царственностью, которое так великолепно держали все они, от Кунти до Сахадэвы, и учиться надо было быстро и без ошибок. Охранять меня отправился огромный Бхимасена, хотя я ждала Арджуну.Только что, буквально вчера, я стояла на вершине счастья, омрачённой небольшим облачком. Царевна, я досталась брахмане и должна была уйти из дворца в неизвестность. Но даже если этот брахмана не оказался бы Арджуной, я была покорена им, очарована. Я готова была сопровождать его в странствии и вести нищенское существование, но про себя была уверена, что долго мои лишения не продлятся. Я уходила из Кампильи, едва касаясь земли, чувствовала себя так, словно лишь рука Арджуны (точно ли Арджуны? а вдруг нет? а что это меняет?) удерживает меня от того, чтобы вознестись на небеса. Простое и ясное девичье счастье царевны Драупади продлилось меньше одного дня: ему был отпущен срок от полудня до заката.Вечером следующего дня мы — пятеро кшатриев в обличье брахманов, Кунти и я — снова прошли сквозь ворота Кампильи, и отец поселил мою новую семью в гостевом крыле дворца, а я заняла свои прежние покои, словно предыдущие дни были сном. Но они не были сном, и дело быстро шло к развязке. То служанки, то подружки забегали и шёпотом выкладывали мне, что Кунти, Юдхиштхира, почему-то Кришна Васудэва и даже Вьяса, составитель Вед, обрабатывали отца Кришны Драупади до тех пор, пока он не вскинул руки и не сдался. Дхриштадьюмна и Шикхандини кричали на него и грозились сбежать к сринджайям, я с рыданиями припадала к его туфлям, но возможность породниться с Пандавами оказалась для Южной Панчалы государственным делом первостатейной важности, бесконечно более значимым, чем девичьи слёзы, а вдовствующая царица Кунти и её сын Юдхиштхира, непреклонный при всей своей обманчивой мягкости, продолжали переговоры и стояли на своём: союз через брак возможен только на предложенном условии. Казалось, отцовы усы стали в два раза реже и топорщились вдвое яростнее, столько он крутил и теребил их, пока уши его подвергались бесконечным священным омовениям — полноводной Гангой в них текли уговоры, доводы, примеры, цветистые цитаты и развесистые уподобления.Я взывала к шиве, именем которого прикрывались оправдатели этой бесчинной затеи, к брахме и вишну, ко всем локапалам и адитьям, но не получила и малейшего знака, что услышана. Я посылала за Кришной — он не приходил, я отчаянно искала возможности поговорить с ним наедине, ведь встань хотя бы он на мою сторону… я ничего не понимала. Я всегда думала, что Кришна отличает меня и по-особенному благоволит мне, что до Арджуны, они слыли близкими друзьями, почему же Кришна способствует несчастью Арджуны и позорит его, не говоря уж обо мне? Но Кришна вдруг впервые стал неуловим, и я поняла, что надеяться на него бесполезно. Что за помешательство овладело ими всеми, что за нанизь диких случайностей перекрутилась на моём горле и душит моё счастье и мою судьбу? И вот уже обсуждают частности: как должна пройти церемония для шестерых там, где обычно проходят через обряд двое (безумие!), и в какой очерёдности мои мужья будут осуществлять своё право на меня (позор!)...С вершины блаженства, с той высоты, где я уже считала себя женой самого желанного из юношей Арьяварты, я при жизни провалилась в адские миры. Моя судьба казалась мне беспросветной. Ещё никто не коснулся меня, но я просыпалась по утрам, ощущая себя замаранной и обесславленной. Жена для пятерых мужчин сразу! И мне предстояло принадлежать не тому, кто меня завоевал, и он находился всего в нескольких шагах от меня и должен был стать немым свидетелем моего унижения. Хорошо быть похищенной женой из сказания, Ситой, за которой рано или поздно придёт Рама, государь и герой, чтобы на руках отнести её назад на супружеское ложе. Меня похищали среди бела дня, на глазах у всей Индии, и мой муж-герой не просто бессильно наблюдал — он был вовлечён в приготовления. Словно разбойники, напав на путников и натешившись женой, предлагали присоединиться к надругательству и её супругу!Я успела всем сердцем полюбить Арджуну, я продолжала любить его и после отказа за меня бороться, и представление о том, каково ему в эти минуты, затмевало для меня собственные терзания. Если бы страдала я одна… может быть, мне легче было бы смириться, но они истязали того, кого сами же мне предназначили и сделали моей судьбой, а мне воспрещалось даже быть поблизости, даже смотреть, не говоря уж о том, чтобы попросить у него утешения или предложить утешение ему.