Глава 9. Танец на острие катаны (1/1)

Верёвка, крепко связывающая руки, впивалась в кожу, истирая её красными полосами. Саске чувствовал, как пульс колкими ударами отдаётся в запястьях, но, даже не смотря на его попытки ослабить узел, верёвка оставалась всё такой же тугой. Рядом с ним стоял парень, который доставил его в кабинет. Он был чуть ниже Саске – на первый взгляд казалось, что они одинакового роста, но Учиха, долго разглядывавший незнакомца, успел заметить все детали. Паренёк был закутан в холодный и тонкий чёрный плащ с тремя красными полосами-каёмками, идущими вдоль молнии. Иногда он незаметно поправлял воротник мягкими белыми пальцами, недовольно сводя брови к переносице. Видимо, ветер, играющий с его взлохмаченными тёмно-русыми волосами, водил и по шее парнишки, то и дело проникая за отворот одежды. Единственное, что так и осталось неотмеченным в сознании Учихи – это глаза незнакомца, так как они были спрятаны за плотными стёклами блестящих чёрных очков.Вдруг парнишка вздрогнул, словно почувствовав на себе внимательный оценивающий взгляд, и, сняв очки, посмотрел в сторону Саске. Мягкие карие глаза и спокойствие в глубине чёрных зрачков – вот что увидел Учиха, не собираясь даже отворачиваться в сторону. Постояв неподвижно несколько секунд, незнакомец повернулся к Мадаре и отрапортовал: - Саске доставлен, как вы и велели. Разрешите идти? Спокойно проведя рукой по шероховатой поверхности листа из стопки бумаг, Мадара поднял голову. Он сидел за своим любимым письменным столом, укрывшись чёрным плащом с алыми облаками, и по его чуть покрасневшим глазам было видно, что над бумажной работой он сидел всю ночь. Взъерошенные чёрные волосы гибкими шипами спускались ему на плечи, касались стола и иногда падали на глаза, а он уже привычным незаметным движением руки убирал их чуть в сторону. Саске смотрел на него, и каждый раз в голову ему возвращалась одна и та же мысль – сколько же ему лет? Мадара выглядел молодым. Аккуратное белое лицо, тонкие черты, красивые бездонные глаза чёрного цвета, окаймлённые густыми ресницами, и точёная фигура. Сколько Саске помнил этого человека, он всегда оставался таким – за все эти годы ни одна черта в его внешности не изменилась. - Интересно, где же ты пропадал столько времени, - спокойно поинтересовался Мадара и встал из-за стола, от чего его плащ негромко и приятно зашелестел. Мужчина обогнул стол и присел на самый его край, чуть оправив одежду на себе. Теперь он выглядел несколько заинтересованным – внимательный взгляд и сложенные на груди изящные тонкие руки. Саске смотрел на него без особого интереса, впервые в жизни чувствуя сопротивление в душе, накатывающее с подобием волны. Он не хотел отвечать на заданный ему вопрос, так как мог подставить Наруто. Теперь решение о том, кто был ему дороже, казалось для Саске невыполнимым, и он понял, что выбор заставит разрываться на части его душу, хотя ещё недавно он готов был следовать за хозяином, рискуя жизнью. Мадару, впрочем, не особо интересовал ответ. Он и так прекрасно знал, что адрес, оставленный Кисаме ещё до смерти, принадлежал Учихе Итачи, замешанному в этом деле уже много лет. Ему было интересно другое – узнал ли один брат другого. Конечно, Саске не смог бы, ведь он не помнил ничего, но Итачи – вполне.- Это ведь Кисаме помог тебе сбежать, верно? – задал Мадара тот самый вопрос, что крутился в его голове всё это время. - Верно, - спокойно ответил Саске, уже не пытаясь ослабить верёвку на своих запястьях – боль от жёстких переплетений больше не чувствовалась. Мадара вздохнул и подошёл к нему, холодным ветром скользнув по комнате.- Пока что я тебя прощаю, но если сбежишь ещё раз, - мужчина говорил шёпотом, глядя куда-то за спину Саске, и, сделав недолгую паузу, во время которой младший Учиха почувствовал, как тёплое дыхание касается его шеи, продолжил, - то накажу тебя, как следует наказывать провинившегося пса. Ясно? - Ясно, - всё так же спокойно ответил Саске, словно не прочувствовав угрозы в голосе хозяина, и Мадара, на секунду прикрыв уставшие глаза, отстранился. Впрочем, он был доволен – черноволосый парнишка вновь рядом, а значит, не стоит беспокоиться на тему мрачных последствий его отсутствия. Значит, можно заняться делом. Наконец мужчина еле заметным жестом руки подозвал парня, стоявшего рядом, и пояснил ему: - Кою, раз ты знаешь, где место Саске, то проводи его, а то вдруг он за это время отвык и заблудится в здании. Короткий кивок был Мадаре ответом. Кою взял Саске за локоть и чуть потянул на себя. Брюнет ещё несколько секунд смотрел на хозяина, но потом, закрыв глаза, последовал за своим проводником. Спокойно, с задумчивым лицом, он вышел из кабинета, неслышно прикрыв за собою дверь. Его шаги – тихие, лёгкие, словно прикосновения ветра к холодным кафельным плитам. И что-то тоскливое, выжимающее кровь из сердца, осталось в комнате после него. Саске всегда приносил с собой чувство одиночества – только теперь оно стало сильным, как будто живым, и ходило по комнате плавными шагами, вытягивая душу наружу, заставляя её корчиться от холода. *** Запах сырости и крови. Стойкий, сильный, яркий, рвущий душу на тряпки. Лохмотья прошлого, оборванная память. Куски железа, о края которого много раз вспарывалась кожа, от которого оставались жирные уродливые шрамы, проходящие лишь с годами. Саске почти все свои воспоминания связывал с камерой – здесь он жил много лет, отсюда ушёл, сюда же и вернулся. Кою толкнул ногой стальную решётку потолка, и она, громыхнув, вернулась в прежнее положение. Однако парнишка уходить не собирался. - Знаешь, Саске, пока тебя не было, здесь многое произошло, - сказал он отстранённо, но, встретившись с Учихой взглядом, продолжил уже более решительно, присев на корточки и положив ладонь на решётку, - может быть, ты слышал, но Кисаме умер недавно. Его застрелили. - А мне какое дело? – поинтересовался Саске, пытаясь подавить странное дрожащее чувство в груди. Кою вздохнул и юркнул рукой в карман плаща, откуда выудил аккуратный белый конверт, на котором что-то было написано. - Насколько мне известно, ты всё же смог встретиться с Итачи, верно? Этот конверт я должен был передать ему, но так и не смог с ним увидеться – он часто находится в командировках. Тяжело его поймать. Саске поднялся на ноги и подошёл ближе, подняв голову, чтобы разглядеть своего собеседника. Имя Итачи было ему знакомо, и по этому поводу его часто мучили видения, но толком об этом человеке парень ничего сказать не мог. Ему стало интересно, но связать между собой Итачи и Кисаме он никак не мог. - И как это всё взаимосвязано? – Саске чуть прищурил глаза, ожидая ответа. Кою вздохнул, и, убрав конверт обратно в карман, пояснил: - Кисаме не просто так убили, понимаешь? Дело в том, что он пытался раскопать одно очень старое дело, которое, насколько я знаю, касается и тебя лично. Ты очень важный свидетель, Саске, но вышло так, что ты забыл всё, что могло бы помочь Кисаме, да и Мадаре, расставить всё на свои места. Хошигаке очень много лет следил за тобой, хотя для тебя это были, наверное, самые ужасные годы в твоей жизни. Не отрицаю. Он был полностью уверен в том, что память тебе не вернёшь, и всё же, уже ближе к самой смерти, понял, что не все так плохо, как ему казалось. Всё это время я был с Кисаме рядом, и знаю, что Итачи также непосредственно связан с тобой, и тоже может помочь. Помочь вспомнить. Ты, Саске, являешься тем самым звеном, что заставляет собираться вместе людей, никак друг с другом не связанных. И ещё, Саске. Береги того блондина, с которым ты был всё это время. Кою поднялся на ноги, и, в последний раз посмотрев на Саске, удалился в сторону выхода из здания. На сегодня его дела в организации были закончены, и не было смысла здесь более задерживаться. Входная дверь скрипнула, и до Учихи донеслась оброненная парнишкой фраза: - Можешь рассчитывать на мою помощь, Саске.Учиха задумчиво опустился на пол. Кою был странным человеком, совершенно незнакомым, но, судя по всему, ему можно было доверять. А ведь он даже решётку не закрыл. У Саске была хорошая возможность сбежать – это не составило бы ему проблем. Впрочем, это могло доставить проблемы Наруто. Ну, может, ещё и Кою. Учихе не хотелось вмешивать в это других людей, потому что дело было связано с риском. Ведь если сейчас Саске сбежит, к Наруто заявились бы в первую очередь.

Наруто…так чётко, просто произносить это имя. Жаль, только с самим Узумаки всё было не так просто. Саске кольнула в сердце мысль о том, что Наруто, возможно, даже слышать о нём ничего не хочет. Сидит дома, задумчиво перебирая пальцами гитарные струны, и пряди его взлохмаченных светло-золотистых волос падают на тёмные голубые глаза, придавая сосредоточенному лицу немного несерьёзный вид. А музыка, срываясь порой, льётся по комнате, укутывая его, обнимая за плечи – так, как это мог бы сделать Саске…Гитара, режущая жёсткими струнами мягкие пальцы, издаёт такие глубокие мелодичные звуки. Они затягивают Наруто, заставляя забывать обо всём на свете, об окружающем мире, о людях, о Саске. Не пройдёт и нескольких дней, как Узумаки, погружённый в себя с головой, забудет о том, что был в его жизни человек с чёрными-чёрными глазами, которые казались живыми лишь потому, что в них отражалось настоящее солнце. Живое, счастливое, с красивой улыбкой. Солнце по имени Наруто.Тоска – это ужасное чувство. Саске прикрыл глаза, стараясь выкинуть все мысли из головы. Но стоило ему лишь слегка расслабиться, как тьма собственных чувств укутала его в траурные одежды. Странные, холодные, вяжущие. Столько вопросов – и ни одного ответа. Столько чувств – и ничего понятного, ровного, известного. Всё чуждое, незнакомое, сильное, яркое, холодное, но такое…живое. В этой чёрно-серой суматохе вдруг вспыхнул, взмахнув полупрозрачными крылышками, рыжий мотылёк. Саске резко открыл глаза, и его зрачки сузились от потока яркого света, льющегося сквозь решётку, и превратились в карандашные точки, полностью исчезнув в чёрной пучине антрацитовой радужки. Этот запах. Запах апельсина, ярким мотыльком пробивающийся сквозь кровавые всполохи сырости и гнили этой камеры. Учиха тут же встал на одно колено и вытянулся вперёд, поддевая тонкими пальцами отогнутый у края железный лист. На Саске смотрела игрушка своими блестящими чёрными глазками-пуговками. Рыжий мех искрился яркими цветами. Он распушился, делая лисёнка пухлым, полностью закрыл серебристую, заржавевшую местами, молнию. Но от него настолько сильно пахло апельсином, что Саске даже не задумался о том, что игрушка, по идее, давно уже потускнела, а сейчас вдруг стала похожа на новую.Нащупав сквозь мех замок, Саске открыл рюкзачок, и из игрушки тут же выпало два листочка. Недолго думая, Учиха развернул тот, что первым подвернулся под руку.?Всё стало так трудно предсказать, правда, Саске? Не знаю, умеешь ли ты продумывать всё вперёд, но у тебя есть один очень ценный дар – ты доверяешься инстинктам, а не рассудку. Многие говорят, что это признак животного. А признак человечности – это тщательное обдумывание дальнейшей стратегии. Не верь этим бредням. Люди постоянно ошибаются, потому что не могут чувствовать того, что чувствуют животные. Правда, одно исключение ты всё-таки смог найти – так держи его. Держи крепко, Саске, потому что мало кому в этой жизни можно довериться. Мне кажется, он единственный, кто тебе поможет, кто вытянет тебя из этой трясины и заставит всё вспомнить. А ты помоги всё вспомнить ему. Тебя уже много лет преследуют убийцы, они тебя боятся, и даже не знают, что ты не опасен для них до тех пор, пока рядом с тобой нет его. По отдельности вы ничего из себя не представляете. Так держитесь рядом, иначе провалитесь в зыбучие пески Жизни. Этот вечный бег – бег по замкнутому кругу. И только вместе вы сможете решить, как его разомкнуть.Запомни это, Саске. От Кисаме.? Учиха ещё раз внимательно перечитал письмо. Чтение давалось ему с трудом – несмотря на то, что Мадара старательно учил его читать, парню было тяжело разобрать написанный скорой рукой текст. Но, даже разобрав, что написано на листочке, Саске не смог понять, о чём говорил в этом письме Кисаме.Второй листок Учиха так и не развернул – дверь в один из кабинетов со скрипом отворилась, и парень поспешил убрать письмо обратно в рюкзачок. Убедившись, что опасности нет, Саске надел игрушку на спину. *** Одиноко. Ветер соскользнул с подоконника, подошёл к письменному столу, и от лёгкого касания его руки бумаги с шелестом заколыхались.- Одиночество, - шепнул он в пустоту, и голос его прозвучал в комнате шорохом листьев. Подобранные и заколотые длинные призрачные пряди серебряных волос на затылке, весомый взгляд серых глаз и лёгкие шаги тяжёлой поступи. Мудрец, старец, заключённый в облик юноши. Он может под отзвуки фанфар играть с нимфами на лугу, а может, как сейчас, нашёптывать слова людям, боль которых его привлекает. Ветер коснулся лица Мадары, ласково провёл по его чёрным волосам, отчего пряди скользнули вслед за ладонью.- Глупый, - прошептал вновь Ветер и мягко улыбнулся, - всё проходит. И это пройдёт. - Ветер, - протянул вдруг Мадара, отрываясь от бумаг. Он скользнул взглядом по распахнутому окну, шторки на котором сонно колыхались. Холодно, пробирает до дрожи. Только вот почему-то не хочется прерывать этот холод – он совсем не похож на тот, что засел в душе. Он сможет ненадолго заглушить эту боль. Пусть окно останется открытым. Мадара не маленький мальчик, не простудится. Дверь без предупреждения отварилась, и на пороге, опираясь плечом о косяк, возник силуэт молодого человека. В свете небольшой настольной лампы тяжело было его разглядеть, но Мадара узнал гостя моментально, и в его глазах застыло удивление. - Ки? – Недоверчиво спросил Учиха, замерев над очередным отчётом. Незнакомец подошёл ближе. - Кимицуно Ки, - улыбнулся он, и непроизвольно крутанул на пальце брелок от ключей, что он всё это время держал в кулаке. В тусклом желтоватом свете, Мадара всё же смог его увидеть. Ки сильно изменился с момента их последней встречи. Теперь это был высокий и стройный молодой человек с лукавыми призрачно-зелёными глазами. С аккуратно уложенными вначале и слегка взлохмаченными на затылке волосами светлого, почти серебряного цвета. С чёлкой, которая разделялась на две стороны и спускалась вниз, по вискам. С более резкими, и от того откровенно завораживающими, чертами лица.Теперь это был не смазливый студент, сующий свой нос во все дела, а симпатичный хакер, выгодно продающий информацию. И всё же некоторые вещи остались неизменными. - ?Кимицуно Ки…? - повторил Мадара и поднялся со своего места, - ?…как ни сокращай, Ки он и есть Ки?. - Рад видеть, - довольно улыбнулся блондин и протянул руку, которую Учиха тут же пожал. Раз этот человек здесь, спустя столько времени, значит, есть что-то очень важное, чем он хочет поделиться. А иначе он даже о существовании некого Учихи Мадары и не вспомнит. - Какие предложения? – тут же перешёл к делу мужчина, сложив на груди руки. Ки наигранно-удивлённым голосом поинтересовался: - По-твоему, я не могу прийти просто так? Между прочим, я слышал о том, что Кисаме убрали, вот и решил к тебе заглянуть – вы же, как-никак, спали вместе, дай, думаю, справлюсь о состоянии старого друга. - Всё-то ты знаешь, - бросил в ответ Мадара, стиснув зубы. Действительно, всеосведомлённость некоторых личностей, а в особенности Ки, выводила из себя. Не было его десять лет, ни слухом, ни духом, а тут вдруг заявился в кабинет на ночь глядя и расписывает всю жизнь Учихи в подробностях. Впрочем, Мадара быстро остыл – перед глазами поплыли образы прошлого, мутные, сильные и тоскливые, как осенний дождь, и вся злость потухла, как слабый протестующий костёр, подавляемый холодными и тяжёлыми каплями воспоминаний. Они разбивались о ледяную и сырую почву настоящего. Грязь, жижей стекающая на почву, комья чёрной вымокшей земли, которые в руках становились расползающейся глиной – вот оно, его настоящее. Его жизнь. А точнее то, что от неё осталось. Холодно… - Переспали раз, и оттого, можно подумать, что-то изменилось. Так что мне теперь, убиваться по поводу его утраты?

- Всё проходит. И это пройдёт. Досчитай до трёх – если станет больно, то значит, ты живой. А на живых все раны быстро затягиваются. - И это пройдёт…Ки вздохнул, и его салатовые глаза потемнели: - Мир меняется, Учиха, а ты всё такой же. Как будто живёшь независимо от времени. Что же, зачем лезть куда не надо. Давай сразу к делу – мне нужен Саске. - Саске? – Мадара заинтересованно поднял голову, словно выныривая из тоскливых воспоминаний, - зачем он тебе? - Тяжело что-то здесь объяснить, но риск на риск, и он велик, - начал пояснять Ки, всё ещё машинально крутя в своих руках брелок от ключей, - в Лабиринте вновь собирают бойцов, победителям вручают огромные деньги, а сейчас они мне нужны как никогда. Твой Саске, я уверен, сможет пройти его. Не знаю, в каком состоянии он вернётся, но я думаю, что это лучший способ доказать, что он чего-то стоит, верно? Как только он выйдет из Лабиринта, я позвоню тебе и назначу встречу. У меня есть очень важные данные по твоему старому делу, и они сейчас намного важнее самого Саске. Меня могут за это устранить, потому что я раскопал досье на всех, кто был замешан в деле убийства твоего брата. Правда, чтобы их засадить, доказательств недостаточно, но стоит ещё немного поискать – и ты сможешь отплатить им по счетам. Прекрати эту бессмысленную войну со своим кланом, лучше себе помоги и отомсти за брата. Ки опустил глаза, делая паузу в своей речи. - Ты даёшь мне Саске – и все материалы переходят к тебе. Всё просто. Просто до такой степени, что нужно спешить, пока этот фанерный пол нашей жизни не рухнул. Мы давно уже ходим по краю пропасти, только теперь времени у нас мало – кажется, начинается настоящая война. И кто его знает, что бы было, если бы эти люди не тронули твоего брата. Возможно, сейчас в нашей жизни всё шло своим чередом. Хрен поймёшь, кто ошибся первым, но отступать нельзя – пока дышим, нужно разобраться со всеми. Понимаешь, о чём я? Мадара отошёл от стола и направился в сторону выхода, не поднимая головы. Волосы вороновыми крыльями расправились на плечах и скользнули вниз, за спину, придерживаемые руками Ветра. Так и не остановившись, Учиха вышел из кабинета, напоследок лишь обронив: - Понимаю. ***Саске устало откинулся на спинку заднего сидения автомобиля. В салоне было холодно, и от того не сильно пахло тем освежителем-брелком, что был подвешен под зеркало. Учиха любил ночь – холодную, ласковую, притягательную, и в то же время хладнокровную, убийственную, опасную. Потому что ночью не было видно лиц тех людей, которым суждено умереть. Не было видно дрожи тех, кто раньше времени догадался о своей участи. Были слышны лишь шаги – лёгкие и тяжёлые, спокойные и бегущие, знакомые и чужие. И ничто так сильно не чувствовалось, как запах крови – алой, густой, сырой, от вкуса которой чувствовались тошнота и странное животное удовлетворение. Кровь похожа на всполохи малиновых молний в непроглядной тьме. Кровью можно рисовать силуэты и лица, кровью видятся воспоминания, кровью записываются слова умерших людей и ставятся подписи на странных договорах, разорвать которые можно только одним способом – пролив собственную кровь. Кровь, кровь, кровь - свежая, сырая, липкая, дурманящая, сводящая с ума - кровь… Жажда крови. Сильная и необузданная, она как предчувствие. Не к добру всё это. Саске чувствовал всей душой, безрезультатно вытирая глаза, в которых уже стали мерещиться кровавые всполохи, что на этот раз всё будет тяжелее, чем когда-либо.Ему показалось, что машина остановилась в каком-то глухом лесу, но стоило парню только выйти из салона, как он увидел огромное, просто не умещающееся в пределах видимости, поле, на котором мрачно возвышались высокие бетонные стены, полностью покрытые колючей проволокой. И резные металлические ворота, выросшие перед ним, с причудливыми рисунками в виде крылатых медведей и трёхголовых псов. - Вот мы и на месте, Саске, - раздался спокойный юношеский голос сзади, и к Учихе подошёл блондин, знакомый Мадары. Кажется, его звали Ки. Ветер трепал его светлые волосы, отчего молодой человек казался несерьёзным, забавным, простым неспокойным мальчишкой, волосы которого всегда торчали в разные стороны, словно подчёркивая внешностью заковыристый характер. Ки тоже был блондином, но всё в нём было не так…как в Наруто. Его глаза были изумрудно-лукавыми, тогда как у Наруто они были небесно-прозрачными. Фигура грациозная, тонкая, хрупкая, тогда как у Узумаки фигура была стройная, а тело красивое и рельефное, с аккуратными очертаниями мышц. Пальцы тонкие и длинные, аристократичные – а у Наруто ловкие, мягкие и тёплые. Да и вообще, Ки казался фарфоровой игрушкой с аккуратной отделкой, какую Саске видел в одном из своих воспоминаний, а Наруто…он был живым. Он живой. И будет таким. - Твоя задача, Саске, - сказал вдруг Ки, отрывая парня от размышлений, - пройти до конца. Не тупо снося всё на своём пути – тебе нужно найти выход из Лабиринта. До тех пор, пока ты этого не сделаешь, ты будешь находиться в опасности. Помимо тебя в Лабиринте много других людей и даже диких зверей. Они все ищут выход из него так же, как и ты. И будут пытаться тебя убить. Сделай всё возможное, чтобы не умереть в стенах этой постройки. Твоя кровь никому не поможет. Твоя смерть никого не спасёт. Ки подвёл Саске к огромным воротам, и Учиха почувствовал, как холодные пальцы поддели кожаную полоску его ошейника. Жар хлынул к лицу. Ловким движением Ки расстегнул автоматическую застёжку, и чёрная полоска, сковывающая всю силу Саске, медленно полетела вниз, тогда как жажда убийства наполнила Учиху и начала хлестать через край. Ки, словно почувствовав это, отошёл назад.Как больно вдыхать этот воздух – свежий и чистый, до рези в лёгких. А вокруг холодно. Холодно и сыро – пахнет росой, но на самом деле это доносится сюда запах пруда, скрытого за этими бетонными стенами. На них так хорошо видны запёкшиеся пятна крови. Да и земля здесь промокшая насквозь. Конечно, это дождь её размесил так, что она плывёт под ногами чёрной кашей. Но только ли дождь? Здесь кто-то есть. Что нужно? А нужно идти вперёд. Вот и с тяжёлым скрипом открываются железные ворота.Саске мгновенно сорвался с места, ведомый лишь одной целью – уничтожить всё, чтобы выбраться отсюда. Дикий зверь, с которого сняли ошейник. Он превратился в вихрь, несущий собой смерть всем, кого встретит. Чёрный неукротимый ураган с глубоким взглядом холодных антрацитовых глаз, на дне которых от жажды плавились хрустальные осколки льда.Ки закрыл глаза и опустил голову. Мадара прав – Саске похож на человека лишь тогда, когда его шею облегает ошейник. Без ошейника он становится настоящим убийцей. Что же с ним сделали, чтобы он таким стал?По спине пробежала дрожь. Ветер этой суровой ночью был особенно холоден.*** Холодно… Как же холодно… Такое чувство, что падаешь куда-то, словно земля уходит из-под ног. Как будто тебя толкнули с горы в холодное синее море, и ты опускаешься на дно, замерзая в ледяном полотне морской воды. А стоит только закрыть глаза, как перед тобой тут же возникает образ того, кого так хочется прогнать. И вроде бы его уже нет рядом, а он всё ещё всплывает в памяти. Он живёт в сердце, и вырвать из него этого человека можно только с добротной частью самой плоти. А потом кровь станет хлестать в груди, по рёбрам, будет больно, одиноко. Уже одиноко. Наруто прижался лбом к холодному стеклу. Там, за окном, разрывая густую ночную тьму, горели рыжие фонари, и вокруг них призрачными облаками летали мошки и мотыльки. Мимо, шелестя по серому асфальту, проезжали редкие машины, и Наруто провожал каждую из них внимательным взглядом, уже неосознанно думая о том, что в какой-то из них может быть его друг. Его назвали Инабикари. Но что-то в душе подсказывало, что это не так. А ещё…ещё его пугала эта красная луна высоко в небе. Плохой знак. Где же он…- Наруто, - послышался мягкий голос Итачи. Узумаки не стал отрываться от стекла – просто сделал вид, что заинтересован видом из окна. Учиха вздохнул и присел на подоконник, внимательно оглядев блондина с головы до ног. - Если тебе обещал сам Хатаке, значит, мы его найдём, - вздохнул Итачи, и коснулся рукой плеча Наруто. Мальчишка дёрнулся, отстраняясь от приёмного отца. - Я и не волнуюсь по этому поводу, - ответил он небрежно, закрыв красные глаза. Время перевалило за полночь, а Наруто, несмотря на то, что мало спал прошлой ночью, отказывался даже вздремнуть. Учиха вздохнул, пытаясь придумать, что же ещё сказать, как вдруг раздался звонок в дверь. Итачи удивлённо поднялся с места и отправился в коридор. До Наруто донёсся щелчок замка в коридоре, и по прошествии нескольких минут Итачи вернулся на кухню. А вместе с ним и странный парень с тёмными карими глазами, укутанный в чёрный плащ.- Меня зовут Кою, - представился он блондину, еле заметно кивнув головой, - я здесь не просто так. Я по поводу Учихи Саске. Итачи отстранённо посмотрел в сторону, что не укрылось от Наруто. Эта тема до сих пор вызывало у него чувство боли. Тем временем Кою достал из кармана конверт и положил его на кухонный стол, посередине которого стояла ваза с цветами.- Саске жив, и даже больше, - вновь обратился к Итачи парнишка, расстёгивая плащ, - вы жили с ним некоторое время. Сейчас его жизнь под угрозой, но, как это ни прискорбно, тут мы ничего сделать не сможем. Речь о другом – мне нужно ввести вас в курс дела, чтобы вы знали, за что на одного из вас открыли охоту. Ясно?***Саске рванул влево по коридору и с разбегу налетел на железную преграду в виде решётки, обнесённой колючей проволокой. Всё в душе бушевало, и ему захотелось разнести решётку, сорвать её с петель и побежать дальше. Крепко схватив прутья руками, Учиха дёрнул решётку на себя, тогда как шипы плотно вонзились в его ладони. Ограда сидела крепко – голыми руками её было не сорвать. Но Учиха продолжал сжимать прутья. Боль отрезвляла его.Наруто…как бы ты поступил? Я словно чувствую тебя рядом – ты видишься мне задумчивым, даже удивлённым. Что-то случилось? Мне кажется, в твоих глазах нет грусти. Её просто не может там быть – она умрёт, растаяв в теплоте твоих голубых глаз. Интересно, ты вспомнишь обо мне ещё хоть раз, или уже навсегда вычеркнул из памяти? У тебя это хорошо получается. Если бы ты смог мне сказать, что же я сделал не так. Мне почему-то плохо, но я точно знаю, что не болен. Хочется спросить об этом у тебя – может быть, ты знаешь ответ. Но позволишь ли ты мне хотя бы приблизиться? Как хочется вновь прикоснуться к тебе. Знаешь, я подумал, что смогу тебя уговорить. Мне хочется, чтобы всё вернулось на свои места. Только чтобы это сделать, мне нужно выбраться отсюда, верно? Я выберусь. Я обязательно выберусь и вернусь к тебе.Саске опустил руки и внимательно посмотрел на порезы. Чтобы выбраться из Лабиринта, нужно думать. Животное отсюда не выберется, насколько бы умно оно не было. Учиха поднял глаза, пытаясь внимательно рассмотреть бетонные стены, вершины которых исчезали в непроглядной тьме ночи. Тёмно-серые, заляпанные кровью и обвитые колючей проволокой, переплетающиеся с плющом. Они, судя по всему, были узкими – сантиметров двадцать в ширину. И на самом их верху частым рядом шли острые металлические шипы, чтобы невозможно было схитрить. Немного поразмыслив над ситуацией, Саске побежал назад, чувствуя недалеко отсюда человека и стаю собак. Вероятнее всего, это была ещё одна преграда в стенах постройки. Быстро выбравшись к воротам, Учиха свернул вправо и побежал вперёд. Тихо, почти не касаясь твёрдой сырой земли, Саске бежал по дороге, то и дело сворачивая на пути. Чёрный плющ, спускающийся с холодных стен, мелькал под ногами. Саске задевал его мысами кроссовок, и листы недовольно приминались к земле. Резко почувствовав присутствие человека, Учиха остановился. Яркая необузданная ярость исходила от незнакомца, и, судя по всему, он стоял за очередным поворотом. А ещё чувствовался запах псины. В подтверждение этой мысли перед Саске стали вырастать худые тени, и вот уже настороженно на него смотрит крупный чёрный ротвейлер. Следом за ним, с отвисшей губой, из которой вниз капала белая пенистая слюна, появилась и вторая собака, озлобленно оглядываясь по сторонам. Пар валил из их рта, смешиваясь с воздухом, и Саске инстинктивно сжал руки. Псы, заметив его наконец, тут же ринулись вперёд, оскалив крупные толстые морды. Оттолкнувшись от земли, один из ротвейлеров прыгнул Учихе на грудь, и парень, сбитый тяжёлым весом, повалился на землю и упёрся руками в грудь животного, тогда как псина изо всех старалась укусить. Лязганье острых клыков у лица и тяжёлый смердящий запах из пасти – ещё один отрывок воспоминаний на будущее. Саске перехватил челюсти обеими руками, воспользовавшись замешательством второго ротвейлера. Учиха разводил руки до упора, и пёс начал дёргаться, пытаясь вырваться. Отпустить его – значит упустить шанс выбраться из этой ловушки. В челюсти ротвейлера сильно хрустнула кость, и пёс, извиваясь и скуля, начал мотать головой. Быстро вскочив на ноги и с силой двинув ротвейлеру по сломанной уже челюсти, Саске обернулся на второго. Схватив собаку, Учиха прижал её покрепче к бетонной стене, и она завыла, стараясь укусить врага. Спину ротвейлеру раздирали шипы. Саске с силой ударил пса по шее, и что-то хрустнуло в ней, отчего животное, высунув язык, тут же обмякло. Вдруг из-за угла, крепко сжимая руки, появился человек. Он был невысокого роста, плотного телосложения – в основном из-за мышц, с густыми русыми волосами, перевязанных поверх тугим бинтом. Он смотрел на Учиху с дикой злобой. Жажда убийства, исходящая от него, стёрла все границы с безумием. А в руках его был небольшой топор, на конце длинной рукояти которого было зафиксировано двустороннее, сверкающее в лунном свете, металлическое лезвие. Неуклюже пошатнувшись, мужчина бросился на Саске, угрожающе возведя оружие за плечо. Учиха сосредоточился. Слиться с ветром – и огибать все удары. Топор в руках незнакомца был тяжёлый, и от того движения стали более медлительными. К тому же… Когда мужчина, обернувшись к Саске, замахнулся для удара, он не увидел его перед собой. Вдруг топор рвануло назад, чьи-то сильные руки быстро выхватили орудие из рук. Мощный удар по голове – так, что, казалось, искры зажгли ночной воздух, - и мужчина оказался лежать на земле без сил подняться. Ещё один враг был обезврежен. Саске остановился, пытаясь отдышаться. Как он понял, в Лабиринте таких людей было много, и все они, судя по всему, были психопатами. Внимательно посмотрев в чёрное небо, Учиха вздохнул. Он должен выбраться отсюда. Полная луна, как мрачное знамение, окрасилась в призрачно-красный цвет, и вдруг Саске понял, что Наруто, наверняка, тоже видит её. Смотрит на неё, понимая, что не к добру всё это. И ждёт, когда Саске вернётся, чтобы убедиться в том, что всё это – предрассудки. Или не ждёт. Учиха решил выяснить это по возвращении. Только как бы быстрее выбраться отсюда? На мрачных стенах лабиринта хищно заблестели острые шипы. Порой, когда хочется найти выход, человек идёт по таким же шипам. Это был самый короткий путь на волю. Саске вздохнул – кроссовки были слишком тонкими. Они бы не выдержали этих шипов. Но Учиха не выберется отсюда живым, если не пожертвует. Всё же страх перед болью – это не Конец Света. Не Конец Света для Саске. Отталкиваясь от стен, Учиха забрался наверх, чувствуя, как остриё впивается в подошву. Вздохнув ещё раз, и представив, как Наруто удивится, увидев его, Саске помчался вперёд, сливаясь с тьмой. И только рыжий блеск рюкзачка на спине выдавал его присутствие. *** Ки заинтересованно смотрел на монитор. В баре стоял ужасный шум. Свет ярких ламп с потолка заливал всё помещение, бармен игрался с блестящими бутылями, в которых находились самые разные напитки. Люди, живо обсуждая и споря о своём, смотрели в мониторы-телевизоры, развешанные в помещении. На них передавались изображения со скрытых камер Лабиринта ночного видения. Саске рискнул пробежаться по шипам. Звериные инстинкты или человеческое самопожертвование? Кою верно сказал – лучше всех Учиху Саске знал только Кисаме. А Мадара даже не заметил, что звериные повадки его любимца очень опасно переплетаются с изощрённой логикой. Не к добру это, не к добру. *** Сильная боль неожиданно врезалась в ногу, и Саске навернулся, не ожидая этого. Подошва ботинка, видимо, разорвалась до конца. Учиха полетел вперёд, и, распоров об очередной шип руку, грохнулся со стены вниз, сильно ударившись спиной. Кровь тут же окрасила кроссовок, и парень недовольно поморщился. - Ох ты, парни, смотрите, - раздался сзади насмешливый голос, за которым послышался тупой гогот, - ещё один. Несмотря на рану, Саске быстро вскочил на ноги и осмотрелся. Перед ним стояли трое парней, с безумством в глазах рассматривающих Учиху. У одного из них была в руках острая катана. Это был черноволосый парень с длинными прядями у лица, собранными в тонкие хвостики. По его команде двое, с ножами, бросились на Саске, и Учихе пришлось смотреть за всеми тремя. Однако, ударив одного, он сам попал под удар второго, и тот парень с катаной со всей силы резанул по спине. Саске прогнулся, и его схватили за шею. Огонь вспыхнул в холодных чёрных глазах. Так ему не добраться до Наруто. Какой же Саске слабак, если не может отбиться от шайки трёх ненормальных. Убить и только. Вывернувшись из мёртвой хватки, Учиха схватил катану, как только она угрожающе приблизилась к его груди, и лезвие впилось остриём в мягкую ладонь. Кровь неохотно поползла вниз по металлу, а Учиха, непроизвольно углубив рану, дёрнул катану на себя. Боль резала по ладони, как будто плоть разрывало в разные стороны. Однако сил хватило для того, чтобы вырвать оружие из рук шокированного парня. Аккуратная резная рукоять легла в руку Саске, ёрзая по тонким краям раны верёвкой, но несколько точных взмахов – и алый фонтан окатил Учиху с головы до ног. Артерия. Прямо в артерию.Саске стоял посреди дороги, освещаемый ледяным светом красной луны. Холодный взгляд его антрацитовых глаз проводил одного из этих пацанов, решившего поскорее убраться. Голова, лицо, одежда – всё было омыто липкой сырой кровью, которая стекала вниз, пропитывая землю, и плющ с жадностью дикого зверя ловил листами очередную смерть. Учиха слизнул кровь с губ, и она перемешалась с прозрачной слюной. Сжав покрепче оружие, Саске повернулся к последнему парню. Он испуганно смотрел на труп в ногах Учихи, но тут в его голове что-то перемкнуло, и он, зажав нож, кинулся вперёд. Чуть отойдя в сторону, пропустив парня прямо перед собой, Саске точным ударом всадил лезвие незнакомцу между лопаток. Остриё прошло насквозь, и тот единственный участок лезвия, с которого сошла кровь, ледяным блеском сверкнул в свете ночного неба.Саске вытащил катану, и, стряхнув с неё тяжёлые капли, в несколько толчков от стены забрался наверх. Они сами напросились. И плевать на боль в ногах. Саске уверенно побежал по вершине стены, и кровь, идущая из ступней ног через разодранные подошвы кроссовок, оставалась на острых, искрящихся хищным блеском, шипах.*** Мимо пролетали дома, переулки, деревья и всё те же фонари, заливающие мёртвый асфальт оранжевым светом. Наруто сидел в такси, нервно сжав руки. Кою сказал очень многое – и то, что Саске жив, и то, что он замешан в опасном деле, и что теперь Итачи с Наруто нужно быть осторожнее. Но больше всего Наруто зацепила простая фраза Итачи, оброненная в ответ на реплику блондина: ?оказывается, я даже не знаю ничего про своих друзей?. Итачи сказал: ?ты всё про них знаешь, просто ты их не помнишь. И Саске…тоже?. Эта странная память, это чуждое прошлое. Наруто старался никогда не раздумывать о том, что он не помнит. Ну что важного может помнить пятилетний ребёнок? Узумаки всегда считал, что воспоминания, забытые им, связаны с простой игрой в куличики с родителями во дворе, со ссадинами, полученными во время драки с задиристым мальчишкой, с улыбкой матери, когда он приносил ей гербарии и букетики на память и считал себя настоящим джентльменом. Но о том, что он, оказывается, забыл целую жизнь, Наруто не думал никогда. Ему казалось, что дети не помнят ничего важного. Как же он, оказывается, ошибался. Итачи сказал, что Наруто и Саске были лучшими друзьями. Самыми странными друзьями, потому что то ссорились друг с другом, приходя домой в синяках, то готовы были друг за дружку рвать всем глотки. И всё же, мальчики никогда не расставались. Только на ночь. Но Итачи готов был поспорить, что если бы не родители, они бы и по ночам спали в одной комнате. Правда потом между кланами началась стычка, и мальчиков развезли по разные стороны, а потом…потом Саске пропал.Наруто вздохнул и устало закрыл глаза. Порой всё сваливается на плечи, да так, что прибивает к земле. Кою сказал, что Саске либо вернётся сам, либо не вернётся вообще. Но единственное место, куда он мог прийти – это загородное поместье, адрес которого Сакура когда-то клала в рыжий рюкзачок. Вдруг Наруто понял, что думать забыл обо всех своих противоречиях, доселе бушевавших в душе.Саске…как красиво срывается это имя с губ. Словно шорох листвы тихой спокойной ночью, словно прохладный ручей, пролегающий в тени раскинувшихся ив, словно ветер, гуляющий по одинокой поляне. Саааске… Наруто уничтожал сам себя изнутри, утопая в своих же терзаниях – молча, равнодушно, но с опасным пожаром в душе. Интересно, захочет ли сам Саске вернуться после всего этого? Холодно… Как же холодно…*** Саске кинул катану в сторону, и она упала на подстилку чёрных гниющих листьев, смоченных начавшимся дождём. Как часто портятся дни этим летом. Кровавая нить тянулась за Саске по лесу и исчезала вместе с потоками воды в холодном месиве земли. Порой на неё падали листья, срываемые с веток тяжёлыми каплями дождя, но Учиха словно не замечал того, что творилось вокруг. Он брёл по мрачному лесу, окружённый хмурыми и старыми деревьями, и кровь, как капель, срывалась с его рук и неровными следами оставалась там, куда он ступал разодранными ногами. Каждый шаг причинял боль. На выходе из Лабиринта не было никого. Но за железной дверью оказалась стража, задача которой было отловить всех, выбирающихся из бетонной постройки. Там был и Ки. По его приказу Саске пытались арестовать, но Учиха не для того рисковал жизнью и терпел боль всё то время. Открыть огонь никто не решился – Саске должен был остаться в живых. Чем он и воспользовался, без особого труда скрывшись в непроглядной тьме. Но кровь сокращала время до его поимки – нужно было немедленно выбираться из леса. Вдруг рядом послышался шум рассекаемой воды. Саске прислушался внимательней и тут же ринулся в сторону звука. Дорога. Чёрный вымокший асфальт и открытое, усыпанное звёздами, небо, которое опасно нависало над землёй. Это было самое настоящее чудо, спасение. Как мало нужно человеку для счастья. Одурманенное свободой, сердце, в предвкушении, быстро застучало. Саске смог вырваться из плена. Сам.Шелест колёс привлёк к себе внимание. Рябящий в дожде свет автомобильных фар становился всё ярче. И вот уже машина, подкатив ближе, остановилась возле Саске. Учиха открыл дверь и заглянул внутрь. На него смотрел мужчина лет сорока. - Довезёте до места? Не знаю, долго ли ехать, но адрес у меня есть, - сказал Саске, стараясь не замечать пристальный взгляд. - Ты мне весь салон запачкаешь, - сказал мужчина, когда крупная капля крови упала на резиновый коврик. Саске вздохнул: - Это не моя кровь. А если сейчас же ты меня не подвезёшь – я тебя найду и пополню свою коллекцию зарезанных мною людей, ясно? - Садись, - ровным голосом ответил водитель, нервно сжав руль. Учиха сел на сидение рядом с водителем и, сняв рюкзачок со спины, вынул листок. - Ехать нужно вот по этому адресу. И чтобы не светился – от моего ареста тебе лучше не станет. Всё равно найду. И будь мужиком – сейчас сюда повалит толпа людей с пистолетами, и от твоей машины, и, собственно, от тебя самого, останется только кровавое месиво в железном простроченном ведре с гайками. Мужчина усердно закивал головой и надавил на газ. Саске отвернулся к окну, забыв уже, что с него ручьями текла дождевая вода и кровавые потоки. Теперь лишь одна мысль вертелась в его голове – как найти Наруто. *** Ключ в дрожащих руках всё никак не мог попасть в замочную скважину. Наруто быстрым движением руки протёр глаза – вода с волос заливала его лицо, из-за чего он никак не мог открыть дверь. Наконец беспощадный замок поддался, и дверь открылась, бросая тусклый свет в чёрную тьму коридора. Тут же Наруто вздрогнул, и страх медленно прокрался в его душу. По полу, смешавшись с огромной лужей мутной воды, растекалась светлая кровь. Наруто зашёл внутрь, намочив ботинки. Свет, проникающий из решётчатого окна кухни, падал на стену. Там, облокотившись на неё, сидел с закрытыми глазами Саске в ворохе разодранной одежды. Чёрные волосы, обильно смоченные дождём, падали на лоб и глаза со склеившимися от крови чёрными ресницами. Всё лицо Саске было в ссадинах. На теле, скрываясь за разодранной футболкой, зияла глубокая рана. А из порезанных рук и проткнутых и стёртых в кровавое месиво ступней обильно лилась багровая густая жидкость. - Саске… - скрывая страх в голосе, позвал Наруто и сделал ещё пару шагов вперёд, отчего раздалось хлюпанье воды, в которой зарябила тонкая полупрозрачная картинка комнаты. Учиха через силу открыл глаза. Узумаки замер, так и не дойдя до своего друга - на Наруто смотрели холодные бесстрастные омуты антрацитовых глаз, на дне которых покоился бездушный холод.